Совсем другой век

Элен слушала короля, вся трепеща и гадая: что это? Есть ли у нее надежда все же остаться при Диане? Неужели по просьбе мужа ей дали шанс вновь испытать удачу и зарекомендовать себя? - Полагаю, мадам графиня, вы собирались представить мне расчет сегодня вечером, - спокойно продолжил король. – Но относительно этих затрат вы можете не волноваться, я отдам распоряжения казначею, поэтому можете сразу отчитаться о них. Что касается платьев преступницы… Он специально выделил голосом последнее слово, чтобы всем было ясно, как он относится к прошлой жене. - Мадам де Ла Фер получила мои распоряжения отдать платья портнихе, чтобы их распороли и все украшения и вышивку раздали в качестве милостыни, - спокойным и насмешливым тоном говорил Людовик. – А нижние платья… Он сделал паузу и взглянул сначала на ошеломленную супругу, затем на ее статс-даму. Их вид порядком повеселил его: растерянные и даже немного испуганные, но одновременно и питающие надежды... Впрочем, графине не мешает преподать именно такой урок смирения – в виде королевской милости. - Кстати, мадам, что я вам велел сделать с нижними платьями и юбками? – взглянул он на Элен. Атос скрыл улыбку, видя растерянность жены. Он жалел девочку, догадываясь о ее чувствах: она желает остаться с подругой, хочет отыскать верный ответ и показать королю, что она в самом деле старается и будет делать все, как он пожелает. Но сам граф понимал, что сейчас Людовик просто шутит. Хотя молодая супруга не в силах оценить весь юмор происходящего: она не понимает, что король поддержит любой ее ответ, он просто ведет беседу, подтрунивая над статс-дамой и ставя на место мадам де Фаржи. Вот только графиня этого не осознает, она полагает, что надо найти единственно правильный ответ, который удовлетворит Луи. Элен в самом деле укрепилась в мысли, что это проверка, можно ли ей будет остаться при дворе. Так же думала и Диана, вцепившись в подлокотники кресла и беспокоясь, сможет ли подруга так скоро найти нужный ответ. - Отправить на перевязочную ткань, - король ожидал, и затягивать паузу было нельзя, а единственное, с чем ассоциировалась у нее ткань с нижних юбок – с возможностью перевязать рану. - Ах, да, - невозмутимо кивнул Луи, - тем более, что там ткани достаточно, чтобы перевязать всех моих солдат несколько раз. Это была уже насмешка над обширностью гардероба и размерами бывшей королевы – слишком толстой в сравнении с Дианой. Фаржи кусала губы от бессилия и понимания, что она полностью теряет тут власть – эдак скоро и фрейлины не станут ее слушаться и смотреть на нее с уважением. Окончательным унижением стала последняя фраза короля: - Так что, мадам де Фаржи, вы поспешили в своем рвении. Немного терпения – и мадам де Ла Фер сегодня сообщила бы вам о том, что следует сделать. Потрудитесь в будущем помнить о том, чьи распоряжения вам надо выполнять. Хранительница гардероба, оглушенная, молча поклонилась. Да и не осмелилась бы она прямо дерзить королю сейчас, хотя в прошлом не раз себе позволяла подобное прямо в глаза, пользуясь тем, что какое-то время Луи был ею увлечен. Ныне же он определенно был сильно увлечен своей новой женой. Фаржи была бы еще больше поражена, если бы знала, что королева и статс-дама удивлены не меньше. Правда, совсем иному – тому, как все повернул Людовик, попутно дав понять, что оставляет Элен на той же должности. Они еще не понимали, что над ними немного подшутили, но уже радовались итогу. Дамы с трудом удерживались от желания выразить признательность. Сейчас, при всех – нельзя. Потом… Диана, не в силах вовсе молчать, заговорила о другом: - Государь, я крайне признательна вам за это решение, но я бы хотела сказать, что мне нужно совсем немного нарядов. Тем более, когда нам предстоит война и любые средства будут необходимы… - Вы это согласуете с мадам де Ла Фер и мадам де Фаржи, - мягко улыбнулся ей король. – Необходимые расходы казначей оплатит, а окончательные расчеты мадам де Ла Фер предоставит мне вечером. Диана с жаром дотронулась до его руки, сжимая в своей. - Полагаю, нам пора, - Людовик взял ее ладонь, поднимаясь. Двор пришел в движение, следуя за королевской четой. Их ждала ежеутренняя месса – второй раз за долгие годы на ней одновременно были и король, и королева, так что весь двор исправно