Совсем другой век

- Чего он хотел? – Диана, оставшись наедине с подругой, вопросительно взглянула на нее. – О чем вы говорили с графом? Собственные интересы пока отступили. - Уверял, что не хотел меня унизить, - Элен опустилась в кресло напротив, ей, наоборот, говорить о себе не хотелось. - Возможно, так и есть, - продолжала настаивать принцесса. – Тем более, что зачем ему с тобой лукавить? - Возможно, - безжизненно бросила ее фрейлина. – Но мне все равно. Если бы он был таким, как я его себе представляла, он не сделал бы такого. А если по глупости сделал… то сейчас стоял бы на коленях, прося простить его. - Ты хотела увидеть графа на коленях пред собой? – заинтересовалась Диана. – Полагаешь… это возможно? Элен вздохнула – да, она явно погорячилась, представить Атоса на коленях с мольбами о прощении было невозможно. - Ну хорошо, не стоял бы и не умолял, - признала она вслух. – Однако и искренности в его речи я не услышала. Ему все равно. Если бы он вправду понимал, что обидел меня, если бы хотел извиниться, в его словах было бы больше… чувств, что ли. Да, пожалуй… Он вовсе не уверял меня в своих чувствах. Значит, чувств нет. Зачем это все, если нет главного? Зачем этот брак?! Ничего этого не надо. Диана грустно кивнула – слова подруги отвечали ее собственным мыслям. Как бы сознание принцессы ни шептало, что выходить замуж без любви – нормально, в душе ей хотелось совсем иного. - А что желал его величество? – отношения с королем Элен заботили гораздо больше, все же именно он решает все здесь. - Я и сама не поняла, - протянула принцесса. – У меня создалось впечатление… что он желает, чтобы я его любила. И готов это прописать в брачный контракт – для верности и чтобы меня к этому обязать. - Глупость какая-то, - пробормотала Элен. - Именно, - кивнула Диана. – Но иного объяснения я не вижу. Суди сама: он сначала потребовал от меня объяснений, что он делает не так, потом заговорил о моих словах вчера. Ну а затем просто ушел. Подруга бросила на нее озадаченный взгляд. Слова и действия Людовика осмыслению не поддавались. - Может быть, ты не так его поняла? - Не представляю, как трактовать это иначе. - Спросишь у д’Орбье, - предложила Элен. - Спросишь! – Диана аж подпрыгнула на месте. – Я забыла об обещании, которое дала Винтеру: спросить Людовика об участи Миледи. И просить прислать к ней лекаря для установления срока беременности. - Тоже попросишь у графа, - подумав, предложила леди Гордон. – Знаешь, мне кажется, что у него лучше получится чего-то добиться. Пока все твои слова Людовик понимает неверно, как и ты – его. - Пожалуй, - признала принцесса. *** На следующий день к Элен прибыла портниха, чтобы обсудить свадебное платье. Если помолвка Людовика и Дианы еще находилась под сомнением – необходимо было согласовать все детали с королем Яковом, то в отношении брака Атоса и фрейлины принцессы сомнений не было, уже и дату назначили – через неделю. Время удобное, как полагали все, никаких работ в поместье вестись не будет. Да и дядя теперь отчего-то сильно торопился. Так что теперь леди Гордон следовало спешить со свадебными хлопотами, особенно со своим нарядом. Элен мельком удивилась тому, что портниха предлагала ткани всех цветов радуги, кроме темных, а к ним еще и обилие лент – тоже всех цветов. Но знания Хелен подсказывали, что свадебное платье вовсе не обязательно должно быть белым, лишь бы было новым и красивым, а в соответствии с ее статусом – еще и дорогим. С последним и вышла заминка: девушка колебалась, не зная, принимать ли предложение портнихи расшить платье жемчугом. Безусловно, так будет лучше. И это гораздо лучше безвкусной вышивки золотыми нитями. Но вот понравится ли это дяде… И, что более важно, графу, который надеется получить довольно приличное приданое и желал бы видеть его, наверное, в деньгах, а не в ее платьях. Сомнения решила портниха, когда Элен робко поинтересовалась, насколько дороже выйдет такая работа. - Ох, сударыня, - вздохнула она. – Да как захотите. Господин барон ответствовал, что ему нет дела до вашего наряда, уж простите. А господин граф, когда нанимал меня, велел сделать, как вы пожелаете. Но