Совсем другой век

Сколь много Элен пережила уже тут! И все равно мечтания и романтика в ее голове не были до конца вытеснены жутким бытом. Мозг осознавал, что это ее главный шанс. Она может стать настолько свободна, насколько это вообще возможно в этом времени! Она может больше не бояться сделать что-то не так! Она вообще не будет зависеть ни от кого и ни от чего… Но – и это важно – в ее жизни больше не будет его. А ведь они уже начали друг друга понимать, он ради нее отправился за этими чертовыми подвесками! Она же... ну а что она? Она ведь и не переставала его любить. Это чувство менялось из-за всего, с ней происходящего, но не уходило. Это был тот мужчина, с которым она чувствовала себя счастливой, кем она восхищалась и за кем бросалась на войну и на казнь. Понимая разумом, что у нее есть только выбор, только одно или другое, она не желала сердцем это принимать, уверенная, что это можно и объединить. Постепенно она сможет полностью понять и, что немаловажно, многое объяснить ему, получить то, чего она хочет, разделив с ним все свои мечты. Ведь если граф был настолько щедр, что предложил ей такое!.. Боже, да он и вправду воплощенное благородство! Да и пришел он сюда вовсе не с упреком ей, это уже она все перевернула с ног на голову... Дальше думать она уже не стала, подскочила и бросилась вслед за мужем, который ушел достаточно далеко. - Да подождите же вы! – в отчаянии выкрикнула Элен, буквально задыхаясь от тугого корсета, с которым даже короткая пробежка превращалась в настоящее испытание, а тут еще и множество юбок. Атос, который не слышал ее бега, на звук голоса обернулся. Графиня бросилась ему на шею, давя слезы. - Зачем вы?! Зачем?! – пыталась выдавить она. - Что зачем? – не понял мушкетер. - Зачем вы так со мной? – наконец смогла заговорить она более связно, подавив слезы. – Вы же знаете, как я вас люблю! - Все так, - Атос вздохнул и крепко обнял ее. – Однако и вы знаете о моих чувствах, дитя мое. Я полагал, что все разногласия между нами давно решены. Но… из ваших слов следует, что для вас жизнь со мной – настоящий ад. - Тогда поверьте, я еще та ведьма! – фыркнула Элен. – И не позволю вам так просто из этого ада вырваться! Граф тихо рассмеялся. - Я не хотел, чтобы вы так восприняли мои слова, - заметил он. – Напротив, я понимаю, насколько тяжело вам слышать, что у вас нет детей. Это наша общая боль... Но, я полагаю, паломничество могло бы стать решением. Элен растерялась – она по-прежнему не знала, как на это реагировать. Слишком рациональное мышление не позволяло принять такое решение, но вера – во многом более сильная в Хелен, но именно в вопросах религии это сознание выступало вперед – шептала, что нет ничего невозможного для искренне молящегося человека. - А разве вас отпустят? – только и смогла спросить она. – Сейчас ведь война… Людовик может быть против… - Нет, конечно, я имел в виду после кампании. Атос несколько напряженно взглянул на нее – от него не укрылось, что отвечала она уклончиво. - Что с вами? Вам что-то не нравится? - Я не знаю, - честно призналась молодая женщина, - ваше предложение настолько неожиданно, что я даже не успела его обдумать. Наверное… я не в силах сказать, может ли это нам помочь… - Вы не верите в это? Элен мысленно встряхнулась – о таком говорить просто нельзя! Да и внутри все воспитание Хелен уже не шептало, оно просто возмутилось: как можно так скептически думать о силе Божией?! Как можно отказывать и отнекиваться, когда ей выпадает такой шанс – возможно, единственный ее шанс?! - Иногда мне кажется, что я уже ни во что не верю, - криво усмехнулась она, стараясь превратить это в шутку. Граф обнял ее, прижимая к себе. - Мы должны попытаться, - прошептал он. - Да, - немедленно согласилась Элен. – Простите, я так растерялась… я не думала об этом совсем. Наверное… я даже отчаялась. Нежный поцелуй был тем, чего она и вправду хотела: это была и поддержка, и знак понимания, и просто забота. Атос был с ней, и в этом жесте она видела его согласие принять ее, какая есть. - Я очень вам признательна за ваше предложение, - прошептала она, когда они отстранились друг от друга. - Предложение? Вы о каком из них? - О каждом. Но если паломничество