Друг — это тот, кто поддержит тебя в трудную минуту и никогда не забудет о тебе. Он поможет, а если и надо простит.
Наше время Прислоняюсь к холодной стене и напрягаю слух, пытаясь уловить каждое слово. Каждому человеку говорили и не раз, что подслушивать — плохо и надо уважать других. Но это другое. Если я ворвусь сейчас и потребую объяснений, то они придумают миллион отговорок. И в итоге закончится тем, что они вообще разговаривали не обо мне. Инструктор явно что-то скрывает. Я это поняла сразу, как только увидела его взгляд после того, как ему рассказали о моих способностях. Он не был удивлён, как все остальные. Наоборот, Инструктор словно ждал этого момента. Изучать эмоции людей я полюбила с детства. Мне нравилось, смотря на людей, угадывать, что происходило у них в жизни. Было время, когда я хотела стать психологом. Но позже поняла. Я могу легко понять проблемы человека, но вот помочь... С этим у меня трудности. Мне тяжело даются такие моменты. Я не знаю, что именно сказать и в итоге паникую. Инструктор начал ходить по комнате, затем подошёл к столу, взял кружку и сделал глоток чая. Он явно что-то скрывает и я выясню что именно. — Вы шутите? И этот человек находится в «Службе Доставки»? Её мы учим, как убивать тень? Лиза была зла. Она готова была уничтожить офис одним лишь взглядом. Что не так со мной? Всё дело в моих силах? Они являются проблемой? Я видела в действии Дашу и Лизу. Они силовики, которые всегда борются с тенью. И как я понимаю, то я сильнее их, хоть и работаю недавно. Неужели в этом вся проблема? — Инструктор, вы точно уверены? Это она? Даша ходила из угла в угол, затем остановилась и посмотрела на Инструктора. Этот взгляд был с толикой надежды. Словно, надеясь, что ответ будет отрицательный. Но почему же? Что такого им сказал Инструктор? Что-то не так со мной. Но что именно? — Да. Я лично знал эту девушку. Она тогда прибежала ко мне, говорила, что видела видение. Этот ребёнок обладает величайшей силой. И если его будет воспитывать Александр, то всему миру придёт конец. Я тогда подменил его в роддоме с другим, который позже умер. А потом попросил родителей отказаться от него. Так было лучше для всех. Инструктор остановился, сделал глоток и посмотрел на посвящённых. Я не могла поверить ни в одно сказанное слово. Нет. Ноги подкашиваются и я сползаю на пол. Пазлы соединяются в одну общую картину. Если верить реакции посвящённых, то Инструктор говорил об Александре, который пару месяцев назад открыл портал. Теперь стала понятна и реакция Лизы, и слова Даши. Я дочь могущественного мага, подкинутая чужим людям, которые отказались от меня. Я пыталась выяснить, кто мои настоящие родители. Но это было напрасно. Никто не говорил ничего. Как-то мне сказали, что у моих родителей была фамилия «Петренко», но потом быстро добавили, что это ещё неточная информация. И сейчас я понимаю, что лучше вообще ничего не знать о своей семье, чем понимать, что ты дочь тёмного мага, который пытался уничтожить весь мир. Слёзы начинают появляться одна за одной. Я могу зайти в офис, устроить истерику и в конце концов уничтожить половину офиса. Но нет. Это неправильно. Минуты длились очень долго. Повисла тишина. Я аккуратно заглянула в офис. Всё словно замерло. Посвящённые не решались ничего сказать. Пипл устало потёр переносицу и сел на диван. На минуту наши взгляды встретились. Я вскочила на ноги и быстро пошла к выходу. Нет, ещё рано. Я не готова ни с кем разговаривать. Да и готовы ли они? Для них ведь я теперь самый главный враг. Выбегаю на улицу. Голова начинает кружиться. Я падаю на колени и начинаю плакать. Слишком многое происходит в последнее время. Воздуха становится