Совсем другой век

- Это… предложение? – опешив, пробормотал барон. - Считайте, что да, - граф уже полностью пришел в себя, и его слова прозвучали спокойно и уверенно, как принятое решение. – И, если мадмуазель Гордон окажет мне честь, дав свое согласие, я, как ее будущий муж и защитник, настоятельно буду требовать вас принести ей свои извинения, несмотря на ваше с ней родство. Что же касается извинений по отношению к ее высочеству и его величеству, то тут я умолкаю и оставляю право суда за его величеством, оставаясь полностью к его услугам. Последние слова поразили барона, словно гром. Он оторопело смотрел на Людовика. Последний раз он и в самом деле видел короля, когда тот был еще мальчиком, на коронации. Он никак не ожидал увидеть его здесь. И лишь после слов Атоса, сейчас, вглядываясь в это лицо, барон понимал, что это, в самом деле, Людовик! Несмотря на всю скромность его костюма и отсутствие эскорта… А тогда девушка, опирающаяся на его руку, вполне может быть шотландской принцессой! С кем еще могла приехать Элен?! Забытая племянница, приставленная тем не менее теперь к высокой особе! Как он сразу не догадался! - Сир, ваше высочество, - барон тяжело поклонился, - я… прошу прощения за ту дерзость… я вовсе не имел в виду… - Какое смирение, - фыркнул Луи. – Вам бы следовало быть покладистее, ваша комплекция не дает вам преимуществ в поединке с графом де Ла Фер. - Ну что вы, - замахал руками Мийак, - я вовсе не собирался драться! И в мыслях не было ссориться! - Ах, ну да! – иронично бросил Людовик. – Вы, я полагаю, наоборот желали одобрить брак графа с вашей племянницей? - Ну… э… - замялся барон. Он лихорадочно пытался выкрутиться. Граф сопровождает короля, в одиночестве. Судя по всему, пользуется фавором, если Людовик так спокойно говорит о его поединках несмотря на то, что сам же запретил дуэли. - Я, разумеется, не могу дать полное согласие, - пробормотал барон, - следует еще обсудить детали… Король только хмыкнул, натура этого человека ему была ясна, поэтому Луи отвернулся и обратился к принцессе: - Я помню, что посол вашего короля ждет моего ответа. Завтра я буду рад видеть вас у себя около полудня. Диана присела в реверансе, за ней поклонились и остальные. Людовик, кивнув, ушел, сделав знак мушкетеру, что не нуждается в сопровождении. Он часто позволял себе передвижения по городу даже без охраны. Вот только граф решил, что этим приказом сможет и пренебречь, догнав короля. - Полагаю, мне также следует оставить вас, - Атос поклонился Элен. – Чтобы вы имели возможность все обсудить с вашим дядей. Однако хочу уверить вас в готовности помочь. Ваше высочество! Поклон принцессе – и граф также исчез за порогом, прямо возражать опекуну девушки он был не вправе. Будущее согласие или отказ следовало обсудить без него, ему же полагалось быть при Людовике – недавние события в Версале только убеждали мушкетера, что король никак не в безопасности один. Девушки растерянно переглянулись, появившаяся было недавно уверенность в том, что они под защитой, окончательно исчезла. Правда, нельзя не признать, что этот вопрос относился к тем, которые им и вправду следует решать самим. Но вместо решения из головы не шел, казалось бы, простой факт – Элен сделали предложение. И кто – Атос! Еще пару месяцев назад она прыгала бы от восторга. А теперь даже не была уверена, что этому следует радоваться. - Я полагаю… - медленно произнесла Элен, продолжая смотреть на уже закрывшуюся за мушкетером дверь, - мне следует… отказаться. - Что? – опешила Диана. - Что?! – возопил барон. – Не смейте и думать об этом, сударыня! Завтра я от вашего имени дам графу согласие! Или вы хотите, чтобы из-за ваших капризов погибли вы сами, погибла моя карьера?! Элен устало пожала плечами – причем тут какая-то карьера? Она просто боится этого человека и не уверена, что следует связывать с ним свою судьбу, не каждому хочется окончить жизнь, как и его первая супруга. Но дядя уже лелеял честолюбивые планы, на этот брак особенно, видя себя родственником фаворита короля. - Это не обсуждается! – бушевал барон. – Это было сказано в присутствии короля! Вам следовало заявлять протест раньше, если вы хотели отказаться. Шляетесь по улицам с кавалерами, а потом отказываетесь замуж выходить?! Девушка не успела что-либо ответить, как Мийак, чуть переведя