Совсем другой век

Путешествовать с дядей было непростым делом. Он наконец добрался до темы, с которой приехал изначально, а потому изводил племянницу упреками, что она не заботится о его положении, не пытается выпросить ему должность при дворе. Попутно он насмехался над неприступным видом Элен, с которым она старалась слушать его реплики, ворчал и ругался, что она неблагодарная девица. Молоденькая горничная, Мег, одна из служанок в доме принцессы, приставленная к Элен после побега Бетси, тихо молчала, забившись в угол кареты и поглядывая на барона почти с суеверным ужасом. Дорога казалась до отвращения однообразной, никакой пейзаж за окном не мог избавить от бурчаний дяди. Атос хоть и держался рядом с каретой, все же в разговор с девушкой не вступал и, кажется, бесед внутри экипажа тоже не слышал – или, по крайней мере, не показывал вида, что слышит. Поэтому короткую передышку Элен встретила с радостью. Их небольшой кортеж остановился возле довольно приличного на вид постоялого двора. Этот путь, называемый часто королевским, поскольку вел он к центральной Франции и Луаре, давним охотничьим угодьям правителей, вообще радовал и хорошей дорогой, и обилием удобных, довольно чистых трактиров на ней. Время близилось к обеденному, а потому остановка была необходима не только чтобы передохнуть, и не только лошадям, но и самим путникам, уже несколько утомленным дорогой и тряской. Пока Гримо спешно устраивал лошадей, граф подал руку невесте, помогая выйти из кареты. И заметил, что Элен держится холодно и отстраненно – даже более отстраненно, чем обычно. Такую надменность и такой колючий, прожигающий все взгляд девушка демонстрировала впервые. Атос бросил неприязненный взгляд на ее дядю, размышляя, связано ли настроение невесты с вынужденным соседством или она по-прежнему обижена на него самого. Подумал и сделал вывод, что, кажется, утром она была все же не настолько зла. За столом стало очевидно, что соседство с дядей сыграло немалую роль: барон не утруждал себя хорошими манерами, продолжая бросать в адрес племянницы неприятные замечания относительно того, что она еще ничего не добилась, но ведет себя словно королева, к которой иные идут на поклон. - Месье, я вас настоятельно прошу оставить в покое мою невесту и избавить от ваших замечаний, - резко бросил ему граф. - Иначе что? – буркнул Мийак. - Иначе я забуду, что вы ее родственник… - О, а она и рада будет такому повороту! Избавиться от родни! И вы тоже только того и ждете!.. Элен резко встала. - Прошу меня простить, - холодно бросила она, выходя из-за стола и с трудом сдерживаясь, чтобы не побежать. Находиться в компании этих людей, один из которых вызывал лишь презрение, а другой – непонимание и страх, было выше ее сил. Его попытка заступиться выглядела… как угроза. Пусть даже другому отвратительному ей человеку. Но как же мерзко! Они вообще оба в ней видят разве что вещь! Аппетит совершенно пропал, девушка поспешила выйти на улицу, надеясь развеяться и побыть одной. Однако Атос немедленно последовал за ней, не будучи уверенный, что если останется, то не вызовет барона на дуэль. Служанка тоже посеменила следом, не потому что это было нужно, а побаиваясь быть с этим человеком наедине, поэтому, чтобы не мешать госпоже и ее жениху, просто замерла на пороге трактира. *** - Вам не следует гулять одной, - мягко упрекнул граф, подходя к невесте и предлагая руку для опоры. - А что со мной может случиться? – грустно усмехнулась та, не замечая его галантности и глядя в сторону. – Похитят богатую невесту? Или стая обозленной детворы оборвет все украшения с платья? - А! - Атос припомнил сорванную жемчужину – так и не