Live as you see fit.

— И что ты хочешь мне сказать? — по голосу было прекрасно слышно, что Хибари был готов расхохотаться, — То есть, ты устроила очередной выверт для своей сестры и Нана-сан… — Да-да, я теперь под домашним арестом. — и добавила тут же, — Относительно под арестом.       На том конце провода послышался глухой удар.       Тсунаеши взгрустнула, любуясь своими ногтями. Любоваться, конечно, было не на что, потому что они уже успели знатно отрасти, но в ближайшую неделю возможности сходить на коррекцию просто не будет. Потому что иногда нужно держать свои эмоции под контролем и не отвечать на подначки всяких убогих и ущербных.       Нана разозлилась.       Конечно, Тсуна знала, что Алессии попало гораздо больше, потому что у нее в воспитателях есть еще и Реборн, но мать в этот раз что-то сильно разошлась, и теперь Тсунаеши как минимум неделю будет под постоянным надзором, вышивая крестиком и воя на луну. Ну, или нет, кто ж ее знает.       Эту тварь, которая Алессия, хотелось просто швырнуть куда-нибудь в стену, вспомнив, что такое Х-баннер и почему Реборн зовется лучшим киллером. Потому что только эта сволочь была виновна в том, что и в эти выходные поездка в Токио откладывается на неопределенное время, а Аой-сану придется звонить еще не скоро. Потому что она возомнила себя гораздо выше, чем есть на самом деле. И если изначально было принято решение о скором прекращении военных действий и установлении более-менее перемирия, то сейчас…       Что за напасть-то такая? — Это было бы смешно, не будь так грустно. — закатила глаза Тсунаеши, усаживаясь в кровати поудобнее, — У меня на это время множество планов, а теперь из-за этой твари мне придется все отменять. — Заметь, ты сама виновата. — Спасибо, ты мне безумно помог. — язвительно прокомментировала Тсуна, невольно вздыхая. — Савада, не буди во мне зверя. — недовольно отозвался парень и, судя по всему, что-то отпил, — Я тебе с самого начала говорил, что нет смысла лезть в эти разборки, если тебе не хочется быть на ее месте. Но кто меня послушает? — Тебя устраивает факт того, что она как банный лист к заднице к тебе липнет? — возмутилась Тсунаеши.       Судя по звуку, Хибари с чувством долбанулся об стол головой. — Слушай, перестань забивать себе голову всякой ерундой, а? — в очередной раз попытался спустить девушку с небес на землю Хибари, — Ты прекрасно знаешь, что от тебя я никуда не денусь и не исчезну. Более, того, — с непередаваемой интонацией тут же решил добавить парень, — я не хочу от тебя никуда ни к кому уходить. И если раньше, Савада, я мог скинуть все твои заскоки на возраст, то теперь я буду тебя за это бить.       Душевное обещание заебавшегося человека заставило Тсуну невольно выдохнуть и неловко улыбнуться, теребя кончик заплетенной косы. — Прости. — вздохнула она в очередной раз, — Но ты же знаешь… — Ты и так им уже знатно «помогла» с поступлением. — оборвали ее на полуслове и Тсунаеши пришлось слушать дальше, — Слушай, мне же будет лучше, если этих идиотов рядом с тобой больше не будет наблюдаться, тем более, что в их числе еще как-то проявился хохлатый травоядный ананас. Но посмотри правде в глаза и признайся, что они не стоят потери твоего места в школе. — Но!.. — Если учителя тебя поймают, то все равно им придется принять какие-либо меры по отношению к тебе. В конце концов, в это все вмешается твой ненаглядный бывший репетитор, и все старания падут в тартары. А твоя сестрица вряд ли оставит возможность тебя опустить. — судя по звукам, Хибари в очередной раз приложился лбом к столу, — Более того, почему ты решила простить Ямамото, если хочешь отомстить?       Тсуна чертыхнулась. — А ты-то откуда это уже разузнал? — Птичка на хвосте принесла. — Я заставлю эту птичку писать отчеты о баскетбольном клубе лично, и больше не буду принимать их от Ханы. — цыкнула Савада, — Совсем оборзели, везде ведь сунулись! — Итак? — Что? — недовольно поморщилась она, — Ну, да, я готова его принять обратно, если он докажет мне, что достаточно настрадался. Тем более, — тут она усмехнулась как-то грустно, невольно морщась, — мне не хочется, чтобы Киоко страдала. Пусть хоть еще сто раз скажет, что ей с ним просто интересно — врать-то она так и не научилась. — Как это мило. — язвительно фыркнул брюнет и напряжение как-то сгладилось.       Тсуна вздохнула, рассматривая улицу за окном. Время позднее, надо бы уже ложиться спать.       Но хотелось еще послушать любимый голос. — Расскажи что-нибудь…

