Наблюдатель

            Акутагава Рюноске всегда презирал людей, которые не имели достаточной силы воли, чтобы противостоять порокам. Ничтожные люди, потакающие собственным грехам и тонущие в похоти, идущие на поводу у собственной плоти, не заслуживают пощады или жалости. Властелин Расемона всегда с презрением относился к плотским утехам, считая себя выше этих низменных человеческих страстей. Когда он успел так низко пасть?       Когда в его душу проник сладкий медленный яд похоти, отравляя, делая его тело таким порочным, чувственным, таким отзывчивым на самые непристойные и грязные ласки? Когда его сознание заволокла дымка порочного желания, порождая в голове самые непристойные образы и картины. Картины столь яркие, что заставляли щеки Акутагавы гореть стыдливым румянцем. Это отвлекало, мешало сосредоточиться на работе и чертовски смущало. Юному мафиози было с каждым днем все труднее сохранять маску ледяного спокойствия и невозмутимости на своем бледном лице. Стоило им «случайно» столкнуться в темных коридорах Портовой Мафии в душе Рюноскэ поднималась буря. Достаточно было заглянуть в кристально-голубые глаза рыжего мафиози, которые словно сияли изнутри, увидеть ласковую, лукавую улыбку на тонких губах.       — Добрый день, Накахара-сан — почтительно произносил Акутагава, а после отводил взгляд и старался поскорее ускользнуть от внимательного взгляда Гравитационного Манипулятора. Тот, казалось, видел его насквозь. В коридорах Портовой Мафии брюнет вел себя подчеркнуто холодно, когда на самом деле сгорал от желания вновь ощутить вкус этих манящих губ.

* * *

      Они не виделись вне работы целую неделю. И время тянулось бесконечно долго, серые однообразные дни сменяли друг друга. Акутагава боялся признаться себе в собственной слабости. Он еще продолжал сопротивляться из чистого упрямства. Признать, что его разум и чувства, и даже тело тоскуют по рыжему повелителю гравитации. Рюноске желал его до позорных мокрых снов, после которых он просыпался горячим, влажным и возбужденным и не мог сомкнуть глаз до самого рассвета. По утрам он часто стоял под струями холодной воды, стараясь остудить свое вышедшее из-под контроля тело, избавиться от позорного возбуждения и утреннего стояка. Конечно, он знал, что от этой проблемы можно избавиться более приятным способом. Но брюнет не опустится до того, чтобы ублажать свою плоть собственными руками. Рюноске по-прежнему считал самоудовлетворение совершенно низким и непристойным занятием.       Сложно сохранять ледяное спокойствие, когда всей своей черной душой его тянуло к Накахаре Чуе. И прямо сейчас Акутагава стоял у дверей его квартиры, не решаясь нажать на звонок. Дверь отворилась сама, а на пороге возник рыжий мафиози, жестом приглашая ночного гостя в свою обитель.       Дверь за его спиной закрылась, словно отрезая путь к отступлению. Щелчок замка заставил брюнета вздрогнуть. Акутагава застыл в коридоре, наблюдая за действиями рыжего эспера. Чуя расслабленно прислонился к стене, играя бокалом вина в тонких изящных пальцах. Рюноске отметил, что пока добирался сюда на такси с другого конца Йокогамы, Накахара-сан успел принять душ, сменить привычную одежду и открыть бутылку дорогого французского вина.       Слегка необычно видеть рыжего мафиози без любимой шляпы, портупеи и чокера, но бордовая рубашка и узкие черные джинсы, подчеркивающие упругие бедра и стройные ноги, безумно идут Чуе. Бордовая рубашка, расстегнутая на несколько пуговиц открывает тонкую шею и острые ключицы рыжего эспера. Влажные после душа огненно-рыжие волосы волнами спадают на плечи, вьются на концах. Акутагава невольно любуется своим наставником не в силах отвести глаз. Этот яркий контраст огненных волос, фарфоровой кожи и выразительных аквамариновых глаз притягивает взгляд, заставляет невольно восхищаться. Брюнет смотрит на него с восторгом и трепетом, который, впрочем, пока ещё успешно скрывает за внешней невозмутимостью. Как смотрят на шедевр гениального художника в музее современного искусства.       