возвращенную ей, с ее разрешения уже, правда. А ведь она тогда лишь отмахнулась… – Мадмуазель, вы по-прежнему помните это? И полагаете, я был неправ? - Избивая ребенка?! Граф ответил ей изумленным взглядом, не представляя, что она имеет в виду, какие избиения?! Элен же сама не понимала, что дело не в том поступке, а во всем образе графа, которого она представляла совсем иначе. Не в реальном, а в ее выдуманном образе была трещина, но признать это она не могла. И сейчас, зацепившись за этот шаткий аргумент о его нечеловеческой жестокости, казавшийся ей безусловным и неопровержимым, она старалась высказать Атосу все свое негодование: - Вы пользуетесь тем, что сильнее! Что Господь дал вам больше возможностей, чем другим. Но вместо того, чтобы защищать, вы… - Мадмуазель, прошу, не так поспешно! – улыбнулся граф, начиная понимать смысл ее слов. – Я не успеваю отвечать на одни ваши упреки, как слышу другие. Позвольте мне ответить вам по порядку. Я могу лишь преклоняться пред вашей добротой, которая прощает уличного воришку. Я же полагал, что милосерднее надавать ему тумаков – достаточно тяжелых, чтобы запомнил, но не достаточно сильных, чтобы покалечить. Это меньшее зло, полагаю я, чем отпустить его с миром, не преподав урока. - Урока? – ее губы были плотно сжаты от досады. - Урока, - повторил граф. – Вы верно заметили, что мне дано больше Господом. И, как судия, я предпочитаю сразу предупредить преступника, что с ним будет в дальнейшем, если он так и продолжит. Что будет с ним, если он не поймет, что наказание неизбежно найдет его? Он будет повторять свои кражи. И когда-нибудь они приведут его к виселице. В Шотландии полагают иначе? Девушка вздрогнула. В Шотландии… Она слишком увлеклась, позволяя современному сознанию убедить себя в жестокости этого времени и этих людей. В шотландских горах Хелен Гордон редко сталкивалась с подобным – просто жителей было слишком мало, чтобы регулярно бороться с ворами и убийцами в землях, окружавших замок Дайаны. Те же наказания, что случались, ныне Элен тоже готова была назвать дикарскими и обвинить тех, кто их производит, в негуманном отношении, совершенно не задумываясь над тем, а как можно милосерднее поступить и во что выльется подобное милосердие? Сейчас возразить ей было нечего. Кто прав? Она, в своей жалости, дающая понять, что воровство может сойти с рук? Или граф, который причинил боль глупцу, давая понять, что проступки не остаются безнаказанными? Как еще можно научить тут слушаться закон, если не страхом? Возможно, испытав это, мальчишка больше не решится на подобное и убережет себя от ужасов вроде отрубленной руки, клейма или даже виселицы, став примерным добропорядочным горожанином… - Мадмуазель, ваш дядя причиняет вам много неудобств своим соседством? – отвлек ее от размышлений Атос. Догадавшись, что в этом споре он выиграл, граф предпочел не развивать этот разговор и сменить тему. - Увы, он умеет испортить дорогу! – с горечью кивнула Элен. – Мег скоро сольется со стенкой кареты от его постоянного бурчания. - Если он вам так мешает, - начал было Атос. - То что? Вы и его предложите наказать? Хотите подтвердить его слова о том, что я жажду его смерти? - Я вовсе не имел в виду… Однако Элен была слишком раздосадована – вдвойне от того, что в споре об истории с мальчишкой он оказался все же прав, чего ей признавать так не хотелось! Теперь она по-прежнему считала его жестоким, но доказательств этому толком не могла предъявить даже самой себе. И потому цеплялась к любому произнесенному им слову, переворачивая и трактуя его более чем вольно. - Не беспокойтесь, - иронично бросила она, - я учусь постепенно во всем и во всех искать