В клетке

      Всю ночь Мэллори перекатывалась с боку на бок в безуспешных попытках уснуть. После всего пережитого её тело было измотано и отчаянно хотело покоя, но мысли, что колючим роем носились в голове, не давали ей забыться.       Перед глазами мелькали образы: чёрная пустота под ногами, пронизывающий ветер, руки Мэллори, так сильно сжимающие запястья Антихриста, что на них должны были остаться синяки. Никогда ещё Мэллори не была близка с кем–то настолько, как с сыном Дьявола, запертая в собственной клетке. Это нельзя было назвать ни дружбой, ни любовью, ни симпатией. Когда твоё обнажённое подсознание предстает во всём своём отталкивающем уродстве перед чужими глазами – между вами неминуемо возникает неуловимая связь. Её сложно описать словами, скорее – это ощущение. Будто два оголённых провода столкнулись друг с другом, и произошло короткое замыкание.       Едва ли Мэллори хотела подобного, не говоря уже о Майкле. Стоя вместе с ней посреди пропасти, он целиком зависел от своего невольного тюремщика. Его жизнь оказалась неразрывна связана с её рассудком, и он сделал то, что для Мэллори было самым важным в тот момент – смог поверить в неё. Неправильное решение ведьмы могло их убить, и он знал об этом.       Не в силах больше маяться от бессонницы, девушка подорвалась с кровати. Ей нужно было поговорить с Лэнгдоном. Желание было настолько сильным, что её мучительно жгло изнутри. Не вылезая из своей синей пижамы в полоску, девушка босыми ногами выскочила из комнаты. Она бежала так быстро, будто её гнали кнутом в спину.       Стукнув несколько раз кулаком в дверь, Уотсон шумно выдохнула.       «Пожалуйста, только открой дверь, пожалуйста, пожалуйста», — отчаянно повторялось в её голове.       Железный скрежет ключа в замке – и через мгновение перед Мэллори показался Майкл.       По виду он только что встал с постели. Волосы сильно растрепались, глаза казались покрасневшими, а из одежды на нем были только свободные темно–серые брюки.       — Что опять? — спросил Лэнгдон севшим голосом, едва заставив себя сфокусировать взгляд на гостье.       — Я… — неуверенно начала Мэллори, — нам нужно поговорить.       Лэнгдон со сдавленным стоном коснулся пальцами переносицы и закрыл глаза.       — А хотя бы до девяти утра ты с этим подождать не могла?       — А сейчас сколько? — смутилась девушка.       — Пять.       — Ой.       Майкл поднял на неё заспанные глаза.       — Ты ведь не отстанешь, да?       Мэллори потупила взгляд в пол.       Лэнгдону явно хотелось что–то съязвить, но сейчас у него на это не хватало сил.       — Заходи уже, — закатил глаза Антихрист, пропуская Мэллори в комнату.       — Я могу и попозже зайти, — смущённо пробормотала ведьма, — а ты пока спи.       — Мне кажется, что я уже сплю и вижу кошмар, — огрызнулся он.       Не дожидаясь, пока Антихрист взбесится окончательно, Мэллори вошла в комнату.       Майкл хлопнул дверью и, пройдя мимо девушки, свалился обратно в постель и закрыл глаза.       — Я могу присесть на кровать? — осторожно спросила Мэллори, приблизившись.       — Да, садись, где хочешь, — устало ответил парень, не открывая глаз.       Осторожно, примостившись на смятом одеяле, Мэллори прижала к животу одну из подушек. Это её всегда немного успокаивало.       — Я хотела извиниться, — тихо сказала девушка, опустив голову. Выдавить из себя слова дальше оказалось сложнее, чем она думала.       — Раз это всё, что ты хотела сказать, — произнес Антихрист после длительной паузы, — то уйди и закрой за собой чёртову дверь.       — Нет, я не только о том, что заперла нас в клетке, — сбивчиво добавила Мэллори и шумно сглотнула, — сейчас мне кажется, что я была к тебе не очень справедлива.       Лэнгдон исподлобья взглянул на девушку.       — В каком смысле?       — Ты Антихрист, конечно, но… — ведьма вздохнула, — я никогда не хотела думать, что ты ещё и человек. И сейчас мне стыдно за это.       Лэнгдон ничего не сказал, но почувствовал, как что–то внутри него болезненно сжалось.       — И в чём–то, возможно, гораздо лучший человек, чем я, — добавила Мэллори и шмыгнула носом.       — Самобичевание тебя не красит, — ответил Майкл с тяжёлым вздохом.       — А еще, — сказала девушка, — я боялась поверить, что у нас гораздо больше общего, чем мне казалось, но теперь я это понимаю.       Руки ведьмы ещё сильнее стиснули подушку.       «Как и я», — нехотя отозвался в голове Мэллори голос Лэнгдона.       — Если мы уже закончили с «Гордостью и Предубеждением», ты, наконец, дашь мне поспать? — спросил Майкл, пытаясь, чтобы его голос звучал как можно холоднее. Он старался не столкнуться взглядом с Мэллори, чтобы она не заметила в глазах Антихриста то, чего ей не нужно было видеть.       Вздохнув и чуть помедлив, Уотсон встала с кровати, бросив подушку обратно. И тут она вспомнила ещё кое–что.       — В тот вечер, когда я взорвала все светильники в гостиной, — сказала Мэллори, — я тогда выпила и плохо помню, что точно было, но…       — Тебе показалось, — мрачно закончил Лэнгдон за неё, догадавшись, что та хочет спросить.       Но не смотря на ответ Майкла, на лице Мэллори появилась слабая улыбка.       Через минуту девушка покинула комнату, а Лэнгдон молча уставился в закрытую дверь. От подушки, что лежала рядом, чувствовался тонкий запах женского тела. До боли стиснув руку в кулак, Антихрист швырнул подушку в дальний угол комнаты, при этом попав в напольную вазу, что со звоном разлетелась на осколки.

