Арно (Тони). Или наоборот?

Мария говорит спокойно: — Антонио предстоит очень долгое лечение, но злым людям нельзя знать, что он болеет. Поэтому, ты, Тони, заменишь его, пока Антонио не поправится. На тебя возлагается огромная ответственность — поддерживать репутацию семьи Старков. Ты понимаешь это? Арно уже семь, не мелкий, чтобы такого не понимать. Он кивает. И говорит на всякий случай: — Да, мам. Говард не говорит ничего. Он вообще предпочитает Арно не замечать — уходит в спальню к Антонио и остается там. — Ему нужно время, милый, — вздыхает Мария. — Скоро он поймет, что это правильно — вырастить тебя, кровь от крови его, а не искать похожих на нашего Антонио малышей. Арно на всякий случай снова кивает. И идет следом за Марией в свою новую комнату. Ему не нравится в этом доме. Здесь чисто, просторно, свежо, не душно, несмотря на жару, что царит за окном, но пахнет… словно теми цветами, которые растут на могиле у их приютской кошки Люсиль, смертью пахнет. Арно смотрит на большую кровать, на гору игрушек и выбирается в окно. Он идет по карнизу, добирается до соседнего открытого окна и заглядывает в комнату. Там на постели лежит мальчик, похожий на него. И никого больше. Антонио приподнимается на локтях и говорит: — Я тебя видел. И Арно забирается в его окно и приближается к кровати. — Кто ты? — хмурится Антонио. — Арно, но Мария сказала, что я теперь Тони, — усмехается Арно. — А она — мама. — Она — моя мама, — твердо отвечает Антонио, а потом говорит жестко: — Папа говорит, что ты только… актер. Ты будешь изображать меня, пока я не поправлюсь. — Мария говорит то же самое, — кивает Арно. — И я знаю, что она — твоя мама. От этих слов внутри тяжело становится. Они завистливые, эти слова, но с этим Арно не может поделать ничего — у его отражения были другие глаза и запах болезни, но была Мария… и был Говард. Для Антонио Говард был добрым. — Да нет, — вдруг говорит Антонио. — Видимо… твоя… Ты же будешь вместо меня, пока я не поправлюсь. — Он смотрит своими небесными — как у Марии — глазами на Арно и говорит спокойно: — А я не поправлюсь. Никогда. И возразить бы что-то, но… Но от Антонио тянет болезнью, а в комнате нехорошо пахнет могилой. Арно — отчего-то — чувствует себя виноватым и прячет глаза. Пропахшую смертью комнату он покидает через окно.