лучшее. Например, в случае с моим дядей надо сказать, что он хотя бы не видит во мне уличную девку и воровку! Мушкетер побелел. Упрек был справедлив, но оттого не менее болезнен. Он в самом деле сравнил ее с Миледи! Атос ловил себя на этой мысли не раз и упрекал себя за тот поступок… Собственные страхи были смешны, но он позволил им вырваться наружу, в своих мыслях он их уравнял… Но как вышло, что она так точно угадала?! Она не знает его истории брака, но словно ощутила его сомнения! - Я сожалею о произошедшем, - глухо произнес он. – Я понимаю, насколько унизительно было для вас осознать, что я сомневаюсь в вашей чистоте. Мадмуазель, я не ищу себе оправданий. Я просто надеюсь, что вы сможете меня простить… На крыльцо вышел барон, разговор вновь сам собой прервался. Пора было отправляться дальше. Элен решительно отдала приказ о том, чтобы далее ехать верхом - к счастью, заранее выбранный наряд ей это позволял. *** На этот раз дядя почти всю дорогу молчал – то ли испугавшись угроз Атоса, то ли сам устав от своего брюзжания, то ли присутствие в карете лишь слуг было не столь ему интересно. Под вечер они были в Этампе. Поскольку ехать в темноте было опасно, здесь же было решено остановиться на ночь. Ужин прошел почти в молчании: барон по-прежнему то ли опасался мушкетера, то ли не находил причины для нового бурчания, но почти не раскрывал рта; Атос не видел тем для разговора с невестой в присутствии ее дяди, игнорировать его было бы невежливо, но выказывать ему любезности тоже не хотелось; Элен же почитала за благо эту тишину – во всяком случае никто никому не угрожает и не говорит гадости. Однако после ужина граф предложил невесте руку, чтобы проводить ее до спальни – ее комната находилась рядом с его собственной, и пройти туда можно было лишь через занимаемое им помещение, двери снаружи из трактирного коридора она не имела, Атос настоял на таком размещении девушки. Барон, возможно, поначалу хотел возразить, но затем припомнил, что лекари уже подтвердили невинность девицы, так что если в дальнейшем она окажется не так чиста, граф ничего предъявить не сможет – а жаль, потому что это было бы, опять же, на руку Мийаку, приходилось просто опять молчать. - Вы уделите мне несколько минут перед сном? – вдруг обратился к Элен граф. – Мы почти не говорим… - А нам есть о чем говорить? – девушка помедлила, но предложила ему пройти и занять один из стульев у окна, сама садясь на край кровати. - Есть, - Атос воспользовался ее приглашением, но придвинул стул ближе к кровати. – Вы отчего-то сердитесь на меня. - Неужели? – Элен не скрывала иронии. - Вы отчего-то полагаете, что этот брак для меня – просто выгода, - напомнил граф. – И ваше приданое. - Н-нет, - девушка отвела взгляд, но лукавить не стала – в глубине души она сама не верила, что его мотивы таковы. – Нет, я не думаю, что это так. Я… пожалуй, я погорячилась… меня задел тот разговор с дядей… - Я понимаю, - серьезно кивнул Атос. – Однако, я уверяю вас, разговор о вашем наследстве и вашем приданном велся исключительно в ваших интересах. - Моих?! - Сударыня, вы, должно быть, плохо знаете наши законы, - принялся объяснять граф. – В случае моей преждевременной смерти, если к тому времени у нас с вами не будет сына, все мое имущество и титул перейдут по мужской линии одному из моих родственников. Вы же останетесь ни с чем. - То есть вы заботились о вашем родственнике? - Нет, - слабо улыбнулся Атос вновь зазвеневшей в ее голосе иронии. – Ваше наследство и ваше приданое в этом случае возвращаются вам. Это – ваша безопасность… Мне жаль, что вы ушли раньше, до того, как это условие прозвучало. Но вы можете убедиться, что оно