важно нам обоим… то за возможность стать свободной и остаться под вашей защитой, защитой вашего имени, я признательна вам вдвойне. Я не могу без вас, но это и вправду очень важно для меня. - Вот как? – Атос чуть прищурился. Ему до сих пор казалось, что у его супруги достаточно свободы, так что подобные слова звучали удивительно. - Неужели я отношусь к вам, как к пленнице? – непонимающе пробормотал он. – Право, мадам, сейчас вы ставите меня в тупик. Или это связано вновь с вашими воспоминаниями… которые я полагал уже прошлым? - Мне не хватает лишь одного, - серьезно отозвалась она, - вашей готовности выслушать меня. Или готовности объяснить мне мои ошибки. - Понимаю, - тоже серьезно кивнул Атос. – Я думал об этом тоже. Наше непонимание и вправду часто происходит из-за невозможности объясниться лишний раз. Мне жаль, что я не догадался об этом раньше. - Значит, вы согласны? - Полностью. Я не учел, дитя, что раньше вы были предоставлены самой себе, жили в диких горах, где некому было о вас побеспокоиться. Ваш крестный, разумеется, делал все от него зависящее, но его не было рядом с вами. - Вы говорите обо мне, как о дикарке, - тихо засмеялась она. - Так оно и есть, - с улыбкой подтвердил Атос. – Вашим воспитанием никто не занимался, отсюда некоторые ваши вольные выходки. О вас никто не заботился и не защищал вас – отсюда ваша дерзость и холодность. Элен нахохлилась, но граф уже тронул ее щеку поцелуем, обижаться на то, что ее поведение осудили, не так и хотелось. - Не сердитесь, моя амазонка, - прошептал он. – Я в самом деле желаю вам добра. Но сейчас я понимаю, насколько вам и вправду тяжело подчиняться и насколько более вольно относились к вашему поведению в Шотландии. Я постараюсь помнить об этом и не поддаваться гневу, даже когда мне это кажется верным. - Что ж, пожалуй, амазонкой я готова быть, - улыбнулась в ответ графиня. – Хотя держаться в седле я научилась только благодаря вам. - Значит, к вашей свободе я тоже имею отношение. - Несомненно, - поддержала его шутку молодая женщина. - Тогда вам не в чем меня упрекнуть! – Атос поцеловал супругу в висок. И добавил уже серьезно: - Элен, если вам что-то действительно необходимо, обсудите это со мной, я всегда готов к беседе, поверьте. - Обещаю. Тем более, что сейчас мне есть что с вами обсудить. Правда, это касается не совсем меня. - Что-то случилось? - И очень многое, - вздохнула графиня. Она глянула на королеву, которая гуляла в другой части парка: нет, пока ее присутствие там не нужно. Взяв мужа под руку, Элен вновь увлекла его вглубь сада, полагая, что они заслужили еще немного уединения. - Для начала я хотела бы просить у вас совета относительно мадам Бонасье, - решила она зайти с «простого». – Диана старается держать ее при себе, однако нельзя исключать, что кардинал пожелает поквитаться с теми, кто ему хоть в чем-то мешал. И уж тем более этого можно ожидать от других… - Отправьте ее в монастырь, - предложил Атос. – Живя послушницей где-то, она не будет привлекать ничьего внимания. Молодая женщина невольно вздрогнула: совпадение в истории с подвесками сейчас настолько пугали, что одно она осознавала точно – отправлять Констанцию в монастырь никак нельзя. Пусть даже Миледи и мертва. - Вы чего-то боитесь? – угадал граф. - Мне сложно это объяснить, - протянула Элен, - но, мне кажется, отправлять куда-то все равно опасно. - Полагаете, заговорщики могут разузнать все? - Я не исключаю этого, - согласилась молодая женщина, у которой другого объяснения просто не было. - Я обсужу это с друзьями, - пообещал Атос. - Спасибо, - улыбнулась графиня. – Тогда пока я забуду об этой проблеме. Тем более, что у меня есть поважнее. Мушкетер внимательно глянул на нее. - Лорд Винтер? – прошептал он, привлекая к себе супругу – и для поцелуя, и чтобы вопрос прозвучал совсем тихо, ей на ушко. - Именно так, - призналась она. - И чего же он хотел от вашей подруги? - Но вы же понимаете, что она поставила свой долг выше любых его просьб? – сразу же сообщила молодая женщина. - Я верю в это, мадам. Но если вы не хотите со мной делиться деталями, то единственное, что я могу посоветовать вам – ничего не скрывать в беседе с его величеством. Никак иначе я рассудить