Аквамариновые глаза глядят с томной лаской, обещая запретное удовольствие. Взгляд ласкает тело Акутагавы, заставляя кожу брюнета гореть. Рюноске чувствует себя обнаженным, и это жутко смущает. Так странно чувствовать себя объектом столь откровенного желания. Чуя отрывается от стены, оказывается рядом с ним. Он двигается быстро плавно и расслабленно с грацией хищника. Слишком близко, глаза в глаза. Рюноске невольно вжимается в стену, чувствуя горячее дыхание на своих губах.       — Вы пьяны, Накахара-сан, — озвучивает брюнет очевидную мысль.       — Я скучал, Рю, — томно шепчет рыжий мафиози, опаляя ушную раковину горячим дыханием. Медленно переплетает их пальцы. Обводит юрким языком контур уха, оставляет легкие, невесомые поцелуи на бледной шее, прихватывает губами нежную кожу, чувствуя, как отчаянно бьется пульс его подчиненного.       Мафиози отрывается от бледной шеи, слыша несдержанный выдох брюнета. Накахара Чуя накрывает губы Акутагавы, проникая языком в приоткрытый рот, вылизывает, ласкает чужой язык сплетаясь в чувственном танце, разжигая порочное желание. Поцелуй из чувственно-дразнящего превращается в страстно-требовательный. Рыжий мафиози выпускает руки брюнета и тот сразу же вцепляется дрожащими пальцами в его плечи, стараясь не то быть ближе, не то оттолкнуть. Ладонь Накахары забирается под плащ, ласкает крылья лопаток. Изящные пальцы повторяют каждый изгиб позвоночника, ласкают поясницу. Акутагава несдержанно стонет, выгибается, прижимаясь к горячему телу рыжего эспера, отчетливо ощущая свое и чужое возбуждение. Тело само тянется и прижимается к источнику удовольствия. Накахара Чуя пропитан запахом вишневых сигарет и дорогого французского вина, а его поцелуи опьяняют сильнее любого алкоголя. От Рюноске пахнет дождем и холодными улицами ночной Йокогамы. Его хочется согреть, приласкать, заставить гореть от желания.       Чуя лишь на мгновение отрывается от чужого лица, наблюдая, как обычно бледные губы Рюноске приобретают оттенок спелой вишни, а на щеках расцветает стыдливый румянец. Акутагава тихо всхлипывает, вплетает тонкие пальцы в рыжие пряди и требовательно притягивает его обратно. Акутагава целует его. Сам. Почти невинно, неумело, но очень чувственно и пылко. И тут же еще больше краснеет от собственных действий.       Рыжий мафиози улыбается уголком губ, перехватывает инициативу, проскальзывает горячим языком в призывно открытый ротик. Ласкает, дразнит, заставляя Акутагаву чувственно дрожать. Гравитационный манипулятор сминает чужие губы, покусывает, целует глубоко и влажно. Развратно и грязно. Поцелуи рыжего мафиози одновременно подчиняют и пьянят. Рюноске тихо всхлипывает сквозь поцелуй, буквально запрыгивает на рыжего мафиози, обвиваясь вокруг его тела ногами и обнимая руками шею, поражаясь собственной наглости и бесстыдству. Чуя с легкостью подхватывает его. Оглаживает худые бедра, сжимает горячими руками маленькие ягодицы брюнета, заставляя Акутагаву сильнее вжаться в его тело. Юный эспер кусает губы пытаясь сдержать стон, когда его возбужденный член прижимается к члену партнёра. Одежда жутко мешает, крадет часть ощущений, больно трется о чувствительную головку. Акутагава замечает, что их тела словно начинают светиться алым сиянием. Накахара-сан использует свою способность, чтобы удержать его на весу и освободить руки для ласк. Ловкие пальцы быстро расстегивают пуговицы белой рубашки, губы вновь припадают к бледной шее, оставляя влажную дорожку легких поцелуев. Языком Чуя скользит по пульсирующей жилке, прикусывает кожу в чувствительном местечке, где тонкая шея переходит в плечо. Руки оглаживают бедра, впалый живот, тонкие пальцы обводят узор ребер, скользят вверх, задевая маленькие бусинки сосков.       