закреплено в брачном контракте. - Мне… тоже жаль, - Элен растеряла всю холодность. Да, такой граф был больше похож на того, которого знала она: руководствуясь не столько своими, сколько ее интересами, он не мешал стряпчему отстаивать эти позиции, если бы они касались лишь его, Атос и не заинтересовался бы деньгами, слишком презирал подобную торговлю! - Надеюсь, это хоть немного извинит мое сравнение вас, - продолжил Атос. – Поверьте, у меня не было намерения оскорбить вас. - А в чем же состояло ваше намерение? - Я… - граф побелел. – Простите, мадмуазель, но пока… я не готов с вами говорить об этом. Я лишь даю слово… - Благодарю, - холодно отвернулась Элен. - Как вам будет угодно. - А вы полагаете, что я так глупа? – не выдержала девушка. – Вы думаете, я не понимаю, с кем вы меня сравнили? Эта женщина… которая ныне находится в парижской тюрьме… Как лестно! Атос усмехнулся – сам над собой. Действительно, как он мог предполагать, что она не догадается, кто был тем мушкетером, о котором вел речь д’Орбье. Здесь все слишком очевидно, особенно после его просьбы о плечах! - Нет, сударыня, я никогда не считал вас глупой. Особенно после нашей беседы относительно… воскрешения мертвых. Быть может, вы объясните мне все же столь точное попадание? - Я уже говорила об этом, - Элен вновь торопливо отвернулась, чтобы он не видел, как она краснеет. Лукавить было очень сложно, особенно с тем, кто сам не переносит ложь. Но не говорить же правду! - Пусть так, - помедлив согласился Атос – ему казалось, что невеста чего-то не договаривает, но собственная подозрительность сейчас ему чудилась отголоском неудачи в первом браке, вот и ищет ложь во всех женщинах. - Мне жаль… что у вас так случилось… с ней, - вдруг тихо произнесла Элен, и в ее голосе и вправду не было ни доли иронии, но звучало искреннее сострадание. – Вы… не заслуживаете такого… - Право, это слишком высокая оценка, - приподнял брови граф. – Тем более, что Небеса не так милосердно рассудили. Значит, заслужил. - Это слишком тяжело… - Кто знает, может быть, все можно изменить? – Атос жадно всматривался в ее тонкий профиль в тусклом свете окна, желая подтверждения своим словам. - Кто знает, - эхом отозвалась Элен. У нее перед глазами вдруг встала картина того, как граф равнодушно наступил на руку бывшей жене. Холодно, безжалостно… Возможно, иначе было нельзя. Быть может, это верно. Не Миледи она жалела. Вот только леди Гордон понимала одно: ее будущий муж не обладает состраданием и сочувствием, не терпит полумер. Нет, Элен не видела себя в роли преступницы, не собиралась идти против его воли и законов, не стремилась к интригам и обману, вот только для графа любой проступок мог стать равным преступлению. Что он там говорил про мальчишку? Лучше сразу несильно наказать, чтобы потом не пришлось казнить… Но это – для мальчишки. А она давно не ребенок. И с нее за любой проступок спросят всерьез. - Пожалуй, вы уже устали, - поднялся Атос. – Мне следует пожелать вам доброй ночи. Если что-то нужно… Элен покачала головой. Она не догадывалась, что граф до последнего ожидал от нее какого-то более ясного ответа, может быть, намека на то, что она стремится к тому же, к чему и он – крепкому верному браку. Погрузившись же в свои размышления, она могла лишь коротко отвечать на его вопросы. - Доброй ночи, - поклоном на поклон ответила она. Атос оставил ее, а на пороге появилась горничная, для привычных действий – помочь избавиться от наряда и умыться. Ложась спать, Элен понимала, что отношение к графу не слишком изменилось, он по-прежнему ее больше пугал, чем влюблял. И признавать, что что-то она скорее придумала, чем увидела, девушка не