дух, продолжил в своей крикливой манере: - Или вы желаете, чтобы мои слова, сказанные при короле, были подвергнуты насмешке?! Вы забыли, что я все еще ваш опекун? Вы выйдете замуж за графа – и точка! Завтра я обсужу с ним детали брака! С этими словами он ушел. Элен без сил опустилась на софу, глотая слезы. - Ты чего? – Диана присела рядом. – Разве ты не рада браку с графом? - Я не знаю, - пролепетала та. – Но я точно не хочу, чтобы меня принуждали. И… я уже не уверена, что этот человек мне нравится. Диана понимающе вздохнула. *** Утром следующего дня их вновь навестил барон, уже в сопровождении какого-то человека в простом сером сюртуке, то ли слуги, то ли поверенного. После короткого приветствия, Мийак спросил, где проживает граф. - Мне… неизвестен… его дом, - отозвалась Элен. Возможно, этот ответ стал бы причиной новой вспышки ярости барона, но ему помешали – на пороге появился сам Атос в компании с графом д’Орбье. И дядя проглотил свое раздражение, опасаясь вызова на дуэль. - Вы кстати, - буркнул вместо этого Мийак. – Я желал бы, не откладывая, обсудить брачный контракт. Мушкетер поклонился. - Я сопровождал графа, - пояснил он, - ее высочество и посла Англии желают видеть при дворе. Полагаю, если господин д’Орбье не будет возражать, я могу остаться, за порогом еще несколько мушкетеров. Впрочем, я желал бы, чтобы мадемуазель Гордон также присутствовала на нашей беседе. - Это не так уж необходимо, - нахмурился Мийак. - Элен может остаться, - спокойно вмешалась принцесса. – Я возьму с собой другую фрейлину. Хорошего дня, господа! Она подала руку графу д’Орбье, готовому ее сопровождать. Мушкетер благодарно поклонился: для него присутствие невесты и будущей жены при обсуждении договора было важно и необходимо. - С вашего позволения, я пошлю за стряпчим, - кивнул Атос Мийяку, также выходя на крыльцо. Барон грузно рухнул в кресло в гостиной. Граф де Ла Фер вскоре вернулся, сел в кресло рядом с диванчиком, на котором расположилась Элен – бледная, со следами слез у глаз, но вновь отстраненно-холодная. - Мадмуазель, простите, что все произошло так внезапно, - негромко произнес он. – Я надеюсь, что у нас будет больше времени, чтобы видеться после обсуждения всех формальных сторон. Девушка неуверенно кивнула. - Я полагаю, мы могли бы начать обсуждение сейчас, - произнес барон. – Мелочи стряпчие решат после. - Если вам угодно, - Атос чуть пожал плечами. - Я полагаю, основные условия будут привычными? – вступил наконец в разговор мужчина, прибывший с бароном, оказавшийся именно стряпчим. – То есть личное имущество переходит мужу и, при рождении сына, объявление ребенка законной супруги прямым наследником титула и земель. - Разумеется, - спокойно кивнул граф. – Как и возможность отослать жену в случае, если в течение года она так и не понесет. Элен застыла. Отослать жену… Вот так просто! О ней говорят – в ее присутствии, на котором Атос так настаивал – словно о вещи! Не считаясь с ее чувствами, не боясь ее задеть. Для чего это было нужно? Чтобы посильнее ее задеть? Побольнее ударить? Это такое чувство юмора у графа – унижать невесту? Или он досадует на то, что бросил те слова о браке, а теперь пытается на ней «отыграться», не в силах отказаться от обещания? На пороге появился Гримо с какой-то шкатулкой в руках (не та ли, подумалось Элен, что хранилась на камине в квартире на улице Феру?), следом вошел мужчина в простом камзоле с саквояжем – стряпчий, представляющий интересы графа де Ла Фер, как догадалась девушка, а может, и всей его семьи. - Мэтр Дюбуа, вчера я предупреждал вас об этой встрече, - кивнул ему Атос. – У вас все готово? Тот поклонился, суетливо принялся доставать какие-то бумаги, Гримо передал шкатулку хозяину. В ней, как оказалось, были документы, подтверждающие положение графа и его владения. Элен предпочитала отмалчиваться, пока не зная, что сказать. Разговор мужчин перешел на обсуждение имущественных и денежных вопросов. Барон заявил, что готов, разумеется, выдать племяннице приданое. - Простите, - вмешался стряпчий, приглашенный Атосом, когда его коллега принялся настаивать на внесении пункта о приданом, – но я бы желал взглянуть на завещание мадам Гордон, урожденной Мийак. Я полагаю, было некое имущество, которым она владела лично. Что с ним стало впоследствии? После каких лет оно