катастрофически мало, но я не могу успокоиться. Нет. Нет. Нет. Кто угодно, но только не Александр. Я видела с каким ужасом все вспоминали то время. Они возненавидят меня. Кто-то подбегает ко мне, садится рядом и крепко обнимает. Пипл. Он что-то говорит, пытается успокоить, но я ничего не слышу. Словно мантра в голове звучали слова Инструктора. — Всё будет хорошо. То ли себя, то ли меня пытался успокоить Пипл. Его голос звучит тревожно. Он переживает. До меня резко доходит смысл данной ситуации. Я на коленках сижу на земле. Юбка задралась до неприличия. А рядом сидит Пипл и пытается меня успокоить. Я никогда не показываю свою слабость, предпочитая оставаться с ней и алкоголем наедине. — Ты смелая, добрая, словно солнечный лучик, а ещё когда улыбаешься, появляются симпатичные ямочки на щеках. И плевать, кто твой отец. Ты ни капельки не похожа на него. Твоя схожесть с ним только силы. Всё. И не обращай внимания на тех, кто будет говорить обратное. Я поднимаюсь на ноги и пытаюсь привести себя в нормальный вид. Тушь потекла, образовав на щеках чёрные тропинки. Ладонью пытаюсь убрать, но понимаю, что только усугубила ситуацию. Руки все теперь были в туши, а Пипл лишь усмехнулся. Он аккуратно вытирает подушечками пальцев, а затем улыбается искренней улыбкой. — Можешь не говорить им, что я всё слышала? Пипл кивает, а я медленно отхожу в сторону. Он внимательно смотрит на меня и, удостоверившись, что моё настроение не находится на отметке: «Покончить жизнь самоубийством», уходит обратно в офис. А я просто стою и улыбаюсь, пытаясь внушить себе, что всё будет хорошо.***
*** Забегаю домой и, переодевшись в одежду без пятен грязи и следов туши, направляюсь в детский дом. Всю жизнь я ненавидела родителей. Они бросили меня, оставив возле роддома. И цель моего поиска была лишь одна: найти их, посмотреть им в глаза и задать всего лишь один вопрос: Зачем? Ведь, наверняка, у них была причина. Очень важная. Может, их родители были против или мой отец. А мать, несмотря на то какие могут быть последствия в итоге, дала мне жизнь. Но в конце концов бросила меня в надежде, что меня воспитают достойные люди. Я всегда думала, что же произошло такого тогда. Почему они бросили меня? И что было, если я бы осталась там? А сейчас… Сейчас я понимаю, что они сделали это не по своей воле. Инструктор заставил их, внушил им сделать это. Вроде, я должна ненавидеть его. Он лишил меня семьи, того, что должно быть у каждого. Но теперь, зная, кто мои настоящие родители, я понимаю, что так действительно было лучше. В детстве со мной часто происходили странные вещи. Стакан мог разлететься на мелкие кусочки или вода нагреться до температуры кипения одним лишь взглядом. А что, если бы это было с моими родителями? Что, если из-за меня они могли пострадать или даже умереть? Я никогда не простила бы себе это. Определенно, то, что я росла без родителей лучшее, что могло быть.***
Останавливаюсь перед большим, немного старым, но родным зданием. По телу пробежал холодок. Я была настроена решительно и не собиралась уходить, пока не узнаю их имена. Вдох. Выдох. Уверенно шагаю и захожу в детский дом. — Здравствуйте. Мне надо к директору детского дома. Пытаюсь мило улыбнуться. Охранник лет тридцати окидывает меня взглядом и лишь ухмыляется. — Фамилия, имя? — Петренко Диана. Мужчина медленно достал телефон и начал что-то набирать. Он уже начинал раздражать меня. — Здравствуйте, Светлана Анатольевна. Тут к вам девушка пришла, хочет поговорить. Диана Петренко. Хорошо. До свидания. Он медленно положил телефон на стол, затем достал ручку и записал что-то в блокноте. Вся эта ситуация начинала раздражать. Хотелось ударить его чем-нибудь