Они чудом не врезаются в предметы. Только благодаря гравитации Чуя не глядя, ногой открывает дверь в спальню. Пальцы Акутагавы мелко подрагивают, когда он пытается расстегнуть рубашку рыжего эспера. Неожиданно плащ «оживает» и вышедшая из-под контроля способность решает помочь. И оказывается, надо сказать, намного проворней своего хозяина. Темные ленты Рассемона заползают под рубашку, вьются по телу, стремясь сорвать раздражающую одежду. Это даже немного щекотно. Морда с красными глазами лезет под руку, ластится к Чуе, словно блудливая кошка.       — Простите, Накахара-сан, я его сейчас уберу… — смущенно бормочет брюнет, находясь в легком шоке оттого, что его способность решила своевольничать в такой весьма неподходящий момент.       Бархатный смех рыжего мафиози ласкает слух. Рюноске растерянно смотрит, как Накахара-сан ободряюще гладит Расемона, ставшего совсем ручным и послушным.       — Просто монстр признал монстра, — в глазах рыжего эспера сияют лукавые искры.       — Рю сегодня хочет поиграть? Хочешь привязать меня лентами Рассемона к кровати? — Чуя томно шепчет прямо в покрасневшее ухо брюнета: — А в какой позе? Знаешь, я совсем не против подобных экспериментов…       — Конечно, нет! — поспешно заверяет Акутагава смущаясь еще сильнее. — Да как… как вы могли только подумать такое?!       — А жаль, — задорно отзывается рыжий мафиози, в голубых глазах которого явно пляшут черти. Рюноске быстро скидывает плащ, мстительно зашвыривая его от греха подальше в другой конец комнаты. На мгновение Акутагава чувствует приступ жгучей ревности, хотя понимает, что ревновать к Рассемону невероятно глупо. Этой ночью Накахара-сан только его, и Рюноске не собирается делить его ни с кем, даже собственной способностью.       Чуя вновь вовлекает брюнета в страстный поцелуй, лишая способности думать. Белая рубашка эспера медленно сползает с острых плеч, обнажая бледное худое тело. Игривые тонкие пальцы вновь гладят острые крылья лопаток, заставляя брюнета выгибаться от нежной ласки, сильнее вжиматься в тело рыжего. Чуя целует острые плечи Акутагавы, припадает к плоской груди, ласкает маленькие розовые бусинки сосков. Охватывает сосок губами, нежно посасывая, слегка покусывает и дразнит кончиком языка. Акутагава несдержанно стонет, вплетая тонкие пальчики в рыжие пряди уже давно более чем наставника.       Чуя отрывается на мгновение от дрожащего тела, чтобы аккуратно опустить Рюноске на постель. Рыжий мафиози не признает футонов, поэтому посреди его спальни стоит роскошная кровать с кованой спинкой из металлических черных роз. Гравитационный манипулятор помогает брюнету снять мешающую рубашку, как бы невзначай задевая чувствительные участки кожи, нежно касаясь подушечками пальцев, лаская, оглаживая хрупкое тело. Акутагава наблюдает за действиями мафиози из-под дрожащих век, полностью отдавшись приятным ощущениям. Даже обычное раздевание тот способен превратить в чувственную прелюдию.       Брюнет откидывается на подушки, шелковая прохладная ткань алых простыней охлаждает кожу, создавая приятный контраст. Чуя соблазнительно улыбается, целует его плоский живот, обводит горячим языком ямочку пупка, рисуя загадочные узоры на коже, попутно расстегивает ремень, отбрасывает его в сторону. Рыжий мафиози легко стягивает черные строгие брюки сразу вместе с бельем, избавляя брюнета от последнего элемента гардероба, попутно оглаживая маленькие узкие бедра и длинные стройные ноги Рюноске. Брюнет кусает губы и благодарно выдыхает.       