сказал, что ежели вы не хотите тратить, так он готов заплатить, но велел не экономить ни на чем. Элен гордо вздернула голову. Ах, он готов заплатить?! Из денег, которые получит от нее в виде приданого или наследства родителей, надо полагать? Невероятная щедрость! Ни на чем не экономить!.. Нет уж, она сама их потратит, как пожелает! - Пусть корсаж будет расшит, - решительно произнесла она. – И внизу, по подолу. И… вы предлагали венецианское кружево? Портниха согласно закивала. Заказ выходил дорогой и шикарный. Если поначалу она сомневалась во вкусе заказчицы – уж больно та выбирала расцветки неяркие да от вышивки отказывалась, - то после мнение поменяла, точно зная, что наряду и в Париже обзавидуются: ткань не пестрая, да дорогая, жемчугом расшита будет, с кружевом серебряным перекликаться… Запомнить такое надо, наверняка после немало заказов появится подобного рода, тут она и первой будет во всем Париже! *** Когда портниха ушла, в особняк сразу двое гостей пожаловали. Первый – к принцессе, граф д’Орбье, с приглашением от его величества. Диана помедлила, но согласилась, решив, что обострять отношения с королем не стоит, а у нее появился шанс все же исполнить просьбу Винтера – лучше, наверное, и вправду сначала через графа. К Элен тем времем прибыл Гримо с просьбой от Атоса до свадьбы побывать в поместье, хозяйкой которого она будет. Разумеется, отправившись туда в сопровождении самого Атоса и ее дяди. Девушка собиралась было отказаться, но Диана ее опередила, велев передать господину, что ответ будет дан до вечера, сейчас же дамам надо отправляться на прогулку, в том числе и ее фрейлине. Гримо с поклоном удалился. - Неужели ты не хочешь хотя бы взглянуть на замок Ла Фер? – шепнула Диана, пока они шли к экипажу. На короткое время мисс Гордон задумалась. Как ни крути, а сердце девчонки из двадцать первого века сладко замирало при мысли о том, что можно хотя бы взглянуть на его замок… Даже пусть Атос и оказался вовсе не таким, как представлялся ей. Но ведь это место – часть той мечты… - Вам так неприятен брак с графом де Ла Фер? – д’ Орбье сел в карету вслед за дамами. – Или вы устали от дорог? - Пожалуй, что второе, - смущенно отозвалась Элен. – Свадьба так скоро, а дел еще так много… Да, главным «но» во всем было именно время. Поместье располагалось не в часе езды, а в провинции Берри: хороший всадник галопом добрался бы туда за день, а в экипажах и с остановками дорога растягивалась на три дня. А поскольку свадебная церемония должна была состояться через неделю в старинном храме Берри, семейной церкви Ла Феров, недалеко от города Буржа, то возвращаться после этой поездки в Париж, чтобы вновь из него уехать, не было смысла. В то же время еще столько всего не решено, даже ее платье только заказано – портниха еле успеет к свадьбе! - О, я не большой знаток подобных празднеств, - говорил тем временем д’Орбье. – Однако, по моему мнению, основные приготовления пройдут именно в поместье. С Парижем вас связывает лишь… наряд, верно? - Я прослежу, чтобы его вовремя отправили! – уверила Диана. – Портниха уверяла, что успеет! Элен, еще колеблясь, все же кивнула. Была еще причина, почему ей не хотелось уезжать так рано. А если все же уезжать, то потом возвращаться в Париж: Элен хотела оттянуть момент прощания с подругой – единственным человеком, который ее связывал с иным временем. И пока единственным, кто ее понимал. Хотя Диана уверяла, что сделает все, чтобы быть на свадебной церемонии. - Я сообщу господину Атосу о своем согласии по возвращении, - чтобы прекратить эти разговоры, решила она. И внимательно взглянула на Диану, давая понять, что лучше поговорить о чем-то другом, давно хотела… - Господин граф, - принцесса вновь вспыхнула, коря себя за такую забывчивость, - могу ли я обратиться к вам с просьбой? - Все, что угодно, ваше высочество, если это в моих силах… впрочем, я могу попробовать привлечь для осуществления вашего желания и все войска Франции, - галантно отозвался тот. – Его величество не откажет… - Мне не надо так много! – улыбнулась Диана. – Мне… нужен лишь один хороший лекарь, если можно… - Вы плохо себя