хотела. *** Утром внезапно обнаружилось, что у кареты вылетела ось. Мастер, работавший на этом же постоялом дворе, часто кланяясь, объявил, что починит экипаж, но только к вечеру, раньше не выйдет. - Ну и отдохнем, - начал было Мийак. Но Элен, хмурясь, покачала головой. Прошлый день, проведенный с дядей, ее порядком утомил. Мысль о том, что еще целый день она будет вынуждена провести на постоялом дворе, в компании дяди и графа, которые оба ее выводили из себя, не давала ей покоя. Тем более, что она ничего от этого не выигрывала. На следующий день ей снова предстояло трястись в карете в компании с дядей, а время безвозвратно уходило. Просто бесцельно потерянный день! Они же не успеют вернуться в Париж! - Я поеду верхом! – решительно объявила девушка. Придется переодеваться: утром Элен решила обойтись простым платьем, а амазонке дать время проветриться, подобный наряд у нее был лишь один. Но теперь выбора нет. Даже несмотря на то, что вчерашняя недолгая скачка во второй половине пути ее утомила. Она повернулась к горничной. - Мег, приготовь мою амазонку. Господин граф, надеюсь, вас не затруднит отдать распоряжения относительно лошадей? В голосе слышалась ирония. Не дожидаясь ответа и не оборачиваясь, Элен направилась к себе в комнату. Дядя ехать с ними отказался, заявив, что подождет экипаж и присоединится к ним так быстро, как только сможет. Не сказать, чтобы этим был кто-то огорчен, мысленно миледи уже благодарила сломанную ось, что сможет, благодаря ей, провести пару дней без дяди, а в замке, может быть, он будет ей не так досаждать. Выяснилось, правда, что Мег ездит верхом еще хуже, чем Элен. Если у леди Гордон были умения сидеть в дамском седле, то бедняжка горничная сидела, вцепившись в поводья, с каждой минутой рискуя вывалиться из седла. Однако оставаться на постоялом дворе она не хотела, до заикания боясь барона, куда больше, чем дороги верхом. Впрочем, лошади шли мягкой рысью, часто вовсе шагом, что постепенно успокоило и Мег тоже. Путники не разговаривали, только девушки порой обменивались короткими фразами, чаще просто словами ободрения. Небольшие деревушки по пути сменялись лесами – королевские угодья и владения наиболее влиятельных вельмож обступали со всех сторон. Заметив, что Элен порой настороженно поглядывает по сторонам, Атос угадал ее опасения и произнес ровно: - Здесь редко бывают разбойники, все же королевский тракт, а вокруг достаточно королевских и иных лесничих. Мы можем быть спокойны, браконьеры сами нас боятся и спешат спрятаться. Леди Гордон кивнула, принимая его объяснение, но вновь ощущая раздражение – от него не укрылась ее тревога! Следит он за ней, что ли? А раз следит, значит, что-то подозревает. Опять преступные намерения?! *** Внезапный выстрел прозвучал, словно гром. Лошади шарахнулись в сторону, бросаясь в галоп. Но вместе со всадниками пробежали недалеко. Неловко вскрикнув, с седла сорвалась Мег, шагов через пятьдесят Элен ощутила, как и ее седло соскальзывает со спины лошади, девушка испуганно отпустила поводья, перед глазами мелькнули ветки, зелень травы… и от удара о землю Элен лишилась сознания. Граф и Гримо были опытными наездниками. Ощутив, как лопается подпруга, они уверенно соскочили с коней, несмотря на галоп. Атос, увидев безвольное тело невесты, не помня себя бросился к ней. Руки дрожали. Как назло, в памяти всплывало иное падение с лошади, ставшее началом конца, мгновенно разрушившее все... Граф усилием воли заставил себя выбросить из головы воспоминания об охоте и обмороке первой жены, решительно распорол амазонку девушки, давая ей вздохнуть, чуть приподнимая и прижимая к себе. Элен слабо закашляла, медленно