переходит к миледи? Я также желал бы узнать о завещании лорда Гордона. - Но позвольте, - попытался возразить второй стряпчий, приглашенный Мийаком, – это не имеет отношения к делу! Барон же словно проглотил какую-то гадость, почти позеленел, сжал зубы, но пока молчал, оставляя это дело «юристам». - Я полагаю, это может иметь отношение к делу, - настойчиво произнес мэтр Дюбуа. – Господин граф меня уполномочил соблюдать не только его интересы, но и интересы его будущей супруги. Это имущество может составить ее личное. Поэтому я вынужден настаивать на том, чтобы после брака все, принадлежащее мадмуазель Гордон, перешло к ней и к ее будущему мужу, как ее законному представителю. Мийак грязно выругался. Элен залилась краской. - Господин барон, соблюдайте приличия, - осек его Атос. - А что если я откажусь от этого брака? – зло произнес барон. - Тогда вам придется отвечать перед королем за то, что не держите слово, - пожал плечами граф. – В этой комнате в присутствии двух свидетелей и вашей племянницы вы обсуждали со мной детали брака. Барон презрительно скривился. - Конечно, его величество не будет принуждать вас изменить ваше решение, - верно угадал его гримасу Атос. – Но, я полагаю, его заинтересуют детали, связанные с наследством, не полученным мадмуазель Гордон. Уверяю вас, что я сделаю все, чтобы его величество на это обратил внимание. Это было почти прямое обвинение. Но барон его проглотил: что толку кричать о несправедливости упреков, если первый же документ покажет обратное? Гордо обижаться можно тогда, когда козыри у тебя… Мийак мысленно проклинал свое вчерашнее решение, казавшееся тогда таким удачным! Сейчас же он мог рассчитывать получить что-то от этого спокойного уверенного мерзавца лишь если племянница родит сына, а сам граф благополучно окочурится. И то если она окажется такой дурочкой, что не позаботится обо всем заранее и не найдет защиту в лице той же принцессы и ее мужа. - Что ж, давайте обсудим детали, - сквозь зубы выдавил он, понимая, что пока все равно ничего не в силах сделать. Придется расстаться с имуществом сестры и ее мужа, которым он не брезговал пользоваться. Но лучше это сделать добровольно, иначе же у него отберут все королевским указом, а его самого отправят на плаху – за воровство еще и вздернут, как бродягу. Определенно, это того не стоит, лучше пока уступить. *** Элен с трудом следила за происходящим. Больше всего это напоминало рынок, на котором торгуются за каждый медяк скидки. Только тут суммы немаленькие, но обе стороны уступать все равно не хотят. Атос, как правило, молчал, за него говорил стряпчий, но именно он на уступки идти не хотел, ссылаясь на ее, Элен, интересы. Нельзя сказать, что он был неправ, хотя в скором времени это должны были стать скорее интересы графа. Вот только если где-то в глубине сознания Хелен жило понимание, что это и вправду ее имущество и оно ей нужно, потому что в случае развода останется при ней, то ее современному сознанию это было чуждо и противно. На нее давило чувство того, что ее оценивают и взвешивают в этом ее приданом и родительском наследстве, еще и торгуются за каждую строчку, не спрося даже ее мнения. В какой-то момент барон принялся вновь втолковывать что-то Атосу и его поверенному про уменьшение суммы приданого из-за передачи за девушкой того, что принадлежит ей по праву наследницы за родителями – а такое имущество отыскалось, право на которое переходило к ней при вступлении в брак. Элен уловила презрительную улыбку на губах графа. И поняла ее верно – ему противны те, кто так торопится вырвать чужое богатство. И от этого в душе поднялась волна стыда и смущения за свое молчание. - Достаточно, месье, замолчите! – голос девушки был усталым, но резким. – Вы уже довольно унизили меня, обсуждая, словно кобылу на рынке. Вы довольно втаптывали в грязь последнюю волю моих родителей! Бога ради, хватит! Пощадите остатки моей чести, если уж своей вы не дорожите! Атос удивленно взглянул на нее – такой решительности он не ожидал от обычно тихой девушки. И сам с облегчением понял, что все же поступил верно, поддавшись вчера порыву и предложив этот брак. Весь вчерашний вечер он анализировал, верно ли поступил. При внешней невозмутимости граф не замечал за ней воли и силы, напротив, в те моменты, когда она сталкивалась с трудностями, была