Освобожденный от белья возбужденный член подрагивает и истекает смазкой. Прохладный воздух приятно охлаждает неприкрытую кожу. Акутагава наблюдает из-под опущенных ресниц, как Накахара-сан медленно раздевается не разрывая зрительного контакта. Чуе нравится видеть Акутагаву таким: растрепанным, возбужденным, жаждущим. Брюнет украдкой скользит взглядом по сильному, гибкому телу рыжего эспера, которого так хочется коснуться. Кажется, его любовник лишен всякого стыда и стеснения, он не боится показывать свои эмоции как и свое тело, он абсолютно открыт. Накахара-сан совершенно бесстыден в сексе, относится к сексу как к естественному удовольствию и любит дарить все оттенки наслаждение своему партнеру. Он может быть разным: хищным, страстным, ласковым, чувственным. Но грубым — никогда. Чуя — гурман, который любит пробовать партнера как самое изысканное вино. До встречи с Накахарой-саном тело Акутагавы знало только боль. Боль была привычным доказательством того, что он все еще жив. Чуя показал Рюноске все оттенки наслаждение, каким чувствительным и отзывчивым может быть его собственное, хрупкое, такое слабое и неподатливое на первый взгляд тело. Рыжий мафиози заставляет брюнета полюбить себя и принять все свои подавляемые желания. Чувства Чуи такие теплые и искренние, точно тёплое ласковое море. Они согревают раненую душу Рюноске.       Гравитационный манипулятор быстро расправляется с остатком одежды. Кажется, он чувствует себя совершенно свободно будучи обнаженным. Его движения быстрые, по-кошачьи плавные. Чуя приближается к кровати и с неизменной грацией забирается на постель. Взгляд Рюноске невольно скользит по кубикам пресса, спускается к пупку и непростительно долго задерживается в районе паха. Он замечает маленькие завитки ярко-рыжих волос, отмечая, что, несмотря на злые разговоры за спиной, Накахара-сан натуральный рыжий. Его любовник возбужден, его твердый член почти касается живота. Гладкий, длинный, с большой розовой головкой. Идеальный. Накахара-сан красив во всех местах, смущенно думает Акутагава, не без труда отводя взгляд.       Гравитационный манипулятор разводит стройные ноги брюнета, сминает и гладит маленькие ягодицы. Склоняется ниже, целует внутреннюю сторону бедра, слегка прихватывает чувствительную кожу губами, выводит узоры на коже юрким языком. Акутагава чувственно дрожит, открываясь еще сильнее, и комкает в руках простыни, выгибаясь навстречу. Чуя снова припадает губами к коже, ласкает, дразнит, целует.       Мафиози проскальзывает языком между ягодиц брюнета намеренно касаясь кончиком сомкнутого колечка мышц вызывая несдержанный стон. У Акутагавы от напряжения дрожат бедра, а член давно истекает смазкой. И это не скрывается от внимания рыжего эспера. Чуя накрывает губами влажную головку, сдвигая крайнюю плоть. Затем отстраняется, начинает кружить по чувствительной головке кончиком языка, слизывая выступившие от возбуждения капли предэякулята.       Влажные от смазки тонкие пальцы проскальзывают между ягодиц брюнета, поглаживая горячую от возбуждения кожу, находят сжимающиеся колечко мышц. Поглаживают подушечками пальцев, щекочут, слегка надавливают, но не проникают. Когда Чуя берет в рот член до основания, лаская губами ствол, Акутагаву подкидывает на кровати от прошившего тело удовольствия. С губ срывается протяжный жалобный стон. Палец легко проникает в него, лаская и смазывая податливые стенки. Рыжий мафиози выпускает изо рта член брюнета с влажным хлюпающим звуком, вновь ласкает головку круговыми движениями языка. Вылизывает, словно тающее лакомство. Горячий юркий язычок обводит каждую венку на стволе, вновь возвращаясь к раскрасневшейся головке.       Пальцы легко двигаются внутри растягивая и смазывая горячие стенки, входят почти до конца и выскальзывают обратно. Подушечки легко находят чувствительный бугорок и надавливают, стимулируя простату. По телу Акутагавы прокатывается острая волна удовольствия, заставляя выгнуться в спине и вскинуть бедра, а с искусанных губ срываются уже почти что крики. Брюнета подкидывает на постели, когда рыжий мафиози вновь повторяет движение, массируя бугорок простаты, да ещё одновременно лаская языком головку.       