посещал церковь в одно время. Атос плавным движением отошел так, чтобы оказаться ровно рядом с женой, подал ей руку. Элен молча приняла ее, осторожно чуть сжимая, словно показывая свою признательность за заступничество. И они точно заняли полагающееся им место в цепочке сопровождения королевской четы. *** Портос был готов поклясться, что мадмуазель де Моро – а он уже выяснил, что кареглазую фрейлину зовут именно так, - замечает его и интересуется им, хоть и не желает пока этого показывать. Вот странность, он так долго пытался ее отыскать – а она потом вдруг появилась при дворе в числе фрейлин. Он так старался обратить на себя ее внимание – но теперь, когда ему кажется, что это ему удалось, он никак не может отыскать этому подтверждение, он порой чувствует на себе ее взгляд… но не ловит его. Эта девушка почему-то очень манила его. Портос то замирал при звуке ее смеха, то замечал ее усталый взгляд, направленный куда-то мимо всех. Ему казалось, что она отличается от всех женщин, которых он когда-либо знал… хотя мушкетер совершенно не представлял, не мог объяснить, чем именно. Только странное соединение скромности поведения с дерзкими смешинками в ее глазах было таким притягательным. Сегодня Портос дежурил во дворце. И потому сопровождал небольшой двор на утреннюю мессу. А еще сегодня утром он видел друга – слишком озабоченного какими-то мыслями, перебросившегося с ним буквально парой слов приветствия и поспешившего тут же на аудиенцию к королю. Конечно, он же граф де Ла Фер! Это не просто мушкетер… Хотя он и собирался вновь быть в полку, когда они выступят в поход против испанцев. После Атос выглядел уже совсем иначе: по пути к церкви граф поминутно бросал жадные взгляды на свою супругу и казался совершенно счастливым. Все же он очень любит эту молодую женщину… И тут Портосу пришла в голову просто-таки чудесная мысль: надо как-нибудь напроситься на обед к другу! Вот только как бы сделать так, чтобы на этом обеде присутствовала и мадмуазель де Моро? Тогда их непременно представят друг другу – к счастью, Атос всегда очень точно следовал заведенным традициям и этикету – и после избегать его общества у очаровательной Полетт больше не получится. Мысль была настолько великолепной, что Портос всю мессу вспоминал, какой бы повод найти, чтобы граф устроил небольшой праздник для наиболее близких. Но при этом чтобы Полетт вошла в число этих близких. Пожалуй, было бы неплохо, чтобы это было связано с молодой графиней, тогда в число приглашенных войдут девушки из ее окружения, а не родня Атоса. Но что это может быть… Какой бы повод отыскать… Портос в растерянности уставился на листок святцев, лежавший неподалеку от него, на небольшом столике возле одной из молелен. В конце сентября именины были у многих, был и день ангела Хелены, Елена блаженная. Вряд ли она отмечает именно этот день, однако же… Можно постараться убедить Атоса сделать жене приятное. *** Визит портнихи прошел спокойно. Фаржи кривилась, особенно услышав, как королева сказала, что пока ей будет достаточно пополнить гардероб лишь несколькими необходимыми нарядами. Но хранительница гардероба промолчала. Оставалось лишь мысленно насмешничать: королева, женщина – а о своем внешнем виде не беспокоится! Отличный повод для бесед в салоне Рамбуйе! Статс-дама была порешительнее и, судя по всему, неплохо считала, с досадой поняла Фаржи, обмануть будет сложновато. Графиня де Ла Фер, которая помнила цифры из выделяемого содержания принцессы, довольно быстро сообразила, сколько можно потратить, чтобы это никак не било по бюджету, даже казалось малыми тратами, но одновременно удовлетворяло все нужды королевы и чуточку больше. А поскольку за все отчитываться перед королем предстояло ей как статс-даме, она очень подробно обсудила все это с хранительницей гардероба и точно дала понять, что будет строго следить за всеми расходами. - Наконец-то ушла! – выдохнула Элен, когда Фаржи откланялась под предлогом еще раз посмотреть ткани у портнихи. - Мне она показалась милой, - неуверенно отозвалась Диана. – Конечно, она дерзила утром королю. И подсмеивалась надо мной… - Змея, - бросила статс-дама. - Она кажется такой милой, улыбающейся… - Ты кобру видела? – усмехнулась Элен. – Когда у нее капюшон раздувается, тоже впечатление, что улыбка. Только