***

      Прошла ещё неделя. Похоже, что теперь Лэнгдон решил игнорировать не только Коко, но и вторую ведьму. Они практически не разговаривали, кроме коротких сухих приветствий по утрам. Антихрист даже избегал встречаться с Мэллори взглядом. Чем была вызвана такая резкая смена поведения – девушка не понимала.       Изредка ей казалось, будто Лэнгдон буквально прожигает её глазами насквозь, но стоило ей оглянуться, как тот сразу исчезал из виду.       Все это негативно сказывалось на её нервах, да и на здоровье в том числе. Мэллори часто стало бросать в жар, а в груди болезненно ныло. С чего вдруг появились подобные симптомы, ведьма не догадывалась. Как будто она подхватила странную форму гриппа, которая то валили её с ног, то исчезала, будто её и не было.       Коко была не на шутку обеспокоена её недомоганием. В один из дней она даже попыталась сваривать подруге ромашковый чай, хотя и не слишком в этом преуспела, высыпав в чайник практически целую упаковку заварки.

***

      Уже несколько дней Майкл не проводил ритуал. Он знал, что когда его сознание было раскрыто, Отец мог видеть все его мысли как на ладони, и сейчас это его пугало.       Зерно сомнения, что зародилось в его душе, начало прорастать и пускать корни. С каждым днём он чувствовал, будто его изнутри стягивает ядовитый плющ. Нельзя было сказать, что он вдруг проникся к девчонке чувствами, во всяком случае, сам Лэнгдон отказывался их так называть. Но ведьма уже не казалась Антихристу неодушевлённым куском костей и плоти, как это было раньше. Он видел в ней живого человека, который по какой–то причине неосознанно тянулся к нему. Сложно было отрицать, что между ними прослеживалось определённое сходство. Их растили, вкладывая в них осознание собственной исключительности, но некому было объяснить, что с этим всем делать дальше.       Сейчас Майкл как никогда нуждался в Мисс Мид. После разговора с ней ему всегда становилось спокойней. Она как никто другой умела развеять его сомнения и наставить на правильный путь.       Несколько дней он собирался с силами, чтобы вложить их на создание своей астральной проекции, которую он сможет переместить в Святилище. Такой трюк требовал много энергии и без призыва Отца ему это будет особенно сложно сделать.

