***
Максу на полу хорошо, но вечерний сквозняк треплет волосы, заползает под футболку, отчего ум проясняется, словно тут же трезвеет. Вокруг разбросаны листы текста, некоторые оборваны, кусочки разлетаются от ветра, но ладонь ловит один.Ты так далеко, Но я хочу быть близко
Сам не знает и не понимает, почему Серёже не сказал «да, давай запишем песню». Наверное, не хотел чтобы ему говорили, что он поднялся за счёт других, за счёт связей. Глупыйглупыйглупый Сейчас же пришло осознание ошибки. Конечно, внутри сохраняется тревога, от неизвестности перед ним, но не попробуешь— не узнаешь. Встаёт и находит ту самую визитку с номером телефона. Набирает новый контакт «Усатый» ради шутки, но не стирает, оставляет. Вызывает, в надежде, что усатый услышит.***
— Серёж, ты слушал demo, которое я тебе кинул? — Если ты про «Мне смешно», то да, слушал. Ахуенная вот только записать бы… Трелль телефона звучала на всю машину, обрывая разговор. На экране высветился незнакомый номер, а рука на автомате приняла вызов. — Да, слушаю. — Привет, Серёж… Трущёву в один момент не по себе стало. Вроде как взрослый мужчина, а на голос какого-то музыкантишки так реагирует. — … Знаешь, я увидеться хочу, — Артур смотрит на друга в непонимании, почему же тот замер в миг, что у него в телефоне? Быть может, дорогой человек которого он так долго искал. — Куда приехать? — Ты дома? — Ну да. — Жди, я скоро буду.***
Во дворе почти никого не было, лишь несколько силуэтов скитались, возможно, возвращаясь с работы домой, а возможно прямиком в бар для продолжения прекрасного пятничного вечера. Дождик слегка моросил, оставляя маленькие капельки везде где только можно: на асфальте, на стёклах, на лице и бороде Макса. В руке крепко держит рюкзак, сам не зная, зачем его взял. Сигарета, тлеющая между пальцев почти закончилась, но у парня была надежда, что её ещё можно докурить, что там ещё есть хоть что-то. Где-то на крыше резко взмыли вверх птицы от звонкого сигнала машины. Парень повернулся, точно зная, кто за рулём. Несомненно, это был Трущёв. Нахально сидел с брутальным видом, сквозь чёрные очки следил, ждал, пока его заметят наконец. Неисправим. — Что сидишь? Вылезай давай, — Свобода подошёл к автомобилю и упёрся ладонями в коленки, склонив голову на уровне Серёжи. — Я не собираюсь с тобой по городу разъезжать. — А что ты тогда хочешь? — лёгким движением руки он снял очки. — Гулять хочу. PLC нехотя вылез из машины. — Куда пойдём, кот уличный? — и на Макса смотрит вопросительно, не понимая, что ему в голову взбредёт в эту секунду. — Куда глаза глядят! — лыбится и ни капельки не обижается на новую кличку, наоборот, нравится она ему.***
«Станция Рижская. Следующая станция Алексеевская» Серёжа всегда любил слушать эти голоса откуда-то из колонок, любил метро, особенно когда здесь нет давки, всё спокойно. В салоне мало народу, кто-то уставший спит на сиденьях, кто-то читает мирно книгу, иногда переворачивая страницу, а Макс тихонечко сопит на плече PLC, пуская тонкую слюнку, мыча какие-то нечленораздельные фразы под нос. На душе хорошо отчего-то стало, будто все проблемы мирового масштаба рассыпались по ветру, не оставляя и следа. Будто все раны зажили, не оставляя и шрамов, словно их и не было. — Макс, — мужчина слегка лягает его в плечо пробуждая от сна, наклоняясь над ухом. — Макс, вставай, скоро ВДНХ, — шёпотом, прямо на ухо бархатным голосом проговорил он. — Серёж, ещё пять минуточек… Это звучало так по детски. Оба смеются, встают с кресел и выходят на станции, как только метро останавливается. Волшебная атмосфера станций, каменно-холодный запах. Вечно работающий эскалатор подхватил их и унёс наверх, ближе к улице и ночному ВДНХ. Здесь прекрасно аж дух захватывает, ночные огни, цветущие клумбы, кажется, занимают целый гектар, а приятный запах щекочет нос. Пахнет улицей, свежестью, ночью… — Ты водишь, — Анисимов резко дотрагивается до плеча и бежит вперёд как можно быстрее. Ребёнок, что с него взять. Бегут на всех порах вдоль площади, касаются ладонью цветов, в мягкие листья оставляют призрачные следы. Орут, визжат, отпускают