такая улыбка… предупреждающая. Или довольная, в предвкушении добычи. - Кобры не питаются людьми, те для них не добыча, - отрешенно заметила молодая королева. – Так себе сравнение. - Но ты поняла, о чем я! - Но это же не Шеврез, - пожала плечами Диана. – Ее имени я не помню. В интригах она не замешана, я думаю. - Придворная дама, не замешанная в интригах? Это сказки, - рассмеялась Элен. – А мы с тобой, увы, многого не помним. И то, что во всем этом многом мы не помним имя одной из дам двора – наше несчастье, но не показатель ее чистоты. - Хорошо, я буду осторожна и с ней тоже. - И вообще со всеми? - И вообще со всеми, - пообещала молодая королева. – Хотя мне все же кажется, что ты преувеличиваешь. Скоро мы так можем превратиться в недоверчивых истеричных трусих, шарахающихся от всех. - Прекрасно! Давай на этот раз мы будем двумя слишком недоверчивыми дурами, чем двумя доверчивыми! Диана рассмеялась. - Ты права, это звучит гораздо приятнее. Но взамен ты мне тогда должна пообещать кое-что другое. - А именно? – насторожилась Элен. - Быть чуточку доверчивее к мужу, возможно… вы сможете все же наладить отношения постепенно. - А! – графиня попыталась скрыть улыбку. – Кажется, ты была сегодня не очень внимательна ко мне. Впрочем… мне кажется, что тебе тоже есть чем поделиться о событиях прошлой ночи. Или я не права? - Есть, - совершенно растерялась Диана. – Но… это что, так заметно? Я старалась быть как всегда… - Ну выглядишь ты гораздо счастливее сегодня, - признала Элен. – Поначалу я решила, что это из-за решения короля, но нет… Ты словно бы начинаешь светиться изнутри. Не знаю, как объяснить… - А я, может быть, знаю, - хихикнула та, глядя на подругу. – Рассказывай, что у вас было вчера? Неужели?.. - Ужели, - кивнула графиня. – Кажется, для того, чтобы мы начали друг друга понимать, мне надо было просто жальче разрыдаться. - Ты плакала? А, да! Из-за должности! - Глупо и по-книжному, но все случилось, когда я была слишком расстроена, а он меня утешал. И эта ночь у нас была совершенно не такой, как все предыдущие. То есть у него, может, и такая же, но у меня… - Догадываюсь! - Нет, мне и до этого было хорошо порой… Но такого со мной не было никогда. И, что самое главное… Он совсем не ругался. Даже… - Даже? – заинтересовалась Диана смущением подруги. - Он улыбался мне и даже смеялся. Знаешь, так по-доброму, как мне всегда хотелось увидеть. Как будто это только… только между нами, только наше… Не знаю даже, как это объяснить словами… - Я думаю, я понимаю, - кивнула королева. - Понимаешь? – заинтересовалась Элен. – Знаете что, ваше величество… Тогда теперь рассказываешь ты! *** Вечером графиню де Ла Фер ожидал очередной доклад королю о событиях этого дня. Как и накануне, их разговор мог слышать лишь граф д’Орбье, так что девушка, смущаясь, заговорила сначала не о делах. - Сир, я признательна вам за ваше великодушие, - тихо произнесла она. – Мне… очень жаль, что вчера я была так резка. Простите, мне просто было очень жаль ее величество и… Я просто очень признательна вам, что вы позволили мне остаться рядом с ней! Я обещаю, более я не позволю себе подобного! - Не так много возле моей жены людей, которые дороги ей и которым дорога она, - усмехнулся Людовик. – А не тех, которые пытаются что-то выторговать, извлечь для себя. Однако, сударыня, я надеюсь, вы понимаете, что быть статс-дамой не означает просто возможность проводить время с подругой, сплетничая и смеясь? - О нет, сир! – покачала головой Элен. – Я лишь хотела сказать, что эта должность дорога мне не за ее значимость. Луи взглянул на нее со скрытой грустью. Ему было лишь двадцать два года, по меркам двадцать первого века, в недавнем прошлом он был мальчишкой, да и сейчас лишь молодым человеком. Сам же себя он давно этим мальчишкой не ощущал, с давних пор, когда отдавал приказы против Кончини и его пособников... Тот «ребенок» отдавал приказы об убийстве, сознательно беря на себя всю ответственность. Он на минуту ощутил зависть к этим простым отношениям своей жены и ее статс-дамы. Они вели себя, словно дети, они доверяли друг другу так искренне, они не видели в дружбе способ достичь своих целей. Людовик встряхнулся, отгоняя грустные мысли прочь. Это - временное, скоро и эти девочки научатся скрывать истинные чувства, научатся