чувствуете? – напрягся д’Орбье. - Нет, благодарю вас, это не для меня… Граф бросил короткий взгляд на ее подругу, но та тоже отрицательно покачала головой – не ей. - Вы помните женщину… которая хотела убить… его величество? – не зная, как объяснить, Диана начала издалека. - Помню. К ней пришлют лекаря, чтобы установить истинность ее состояния, - д’Орбье окончательно запутался. - Да, я знаю… Но, если это возможно… нужно установить… если она все же ждет ребенка… то… как давно? Изумление на лице графа было столь сильным, что принцесса поняла – свою просьбу придется излагать подробно. - Видите ли, один преданный мне человек… он является… являлся… родственником этой женщины… - Ах, вот оно что! – д’Орбье выдохнул – картина сложилась. – Лорд Винтер, не так ли? А зачем ему… А, понимаю! Хочет выяснить, может ли этот ребенок быть ему родственником или прижит на стороне. - Вы все верно поняли, - принцесса тоже вздохнула, радуясь, что не придется все подробно пересказывать. - Ну, выполнить вашу просьбу очень легко, - пожал плечами граф. – Однако я не могу поручиться за точность ответа лекаря. - Я понимаю. - А как вы полагаете, ваше высочество… какой ответ ждет милорд? – прищурился в усмешке д’Орбье. - Право, не знаю… признаться, я сомневаюсь, что лорд Винтер хочет видеть среди своих родственников сына убийцы, - задумалась Диана. – Но если это все же сын его брата… возможно, он хотел бы принять его как своего сына? - Может быть, - протянул граф. Карета наконец прибыла к саду Тюильри, и разговор прекратился – дам ожидал король, более всего, конечно, Диану. *** Если девушки на что-то и рассчитывали, то их надежды не оправдались. Прогулка вышла пустой и бессмысленной, разговор с Людовиком совершенно не складывался, тем более, что король сильно заикался. Диана же просто не знала, что сказать, пыталась, как полагается по этикету, вести беседу о погоде и цветах вокруг, но эта тема была столь же пуста, сколь и их прогулка. Луи было предложил принцессе перебраться в Лувр, но принцесса уверила, что ей нравится выделенный особняк. Король руководствовался скорее вопросами безопасности девушки, однако же возражений не нашел: заговорщики были сосланы из Парижа, а у особняка принцессы стояли мушкетеры – достаточная охрана. В итоге дамы вскоре откланялись, Луи повода их задержать не нашел – более привычный к действию, чем к словам, он не умел ухаживать. На пороге особняка… леди Гордон дожидался Гримо. - Велено дождаться вашего ответа, - с поклоном коротко доложил он, объясняя свое появление. Элен с легкой досадой поморщилась – граф умел быть настойчивым… вплоть до навязчивости! - Передайте господину Атосу, что я готова отправиться в его поместье, сегодняшний вечер я проведу за сборами в дорогу. Слуга молча поклонился и отправился исполнять. - И как тебе это нравится? – фыркнула Элен. - Возможно, граф просто старается проявить к тебе внимание, - неуверенно предположила Диана. - Скорее дать понять, что пока я не дам согласия, он не отстанет от меня! – вздохнула фрейлина. - Ты категорична. - Он тоже. - Давай лучше займемся твоим багажом, - не желая спорить, примирительно предложила Диана. *** К утру следующего дня все было готово к поездке: основные вещи уложены в сундуки, сама леди Гордон облачена в дорожную удобную амазонку, высокие сапоги под ней и шляпу с широкими полями. Девушки тепло попрощались, Элен вновь уверила принцессу, что вернется, пусть даже всего на полдня, но вернется. Диана же в ответ уверила, что проследит за ее свадебным нарядом. И после, стараясь игнорировать хмурое лицо дядюшки, уже сидевшего в экипаже (и зачем только едет, если ему это не по душе? Мог бы остаться или уехать к себе), леди Гордон устроилась напротив него. Атос, предпочитавший ехать верхом, вскочил в седло, галантно поклонившись на прощание принцессе, но был награжден холодным взглядом: Диана давно избавилась от девичьей влюбленности в него, вместо этого она все еще не могла простить ему поведение с подругой, такое негалантное и даже грубое. - Ваше высочество! – подбежала к Диане одна из фрейлин. – Прошу простить… вас ожидают… - Ожидают? – принцесса удивленно взглянула