тяжёлым и быстро подняться наверх. И когда я стала такой раздражительной? — Проходите… Он начинает говорить про то, где находится кабинет, но я уже срываюсь с места. Подхожу к лестнице и быстро поднимаюсь на третий этаж. Подхожу к дубовой двери, стучусь, как интеллигентный человек и, не дожидаясь ответа, захожу. — Диана, сколько лет, сколько зим. Проходи, садись. Ты какими судьбами? Светлана Анатольевна мило улыбается, но я вижу, что она нервничает. Пытаясь убрать какие-то бумаги, она задевает кружку с чаем, которая падает на пол и разбивается. Я подхожу чуть ближе к столу, обдумывая как лучше начать разговор. — Здравствуйте. Могла бы сказать, что дела хорошо, но это не так. Я бы хотела поговорить о моих родителях. Женщина выкидывает осколки кружки в мусор. Затем подходит к столу и садится на стул. Она смотрит на меня пристальным взглядом, наверняка, придумывая очередную правдоподобную ложь. — Мы же столько раз это проходили. Поверь, мы ничего не знаем о твоих родителях, разве только их фамилию… но и это неточно. Каждый раз одно и тоже. Женщина отводит взгляд, рассматривая цветок с растением. Я шумно вздыхаю, чем привлекаю к себе внимание. Женщина внимательно смотрит на меня, пытаясь понять, поверила ли я ей. Нет. Простите. Не сегодня. — Светлана Анатольевна, я вижу, вы что-то скрываете. Прошу, я готова ко всему… Мне надо знать. После новостей о моем отце, я действительно готова ко всему. Даже если они ничего не помнят обо мне. Даже если их нет в живых. Я просто хочу знать их. Вот и всё. — Ты уже давно не ребёнок и скрывать правду от тебя всё сложнее. Просто знай сначала, что я хотела как лучше для тебя… В последнее время я часто слышу эту фразу. — Я узнала их имена, когда тебе было семь лет. Их зовут Петренко Андрей Игоревич и Петренко Елизавета Павловна. Только есть одна небольшая проблема. Он в больнице, Дин, для психически больных людей. Уж не знаю из-за чего. Не интересовалась. А к этому я была готова меньше всего. Нет, не так. У меня даже не было мысли, что мои родители сумасшедшие люди. Я пытаюсь что-то сказать, но ничего не получается. Мне нужен свежий воздух. — Спасибо. Быстро выбегаю из кабинета и бегу на улицу. Мне нужен срочно свежий воздух. Выхожу на улицу и сажусь на лавочку. В голове сотни мыслей. Я так пыталась выяснить, кто же мои родители, что сейчас… Что сейчас хочется забыть всё, что произошло сегодня. Это всё кошмарный сон. Я почему-то уверена, что они не сумасшедшие. Их зовут Петренко Андрей Игоревич и Петренко Елизавета Павловна. Они не сумасшедшие, просто оказались не в то время, не в том месте. Я уверена, что мои родители просто увидели теней, посвящённых или даже моего биологического отца. Да. Да. Да. И во что бы то ни стало, я докажу, что они просто оказались пешками в игре Тёмного мира.***
*** К дому я подхожу поздно вечером, жутко уставшая. Единственное, что мне хотелось это отдохнуть, полежать в ванной с успокаивающими маслами и бокалом вина. Но, видимо, судьба решила иначе. Помните я говорила, что день — знакомство с Тёмным миром, порталом и посвящёнными никогда не забуду и обведу в календаре? Видимо «сегодня» хочет побороться за это место. Я мечтала о ванне с бокалом сухого полусладкого, но не о затопленной квартире, совсем. Моя моральная и физическая усталость резко превратились в агрессивность. Нет, ну что себе позволяет этот парень? Он совсем недавно заехал в квартиру. Я видела его пару раз и всё время в компании симпатичных девушек. Типичный мажор, папенькин сынок. Выхожу из квартиры и уверенно поднимаюсь на этаж выше. Звонок. Второй. Никто не выходит. Он там что обнаглел? Я начинаю стучать кулаками по двери. Никакой