Наблюдатель

            Хмурое серое небо Йокогамы в предрассветные часы казалось серебристо-серым. Первые лучи восходящего солнца окрашивали холодную воду в грязно-кровавый цвет. Чуя вдыхал полной грудью холодный, соленый воздух; ветер трепал его ярко-рыжие локоны, хлестал по лицу, яркая шляпа держалась на макушке лишь благодаря способности. Предрассветную тишину и спокойствие нарушали лишь шум прибоя и мерзкие крики чаек. Сигарета медленно тлела в тонких изящных пальцах, скрытых тканью шелковых черных перчаток. Рыжий мафиози периодически подносил сигарету ко рту, обхватывая фильтр тонкими губами, глубоко вдыхая вишневый дым. Погруженный в свои мрачные мысли, он, казалось, не замечал ничего вокруг. В груди разрасталось мерзкое тревожное чувство неотвратимой угрозы. Оно гадко скреблось, сдавливало грудную клетку тревожным беспокойством.       Акутагава Рюноске поёжился от холода, сильнее кутаясь в черный плащ, который, впрочем, не давал ни капли тепла. Холодные длинные пальцы сжали пластиковый стаканчик с еще не остывшим кофе. Тепло. Брюнет наблюдал, исподволь, незаметно, ловя взглядом каждое движение. Как ветер ласкает огненно-рыжие волосы, как тонкие губы выдыхают густой сигаретный дым снова обхватывают сигаретный фильтр. Рюноске невольно любуется острыми аристократическими чертами лица, словно выточенными из камня, ясными, кристально-чистыми голубыми глазами, стройным, обманчиво-изящным телом, которое сдерживает невероятную силу и подчиняет себе смертоносную способность. Накахара Чуя красив. Нужно быть слепым, чтобы не замечать этого. Даже будучи абсолютным гетеросексуалом невозможно не отмечать его привлекательность.       Яркий, дерзкий, живой — он всегда смотрел в лицо любой угрозе. В кристальных глазах Накахары Чуи светилась невероятная жажда жизни. В отличии от лживого, суицидального напарника, Чуя любил жизнь, несмотря на тяжелое прошлое и опасное настоящее. Честный и открытый взгляд, яркие эмоции, яростная сила были его отличительными чертами. Он всегда был харизматичной личностью и ярким лидером способным вести за собой и защитить своих подчиненных. Несмотря на взрывной характер и жизнь, полную крови и насилия, у него было чистая душа и доброе сердце. Накахара Чуя никогда не был равнодушным. Он горел слишком ярко, согревая других своим теплом и внутренним светом. Дазай Осаму и Накахара Чуя. Они казались полной противоположностью друг друга. Словно Жизнь и Смерть. И все-таки они тянулись друг к другу, образуя сильнейший союз в истории Портовой Мафии.       Наблюдая за рыжим мафиози, Акутагава Рюноске все больше понимал своего наставника. У него не было никакого морального права злиться или осуждать его за это. Яркое рыжее солнце или болезненная бледная тень? Выбор очевиден.       Акутагава стыдливо отвернулся; сейчас он испытывал жгучий стыд за свои мысли и необоснованную ревность. Если бы не Накахара-сан, его жизнь могла оборваться сегодня. Рыжий исполнитель вновь спас Акутагаву, а ведь он ему никто, даже не его подчиненный. Если бы Накахара-сан не оказался рядом во время очередной зачистки на складе, все могло закончиться очень печально. Погибнуть так бессмысленно и нелепо, провалив задание. Узнай об этом наставник, наверняка назовет его бесполезным и безмозглым куском дерьма. И будет прав.       Акутагава ненавидел и презирал собственную слабость. Нет, он не боялся умереть, но Гин… Чёрт возьми, из-за его невнимательности могла быть сегодня ранена! Этого он бы себе не простил, ведь должен был защитить сестру. Он, а не Накахара-сан. Задание было простым: разобраться с контрабандистами, которые вели свои дела на территории портовой мафии. Но уже на подходе к складу их ждали. Все было заминировано самодельными бомбами.       Всё произошло мгновенно. Брюнет слышал хлопок и пронзительный крик рыжего мафиози.       — На землю! — Акутагава видит, как повелитель гравитации буквально закрывает его собой, вытягивает изящную руку в черной перчатке создавая барьер. Видит, как осколки стекол, металла, гвоздей и арматуры застывают в воздухе, светясь красным сиянием. Это завораживает. На тонких губах играет дерзкая улыбка, в глазах пылает азарт. Абсолютная уверенность; он полностью берет ситуацию под контроль.       — Все целы? Гин, ты в порядке?       — Да, Накахара-сан, — Гин бесшумно вскакивает на ноги, принимая боевую позу с ножом в руке.       — Тачихара, прикрой нас! — рыжий отряхивает брюки от грязи, завидуя ловкости Гин, держит пистолеты наготове. Снайперы открывают стрельбу, но повелитель гравитации с улыбкой сбрасывает их с крыши, а потом прибивает к земле осколками всё тех же бомб. Он использует осколки снарядов как оружие против нападавших, которые атакуют со всех сторон уже не таясь. Да сколько же их?!       — Расемон! — Акутагава активирует способность, но внезапно приступ кашля сдавливает горло, кровь густыми сгустками падает на грязную землю. В грудь словно со всей силы стукнули тараном. В глазах темнеет, сознание меркнет. И последнее, что он чувствует — как его подхватывают сильные руки, не давая упасть.       Акутагава приходит в себя в машине, испытывая шок от того, что вообще еще жив. Накахара-сан смотрит на дорогу и курит в открытое окно. Ветер треплет его рыжие волосы. Взгляд Акутагавы скользит по тонкой шее, задерживается на черной ленте чокера и… на идеальной белой рубашке он с ужасом замечает кровавый отпечаток руки. Своей. Значит, Накахара-сан тащил его на себе до машины. Наставник бы наверняка бросил его там и посмотрел, как никчемный ученик будет выкручиваться сам. «Прекрасно, Рюноске, просто блестяще! Мало того, что задание провалил, так еще и дорогую рубашку испортил» — обреченно думает брюнет. Он осторожно следит за Накахарой-саном, ловя каждое движение. И весь съёживается под взглядом пронзительно-голубых глаз.       — Я провалил задание и готов принять любое наказание. Накахара-сан.       — Я не собираюсь тебя наказывать, Акутагава-кун, — рыжий мафиози задорно смеется. — Ты чего такой хмурый? Все закончилось, все целы. Как твои ребра, Рюноске?       Брюнет уставился на рыжего мафиози, думая, что ослышался.       — Не волнуйся ты так. Я ничего не скажу этому суицидальному маньяку, считай, что задание успешно выполнено.       — Но ведь я…       — Этот перебинтованный ублюдок не должен был тебя посылать на задание в таком состоянии. Ты должен находиться в лазарете.       — Почему вы вообще беспокоитесь обо мне? — неверяще спросил Рюноске. Прозвучало враждебнее, чем хотелось.       — А разве хороший руководитель не должен заботиться о своих подчиненных?       Рюноске совсем потерялся, не зная, что на это ответить. С самого детства он привык выживать и бороться за свою жизнь.       — Вот что мы сделаем. Я безумно голоден и устал. Поэтому сейчас мы все заедем в одно круглосуточное кафе, там готовят отличную горячую пищу и сносный кофе. Я угощаю. Возражения не принимаются.       Если бы не Накахара-сан, Рюноске сейчас не встречал бы рассвет на набережной порта, чувствуя странное смущение с благодарность. Брюнет не ощущал желаемого спокойствия, шум прибоя напоминал зловещий шепот, а резкие крики чаек неприятно резали слух. Холодный серый туман змеился у самого берега, медленно рассеивался под тусклыми лучами восходящего солнца.       Чуя резко повернул голову — его внимание привлекло какое-то движение у кромки воды. Рыжий мафиози искренне ненавидел свою паранойю, которая на практике оказывалась прекрасно работающей интуицией.       Этим утром море выбросило на берег свои страшные дары. Отвратительный клекот и шелест крыльев — чайки кружили в воздухе над одним местом у кромки воды, облепляя мертвое тело, словно стая насекомых. Они терзали мертвую плоть когтями, клевали пустые открытые глазницы, погружая в них свои острые черные клювы с отвратительным хлюпающим звуком. Глаза Чуи непроизвольно расширились. Его внутренне передернуло от отвращения. Звук выстрела прозвучал слишком громко в утренней тишине. Мерзкие птицы с криком взлетели в воздух.       Накахара-сан молча склонился над обнаженным телом жертвы. Бледная кожа из-за нахождения в соленой воде местами приобрела сине-серый оттенок, рыжие волосы утратили яркость и тускло блестели на солнце. Чуя заметил тину и морские водоросли, что причудливо вплелись в спутанные волосы хрупкой девушки. Посиневшие тонкие губы раскрыты в предсмертном крике, а пустые глазницы словно смотрели на рыжего мафиози с немым укором. В том, что девушка стала очередной жертвой безумного Йокогамского маньяка, сомневаться не приходилось, слишком характерный почерк. Безумного ли?       — Ещё одна, — равнодушно прокомментировал Акутагава, — задушена, как и все предыдущие. На прошлой неделе нашли тело рыжего парня. Иностранец. Пресса снова подняла шум.       