***

      Реборн мрачным взглядом сверлил ни в чем не виновную бутылку коллекционного коньяка многолетней выдержки. Рядом, в соседнем от дивана кресле, расположился не менее удрученный происходящим Иемитсу, который и притащил по «старой дружбе» бутылку непочатого горячительного.       Репетитор-киллер, разлив по стаканам, тяжело вздохнул, расслабляя узел галстука и стягивая излюбленную федору на диван. — Что будем делать? — спросил, наконец-то, Иемитсу, когда тишина стала давить на и без того расшатанные последними происшествиями нервы. Реборн невесело улыбнулся. — А что ты можешь предложить? — отпив, он поморщился, — Девятый уже подписал все документы, церемония наследования объявлена сразу после ее совершеннолетия. Хранители — половина из них — дали свое согласие.       — Только на словах. — тут же поправил его Внешний Советник, — Они дали свои соглашения только лишь на словах. Да и то, это были даже не клятвы, а просто так, пустые обещания. Было бы это официально заверено, то мы бы могли сказать, что у Алессии есть Хранители, а так… — А так получается, что их вообще ни у кого нет. — закатил глаза хитман. И хмыкнул, — Хотя, невооруженным глазом видно, как Мукуро и Хаято смотрят на Тсунаеши. — Только они? — Думаю, и так понятно, что Ямамото останется с ней.       Иемитсу прикрыл глаза. — Вария против Алессии, хотя вроде как должны быть согласны. — он почесал подбородок, — Занзас устроил разнос нашему информатору, как только тот сообщил ему об этом. Все офицеры против нее. — Она не доказывала им силу, как это сделала Тсуна на Конфликте Колец. Она ни в чем не участвовала, а только сидела в резиденции, ожидая, когда пройдут все опасности для ее жизни.       Савада примирительно поднял руки, недовольно смотря на скривившегося Реборна. Ему, как и Варии в принципе, тоже не нравилось, что наследница столь долгое время сидела за спиной папочки в Вонголе, отчаянно спокойно наблюдая, как сестра — пусть и только биологическая — раз за разом рискует своей жизнью ради спасения Семьи Вонгола. А ведь и Реборну тоже было известно, что у Савады Иемитсу есть еще одна дочка, которая также, как и Тсуна имеет полное право стать Дечимо.       И если не так давно, встретившись с Алессией, репетитору казалось, что вот он, идеал босса, который нужен Вонголе, то сейчас, снова встретившись с Тсуной…       Тсунаеши Савада стала той, кого Реборн так старательно пытался из нее сделать, бросая в самые изощренные проверки с головой. Сильная, волевая личность, умеющая идти по головам ради собственной выгоды, умеющая принимать сложные решения и ищущая в каждом чужом шаге что-то нужное для самой себя. Где были все эти характеристики месяц назад? Почему вместо хитрой, умной, сообразительной девушки его встретил запущенный самой собой и запуганный местными хулиганами заморыш с оленьим взглядом и с ободранными коленками? Было ли все это игрой, притворством, или же что-то случилось с дочерью Советника? Каждый раз, стреляя в нее пулями возрождения, он невольно восхищался мощью скрытого в ней Пламени, но в обычной жизни она его разочаровывала своей мягкотелостью. Даже Занзас и Бьякуран не смогли выбить из нее эту доброту и всепрощение. Что уж говорить о нем, человеке, который не имеет права ее убивать и сильно калечить? — Ты узнал хоть что-то у жены? — недовольный собственным бессилием в этом вопросе спросил Реборн, мелкими глотками цедя коньяк. Нервы у него в последние несколько дней были совершенно ни к черту. — Нана меня чуть с лестницы не спустила за эти вопросы. — невесело усмехнулся мужчина, зарываясь рукой в отросшие волосы, — Я уверен, что еще немного «дел во имя Вонголы» в Намимори, и мне придется либо искать новую семью, либо Вонголе придется искать нового Внешнего Советника. Либо и то, и другое. — Семью или Семью? — ухмыльнулся киллер. — И то, и то. — Савада прищелкнул пальцами, — Нана мне прямо сказала, что «Если моя дочь хоть раз еще придет домой в ободранной одежде или в слезах, как это было не так давно, то я вспомню, как можно кастрировать без наркоза и ты в Намимори появишься только лишь в виде трупа на кладбище». О, и знаешь, мой друг, я не желаю знать, откуда ей известны подобные знания. — Хо-о? — в глазах Реборна даже не черти танцевали румбу, там над Иемитсу потешалась вся преисподняя, — Вот это номер-то! Говорил я Тимотео, что Нану стоит взять под крыло Вонголы! — Замолкни. — кисло посоветовал ему Вешний, допивая остатки залпом и наливая снова. В последнее время это стало для мужчины самой больной темой из возможных, — Ты не первый, кто мне это говорит, Реборн. И не последний, в принципе, точно. Я лет с восемнадцати знал, что если Нану привести в Вонголу, то у нас станет на киллера больше. — Тебя на данный момент волнует только это? — репетитор оскалился, подаваясь вперед, — Смотри, Иемитсу: ты потерял призрачную возможность восстановить доверие со своей дочерью, эта же дочь искренне возненавидела свою сестру — твою вторую дочь, ваша с Тимотео изначальная попытка сделать ее Внешним Советником потерпела крах — и как она вас наебала-то! — и более ничего хорошего для