реакции. — Девушка, могу с уверенностью сказать, что там никого нет. Парень поправляет чёлку, затем подходит к двери и начинает открывать её. Явился, собственной персоной. Дверь открывается, блондин вальяжно заходит внутрь, ставит пакет с чем-то звенящим на пол и подходит ко мне, оставив между нами дистанцию в два шага. — А вот теперь есть. Итак, что нужно такой симпатичной особе? Он смотрит на меня, а в голове уже, наверняка, вертится мысль в какой позе он займётся со мной сексом. Знаю таких. Но на меня не действуют его чары. — Значит так, говорю один раз и не повторяю. Ремонту в моей квартире месяца два от силы и не мои проблемы, что ты захотел сделать бассейн в квартире. Чтобы через два дня там не было и следа потопа. Иначе ты очень об этом пожалеешь. Резко оборачиваюсь и спускаюсь по лестнице вниз, оставляя в шоке парня, стоящего на лестничной клетке. Я очень устала сегодня и желания устраивать разборки у меня совершенно нет. Выхожу на улицу и вдыхаю свежий воздух. Единственная мысль, которая приходит — переночевать у Юли. Затем приходит осознание, что в квартире я оставила сумочку вместе с телефоном и деньгами. Ну и ладно, прогулка полезна для здоровья.***
*** Идти к подруге пешком было отвратительной идеей. Это я поняла, когда прошла около километра на шпильках. Ноги начали ужасно болеть, ужасно хотелось спать, а ещё появилось ужасное чувство голода. Снимаю шпильки, беру в руки и продолжаю идти босиком. М-да уж, Петренко, одна идея лучше другой. Подул ветер и я поёжилась. Лёгкое, льняное платье никак не предназначается для ночных прогулок. Прохожу мимо нашего любимого ресторанчика. Мы здесь часто встречаемся. Осталась приблизительно половина пути. Хах, а не так уж и много. — Девушка, а вы знаете, что с симпатичными особами любят делать совершенно не симпатичные мужчины? Пипл. Почему-то я совершенно не удивлена, увидев его. Он внимательно посмотрел, затем стянул с себя куртку и протянул мне. А я что? Я взяла куртку, надела и продолжила свой путь. Меньше всего хотелось сейчас видеть его после случившегося возле офиса. — А если серьёзно? Двенадцать часов ночи, куда спешим? К любовнику? Сейчас я не была настроена на дружеские беседы и плоские шутки от слова совсем. Просто хотелось заснуть. Даже неважно где. — Я очень устала. И у меня нет никакого желания сейчас шутить. Правда. Давай завтра встретимся и всё обсудим. Поворачиваюсь и продолжаю идти дальше. Я устала, мне нужен сон и еда. Срочно. Вдруг кто-то тянет за руку и я оказываюсь в нескольких сантиметрах от Пипла. — Сегодня был определенно сложный день для тебя, но это не значит, что ты должна ходить по ночам в одном лёгком платье, да ещё и босиком. В общем, пошли, переночуешь у меня. На минуту я остановилась. Затем обдумала всё и поняла, что это не самый худший вариант. Знаете, я всё время ищу хорошее, даже в плохом. И, возможно, сегодня самый отвратительный день, но есть в нём что-то ещё и это — Пипл.***
— Ego praecipio et possidere, ego statuam mea potestas a imperandi carmine. Potestatem super ostium et limen, super lux et umbra, super omnes qui intrare et qui relinquere. Intrare, et serviunt mihi, quos ego dicitur. Et serviunt mihi, quos ego dicitur. Словно мантру, я повторяю заклинание. Боль пронзила всё тело. Я падаю на колени, до крови прикусывая губу. — Диана, стой. Я слышу голос Инструктора, а за ним шаги посвящённых. Но я не могу остановиться, я должна это сделать. — Ego praecipio et possidere, ego statuam mea potestas a imperandi carmine. Potestatem super ostium et limen, super lux et umbra, super omnes qui intrare et qui relinquere. Intrare, et serviunt mihi, quos ego dicitur. Et serviunt mihi, quos ego dicitur.