на нее. – Кто? Граф д’Орбье? Когда он прибыл? И так рано… - Нет, это не граф. Этот господин отказывается назвать свое имя. Он прибыл только что, с одним слугой… к другому входу подъехал… Но настоял, чтобы его проводили в гостиную… И велел передать вам… - Велел? – опешила Диана. - Ваше высочество, - фрейлина в страхе огляделась, - он ведет себя очень уверенно… и хорошо говорит по-французски… но он прячет лицо… может быть… велеть выставить его прочь? Или… - Не надо никого выставлять! – покачала головой принцесса. – Со мной пойдут два мушкетера. - Как вы прикажете… Двое мужчин в лазоревых плащах немедленно, по одному взмаху руки, приблизились к принцессе. - Вы видели прибывшего человека? – спросила Диана. - Он скрывал лицо, - повторил слова фрейлины один из мушкетеров. – Но… это некто знатный. - Хорошо. Вы идете со мной. И если понадобится, готовитесь к драке, - вся трепеща, но стараясь говорить спокойно, велела принцесса. Оба мушкетера поклонились. - Тогда, ваше высочество, если позволите, - добавил один, в котором Диана узнала Портоса, - одному из нас следует идти впереди вас. - Что ж… пусть будет так, - согласилась девушка. Так в гостиную они и вошли: впереди Портос, держа руку на эфесе шпаги, за ним Диана с фрейлиной, а следом еще один мушкетер, тоже готовый к бою, даже не поленившийся проверить заряженность пистолета. - Вас хорошо охраняют, ваше высочество, - поклонился гость при виде этой странной процессии. Ее высочество едва не расхохоталась: неизвестный говорил по-французски и по-прежнему прятал лицо, но голос… - Ступайте, господа! – велела Диана. – Благодарю… что готовы были защищать меня ценой своей жизни. Мушкетеры, несколько недоумевая, все же посчитали невозможным спорить, откланиваясь и покидая гостиную. - И вы тоже можете идти! – последовал новый приказ. - Но, ваше высочество, - слабо зелепетала фрейлина. - Идите! Ни моя жизнь, ни моя честь не пострадают, - уверила Диана. – Я знаю, о чем говорю! Ступайте! Она дождалась, когда дверь плотно закроется, и, низко склонившись, произнесла по-английски: - Добро пожаловать, брат мой! *** - Итак, расскажите же мне то, чего я не знаю, - Карл устроился на диванчике, обнимая кузину за плечи. – И, прошу вас, расскажите, как другу и брату, а не как вашему повелителю и представителю Англии. - А вы здесь как представитель? - Нет, - улыбнулся он. – Я здесь инкогнито. - Да, лорд Винтер говорил. - И именно поэтому я говорю вам: будьте со мной предельно откровенны. Что произошло тут? Диана ненадолго задумалась. Карл бывал у нее раньше нечасто. И все же бывал. И относился к ней, маленькой шотландской дикарке, как к младшей сестренке. А она всегда видела в нем – таком юном и красивом – настоящего рыцаря и кавалера. При этом Карл всегда… будто бы излучал тепло. В королевских посыльных было часто больше спеси и неприступности, чем в юном принце, – так казалось Диане. Наверное, мужа лучше нельзя и пожелать… Сейчас, при этих мыслях, девушка даже вздрогнула. Мужа… Во Франции намекали на целесообразность брака Карла и юной Генриетты. Та, маленькая Дайана, видела в милом Чарльзе лишь заботливого брата. Новая Диана, с современным сознанием, в отчаянии думала о том, что эта доброта и душевность, должно быть, и есть те качества, которые привели Карла Первого на эшафот. И не будет этой мягкой улыбки, этих смешинок в глазах, даже этих объятий – как было порой в детстве, совсем по-родственному и в нарушение этикета. - Что с вами, Ди? – покачал он головой. – Вас так называют во Франции? Вас пугает эта страна? - Я не знаю, с чего начать рассказ, - девушка постаралась взять себя в руки. – Но… меня пугает не столько Франция, сколько ее король. - Луи столь ужасен? – прищурился Чарльз. - Вы понимаете, что я говорю не о том! - А все же? Диана ненадолго задумалась. - Что ж, Людовик вовсе не красив, - признала она. – Хотя я не могу назвать его внешность отталкивающей. - Неплохо, - оценил принц. - Наверное, - согласилась Диана. – Тем более, что его брат хоть и приятнее внешне, но… просто омерзителен! - Вы все же расскажете мне обо всем? - Хорошо же… И принцесса разразилась подробным пересказом. Ничего