играть в придворные игры. И сохранятся ли после этого их отношения между собой? Анна легко раньше отказывалась от своих друзей или находила новых, более удобных. Можно ли верить, что его юная супруга сохранит чистоту, сумев набраться опыта? Надеяться на то, что его самого «примут в игру», сделают другом и доверенным лицом, он и вовсе не мог. - Я ценю ваше отношение к Диане, - произнес король то, что вправду считал особенно важным. – Однако должен предупредить, что вряд ли так же к ней относятся другие. В частности, я полагаю, вы уже столкнулись с мнением мадам Фаржи, когда обсуждали новый гардероб королевы. - Я обратила внимание, государь. Ее величество также не оставила эти слова незамеченными, она будет осторожна. - Прекрасно, тогда в ближайшие дни и вы, и ваша подруга постарайтесь разобраться со всем вашим двором. В скором времени ее величеству придется остаться тут как регенту. Потому в принятии решений вам надо быть крайне внимательными. - Ваше величество, не скрою, это пугает меня и заставляет нервничать ее величество. Но я также готова уверить вас, что мы приложим все усилия, чтобы вы были уверены в том, что здесь все будет так, как угодно вам. Ее величество желает исключительно того же, что хотите вы, государь. - Да, я надеюсь, что это именно так. - Я плохой оратор, - не удержалась от тонкой шпильки Элен. – Но надеюсь, что мои старания скажут лучше, чем мои слова. - Это верно, я привык судить по делам, - даже не улыбнулся Людовик. – Потому, сударыня, давайте перейдем к вашему докладу, а свои намерения вы после докажете своими стараниями. Что там со сметой затрат? Графиня коротко присела в реверансе. К дальнейшему отчету она была полностью готова и более ничего не боялась. *** Благодарность королевы была столь же бурной, открытой и страстной, как накануне – мольба о пощаде. Едва Людовик приблизился вечером к постели супруги, Диана, как и прошлым вечером, бросилась к его ногам, вновь целуя его руки. По щекам опять бежали слезы, но на этот раз – радости. - Спасибо вам, - шептала она. – Я так хотела вам сказать это сегодня! Я столько раз порывалась, но всегда кто-то был рядом! Луи поспешил поднять жену с колен, прижал к себе. - За что вы меня благодарите? – улыбнулся он, на время забывая обо всем и поддаваясь этому порыву – быть честным и открытым с ней. - За все, - Диана прижалась поцелуем к его щеке. – За то, что оставили рядом со мной подругу… За то, что не дали надо мной смеяться… За то, что выделяете мне такое содержание сейчас… - Кстати, о насмешках, - Луи ненадолго нахмурился. – Мадам де Ла Фер уверила меня, что вы все заметили и обо всем рассудили верно. Однако я хочу вам напомнить: вам следует осекать ваших дам. Понимаю, что о мадам де Фаржи вы еще не знали. Но в будущем я бы не желал слышать, что она позволяет себе такое. Как, впрочем, и другие. - Я… постараюсь, - неуверенно пробормотала Диана. – Пока я… в самом деле… просто растерялась… Людовик же, больше не желая сдерживаться, потащил ее в кровать. Сегодня он никак не мог скрыть свои чувства к супруге. И ее страсть, и ее покорность кружили голову, обещая еще одну безумную ночь. Она научится, он знал это. Диана уже дала отпор Гастону, сегодня они вместе с ее статс-дамой поставили на место Фаржи… Она научится всему. Но сейчас ему нравилась именно эта растерянная и послушная, совсем юная, скромная и одновременно вся отдающаяся ему молодая женщина. *** Поход был уже назначен, но пока дата выступления была примерной: Испания была занята войнами на других фронтах, поэтому вступление Франции в сражения сейчас больше зависело от самой Франции. И еще, во многом, от договоренностей с соседями, имело смысл выторговать для себя наиболее выгодные условия помощи. Поэтому французы не спешили отправить войска, не считая поддержки, высланной на границу. Так что самым военным можно было назвать пока разговор Людовика с Ришелье относительно будущего французского флота. - Поздравляю вас, монсеньор, - встретил кардинала король и подал ему преддоговор по браку с Генриеттой. – Вот пункты, о которых вы так давно мечтали. Кардинал взял документ чуть трясущимися руками. Он и вправду давно и часто говорил о необходимости мощного флота для Франции. Как регулярно и получал ответ короля, с которым не мог не согласиться: пока