На самом деле ему было плевать на убитую девушку, и он даже не пытался это скрыть. Рыжий мафиози несколько секунд смотрел на жертву нечитаемым взглядом. Затем снял плащ и накрыл тело. Владелец Расемона с удивлением наблюдал за действиями рыжего эспера.       — Рюноске-кун, вызови Черных Ящериц. Нужно позаботится о теле, и убрать здесь все, пока нет свидетелей.       Серый дым разъедал легкие, оставляя противный горький привкус на кончике языка. Рыжий эспер мрачно наблюдал за работой чистильщиков, наполняя легкие медленным ядом. Сигареты давно не приносили облегчения, а алкоголь не туманил разум, даря кратковременное забвение и свободу от мрачной реальности. Паршивая ночь плавно перетекало в не менее мерзкое утро. Отличное начало дня, блядь! Казалось, что может быть хуже? А нет может. Дазай нарисовался — не сотрешь.       Самый молодой глава Исполнительного Комитета Портовой Мафии кружил вокруг свежего трупа с почти детской радостью и любопытством. Он просто лучился фальшивой радостью, демонстрируя обманчивое дружелюбие и задавая вопросы группе зачистки. Дазай резко сделал поворот вокруг своей оси, танцуя обошел труп и, заметив Чую, приветливо помахал рукой своему напарнику, глупо улыбаясь. Рыжий мафиози тихо выматерился сквозь зубы, наблюдая, как проклятый недосамоубийца, весело насвистывая песенку про двойной суицид, летящей походкой направляется явно в его сторону.       Дазай Осаму был последним человеком на Земле, которого Чуя хотел бы видеть этим поганым утром. Дазай был насквозь пропитан лицемерием и фальшью, а надоедливая шутовская маска казалось намертво срослась с лицом. От него за километр веяло ложью, как могильным холодом. Проклятый суицидник раздражал до зубного скрежета, до непреодолимого зуда в сбитых костяшках.       Нестерпимо хотелось съездить пару раз кулаком по наглой роже скумбрии и стереть, наконец, эту лживую бесящую улыбку. Но нельзя. Избивать Осаму на глазах его же подчиненных являлось грубым нарушением субординации; к тому же, не хотелось получать очередной выговор от Мори-доно. Они проходили это уже сотни раз. Сколько костей скумбрии не ломай, Осаму остается таким же ублюдком и занозой в заднице       У Чуи не осталось ни моральных, ни физических сил терпеть шутовское поведение и привычные издевательства Осаму. Терпеть… Игнорировать… Рыжий мафиози смерил надоедливого напарника презрительным взглядом и отвернулся, вдыхая сигаретный дым, всеми силами стараясь игнорировать привычный невыносимый треп. Но у суицидальной скумбрии были явно другие планы на этот счет. Дазай терпеть не мог, когда его игнорировали.       — Йокогама никогда не была безопасным местом, да, — издевательски ласково протянул Дазай где-то над самым ухом рыжего эспера, заставляя Чую невольно вздрогнуть. Расточитель бинтов, игнорируя здравый смысл и инстинкт самосохранения, продолжал нагло вторгаться в его личное пространство. Дазай взял прядь рыжих волос, лежавшую на плече напарника, и принялся задумчиво накручивать на палец. Последние крупицы терпение Накахары стремительно догорали, как пепел тлеющей сигареты.       — Не думал перекрасить волосы, мм? — вкрадчиво поинтересовался суицидник. — Что скажешь, Чуя?       Чуя медленно развернулся, выпуская дым в лицо проклятого суицидника. Фальшивая улыбка словно надломилась и медленно сползла с лица Осаму, стоило ему только столкнуться с арктическим холодом кристально-синих глаз. Его глаза казались почти серыми, словно ледовитый океан; на мгновение брюнету показалось, что он тонет и захлебывается в холодной воде. Кристальная ярость, холодная ненависть и презрение — вот что он видел в глазах Чуи.       — Я думаю, что тебе нужен хороший мозгоправ, Дазай, — в голосе рыжего эспера звучала сталь. — А маньякам не следует возвращаться на место преступления.       Рыжий мафиози развернулся собираясь уходить.       — Чуя! — выкрикнул Осаму, хватая за руку своего напарника, но тот резко развернулся, уходя от захвата.       — Даже не думай лезть ко мне после всего дерьма, что ты здесь устроил, Осаму, — гневно прошипел рыжий мафиози прямо в лицо брюнета.       — Если раньше у тебя был шанс, ты все феерично проебал, — на грани слышимости добавил Чуя. Он быстро развернулся и стремительно ушел не оглядываясь. А Дазай словно окаменел, продолжал смотреть вслед уходящему напарнику. А Акутагава тем временем молился всем богам, в которых он не верил, чтобы наставник не заметил его, мечтая провалиться сквозь землю.