слишком мягка и слаба. Может ли она управлять прислугой? В остальном же в мадмуазель Гордон он видел только положительные качества для будущей супруги, даже ее ранимость и мягкость манили своей женственностью. Однако не так давно он думал подобное о другой… Впрочем, ему не следует сравнивать Элен и убийцу. Он ошибся тогда, но это не значит, что ошибется вновь. Возможно, что его надежды не оправдаются и эта девушка окажется не многим лучше других женщин. Но все же она не преступница. А еще она может подарить ему наследника – это хоть частично искупит его вину перед памятью отца, это позволит продолжить род. Все это гораздо важнее чувств и предубеждений, он должен сделать все, чтобы исправить прошлые ошибки. Так он решил вчера. Как решил и просить присутствовать ее при заключении брачного договора, чтобы лучше постараться понять ее. Сейчас граф отметил гордый вид и голос девушки. Он не ошибся, она будет не только хорошей женой, но и достойной графиней де Ла Фер. Барон, кажется, также опешил от этой вспышки девушки и некоторое время ничего не мог возразить. Стряпчий Атоса уверенно отстоял сумму приданного, указав на то, что это не то же, что наследство миледи. Но Элен напрасно надеялась, что это конец. Впрочем, прозвучавшие слова графа стали неожиданностью для всех, полагавших, что все вопросы уже решены, и готовых уже давать договор на подпись. - Последнее условие, - глухо бросил Атос. В нем в последний миг вдруг опять проснулись сомнения. Что если он ошибается, если вновь будет обманут, пусть на этот раз не бедной невестой, а богатой и знатной? Та ведь тоже ныне смогла получить положение… Именно поэтому то, к чему он вчера мысленно несколько раз возвращался, сейчас было им озвучено. - Последнее условие, - повторил он более уверенно. – Перед заключением брака или перед брачной ночью должен быть произведен врачебный осмотр. Если заключение лекаря будет… неприятным, брак будет объявлен недействительным… Кроме того, я желал бы увидеть перед брачной ночью… плечи моей супруги. Последние слова дались ему с некоторым трудом, хотя и были произнесены твердо и спокойно. Элен при этих словах не пошатнулась лишь потому, что сидела, лучше других понимая смысл этих подозрений, она мгновенно ощутила себя окончательно втоптанной в грязь. Ее приравняли… и к кому?! Барон что-то говорил, уверяя, что не видит препятствий к условию, поставленному графом, однако он должен быть уверен, что сам граф до сих пор не нырнул под юбку его племянницы, а сейчас пытается улизнуть от брака. Девушка же почти не слышала этого, все думала лишь об одном – ее приравняли к Миледи. Пусть напрямую это и не было сказано, но Атос подозревал в ней именно такую же девицу по натуре. - Простите меня… я желала бы отдохнуть, - произнесла она, поднимаясь. – Оставляю все условия на ваше усмотрение. Атос поднялся следом. Но барон, видимо, по-своему истолковав состояние племянницы, пришел в гнев. - А, вы сбегаете от ответа! Что, уже подгуляли с кавалером? Этим или другим? Здесь или еще в Шотландии?! Элен замерла, губы предательски задрожали. - Сегодня вечером я буду у вас с лекарем! – бросил барон. – Только после этого проклятый брачный контракт будет подписан! Ему приходилось прикладывать усилия, изображая гнев, в то время как в душе он ликовал. Вовремя граф предложил – как он сам не догадался?! Надо просто получить заключение лекаря, что девица не чиста, – и брак можно будет не заключать! Все же он сумеет выкрутиться и не расставаться с имуществом девчонки. И как удачно: якобы не по своей воле, а из-за условия, выставленного графом! - Вы сумасшедший! – выдохнула девушка, выбегая из комнаты в слезах, сил на противостояние не осталось. Барон же проводил ее торжествующей усмешкой. Он был почти уверен в победе – не зря ведь она так обижена! Впрочем, чтобы быть уверенным в заключении, можно просто подкупить лекаря, подтвердит что угодно. - Будь по-вашему, - спокойно произнес вдруг граф. – Увидимся сегодня вечером и подпишем контракт после соблюдения всех условий. Но в таком случае мадмуазель осмотрит приглашенный мной врач. Мийак замер. Чертов мерзавец! Он и тут угадал его шаги! - Я протестую! – выдохнул он. – Что если вы подкупите врача?! Что если он скажет неправду по вашему наущению?! Атос резко вскинул голову. - Сударь, выбирайте выражения! Пока