Уроки под дождём

      Разум отчаянно требовал отказаться; просил Кларк сказать, что она слабая и не справится; убеждал, что, возможно, было бы лучше разбудить Индру; безрезультатно пытался придумать что-нибудь, чтобы избежать телесного контакта с Вудс. Но вся правда была в том, что Кларк уже несколько дней так сильно желала Лексу в своих объятиях, и себя в крепких объятиях Лексы. Сейчас же Кларк поняла, что это была только половина правды. Вторая половина заключалась в том, что было бы слишком трудно позволить себе эту слабость, чтобы потом добровольно отказаться от неё, зная, что это всего лишь миг и всё самое лучшее достанется Эхо Уинтерс. Но искушение было сильнее её.       — Подойди и встань рядом, — сказала Лекса. — Извини, я пытаюсь, чтобы это не звучало, как приказ, но тебе действительно нужно это сделать.       Провожаемая цепким взглядом Лексы, Кларк, каким-то чудом сохраняя самообладание, подошла к Вудс. Она ни разу не вздрогнула при этом, но, как только Лекса положила свою левую руку на её плечо и перенесла вес своего тела на хрупкие плечи Кларк, Кларк не выдержала  и содрогнулась так сильно, что не заметить этого было просто невозможно.       — Кларк, мне нужна крепкая опора, а ты дрожишь, как осиновый листочек, — сказала Лекса, заглядывая в испуганные глаза Кларк.       — Я не дрожу. Просто... просто мне... а вдруг вы потеряете сознание, и я вас уроню? — обеспокоенно спросила Кларк.       — Тогда обними меня за талию, но только крепко, чтобы я была как можно ближе к тебе. Тогда не уронишь. Нам всего-то нужно подняться по лестнице и пройти несколько метров, — не отрывая взгляда от Кларк, сказала Лекса.       Ей было очень стыдно, но первое ощущение беспомощности, вызванное, по всей видимости тем, что она резко встала со стула, прошло. Сейчас Лекса чувствовала, что вполне способна справиться самостоятельно, но за эти несколько секунд она уже успела привыкнуть к мысли о том, как касается Кларк, и поэтому ей только и оставалось как можно правдоподобнее зажмуриться и, покачнувшись, сделать болезненный вздох, стараясь, чтобы в этом простом действии было как можно меньше фальши, и Кларк поверила ей. Это возымело свой эффект, и Кларк чуть не упала на пол, но успела подхватить Лексу, испугавшись, что Вудс действительно потеряет сознание.       — С вами приятно иметь дело, Кларк, — поблагодарила её Лекса, глупо засмеявшись и нащупывая руку, обнимавшую её за талию.       — А вам сейчас нельзя долго стоять, — покраснела Кларк, аккуратно вытаскивая свою ладонь из ладони Лексы. — Лучше соблюдать покой и постельный режим.       Лекса неудовлетворительно пронаблюдала за рукой Кларк, которая больше не обнимала её за живот, а теперь сминала её рубашку. Вудс почему-то решила, что в этом действии слишком много страсти. Кларк сминает её рубашку, утягивая в свою постель, пока Лекса жадно и жарко её целует. Лекса снова зажмурилась, пытаясь прогнать мысли, от которых не скоро удастся отделаться.       — Вам опять больно? Это ненормально, вам следует обратиться к врачу, — сказала Кларк. Теперь Лекса вперемешку со стыдом испытывала к себе отвращение. Она чувствовала, что Кларк было совсем нелегко тащить её бренное тело на второй этаж Вудсвилл-Холла, но она делала это с такой самоотверженностью, в то время как Лекса думала о совсем неприличных вещах. После такого и речи не могло быть, чтобы попытаться как-то прикоснуться к Кларк. Лекса вверила себя в её заботливые руки, и так они и дошли до дверей её комнаты. Кларк потянулась к дверной ручке, но Лекса перехватила её руку и с ощущением, что пригубила пару рюмок коньяка для смелости, сказала:       — Вы мой самый лучший друг, Кларк. А я... вы даже не представляете насколько я... Не обижайтесь на меня, Кларк. Ладно?       — Но мне не за что на вас обижаться, — ответила Кларк, чувствуя, как порхают бабочки в её животе из-за того, как назвала её Лекса.       — Есть за что, — возразила Лекса, вспоминая и своё недостойное поведение и скетчбук, который до сих пор лежал в ящике её стола. — Дальше я справлюсь сама. Спокойной ночи, Кларк.       — Спокойной ночи, мисс Вудс, — сказала Кларк, ввалившейся в свою комнату Лексе. Вудс закрыла дверь и, ругая себя на чём свет стоит, рухнула в постель.