это невозможно, но он непременно будет искать пути для его развития во всех направлениях. - Англия… согласна?! – Ришелье до последнего не верил в успех этих позиций в договоре. И сейчас смотрел на бумаги недоверчиво. - Как видите, это привез мне их посол. Разумеется, все это будет закреплено только с браком Карла и Генриетты. Однако же, я думаю, мы можем себе позволить уже сейчас заняться некоторыми вопросами. Кардинал спешно сглотнул и заставил себя соображать. Наконец-то! Франция получит флот! Свой флот в Английском проливе! - Полагаю, нам следует начать с привлечения наиболее зарекомендовавших себя мастеров этого дела, - немедленно включился он в обсуждение. – Пока я бы сделал ставку на голландцев и… корсаров нашего происхождения. - Отлично, а после пригласим и англичан, - кивнул Людовик. – Но вы уверены, что мы можем этим заняться в полной мере? Особенно мы с вами лично, нас все же ожидают военные действия… я думаю, что на севере. - Государь, я готов уверить вас, что буду лично контролировать все, что вы пожелаете мне поручить. - Хорошо, тогда начните сейчас… но не очень открыто, монсеньор. Пока договор не подписан. - Не сомневайтесь, сир! Франция пока ничего не будет делать. Совсем ничего – до нашего выступления в поход, - тонко улыбнулся Ришелье. - Я рад, что мы понимаем друг друга. Кардинал вышел из кабинета короля с высоко поднятой головой. Время новой Франции пришло. *** Поскольку только что случилось венчание королевских особ, то и двор, и простой народ жил праздниками. Свадебные торжества сменились постановкой балета. И надо сказать, что на этот раз Диана показала себя самым лучшим образом. Ее гибкая фигурка как нельзя более подходила для танцев, и хотя многие па до приезда во Францию девушке не были известны, здесь она их освоила довольно скоро. Так что она хоть и с опасениями, но все же с готовностью согласилась участвовать в балете и тратила время, разучивая свою партию. И тем вечером, когда он состоялся, придворные отметили, что всем им далеко до той легкости и изящества, с которым танцует молодая королева. Диана получила множество комплиментов, но для себя наиболее оценила, конечно же, слова мужа, что у него никогда в жизни не было подобной партнерши. - Я готова быть вашим партнером во всем, государь, - уверила молодая женщина, вкладывая в простую улыбку все свои чувства. Людовик с надеждой глянул на нее – это было почти предложение дружбы. Они уже супруги, значит, она предлагает иное партнерство. - Вы всегда можете рассчитывать на меня, - вырвалось у короля. – Тем более, что сегодня вы получили немало завистников. - Завистников? Но… отчего? - Вы изумительно танцуете, мадам, полагаю, что теперь вашему двору придется бороться с мыслью о том, что худое телосложение и гибкость – это не всегда ужасно. А ваша молодость тем более играет против них. - У меня есть простой способ борьбы с такой завистью, ваше величество, - лукаво улыбнулась Диана. - Вот как? Могу ли я надеяться, что вы поделитесь им со мной, мадам? Или вы желаете хранить эту тайну? - Просто позвольте завистникам захлебываться своими чувствами и дальше, - передернула плечиками королева. – Нет смысла тратить время и думать о тех, кто в силах только злиться и завидовать. - Хорошее решение, - кивнул Людовик. – Однако не забывайте, что зависть может вылиться во что угодно. - Я непременно буду держать это в памяти. - И в будущем, я прошу вас, не начинайте ваши «интриги», не предупредив меня, чтобы мне не пришлось находить нигде ваши «письма». - Государь, я обещаю вам, - чуть покраснела Диана. – Но я осмелюсь напомнить, что в те времена я никому не могла доверять. И тем более не представляла, могу ли рассчитывать на вашу защиту. - Теперь я прошу вас об этом всегда помнить. - Вы можете быть спокойны. *** Предупреждение о зависти Диана оценила уже позже, на празднестве, последовавшем через несколько дней. На именины Элен – а предложение Портоса его друг принял с восторгом, посчитав это хорошим поводом супруге показать себя и сделать ей приятное, хотя ее личные именины были гораздо раньше по календарю – итак, на этот праздник лично в честь графини чета де Ла Фер принимала у себя гостей, совсем немногих лиц, в основном, родню графа. А также некоторых придворных дам, близких молодой женщине и которых