не могу. - Я ничего не намерена скрывать… Элен крепко обняла его, пользуясь тем же «фокусом», чтобы рассказать обо всем поподробнее. *** Вечером статс-даму ожидал отчет перед королем, на этот раз – в соответствии с ее обязанностями и без каких-либо отступлений, потому что она полностью вернулась к своей должности. За время, проведенное при дворе, Элен уже почти привыкла к этим отчетам, которые чаще всего были довольно скучными. Но на этот раз ей предстояло испытание, потому она и решилась сначала спросить мужа, как лучше поступить. Нет сомнений, что скрыть факт беседы милорда с Дианой нельзя. Иное дело – тема беседы. Графиня исправно доложила обо всех событиях дня королю, сообщив и о том, что не обнаружила никаких нарушений за время своего отсутствия. - Хорошо, - кивнул Луи, когда она завершила. Он глянул на камердинера, который подошел слишком близко, и это заставило мужчину отступить назад – король ясно давал понять, что далее желает говорить со статс-дамой супруги наедине. - О чем велась беседа ее величества и посла Англии? – сразу спросил Людовик, не собираясь юлить. Элен на миг замялась. Не потому что хотела скрыть, но собиралась с духом, чтобы все это выложить. Тем более, что ей нужна была задержка в пару мгновений, чтобы вспомнить все нужные слова… - Только не уверяйте, что не знаете! – отрезал король. И в этот момент графиня улыбнулась. Это было настолько необычно, что Луи даже растерялся. - Вы находите это смешным, мадам? – пробормотал он. - Простите, государь, - поклонилась молодая женщина, - это не насмешка, мне просто вдруг вспомнился иной мой, самый первый, доклад. Все было столь похоже, что… простите, если это и насмешка, то только над той глупой девчонкой, которой я была тогда, делая свои первые шаги в этой должности. Теперь и Людовик невольно улыбнулся, вспомнив – действительно, ситуация выходила очень похожая. - Однако, я надеюсь, на этот раз вы не собираетесь лукавить со мной? – не удержался от напоминания он. – Вторую ложь, мадам, я не потерплю, даже во имя вашей дружбы с королевой и интересов вашей страны. - Я и не думала об этом, - покачала головой Элен. - Итак? - Милорд прибыл с… очень двойственной просьбой, однако ее величество не посчитала возможным ответить согласием. - А именно? - Англия считает опасным нахождение его преосвященства так близко к вам, - сразу сообщила главное статс-дама. – Там предпочли бы отстранить его от большинства политических вопросов, особенно военных. Людовик даже несколько оторопел, никак не ожидая, что к супруге могут обратиться с подобной просьбой. - И… что же, ее кузен Карл полагает, что Диана может решить этот вопрос? – наконец хмуро спросил он. – Каким же образом ей предлагается действовать? Чего конкретно добивался лорд Винтер? - Милорду стало известно о… некоторых трудностях, возникших между ее величеством и месье кардиналом… - И он предложил этим воспользоваться? – хмыкнул Луи. - Да, государь. - Но королеве этот план не понравился? - Ее величество уточнила у милорда, считает ли он этого человека опасным для Франции или для Англии, - не поддалась на насмешку Элен. – Лорд Винтер сообщил, что… наша прошлая родина видит в господине кардинале угрозу себе. Людовик неопределенно кивнул, думая о том, что, кажется, супруге на этот раз пришлось принимать и вправду непростое решение. - Возможно, ее величество не во всем права, - завершила статс-дама, - однако она посчитала невозможным жертвовать интересами своей новой родины ни во имя своих интересов, ни во имя Англии. - В чем именно там видят угрозу от кардинала? Элен замялась. - Прошу прощения, ваше величество, - все же твердо произнесла она, - мне кажется, вам лучше задать этот вопрос королеве. Если вы будете настаивать, я отвечу вам, государь, однако я боюсь в чем-то ошибиться и ввести вас в заблуждение. Как я полагаю, в первую очередь речь шла о французском флоте, но детали вам лучше уточнить у ее величества, потому что она гораздо лучше сможет вам объяснить свои мотивы. - Разумно, - согласился король. – Однако вы ведь присутствовали при этом разговоре, поэтому знаете эти детали. - Это так, государь, но я полагаю не вправе себя додумывать за ее величество даже в мелочах, даже