от поединка с вами меня удерживает лишь то, что вы являетесь дядей мадмуазель Гордон! Поэтому я буду признателен, если вы не будете мне приписывать мысли, недостойные дворянина. Барон залился краской гнева, оттого что это был еще и скрытый упрек в его недостойном поведении. Он сжимал кулаки, но вызвать Атоса на дуэль не решался, хорошо понимая итог подобного поединка. - Господа! – мэтр Дюбуа умоляюще воздел руки. – Прошу, успокойтесь! Господин барон, согласитесь, у господина графа нет причин желать, чтобы этот брак не состоялся. Иначе он попросту бы отказался от его заключения. Ведь по договору, если брак не состоится, каждая сторона остается при своем. Мийак похлопывал по сапогу хлыстом, не зная, что ответить. Да, сейчас единственный, кто не желает брака, это он сам. Графу нет смысла подкупать лекаря, чтобы тот солгал, дабы позднее объявить брак недействительным, зачем такой окольный путь, если он может просто отказаться? Это он, барон, не может, не вызвав вопросов о том, отчего он спокойно распоряжается имуществом племянницы. - Черт бы вас побрал! – бросил он. – Пусть будет по-вашему! Пусть будет ваш лекарь! Пусть хоть сам дьявол! - Прекратите богохульствовать, - поморщился граф. Барон его не слушал, направляясь к выходу и изрыгая проклятия – сегодня он проиграл все разом. *** Тем временем в Лувре разворачивалась иная картина, гораздо более чинная, что объяснялось присуствующими тут лицами, хотя принцесса, пожалуй, испытывала чувства, схожие с теми, что нахлынули на ее подругу. Диана, до последнего питающая надежды, что едет с целью обсуждения деталей ее возвращения в Шотландию, порядка принесения ей извинений и своего принятия их, была поражена почти с порога. Лорд Винтер, сопровождавший ее, с поклоном приветствовал короля и встал позади кресла девушки. - Раз уж мы все собрались, - произнес Людовик, поприветствовав Диану, - я полагаю, мы можем обсудить условия нового брака принцессы. - Нового брака? – пролепетала девушка. Милорд вопросительно взглянул на Луи, но не торопился задавать вопросы, тем более, что принцесса все делала за него. - Что вы скажете, - король повернулся к посланнику Англии, - если я предложу Британии брак ее высочества с королем Франции? - То есть… с вами? – опешив, пробормотал тот. - Именно, - кивнул Людовик. – Достаточно ли этого для мира с вами? И для того, чтобы считать оскорбление забытым? - Я… я полагаю, - лорд Винтер поспешно пытался вникнуть в ситуацию. – Я полагаю, Британия сочтет это достойным того, чтобы забыть об унижении, нанесенном ей неуместным приглашением своей принцессы. - Я тоже так считаю, - иронично бросил король. - Однако… я не могу говорить с его величеством моим королем, не зная полностью ваших намерений, - посол попытался внести ясность, а попутно оттянуть время, собираясь с мыслями и стараясь анализировать новые события. Это было непросто, особенно в свете новостей, недавно полученных им от Дианы: его невестка была по приказу короля отправлена в тюрьму, поскольку покушалась на жизнь Луи и была виновна в иных преступлениях. Потому лорд Винтер вновь, как и в Версале, был сильно на взводе, с трудом сохраняя спокойствие. Отстаивать в подобной ситуации чужие интересы и думать за Якова и Карла получалось плохо. - Разумеется, - кивнул ему Людовик. – Полагаю, именно намерения Франции мы и обсудим. Вернее, граф д’Орбье представит их вам, чтобы вы могли обсудить их с его величеством и нашим кузеном Карлом. Диана сидела, словно оглушенная. Вот так просто: вместо брака с Гастоном Орлеанским теперь во мгновение ока ее сделали невестой короля Франции. Не спрашивая, кстати, никого, ни ее, ни короля Англии… И что уж совсем не укладывается в голове – она прекрасно знает, что такого в истории не было! Хотя… это последнее время вовсе не аргумент, в конце концов и Гастон ведь не был женат на шотландской принцессе. А Людовик тем временем излагал лорду Винтеру условия брака. Все, что ранее было согласовано в связи с браком принца, имело силу. Еще какие-то обязательства обеих сторон, ведь она становилась королевой… Сознание принцессы относилось к этому довольно спокойно, но все существо ее двойника противилось подобному. Ее же фактически продают! Хуже того, король поставил жесткое условие: супруга в течение года должна подарить ему наследника. В противном