приходя в себя. Атос с облегчением вздохнул и невольно крепче прижал девушку к себе, не столько в желании помочь, сколько желая ее укрыть от всего и от всех. Мысли переметнулись на иное. Был выстрел… но кто стрелял и в кого? Ошибка? Просто неподалеку? Граф внимательным взглядом скользил по деревьям вокруг. Гримо стоял рядом, держа наготове пистолеты – кажется, он, не занятый тревогой о невесте, понял опасность раньше хозяина. Но нападения не следовало. Выстрел мог быть случайностью, например, какой-нибудь браконьер охотился в лесу рядом. Хотя на случайность это было похоже мало – кто будет охотиться у дороги? Атос был опытным военным и понимал, что случайностью оказалось то, что пуля пролетела мимо. Значит, попытка убить. Но кого? - Что… случилось? – Элен ощущала, как кружится голова, перед глазами все плыло. – Я упала… К счастью, не тошнит, подумалось ей, значит, сотрясения мозга нет. Видимо, густые волосы и шляпа смягчили удар при падении. А сознание потеряла не столько от удара, сколько от корсета – дыхание сбилось. - Видимо, какой-то браконьер палил, - голос графа звучал спокойно и уверенно, хотя сам он в версию с браконьером ничуть не верил. – Гримо, постарайтесь собрать наших лошадей. И проверьте подпругу. - Что с Мег? – Элен медленно села. Атос бросил короткий взгляд туда, где в неестественной позе лежало тело горничной. У него не было никаких сомнений… - Сейчас взгляну, - голос вновь прозвучал успокаивающе, хотя мушкетер был уверен, что и проверять нет смысла. Как бы не испугать Элен? При ее жалостливом отношении – что будет, когда она узнает про смерть служанки? Граф медленно поднялся на ноги, направился к телу горничной – также медленно и зорко глядя по сторонам. Тот, кто стрелял, еще здесь? Или уже поспешил убраться? Если бы был здесь, не медлил бы, очевидно, что лучше добивать жертв сейчас, пока они еще не пришли в себя после падения. Несколько шагов – но сколько опасности в них… Атос наклонился над телом Мег, убеждаясь: мертва, как он и предполагал, сломала шею при падении. - Что с ней? – вновь услышал он слабый голос Элен. Тянуть с ответом уже не было смысла. - Боюсь, она мертва, - со вздохом отозвался граф. – Неудачно упала. Но… она хоть не мучилась. Элен тихо расплакалась. Атос, хоть и ожидал чего-то подобного, все же растерялся – жалеет девчонку, которую даже толком не знала? До нее ведь у нее в услужении была другая, эта состоит при хозяйке неделю? Или вовсе перед отправлением из Парижа была выбрана, чтобы хоть кто-то сопровождал… Гримо тем временем собрал лошадей. Граф знаком показал слуге, чтобы тот завернул во что-нибудь тело горничной. Сам Атос присел рядом с невестой, осторожно прижал к себе, чуть поглаживая по спине. - Не надо, - мягко прошептал он. – Вы не поможете ей слезами. Обещаю, мы сделаем все для ее последнего успокоения. - Если бы не мое глупое упрямство, - всхлипывала девушка, - она была бы жива! Это я настояла на поездке! Это я торопилась! Могла бы просто подождать день! Зачем я потребовала это?! - Вы не виноваты, - граф успокаивал ее, словно ребенка. – Вы не могли такое предвидеть. Это – нелепая случайность. На дороге послышался шум, сюда кто-то ехал. Атос потянулся к пистолетам, кивнул слуге – быть настороже. Вряд ли убийцы появятся в экипаже, однако можно ли ожидать помощи от неизвестных? Но через минуту появилась карета – их карета! Атос недобро прищурился, неприятные подозрения начали складываться сами собой. Сломанная ось… разом лопнувшие подпруги… Тем временем кучер остановил лошадей и барон, выглянув из кареты и увидев людей на дороге, растерялся. - А я… я… отсыпал этому наглецу… и он починил, - пробормотал он. – И… врал