нельзя было не пригласить, в том числе и мадмуазель де Моро. Разумеется, в число приглашенных входила и королевская семья. Однако так получилось, что Диана приняла приглашение, Людовик промолчал, не будучи уверен, что не будет занят, поэтому для всего двора было загадкой, прибудет ли он на небольшое семейное торжество – этикет никак не требовал от короля предупреждать о своем появлении, никому не приходило в голову этого ждать. Луи присоединился к торжеству фактически в самый последний момент, решив, что это и вправду отличный повод развеяться. Утренняя месса в тот день прошла в спокойной обстановке. А после нее немногих гостей ожидал праздничный стол. Но все та же семейная обстановка была нарушена совершенно внезапно. Не дожидаясь доклада слуги, в обеденную залу в сопровождении нескольких друзей ввалился принц Орлеанский, очевидно, уже нетрезвый. - О! Какое собрание! – возвестил Гастон. – Я надеюсь, не опоздал? Признаться, скучный обряд в храме я решил пропустить, чтобы не свихнуть себе челюсть, зевая. Поэтому прибыл на самое веселье. Друзья принца, быстрее его самого заметившие присутствующего короля – а он на этот раз нарушил заведенный порядок и место во главе стола оставил имениннице, по обе стороны от которой сидели муж и подруга-королева, сам же Луи занял место рядом с женой – эти немногие чуть более трезвые друзья попытались было остановить юнца, но тот не видел брата, а потому чувствовал себя вольно. - Мадам, - Гастон направился прямиком к Элен, шутовски поклонился, - у меня до сих пор не было случая выразить вам свои поздравления в связи с замужеством. Конечно, вам не так повезло, как если бы вы были моей супругой. Но так вам, с вашим происхождением, и вовсе не могло повезти! Однако! Я – человек щедрый. И, между прочим, одаренный в этом смысле, все знают, что у меня всегда стоит*! В этот момент он заметил королеву. Но поскольку о ее присутствии было заранее известно, принц и в этот миг ничего не заподозрил. Да и его состояние не позволяло ему видеть так далеко. Поэтому, отмахнувшись от очередного друга, пытавшегося образумить его, Гастон шутливо поклонился Диане. - О, мадам, и вы тут! Я рад вас приветствовать! Позвольте осведомиться о вашем самочувствии, мадам. В частности, меня интересует, не мутит ли вас по утрам? Мой любезный братец уже обрюхатил вас? Было бы очень неприятно и вам, и мне. Вам это, поверьте, помешает столь легко и красиво танцевать в балете. А мне, знаете ли, хотелось бы по-прежнему оставаться наследником, - продолжал тем временем Гастон. – Поэтому вы меня очень обяжете, если намекнете мужу, что не хотите, чтобы он слишком часто впихивал в вас свое достоинство. А вот вашей подружке, если ее супруг будет плохо справляться со своими прямыми обязанностями, я лично готов… Атос побелел от гнева. Но договорить Гастон не успел – Людовик, вскочив с места, схватил братца за шкирку. Принц, наконец осознав, что его брат присутствует здесь же, растерялся. И без возражений позволил вытащить себя из обеденной залы. Король, не церемонясь, выпихнул Гастона на улицу и сунул лицом в ближайшую поилку для лошадей. Герцог забулькал – подобная процедура уже была, по-хорошему, лишней, он и без того протрезвел при виде брата. Друзья Гастона поспешили исчезнуть из обеденной залы, посчитав, что могут подождать принца и за воротами особняка. За столом же в ожидании короля царила мертвая тишина, все присутствующие были слишком шокированы произошедшим, не зная, как на это реагировать. Диана сжала кулаки, нужно было немедленно спасать положение – конечно, никто не забудет это происшествие, но сейчас следовало хоть как-то сгладить впечатление. - Дорогой граф, - она с улыбкой обернулась к д’Орбье, - вы не расскажете нам о последних сплетнях парижан? Это правда, что нас ожидают проблемы с поставками кружев? Или это только домыслы? - С удовольствием расскажу, ваше величество, все, что знаю, - поклонился тот. – Но я уверен, что за кружево вам не стоит волноваться. Вернувшийся вскоре Луи занял свое место с совершенно равнодушным видом. В то время как за столом уже обсуждали возможности производства кружева во Франции, чтобы не зависеть от Венеции, откуда скоро везти товары будет еще сложнее. И король вскоре даже включился в обсуждение – свое производство им и вправду нужно.