случае брак может быть расторгнут. Она не знала, что подобное условие было обычным для того времени. И вполне естественно, что его решил выдвинуть тот, чья предыдущая супруга никак не могла ему родить ребенка, теряя плод по собственной глупости. - Господа, я полагаю, мое мнение все равно не имеет значения? – принцесса, больше не в силах это терпеть, поднялась, еще выше вскинув голову. – Тогда, с вашего позволения, я бы желала удалиться к себе. - Что вы, ваше высочество! – лорд Винтер склонился в поклоне. – Я уверен, его величество Яков и его высочество Карл пожелают выслушать и ваше мнение о том, что следует прописать в брачном контракте. - Боюсь, что обязанность любить друг друга мы не сможем прописать, - грустно произнесла девушка. – Впрочем, может быть, это и к лучшему. А с иными условиями вы так чудесно справляетесь без меня. Всего доброго, господа! Она, сохраняя гордую осанку и стараясь не расплакаться от бессилия, направилась к дверям, за которыми ее ждала фрейлина. Луи провожал ее растерянным взглядом, не понимая, что могло вызвать такую реакцию принцессы. И эти ее слова о любви – они сильно кольнули короля, давая понять, что никаких чувств к нему она не испытывает. А ведь он только недавно, в Версале, заметил, как ему казалось, ее расположение! - Я полагаю, - мягко вмешался граф д’Орбье, - ее высочество вскоре остынет, события этой беседы постепенно сгладятся, если Франция и Англия достигнут договоренности, чего, я уверен, желаем все мы. - Да, конечно, - кивнул лорд Винтер. – Давайте вернемся к деталям контракта, которые мне следует изложить его величеству Якову. А после он желал обратиться с просьбой об аудиенции по личному вопросу. Но это после, когда королевские вопросы будут решены. *** Диана сохраняла силы и невозмутимость вплоть до возвращения в выделенный ей особняк. Лишь здесь, позвав Элен, она выгнала всех из комнаты и наконец дала волю слезам, с трудом объясняя, что произошло. Подруга, которая совсем недавно была в похожей ситуации и еле-еле успокоила собственный поток слез, с трудом могла ее утешить. Разве что просто шептала пустые «все будет хорошо» и «не надо так убиваться». Впрочем, упоминание обязанности родить наследника в течение года в брачном контракте с Атосом несколько успокоило Диану, заставив задуматься о том, что такое условие не является чем-то унизительным. Раз оно прописывается всеми и всюду, значит, это действительно «обычное» условие. - Но это не отменяет и того, что он попросту может выгнать меня через год, - прошептала принцесса. - Как и меня, - Элен сжала ее руку в своих. – Но кто знает, что с нами будет. Свадьба ведь не завтра. А если она и случится… И граф, и король взяли на себя обязательство «исправно посещать жену». Она с грустью усмехнулась, припомнив формулировку в договоре, которую тоже упоминал стряпчий дяди. - Будь оптимистом, - вновь с грустной усмешкой произнесла Элен. – При местном уровне санитарии и медицины мы можем умереть от отравления. Или при кровопускании. Наши шансы дожить до родов… ой, да что там, просто до свадьбы – очень невелики! Твои так тем более, ты теперь стала невестой короля! С завтрашнего дня особняк окружат толпы: одни – для выражения почтения и преданности, другие – для поиска простого и эффектного способа тебя убить или хотя бы подчинить. Диана упала на подушки. Нарисованная воображением картина была не из приятных, даже пугающей. Но надо признать, что дело и вправду не только в этом глупом условии о родах. Дело просто в том, что и ей, и Элен было ужасно ощущать себя товаром, который передают при определенных условиях, где каждая сторона старается выторговать для себя от продажи как можно больше. А что она может возразить? Ровным счетом ничего. Этот брак и вправду лучший способ избежать конфликта между Францией и Англией. Не участвовала в обсуждении условий договора? Так ей ведь не запрещали! Напротив, милорд даже предложил. Просто ей нечего сказать, она плохо разбирается в юридических вопросах. Ее просто задело это обсуждение, вот так по-детски обидно – и все… - Я напрасно ушла, - безжизненно бросила Диана. – Вели доложить, когда прибудет милорд, мне следует переговорить с ним до его отъезда в Англию. И чем раньше, тем лучше, я полагаю, может быть… это что-то прояснит. Леди Гордон кивнула и вышла отдать распоряжения.