догадываясь о том, что могло ею руководить. Поэтому я вновь попрошу ваше величество обратиться с этим вопросом к ней. - Хорошо, - кивнул Людовик. – Это все, что вы можете мне сообщить, мадам? Что на это сказали королеве вы? - Разве мое мнение имеет значение? - Не надо удивляться, - покачал головой Луи, - мы оба с вами знаем, что ее величество прислушивается к вам во всем. - Во многом, - осторожно поправила его Элен. Король чуть пожал плечами, показывая, что разница в этих словах очень несущественная, если она вообще есть. - И все же что вы ей посоветовали? - Свой ответ я дала непосредственно милорду, он обратился ко мне со схожим вопросом. Вашему величеству я скажу гораздо больше. Людовик с интересом взглянул на нее. - Сегодня господин граф, предполагая, что мне в тягость его общество, предложил мне брак… схожий с тем, что связывает герцога и герцогиню де Шеврез… - Что?! – опешил король. - Имея возможность получить почти полную свободу, сохранить при этом должность при ее величестве, я выбрала иное, государь, - поклонилась Элен. – Полагаю, что вы легко можете теперь предположить, интересы какой страны мне ближе и дороже. Людовик лишь изумленно покачал головой в ответ. Решение Атоса было ему совершенно непонятно. Ответ же статс-дамы был очевиден. - Таким образом, милорд поддержки не получил? - Нет, государь. Мне очень жаль, что этот разговор вообще доехал до ее величества. Уверяю вас, что ни я, ни мой муж не знали о сообщении милорда, в противном случае мы еще раньше сообщили бы ему, что нет нужды направляться к королеве. - Вряд ли он вас послушал бы. - Да, он именно так и сказал, - кивнула Элен. – И я не знаю даже, следует ли считать, что так даже и к лучшему. - Что же в этом лучшего? - Рано или поздно, но ее величество узнала бы о намерениях своего кузена и своей прошлой страны. Возможно, то, что обо всем ей сообщили прямо и без утайки, даже удача, ей тоже не пришлось лукавить. Людовик задумчиво склонил голову. В словах молодой женщины были вполне разумные мысли – все же Диане и вправду следовало учиться давать отпор, как она это сделала с Ришелье. Знать о том, что во многом ее прошлая родина не только не поддержит ее, но и выступит против, всегда важно. - А что же королева Анриетт? – вдруг спросил Луи. Элен вновь замялась. На этот раз исключительно по причине того, что она даже не задумалась до сих пор о том, как к этому отнеслась бывшая французская принцесса, пусть после они и говорили о ней. - Что-то не так? – вновь напрягся Людовик. - Я не знаю, - честно выдохнула графиня. – После мы говорили с милордом о вашей сестре, государь. Мы даже отметили, что, по словам лорда Винтера, ее величество Анриетт имеет влияние на его величество короля Карла. Но в то же время мы не знаем ничего о том, что касается мнения ее величества об этом вопросе. - К чему же этот разговор был? - Могу лишь предположить, что ее величество желала убедиться, что между нашими странами по-прежнему возможно взаимопонимание. Ведь вам, государь, известно, насколько королева боится войны. - И она выяснила это? - Пока мы можем только догадываться, что ее величество Анриетт столь же яро не хочет войны с Францией, как ее величество Диана не желает противостояния с Англией. Все прочее зависит лишь от вашего величества и его величества Карла. - Хороший ответ, мадам, - усмехнулся Людовик. – Что ж, я благодарю вас за отчет, ступайте, час уже поздний. Элен присела в реверансе. - И вот еще что, мадам, - ненадолго ее задержал король, - я должен предупредить вас, что никогда не позволю быть подле моей жены даме вроде герцогини де Шеврез, даже если она не запятнает себя таким числом любовников, а просто не будет жить со своим мужем, как это полагается почтенной даме. - Ваше предупреждение излишне, государь, я слишком люблю графа, чтобы расстаться с ним. Но я непременно запомню ваши слова. Людовик махнул рукой, позволяя уйти. *** Король явился к супруге на этот раз довольно рано – слишком желал разобраться в ситуации до конца. - Вы чем-то расстроены? – предположила Диана, заметив нервные движения мужа. Молодая женщина плавным движением приблизилась к нему сзади, осторожно постаралась обнять, готовая помочь раздеться. - Что