вас не предвидится! Тебе мало этого или мне продолжать? Потому что моих возмущений хватит еще как минимум на час! — Ты на чьей стороне? — поинтересовался он, — Помнится, ты был одним из первых, кто дал добро на смену наследницы? — Меня сюда не приплетай!.. — Правда глаза режет? — нервно растрепал волосы советник, гипнотизируя взглядом стакан, — Я всегда желал для Тсунаеши только самого лучшего, но никак не мог подумать, что пропущу в ее жизни столько всего…       Реборн понимающе кивнул, впиваясь взглядом в бутылку. Ему и самому все это было до одури странно осознавать и видеть — как Тсунаеши обнимает Хибари, как ласково трется всем телом и в результате оказывается прижата к груди; как спокойно и даже вальяжно общается с учениками, как руководит большинством школы. Странно видеть, что более Тсуна не нуждается в их общении, ей не интересны их гулянки и походы куда-либо, как раньше. И самое главное, что Реборн четко видел, насколько сильно желают Хранители оказаться рядом с Тсунаеши также, как раньше.       И не менее четко осознавал, что им не дадут шанс просто так.       А еще где-то внутри уязвленное чувство собственного достоинства обиженно дулось на вредную девчонку. — Как ты смог просмотреть изменения в Тсунаеши? — Реборн цыкнул на протянутый стакан, но послушно налил ему еще, — Она твоя дочь, Иемитсу, и даже при всем при этом она выросла без тебя в ту, кого ты — вот смешно-то! — пытался создать моим воспитанием! Как объяснишь это, придурок? Как можно просмотреть такие кардинальные изменения в ребенке?       Советник промолчал. — Когда ты в последний раз видел ее и нормально общался с ней до двенадцатилетия? — В пять, когда Тимотео ставил блок на Пламя. — обрубив начавшего возмущаться киллера взмахом руки, он продолжил, — Каждый следующий раз, когда я приезжал, Тсунаеши либо оставалась у «подруг» на ночевку и приходила к тому моменту, когда мне уже приходилось уезжать, либо общалась со мной на расстоянии. Я списывал это на то, что она просто обижается, но, похоже, она делала это намеренно.       Иемитсу вздохнул. — Я не хотел разделять их в таком раннем возрасте, но Пламя Алессии все не пробуждалось, когда Тсунаеши уже могла спокойно концентрировать его на пальцах. Мы разговаривали с Девятым на счет этого, и оба пришли к выводу, что будет лучшим решением изолировать Тсунаеши от Алессии до того момента, пока не пробудится очаг или сама Тсуна не сможет его контролировать. Мы с Тимотео действительно решили, что это может повлечь за собой гораздо более страшные последствия. — Я восхищен. — после недолгого молчания наконец-то выдавил из себя Реборн после нескольких глотков, — Восхищен тем, что она так дурила тебе голову. Столько лет водить тебя вокруг пальца… — Спасибо, Реборн, ты настоящий друг. — невозмутимо кивнул мужчина, — Но ты не дослушал. До пяти лет она была тихим и нелюдимым ребенком, поэтому я не думал, что может что-нибудь измениться. — А поинтересоваться? — У кого, Реборн? Нана всегда говорила, что Тсунаеши растет послушной и милой девочкой, а когда мне удавалось с ней поговорить, то я в этом только убеждался. Я даже подумать не мог, что она столько скрывает. — Советник залпом допил из стакана остатки, — Дружба с Хибари, с Ямамото, с Сасагавами… Если с последними я могу понять, то Хибари-то как сюда затесался? А ее поведение? — Это-то как раз меня и волнует. — хмыкнул репетитор, — И гораздо больше, чем твоя вторая дочь, Иемитсу. Не пойми неправильно, я считаю, что у Алессии есть потенциал и его можно развить, но я всегда сравнивал ее с Тсунаеши. Во-первых, потому что чем-то они все же похожи. Во-вторых, потому что, в отличии от ситуации с Дино, я действительно сделал из нее мафиози. Ну, а в-третьих… Она победила Мукуро, прошла Конфликт Колец, побывала в будущем и победила Джессо, ввязалась в конфликт с Шимон и Деймоном Спейдом, помогла снять с нас, Аркобалено, проклятие. И все это она делала на одном только упрямстве и желании помочь. Я не считаю, что это — лучшие качества для босса правящей мафиозной семьи, но подумай сам? Я ушел за Алессией только из-за перспектив, которые мне на тот момент казалось гораздо значимыми, нежели амбиции Тсуны. И как ты видишь, я попал в просак.       Реборн сложил руки на груди и жестким взглядом смерил Внешнего Советника. — У меня нет никаких прав указывать тебе, но как друг я советую тебе лишь одно: сделай так, чтобы Тсунаеши перестала считать тебя чужим человеком. Извиняйся, ползай на коленях, но запомни, что если что-то случится и Вонгола с Тсунаеши встанет по разные стороны баррикад, ни я, ни кто-либо еще из нас не сможет сдержать ее от мести. И вот это, пожалуй, самое страшное из всего, что может произойти за всю историю семьи.       Его голос звучал глухо. — В этом случае Вонгола падет от ее рук.