***

      Расставив на полу свечи, Лэнгдон опустился на колени и лёг на ковер. Взгляд Антихриста устремился в потолок, дыхание стало глубже. Глаза Майкла закатились так, что остались видны только белки.       С резким выдохом он ощутил, как его ступни коснулись твердой поверхности. Оглянувшись, он увидел свой кабинет, что находился на верхнем этаже Святилища. Мисс Мид уже ожидала его, он заранее предупредил, что ему необходимо поговорить с ней с глазу на глаз.        — Мой мальчик, — произнесла женщина и подошла к Майклу с распростёртыми руками, — я так скучала по тебе.       Мисс Мид заключила Антихриста в тёплые объятия, и Лэнгдон уткнулся лицом в её плечо.       — Скорее бы ты уже вернулся сюда, — сказала женщина, выпуская Майкла из своих объятий, — мне так больно думать, что тебе приходится сейчас уживаться с этой ведьмовской швалью.       — Да, конечно, — тихо сказал Антихрист и опустился в кресло, — не думаю, что у меня хватит сил долго удерживать здесь свою проекцию, так что…       — Конечно! — воскликнула Мисс Мид, присаживаясь напротив, — о чём ты хотел поговорить?       Лэнгдон почувствовал, что у него дрожат пальцы, и он сцепил их между собой.       — Скажи, если Отец узнает, что я сомневаюсь в его приказе, что со мной будет? — Майкл поднял неуверенный взгляд на женщину.       — Милый, — тепло протянула Мисс Мид, опуская ладонь ему на колено, — ты ведь знаешь, что всё, что говорит нам Отец наш, Сатана – верная истина. Тебе не нужно сомневаться в его словах. Мы все исполняем его волю, и в том наше благословение.       — Но если я не хочу делать то, что он просит? — голос Майкла сорвался, и глаза стали мокрыми, — я его сын, почему я не могу сам решить, что должен делать, а что нет?       Мисс Мид взглянула на мальчика с грустной улыбкой.       — Я думаю, ты запутался, дорогой. Жизнь бок о бок с ведьмами тебя отравляет. Твои мысли путаются, я понимаю.       Майкл моргнул, и по щеке стекла крупная слеза.       — Но я знаю и всегда знала, что ты справишься, — добавила женщина, мягко касаясь лица Лэнгдона, стирая влажный след от слезы, — что бы ни случилось, ты останешься верным своей миссии и своему Отцу. Не стоит плакать, мой ангел, ты преодолеешь это, как уже делал раньше.       — Раньше я не сомневался, — едва слышно ответил Майкл, склонив голову вниз, — иногда я не понимал, что он хочет, иногда думал, что у меня не хватит сил выполнить его приказ, но сейчас я просто не хочу и мне страшно.       — Ох, — пробормотала Мисс Мид. Встав с кресла, она подошла к Антихристу и опустилась рядом с ним на подлокотник.       — У меня сердце разрывается смотреть, как ты страдаешь, — женщина прижала Майкла к груди и провела рукой по его мягким волосам, — не бойся, милый, скоро наваждение пройдет, твой разум очистится, Отец одарит тебя своей мудростью, и я буду рядом.       — Но если я, всё же, ослушаюсь его, — сказал Лэнгдон, отстранившись и посмотрев на женщину снизу вверх, — ты же не отвернёшься от меня?       Он смотрел на Мисс Мид потерянным взглядом испуганного ребёнка.       — Ave Satanas, — улыбнулась женщина и поцеловала сына Дьявола в лоб, — помни, кто ты, мой мальчик, и верь своему Отцу.