***

      Мокро. Её шее мокро от поцелуев, где-то коротких и неосторожных, где-то чувственных и затяжных. Лекса подумала, что на её шее останутся засосы. Эти поцелуи почти разбудили её, медленно вытягивая из полусна, в котором она блуждала, но Лекса была ещё слишком одурманена, чтобы полностью понимать, что с ней происходит. Ей было приятно думать, что это может быть Кларк. А возможно, она и не просыпалась вовсе, а всё это что-то вроде осознанного сновидения. Очень хорошего осознанного сновидения. И совсем не обязательно открывать глаза.       Но Кларк ушла вчера ночью, и Эхо тоже поехала домой. Поэтому Лекса постановила считать, что это сон, в котором она снова с Кларк, только в этот раз всё по-другому, и теперь ведёт Гриффин. Гибкое тело Кларк прогнулось в её ладонях, и Лекса почувствовала, как Кларк медленно и томно проводит своей грудью от низа её живота вверх. Лекса выгнулась ей навстречу, приподнимая край тонкой майки, через которую она уже чувствовала жар чужого тела. Одобрительный и резкий вздох пронзил тишину, царящую до этого в комнате.       — Уже простила меня? — услышала Лекса. Она ничего не успела ответить, только открыть глаза и увидеть перед собой Эхо, которая тут же впилась в её губы.       Желание прошло само собой, но, к счастью, Эхо, удовлетворившись поддатливостью Лексы и разорвав поцелуй, перевернулась на другую сторону кровати.       — Вот чего ты лишилась, отправив меня вчера домой, милая, — легонько похлопав Лексу по животу, сказала Эхо. — Я знаю, что сейчас тебе было очень хорошо. Кстати, я приготовила тебе тыквенный суп с курицей. Он очень вкусный и быстро поднимет тебя на ноги. Давай, присаживайся поудобнее, и я тебя полечу, — промурлыкала Эхо, вытаскивая из-под головы Лексы подушку и взбивая её.       — Эм... Спасибо... Доброе утро, — понимая, что нужно что-то сказать, сказала Лекса. Потом её подушка оказалась под её поясницей, а Эхо, захватив с прикроватной тумбочки миску с супом, снова уселась на бёдра Лексы, протягивая ей наполненную ложку, как мамы кормят маленьких детей.       — Я всю ночь не спала. Сначала думала о нас, потом готовила тебе еду, — пожаловалась Эхо. — Вкусно?       — На вкус, как... тыквенный суп с курицей, — ответила Лекса, пережёвывая пищу.       — Так вот, любовь моя, — мечтательно продолжила Эхо, — я ещё раз подумала о твоих словах и решила, что ты тысячу раз права. И я докажу тебе свою любовь и преданность.       Вчерашний разговор удивил Лексу. Лекса готовилась к очередному скандалу, но на её слова о том, что она пока не может доверять Эхо, потому что та не в состоянии держать себя в руках и авария произошла по её вине, Эхо отреагировала на удивление спокойно, просто спросила, правда ли она так думает и, получив утвердительный ответ, сказала, что Лекса ошибается и что она готова доказать свою преданность, если для этого нужно сесть в такси и провести ночь вдали друг от друга. Конечно, Лекса расслышала нотки злости в её голосе, но была уверена в том, что Эхо остынет — им ведь ещё очень долго плыть в одной лодке. Но она не думала, что Эхо так быстро пересмотрит своё поведение.       — Но не только я должна доказывать истинность своих чувств, — протягивая Лексе ещё одну ложку супа, сказала Эхо.       — Тебе что-то подарить? — как будто угадывая, спросила Лекса.       — Фу, Вудс, какая ты, оказывается, гадкая... Нет, просто разреши мне полежать с тобой немного. Обещаю, что буду вести себя прилично.       — Ложись, — немного отодвигаясь в сторону и освобождая для Эхо место, сказала Лекса.       — Ты такая милашка. Хочу видеть твоё милое сонное личико каждое утро, — Эхо почти чмокнула Лексу в нос, но Кларк, вошедшая так не вовремя, подпортила все её планы.       — Мисс Вудс, я принесла вам... завтрак... — осевшим голосом сказала Кларк. Две пары глаз уставились на неё: в одной читался испуг, в другой — победные проблески. — Я не знала, что вы заняты, извините. — Кларк расправила плечи, обнаружила, что Эхо уже успела организовать завтрак, и, так и не вручив Вудс приготовленную ей еду, удалилась прочь.       Теперь Кларк всё стало ясно. И то, почему мисс Вудс не позволила ей зайти в свою комнату, и почему она просила прощения вчера ночью.       — Влюблённая глупая дурочка. Возомнила, что ей будет приятна твоя помощь. А она просто не стала напрягать свою вульгарную девушку, а потом ещё наверняка занималась с ней всякими неприличными вещами, — твердила одна половина Кларк.       — Но ведь мисс Вудс — свободный человек. Она красива, молода, холоста, и у неё есть определённые потребности, — уверяла вторая, более разумная половина. Но Кларк больше нравилось прислушиваться к той, что призывала обижаться на Вудс, а не попытаться понять её. Всё, что оставалось делать Кларк — это стараться пореже пересекаться с Лексой, на какое-то время застрявшей в Вудсвилл-Холле, и ждать Октавию и Линкольна, которые до сих пор не вернулись из своего путешествия.       Через несколько дней после маленького происшествия, случившего в спальне Вудс, Индра протянула Кларк поднос с едой.       — Теперь ваша очередь, юная леди, относить завтрак мисс Вудс, — сказала Индра, и Кларк пришлось подчиниться. Ещё не хватало, чтобы кто-то заметил, как отчаянно она избегает встреч с Лексой. Всего-то и нужно было просто зайти в комнату Лексы, поздороваться, оставить поднос и уйти. Дело нескольких секунд. Идеальный план, с учётом того, что Вудс не было в комнате. И если бы не неуклюжесть Кларк, которую она не раз проклинала, то всё бы так и вышло.       Неосторожно ступив, Кларк потянула за шнурок на своём кроссовке, отвлеклась и пролила немного чаю. Пришлось судорожно вытирать салфеткой пролитое, а потом присесть, чтобы завязать злосчастный шнурок.       Покончив с ним, Кларк принялась подниматься и одновременно с этим дверь из ванной комнаты, ведущей в спальню Вудс, начала открываться, и из неё вышла Лекса, вытирая влажные волосы полотенцем. У Кларк не было никакой возможности спрятаться или успеть скрыться, и она, как истукан, осталась стоять на месте. Не сказав ни слова, Лекса замерла, рассматривая Кларк, и по её лицу было непонятно, злится ли она на неё за то, что та вторглась в святая святых и до сих пор не ушла или ей всё равно, лишь бы завтрак был подан.       По шее Лексы в ложбинку между грудей скатилась крупная капля, и Кларк проследовала за ней взглядом. Количество одежды на Вудс стремилось к минимальному: короткие шорты оголяли крепкие тонкие бёдра, подтянутые долгими тренировками, а майка с тонкими бретельками даровала глазам Кларк всю красоту рук, к которым наверно было приятно прикасаться.       Красивые сильные руки Лексы были фетишем Кларк. Кларк это поняла только сейчас, не отрывая от них взгляда. Руки Вудс ассоциировались у неё с защитой, с надёжной опорой, с крепкой стеной, по ним хотелось провести рукой. Но об обстоятельствах, при которых по ним хотелось провести рукой, Кларк постаралась не думать. Возможно, она даже была готова понять Эхо и её демонстрации собственничества. Ну просто потому, что перед Лексой просто невозможно устоять. Кларк показалось, что она покраснела от этих мыслей, и ей оставалось надеяться, что на самом деле это не так, ведь на её белой коже, не отмеченной загаром, все признаки смущения сразу были видны.       — Я принесла вам завтрак. Я уже ухожу, — сказала Кларк, собираясь уносить ноги.       Лекса бросила неодобрительный взгляд на поднос с завтраком и произнесла:       — Здесь слишком много. Я столько не съем.       — Это всё Индра. Она заберёт потом.       — Нет! — Лекса уверенно шагнула в сторону Кларк, подхватывая с тумбочки пиалу с клубникой и другими ягодами. Кларк не посмела двинуться с места. — Ты завтракала? — спросила Вудс и, не дожидаясь ответа, добавила: — Позавтракай  со мной.       — Я не голодна, — неуверенно ответила Кларк.       — Ты любишь клубнику? — Конечно, Лексу не остановило это неуверенное заявление, и она сделала ещё один шаг по направлению к Кларк.       — Наверно...       — Тогда бери, — понизив голос, Лекса протянула Кларк пиалу. Сейчас она была похожа на деспота, и что-то недоброе сверкало в её глазах. Кларк схватила самую маленькую ягоду и быстро съела её, надеясь, что Лекса удовлетворится этим и отпустит её. — Бери ещё, — сказала Лекса ещё тише и зловеще, когда Кларк рассправилась с первой ягодой.       — Спасибо, но я больше не хочу. Можно я пойду?       — Нет! — снова сказала Лекса. На этот раз уже громче. Всё повторялось по новой. И та Лекса, к которой Кларк привыкла, снова исчезла и ей на смену пришла мисс Вудс, которая только и делает, что любит пугать и показывать своё превосходство.       — Пожалуйста... — умоляюще произнесла Кларк, не решаясь сдвинуться с места.       — Чёрт возьми! Да будь ты хотя бы иногда посмелее со мной! — не выдержала Лекса. Она крепко схватила Кларк за запястье и потянула на себя. Пиала с ягодами полетела на пол и разбилась. Но Лексе было совершенно плевать и на пиалу, и на ягоды, и на полы, которые они испачкают своим соком. Зелёные глаза горели янтарным пламенем. — Я тебя не накажу и не уволю! Скажи какую-нибудь глупость, грубость, выскажи всё, что обо мне думаешь, настаивай на своём... но не будь такой робкой. Неужели это так сложно?       — Мисс Вудс, отпустите меня. Мне больно, — почти заплакала Кларк.       — Больно? Тогда ударь меня, и я отпущу! — Лекса ещё сильнее сжала её запястье, притянув Кларк так близко, что между их телами почти не было свободного пространства. — Давай же. Только не жалей сил. Покажи мне свои эмоции! — заставляя Кларк посмотреть в её глаза, прошипела Лекса. Кларк почти чувствовала дыхание и жар, исходящий от Вудс. Это был настоящий шторм.       — Зачем? — забыв о боли, Кларк устремила свой взгляд на Лексу.       — Ты ещё спрашиваешь зачем? Да затем... затем... — Вудс запнулась, внезапно осознав, что действительно делает Кларк больно, что пугает её, и что ещё чуть-чуть — и блондинка расплачется прямо в её комнате, по её вине, и ей придётся её успокаивать. — Затем, что я даже не знаю, как подступиться к тебе! — небрежно выпуская запястье Кларк из плена своей ладони, призналась Лекса.       — Подступиться?.. Но зачем вам это? — подавляя приступ плача, спросила Кларк. Она потирала своё запястье, на котором почти наверняка останутся следы от пальцев Лексы, но чувствовала, что Вудс больше не причинит ей вреда.       — Потому что я... — Лекса запнулась, передёрнув плечами. Настоящий шторм превратился в полный штиль, и весь её напор иссяк. — Потому что ты — это ты... — закончила Вудс, проиграв этот бой со своим сердцем, но её нелепое признание всё равно было бы сейчас неуместным. Её тело обмякло, и Лекса почувствовала ужасную усталость. Ей захотелось дотянуться до Кларк снова, но теперь нежно притянуть её к своей груди, обнять, дать успокоиться и попросить прощения. Но она не сделала этого.       Кларк села на край кровати и уронила лицо в свои ладони.       — Если вы хотите правду о себе, то вот она, — давая волю слезам, сказала Кларк. — Вы — чудовище. Вы играете с людьми. Сначала вы добрая и милая, а потом превращаетесь в зверя! Так нельзя! Вы заставляете людей привыкать к хорошему, чтобы они... не знаю... привыкли к вам, а потом вы просто берёте и... Вам плевать на всех! Даже на собственного сына! Вы хотя бы знаете, что он любит, что он ненавидит, кем хочет стать в будущем? Я сейчас скажу ужасную вещь, — поднимаясь, сказала Кларк, — но я даже рада, что вы попали в аварию, потому что Эйден хотя бы вспомнит, как выглядит его мать! Ну как, мисс Вудс? Вам понравилось слышать всё, что я о вас думаю? Тогда обращайтесь, я могу ещё! — крикнула Кларк, бросая в Вудс невидимый камень, и сломя голову бросилась прочь.

***

      Кларк нервно раскладывала бумаги и книги по местам, и было видно, что утреннее происшествие ещё не до конца отпустило её. Лекса стояла в проходе, дожидаясь, когда Кларк заметит её, и только когда блондинка, обозлённая на что-то, задела подставку для ручек и карандашей, и она вместе со всем содержимым повалилась на пол, Лекса ломанулась к раскиданным по полу предметам и, собрав ручки, которые не успела собрать Кларк, стыдливо протянула их ей. Потом поднялась, отряхнула брюки, на которые успело попасть немного пыли, и, сложив руки за спиной, попятилась назад. Кларк, не удостоив Лексу даже словом, продолжила заниматься своими чересчур важными делами. Лекса всё ждала какого-то знака или разрешения от Кларк, чтобы можно было начать говорить, но, поняв, что это можно делать бесконечно, сдалась.       — Как твоя рука? — спросила Лекса. — Болит?       — Нет, — сухо ответила Кларк.       — Можно я посмотрю? — не поверив ей, спросила Вудс.       — Нет, — настойчиво продолжила Кларк.       — Ты простишь меня?       — Не знаю.       — Точно нельзя посмотреть?       — Нельзя.       Лекса укоризненно посмотрела на Кларк, но настаивать не стала. Хватит с них и того, что произошло утром.       — Мне нужно кое в чём тебе признаться, Кларк, — сказала она, облокачиваясь поясницей на облюбованную ею парту Эйдена. Свои руки в привычной манере Лекса сложила на груди. К счастью, Кларк принялась стирать с доски, и Лексе было проще вести беседу не пересекаясь с ней взглядом, в котором она наверняка бы увидела осуждение, обиду, безразличие — всё то, чего так страшилась Лекса.       — По-моему, ваш сегодняшний поступок красноречивее любых слов, — сердито натирая доску, заметила Кларк.       Лекса фыркнула, не соглашаясь с таким замечанием, и устремила свой взгляд в потолок, ища в нём решимости раскрыть Кларк ту часть правды, которую она была готова раскрыть. В её голове это выглядело легко и просто, и в конце Кларк её прощала. На деле же сказать то, что сама бы Лекса назвала бы «почти-признанием» оказалось сложнее. И ещё Лекса была не уверена, что Кларк её простит.       «Давай, как в детстве, досчитаешь до десяти и скажешь», — дала себе напутствие Вудс. Она досчитала до восьми, а потом слова сами соскользнули с её губ.       — Я это делаю, потому что боюсь быть сентиментальной с тобой, — выпалила Лекса, словно отрывая пластырь. А затем, испугавшись, что Кларк начнёт задавать вопросы, на которые у неё не будет ответа, спросила:  — Почему мы не можем быть просто Кларк и Лексой, как в первый день, когда ты боялась, что я отругаю тебя за то, что у Эйдена температура?       Кларк замерла на секунду с тряпкой в руках, а затем развернулась, одарив Лексу усталым взглядом.       — Я не знаю, — ответила она. — Наверно, всё дело в том, что в действительности мы никогда не были Кларк и... — Кларк запнулась, готовясь в первые в жизни произнести имя Лексы вслух. — ... и Лексой. Были только учительница Кларк и мисс Вудс, глава крупной кондитерской фабрики... И одна из нас об этом знала.       — Может быть, ты права... Я просто не хотела ставить тебя в неловкое положение, когда ты сказала, у кого работаешь, — пожала плечами Лекса. Она опустила взгляд в пол, разглядывая носки своих начищенных до блеска ботинок, и решила ещё немного рассказать Кларк о своих чувствах. — То, что ты сказала мне сегодня, было грубо. Довольно неприятно такое услышать. Но я думаю, что это правда. Мне действительно стоит чаще бывать дома и уделять Эйдену побольше внимания.       — Наверно, мне тоже стоило быть немного деликатнее, — призналась Кларк, ловя лёгкую улыбку Лексы.       — Я хотела попросить тебя придумать что-нибудь, чтобы мы с Эйденом могли узнать друг друга получше. Какое-нибудь домашнее задание или что-то вроде этого... — Лекса сделала неопределённый жест рукой в воздухе.       — Я постараюсь что-нибудь придумать, мисс Вудс, — пообещала Кларк.       — Было бы здорово.

***

      Такое странное ощущение. Кларк уже ненавидит его. Она идёт от Вудсвилл-Холла к валуну, в то самое место, где впервые встретила Вудс. Вообще-то, этот валун достаточно далеко от особняка, но, кажется, Кларк нашла какой-то короткий путь и решила им воспользоваться. И кажется, это была ужасная идея, потому что она заблудилась.       Она проходит мимо каких-то странных насаждений, она не была в этом месте раньше, но потом замечает конюшню Вудсвилл-Холла. Она не понимает, как наткнулась на неё, но это её отчего-то не заботит. Она просто идёт вперёд, чтобы узнать, что будет дальше. Она даже не замечает как тихо вокруг.       Она заворачивает за конюшню и видит то, что ей не позволено видеть. Обнажённая мисс Вудс сидит в ванне, полной воды, а вокруг поляна. И ни души. Кларк выпускает из рук свои принадлежности для рисования. Она смотрит на руки, устроенные на бортиках; на голую коленку, выглядывающую из воды; на шею, по которой на ключицы стекают крупные капли, и на Лексу, которая резко открывает глаза и вызывающе смотрит на неё. Кларк знает, что смотреть нельзя. Кларк уверена, что ей лучше уйти, но ноги как будто вросли в землю, и она не может сделать и шагу. И глаза закрыть тоже не может.       На лице мисс Вудс появляется самодовольная ухмылка.       — Так и будешь смотреть или, может, присоединишься? — спрашивает Вудс, плесканув в её сторону немного воды.       Потом Кларк начинает бежать прочь, но спотыкается, падает, поднимается, затем снова бежит. И так по кругу. И только громогласный смех Вудс преследует её. Ей кажется, что Лекса летит вслед за ней в этой своей ванной, и ей доставляет истинное наслаждение видеть, как мучается Кларк. Кларк снова спотыкается и летит на землю. Она успевает подумать, что это будет самое позорное падение в её жизни, но упасть не успевает, очнувшись в своей постели.       — Cон, — Кларк облегчённо вытерла капельку пота, проступившую на её лбу.       — Это только сон, — повторила Кларк и ничком рухнула на кровать.