ведь… что целый день надо ему… Элен, бросив взгляд на тело горничной, еще сильнее расплакалась: если бы она только чуть-чуть терпеливее была! Сейчас они спокойно ехали бы в карете! Пусть с гадостями дяди, но зато все живые! А вот граф придерживался иного мнения: он продолжал подозрительно щуриться и весь будто превратился в пружину. - Вы очень вовремя появились, - сухо бросил он Мийаку. – Я бы даже сказал, необычайно вовремя. - А что… что тут произошло? – барон поспешно изобразил удивление. – На вас… напали? Кто?! Вышло не очень убедительно, что добавило подозрений Атосу. Не стреляют случайно у дорог, когда мимо едут путники с плохо затянутыми подпругами, да еще после вдруг сломавшейся оси кареты! Где проводил ночь барон? - Это я желал бы узнать у вас! – резко бросил граф, вставая и кладя руку на эфес шпаги, понимая, что лучше всего будет бросить обвинение сразу. – Как вышло, что подпруги седел были затянуты не так туго, как им следовало бы? Мийак побелел. - На что вы намекаете? – пробормотал он. - Я не намекаю, - нахмурился граф, - я говорю прямо, что подпруги седел были умышленно подрезаны или ослаблены. Всех седел. Я это ощутил, когда мое выскользнуло от галопа лошади. Не для того ли, чтобы от громкого звука животное понесло, а наездник не выдержал? И если вы сомневаетесь, мы можем осмотреть каждое седло… - Нет-нет, - Мийак замахал руками, его взгляд растерянно метался между деревьями, словно кого-то выискивая. – Я… конечно же… верю вам… Это… ужасно… Это следует… расследовать… наказать… Атос, заметив метания собеседника, мысленно выругался. - Эти слуги в трактирах… такие мерзавцы, - бормотал барон. - Они плуты и мошенники, - отрезал Атос. – Но у них нет нужды выбивать путников из седел. К чему им трупы? - Ну как же… а потом грабят бедняг путешественников, - пролепетал Мийак, вновь тщетно скользя взглядом по деревьям. - Не надейся! – терпение графа не выдержало. Резким движением он распахнул дверцу кареты, схватив за грудки, вытащил оттуда барона. Слуга, сидевший на козлах возле кучера, дернулся было, но дуло пистолета, предусмотрительно направленное на него Гримо, мгновенно заставило его передумать и замереть, спасая свою шкуру, только глаза бегали по сторонам. Возница же вовсе был спокоен: нанят он был принцессой, служил сейчас леди Гордон, а та не возражает, так к чему защищать, когда один господин с другим ругается? На него никто не нападает! Элен же в ужасе смотрела, как граф прижал к стволу дерева дядю, держа его за грудки. Несмотря на всю тучность барона, мушкетер справлялся с ним с легкостью, словно бы обладая силой греческого героя. Он даже пару раз встряхнул Мийака, словно набитую сеном куклу, еле сдерживая себя, чтобы не отвесить пощечину. Дуэль? Нет, этот мерзавец просто не заслуживает такой чести! - Не надейся! – выдохнул Атос вновь. – Тот, кого ты нанял, уже сбежал! Надо было подыскать более смелого мерзавца! Этот лишь надеялся на ослабленные подпруги и плохих наездников! А вступить в сражение испугался! Даже не посмел высунуться! Маловато, видимо, ты ему заплатил! - Вы… сошли… с ума, - пролепетал барон. - Ничуть! – граф был взбешен, в глазах сверкала ярость. – Я докажу, что это твоих рук дело! Ты желал ее убить! И оставить за собой ее наследство и имение ее отца, так?! Ты знал, что она не очень опытная наездница! - Ты не докажешь! – прошипел Мийак. Атос вдруг резко его отпустил. Желание растерзать уступило место холодной ярости. Быстрым движением достал пистолеты – благо, что привык их заряжать перед поездками, сейчас не надо тратить время. - Гримо, я держу их на прицеле. Связать! Сначала господина, потом слугу. Обоих – на пол кареты!