не утаивая – ни своих надежд, ни дерзостей Гастона, ни гадостей от королев. - Мне следовало бы забрать вас отсюда, - Карл слушал ее внимательно и не прерывал до самого конца. - Но… вы это не намерены делать? - До меня дошли известия, что в качестве извинения… Людовик предложил брак с собой. Это так? - Да… - Вы понимаете, что это значит? - Что теперь я буду готовиться к новому браку? - Ди, милая кузина, это большее, чем мы могли желать! – горячо говорил Карл. – Союз с Францией… - Нам предложили и еще один союз, - напомнила принцесса. – Вам передавали эти… известия? - О браке с Генриеттой? – кивнул тот. – Да… Я пока не знаю. Но, полагаю, что это и в самом деле будет выгодный обмен. - А война с Испанией? – прошептала Диана. - Я слышал, что Франция хочет предложить иной брак… Ох, моя маленькая Ди, да какая разница? Поверь мне, если страна желает войны, она ее развяжет. А если нет, то отыщет повод этого не делать. Принцесса, припомнив, что именно такого же толка вели речи д’Орбье и прочие при дворе, вздохнула. И вправду, если Испания не хочет войны, то сделает вид, что ее устраивает брак Анны с Гастоном. Если же там давно хотят воевать, то развод короля будет только поводом, но вовсе не истинной причиной. - Значит, просто принять? – прошептала она. – И пусть будет все так, как будет? Не наша в этом вина? - Скажите, кузина, неужели Людовик настолько вам неприятен? – вдруг спросил Карл. – Будьте откровенны со мной! - Откровенна? – растерялась Диана. - Да. Я говорю с вами как наследник Англии: нам нужен этот брак. Но говорю с вами и как брат: если Луи противен вам, нам лучше отказаться от этой затеи. Его первый брак показал, что несогласие в семье ведет к плачевному итогу. Что толку от вас как королевы Франции, если муж слушать вас не будет? - А вы хотите, чтобы я на него влияла? – принцесса слабо улыбнулась, не веря своим силам – ну какая из нее обольстительница? - Каждая страна хочет продвигать свою политику через своих инфант. Но Луи уже не первый год на троне, мы видели его как короля. Он никому не позволит управлять собой. Так что… его королева должна полностью разделять его мысли. Если она сможет капельку улучшить наши отношения – это будет прекрасно. Но мы не в силах ждать от нее невозможного. Именно поэтому я повторяю: будьте откровенны со мной! Диана поднялась с дивана, прошлась по комнате, словно бы так пытаясь найти решение, достойный ответ… Она так надеялась на Чарльза, она так хотела уговорить отказаться… - Я хотела бы ответить, что желаю выйти замуж по любви, - наконец произнесла она. – Но я понимаю, что это невозможно. Наверное, вы в силах избавить меня от этого брака… но после придется искать иного жениха. Как знать, выиграю ли я от этого хоть что-то? Потому… отвечу вам откровенно: Людовик не нравится мне, он пугает меня, однако же я не могу сказать, что он отвратителен мне. - Вы даете свое согласие? - Я… - Диана ненадолго закусила губу, унимая бешено колотящееся сердце и слезы, подступившие к горлу. – Я не думаю, что смогу влиять на решения Людовика. Как вы сказали, вряд ли это под силу многим. Но я надеюсь, что роль послушной жены, разделяющей его решения, я в силах исполнить. - Что ж… тогда я от всей души буду молиться, чтобы вы смогли однажды полюбить своего мужа, моя милая Ди. *** Диана никогда не была любительницей шумных компаний. Но отъезд подруги, единственной, с кем можно было говорить о том мире, близком обеим, вогнал ее в тоску. Все мысли возвращались к этому ужасному браку, который со дня на день одобрит Яков – теперь уже в одобрении она не сомневалась. Она сама дала согласие, пусть пока лишь Карлу. Но теперь надо это согласие принять не разумом, но сердцем… Ночью, укутавшись почти с головой в одеяло, девушка мечтала, что во время брачной церемонии она лишится сознания… и очнется опять в том, привычном мире… Где можно свободно любить… И тут же холодный разум обрывал ее. Кто очнется? Там может очутиться лишь ее часть. Но принцессу все равно выдадут замуж… А сознание Дайаны давно стало частью ее – неразрывной частью. И спасать одну себя, теряя другую, совсем не хотелось. Сознание разделится, может