души на волю, приговаривая «Полетайте, сегодня можно». Сейчас действительно можно почувствовать «свободу», она будто под кожу просочилась, в организме завелась, и было бы хорошо, если б поселилась там навсегда. Они не заметили, как добежали до самого конца аллеи, где открывался вид на самую красивую гостиницу Москвы. Трущёв мельком глянул на Макса, ухмыльнулся, когда понял, что он то не будет против заночевать вдали от дома. Здесь другое ощущение, другие эмоции, они чувствуют все абсолютно по-разному, и точно не хотят чтобы это прекращалось. Вместе идут к красивым стеклянным дверям в здании, а те открываются автоматически. В холле прохладно, скорее всего из-за настенных кондиционеров. Девушка за стойкой администратора заулыбалась, когда увидела посетителей в столь поздний час. — Здравствуйте, — одета она была, конечно, с иголочки, вся ухоженная, без каких-либо изъянов во внешнем виде, чего не сказать о парнях. — Желаете у нас остановиться? — Да, — Сергей уверенно подходит ближе, попутно доставая кошелёк из заднего кармана джинс. — Нам номер на ночь. — На двоих? — Ну конечно. — С одной кроватью или двумя? — на девичьих щеках появился лёгкий румянец, неловко всё-таки. — С одной! — Макс неожиданно вник в разговор, не дав ответить Трущёву, от чего получил грозный взгляд, но в ответ улыбнулся и слегка ущипнул того за бок, наклоняясь к уху.— Да чего ты такой серьёзный? Расслабься. Легко ему говорить. Про него не будут писать в газетах или в социальных сетях различные скандальные новости. У Свободы нечего терять, а у PLC слишком много. — Номер с двумя отдельными кроватями… — сказал Трущёв подавая карту для оплаты.***
— Тебе ещё налить? — Анисимов повернулся лицом к Серёже, который сидел на полу перед панорамным окном, готовясь увидеть первые лучи рассвета. В их мини-баре оказалось много бутыльков различного спиртного, что сразу обрадовало блондина, но тот сколько бы не пил, не казался пьяным, хотя обычно наоборот. Или сегодня он себя напросто не выдавал, хотел быть адекватным и честным, а не симулировать пьяные бредни. — Нет, — у мужчины в руках был стакан виски, остатки которого он взбалтывал.— Иди сюда. Свобода закрыл холодильную камеру и поплёлся к новоиспечённому другу, усаживаясь… хотя нет, падая рядом с ним, и тоже стал пялиться на то, что творится за окном, как он и так часто делает, когда едет в маршрутках. — У тебя было когда-нибудь чувство гнетущего одиночества? — PLC свел брови, лицо в миг стало слишком серьёзным, а речь заставляла слушать и вникать глубже. — Вроде бы вокруг так много людей, все они с тобой в тёплых отношения, семья, короче говоря, но в душе прямо-таки дыра во всю грудную клетку. И есть непреодолимое желание заполнить пустоту, но чем же? — Конечно же было, — даже такой улыбчивый Максимка нахмурился. Каждый утонул на некоторое время в раздумьях. В своё болото ушёл. Но Анисимов выплыл быстрее, повернулся и пристально посмотрел на мужчину. На чуть закрытые глаза, на щёки, на усы, и, конечно, губы. Невольно он приблизился, почти что в щёку начал дышать, а по чужой шее мурашки прошлись. — Макс, ты что делаешь? — мужчина был удивлён неожиданным странным действиям приятеля, отчего рукой немного оттолкнул того чуть дальше, увеличивая расстояние между ними. — Не знаю… — он неловко отстранился, почёсывая затылок и расплываясь в смущённой улыбке. Серёжа всё чётко понял, понял каждое его действие и взгляд, но… Но риск для него слишком велик. То, что они здесь просто вдвоём сидят, уже опасно, и неизвестно, чем выльется потом. Очень часто Трущёва обходили беды, и в этот раз тоже, вот только чтобы быть уверенным на все сто, стоит быть более осторожным. — Максим, пойми, нам нельзя, — он просто хочет сберечь то, что сейчас у него есть, любой ценой. Они молча смотрят в глаза друг друга, пока PLC не встаёт, забирает куртку, и уходит, закрывая за собой дверь: — Максим. Свобода так и остается на кафельном полу, обнимая свои колени, наблюдает за тем, как солнце появилось на горизонте.Ты так высоко, я боюсь смотреть в пол. На твоем лице Бог, на моем виске ствол.