вы ответили лорду Винтеру? – выпалил Людовик. - Разве мадам де Ла Фер не сказала вам? – пожала плечами королева. – Я сказала милорду, что его преосвященство мне не очень приятен, как человек, но я готова не просто мириться с его присутствием при дворе, но даже просить ваше величество за него, если его действия ведут к величию Франции. Луи по-прежнему нервно кивнул. На этот раз он не спешил упрекать жену, но и полностью «оправдать» ее после беседы со статс-дамой не торопился. Возможно, все это преувеличено или вовсе надумано. - И чем же Англии так не угодил Ришелье? - Боюсь, я сама этого до конца не понимаю. Диана взялась пересказывать слова милорда о строительстве флота, которое идет слишком скорыми темпами, не такими, как этого ожидала Англия. Людовик слушал, кивал, хмурился, порой что-то уточнял, пытаясь проанализировать и прикинуть, насколько действительно справедливы догадки англичан. - Что ж, пожалуй, в скором времени я попрошу кардинала представить мне отчет по флоту, - решил наконец Луи. - Вы же не собираетесь… Королева замялась, не зная, как сформулировать. - Сильнее дразнить англичан? – угадал Людовик. – Нет, конечно. Сейчас это точно не в наших интересах. Диана закусила губу. - Что с вами? – заметил это Луи, скидывая халат и готовясь утащить супругу в кровать для более приятного времяпрепровождении. - Я только теперь подумала о том, что мой ответ был честным, но… пожалуй, не очень дальновидным, - призналась молодая женщина. - Что вы хотите сказать? - Что мне следовало пообещать приложить усилия для… усмирения его преосвященства, - вздохнула Диана. – Это показало бы моему кузену Карлу, что мы по-прежнему на одной стороне, а значит, нет нужды беспокоиться за то, что в ближайшее время отношение между нашими странами обострятся. Луи от неожиданности даже рассмеялся. - Пожалуй, это был бы хороший умный ход, - согласился он. – Запомните его на будущее и используйте. Молодая королева вздохнула. - Мы можем сделать что-то сейчас? – спросила она. - Это любопытная идея, мадам, - подумав, кивнул Луи, - я обсужу с его преосвященством, возможно, в ближайшее время он пожелает… вновь очень сильно вас «обидеть», тогда у вас появится повод изменить свое мнение. - Не в отношении страны, но в отношении этого человека? – уточнила Диана, понимающе кивая. - Разумеется. Ваше мнение в целом должно остаться прежним… - Но именно этот человек очень мешает мне жить и перешел всяческие границы, - подхватила молодая королева. - Великолепно, мадам! Людовик помолчал, обнимая супругу, но пока не делая никаких попыток даже поцеловать ее, а уж тем более проявить страсть. - Однако, Диана, я не уверен, что хочу вашего притворства. - Но если это необходимо для страны… - Девочка, вы же совершенно не умеете притворяться! – покачал головой король. – Эта игра не для вас. - Мне надо учиться, - спокойно возразила она. – И эта ситуация, возможно, подходит лучше всего, потому что я уже проиграла эту… войну интриг. Поэтому хуже я уже не смогу сделать, а исправить – возможно. Людовик поцеловал ее в лоб, отстраняясь. Он прошелся по комнате, остановился у окна, глядя сквозь тонкую щелочку на темный парк, будто пытаясь там отыскать какую-то подсказку. На самом деле просто пытался скрыть свое волнение. Диана была права, нельзя оставаться наивной чистой девочкой при дворе, рано или поздно ей придется учиться играть в эти игры. Он откладывал это до последнего, он старался сохранить ее такой милой, какой она была, прибыв во Францию. Но он же понимал, что уже сейчас она сильно меняется… Довольно вспомнить, какой она встретила его, когда он прибыл в Фонтенбло, какой отпор она дала Ришелье, а теперь и лорду Винтеру. - Хорошо, - повернулся он к жене, - мы вернемся к этому разговору, когда я буду знать, что можно сделать. И пожелает ли кардинал… участвовать в этой авантюре, все же у нас есть сейчас иные заботы. - Я помню, - прошептала Диана, - война… - Нет, - покачал головой Луи. – В ближайшее время я ожидаю еще одного удара от интриганов. Королева пораженно уставилась на него. Но Людовик не ответил, сейчас он как раз желал другого – почувствовать ее объятия, ощутить ее любовь. После же ласк король уснул, а Диане никак не