быть, но тут никто этого и не заметит. Дайана Шотландская отправится замуж за Людовика Французского! От этих мыслей вновь становилось страшно. И жалко саму себя. Девушка уже почти не могла разделить мысли, чувства и знания двойников разного времени. Поэтому брак принцессы, как ей казалось, уничтожил бы и ее, даже очнувшуюся вновь в том мире, даже не чувствующую ее, оставшуюся тут. Девушка кое-как пыталась отвлечься, придумывая грустную историю о Луи. Ведь он так одинок, всеми брошен и предан… Даже такими близкими, как мать и брат! Возможно, он только поэтому такой мрачный и ироничный? А когда женится, в тишине сада прижмет ее к себе и прошепчет, что очень ее любит. И будет так ласков, так нежен… И тогда она тоже сможет его полюбить. И исполнить обещание быть ему верной и послушной женой будет очень просто, она и в самом деле будет поддерживать его решения… Эти мысли немного успокоили ее, девушка сладко уснула. На следующий день ее навестил граф д’Орбье, и Диана воспользовалась случаем, чтобы передать королю, что она желает присутствовать на свадьбе своей фрейлины – за всеми этими разговорами она вновь забыла, теперь уже не о чужой просьбе, но о собственном желании, которое следовало согласовать с королевскими. Девушка старалась говорить тоном ультиматума. Но улыбка и уверения д’Орбье ее успокоили. Ей никто и не будет препятствовать, более того, Людовик готов и сам отправиться на бракосочетание графа де Ла Фер, которому он благоволит. На второй день ее навестил сам король, лично уверив, что готов вместе с ней отправиться в провинцию Берри. Диана терялась в догадках: Людовик был молчалив, хотя и пытался неуклюже за ней ухаживать. О брачном контракте он, к счастью, не говорил, что позволяло и ей забыть о строгих условиях. Тем более, что ее мысли были заняты иным – не выдать бы присутствие в ее особняке Карла, тот пока искал подходящий случай для беседы с Луи. И, вероятно, размышлял, не остаться ли ему инкогнито для знакомства с Генриеттой. Хуже было потом, после отъезда короля. Поскольку слухи, очевидно, расходились быстро, к принцессе повалили толпой дворяне, желающие засвидетельствовать почтение будущей королеве Франции. Девушка растерялась, ее спас лишь граф д’Орбье, по своей всегдашней привычке оказавшийся рядом в нужную минуту. Он ловко наладил прием гостей так, что посещения добились лишь те, кто не мог повлиять на принцессу и не участвовал в интригах, а также дал понять всем, что «попрошаек» здесь выставят вон, чтобы не смели клянчить должности при дворе и звания. - Она научится, - докладывал граф Людовику вечером. – Увы, принцесса пока еще дитя. И очень скромна и застенчива. Но, полагаю, ваше величество согласится, что это больше украшает ее… - Чем испанская гордость и спесь, - фыркнул король. – Вы правы. Следует постараться оградить ее от влияния этих интриганов. - Однако это невозможно исключить полностью, - вздохнул д’Орбье. – Но мы постараемся… обновить штат. Луи нахмуривался, обдумывая. Он понимал, что граф вновь прав. Даже почти тотальный контроль за Анной не помогал, она поддалась влиянию заговорщиков. Те, кто сперва казался надежным, превращались в предателей в считанные мгновения, стоило им посулить что-то, порой совсем мелкое… - Есть еще новости о Карле, - понизив голос, произнес д’Орбье. – Он уже в Париже. И, полагаю, я знаю, где он поселился. - В Париже?! – нахмурился Людовик. – Отчего вы еще не устроили нам встречу? Граф, я же говорил… - Ваше величество, терпение! Я думаю, будет лучше, если эту встречу для вас устроит… ее высочество. - Интриги! – дернулся Луи. – И так-то вы хотите уберечь ее от участия в заговорах? Потакая подобным играм? - Королеве следует уметь принимать решения самой, государь, не так ли? Пусть это будет первым. Король недовольно кивнул. Да, это был и еще один нюанс – противоречие в его собственных устремлениях: Людовик желал, чтобы Диана оставалась столь же мягкой, наивной девочкой, но одновременно хотел, чтобы она была и достойной королевой, на которую он может оставить управление как на регентшу в свое отсутствие. А одно, казалось бы, исключало другое. И выхода пока он не видел.