спалось. Молодая женщина встала, умылась, чтобы освежить мысли и прогнать даже легкую усталость и заставить себя размышлять здраво и логично. Луи оговорился об ударе… Наверняка речь идет о прямом понимании, то есть короля вновь желают убить. Можно ли надеяться, что муж поделится с ней подробностями? Сомнительно. И не потому что не доверяет, а потому что просто считает это излишним, ненужным забивать ей голову такими «пустяками». Наверняка об этом что-то знает д’Орбье. Даже не так, не наверняка, герцог точно об этом знает. Попытаться расспросить его? Заодно обсудив с ним идею… информационной войны с Англией. Или все же ей не следует в это лезть? Ведь это могут посчитать своего рода шпионством в пользу той же Англии. Тем более, что Людовику не нравится, когда что-то делается за его спиной, даже ради него самого. Оставить все как есть Диана не хотела, слишком волнуясь за мужа. Да и мысли о том, что она действительно могла все сделать к большей помощи для Франции, а не просто показать себя честной француженкой, не отпускали молодую женщину. Лучше заключить союз даже с Ришелье, но добиться удачи! А им сейчас так нужна дружба с Англией, чтобы не рисковать, что британский флот заблокирует все побережье Франции. Им нужна свобода… Тем более, что скоро ведь и Ла Рошель может попытаться заявить о себе! Что ж, для начала она может написать Анриетт. Совершенно невинное письмо с сообщением о том, насколько ужасно себя ведет кардинал. Все это частично правда, уличить ее в чем-то будет невозможно. Попутно же можно уверить, что ее сердце всегда будет с ее родиной – легкий намек и попытка выяснить реакцию английской королевы. Не откладывая решение, Диана устроилась за столом, придвигая свечу ближе к листу. Строчки давались ей легко, а вместе с ними к молодой королеве приходилась уверенность – она может неплохо поиграть в интриганы. Когда же послание было готово, правительница запечатала его, решив, что это останется тайной даже для мужа. Завтра она точно найдет способ поговорить с герцогом, но только чтобы выяснить подробности интриги против Людовика, если он не поделится с ней этим сам. О готовящемся спектакле против Ришелье говорить не стоит, это будет непосредственно ее игра, ее дебют на этой сцене. А после… Дальше планы не придумывались, потому что для этого ей не хватало идей, какую интригу надо будет вести. Она могла лишь придумать, что говорить напрямую с милордом на этот раз не стоит, он должен верить, что королева боится всех и вся, поэтому сначала к нему должна явиться… может быть, даже не Элен, в графине могут увидеть подставного человека. Возможно, в эту игру лучше ввести мадам Бонасье. Констанция получит приказ «тайно» рассказать лорду Винтеру о том, насколько тяжело приходится Диане, которая разрывается между преданностью стране и унижениями от кардинала. И потому она уже почти готова увидеться с милордом… После, наверное, она согласится на встречу, но еще более «тайную». Пусть лорда Винтера проводят к ней в ночи всеми потайными ходами, которые есть в Фонтенбло, даже через кухню и прачечную. Правда, во всем этом есть главное препятствие – если не завтра, то через день-другой Людовик покинет дворец, а следом уедет и Ришелье. Следовательно, притеснять ее будет просто некому. Ну или, во всяком случае, это будет сложно сделать, находясь столь далеко от Фонтенбло, даже через своих людей. Значит, осуществить это надо как можно скорее. Диана залезла обратно в кровать, прижалась к мужу. Людовик сонно обнял ее, притягивая к себе. Она не может его потерять! Луи стал совсем другим… не полностью, совсем, но он изменился, он старается понять ее. Он не упрекнул ее в якобы утерянных подвесках, он не желает отсылать ее из-за отсутствия детей, он и сейчас слушал ее и пытался понять, а не просто обрушился на нее с упреками. Так что она должна выяснить, кто и что задумал против него. Она не стремится вмешиваться, наверняка все будет придумано другими. Но все же она должна быть спокойна за него, должна узнать, может ли она как-то помочь. Диана осторожно тронула поцелуем щеку мужа, он пробубнил что-то невнятное во сне, но скорее довольное. - Спокойной ночи, моя любовь, - прошептала королева, наконец ложась сама.