Он мечется по постели, сжимая, почти что разрывая шелковые простыни. В паху больно тянет от возбуждения и невозможности кончить. Эти ласки дарят лишь толику ощущений и еще сильнее разжигают постыдное желание, не принося желанную разрядку. Двух пальцев слишком мало, Акутагава давно хочет почувствовать внутри горячий, пульсирующий член. И желательно как можно глубже. Он слишком хорошо помнит, как член Накахары плавно скользит глубоко внутри, задевая простату при каждом толчке. Так приятно заполняет его и растягивает, входя до самого конца. Гравитационный манипулятор слишком хорош в сексе, прекрасно чувствует партнера, знает, как именно хочет Рюноске.       Акутагава не знает, откуда в вспыльчивом мафиози такая любовь к долгим прелюдиям, требующим выдержки и терпения. Ведь брюнет прекрасно видит: Накахара-сан возбужден не меньше его. Чуя любит доводить юного мафиози до исступления, заставлять полностью терять контроль. И прекрасно видит, что Рюноске уже на пределе.       Тонкие слегка подрагивающие пальцы брюнета вплетаются в рыжие пряди, требовательно тянут, вынуждая взять истекающий смазкой член полностью. Давят на затылок, не давая отстраниться. Акутагава нетерпеливо вскидывает бедра, несдержанно толкаясь в горячий податливый рот до самого горла. Обволакивающее ощущение влажного рта и скользящих по стволу сомкнутых губ великолепно. Влажные пошлые звуки и дразнящие движения развратного языка окончательно срывают крышу. Акутагава несдержанно стонет, задавая жесткий быстрый ритм, буквально трахает податливый горячий рот рыжего эспера. Аквамариновые глаза Чуи лукаво блестят, губы покраснели, а по подбородку стекает слюна. Он совершенно бесстыдно наблюдает за Акутагавой, ловя каждую эмоцию на лице обычно бесстрастного эспера.       Рыжий эспер сосет его член совершенно бесстыдно и развратно, явно получая удовольствие от процесса. А умелый язык и столь же умелые пальцев внутри дарят совершенно потрясающие ощущения. Это слишком хорошо чтобы продлиться долго. Акутагава кончает с хриплым протяжным стоном, все ещё не давая отстраниться. Но со временем хватка тонких пальцев медленно ослабевает. Грудь брюнета тяжело вздымается, на коже выступили капельки пота, а тело все еще мелко дрожит после пережитого оргазма. Мафиози неохотно раскрывает глаза, и тут его накрывает осознание порочности собственных действий.       — Простите меня, Накахара-сан, — виновато и как-то испуганно выдыхает Рюноске, но сталкивается с лукавым и довольным взглядом знакомых глаз. Рыжий мафиози медленно слизывает с подрагивающей головки жемчужные капли, гипнотизируя Акутагаву своими невозможными аквамариновыми глазами. Взгляд полный похоти и томного обещания, запретного удовольствия. Брюнет не выдерживает — отворачивается. Щеки начинают предательски пылать. Накахара-сан искуситель. Если бы инкубы существовали они, пожалуй, бы выглядели точно так же. Акутагаву переполняют чувства, он так много хочет сказать сейчас, но слова предательски застревают у него в горле. Он не знает, как выразить благодарность за доставленное удовольствие. Нет, даже не так. За все, что Накахара-сан делает для него. Поэтому просто тянет его вверх и порывисто целует, обнимая и прижимаясь всем телом. Рюноске почти всхлипывает, целуя с отчаяньем и нежностью. Хочется быть ближе, вот так вот. Кожа к коже.       И Чуя с удовольствием отвечает. Поцелуй из нежного становится развязно-страстным. Рыжий эспер покусывает желанные губы, ласкает язык Акутагавы своим, вновь разжигая порочное желание. Рюноске боязливо гладит сильные руки Накахара-сана, массирует плечи и красивую шею, осторожно исследуя красивое, желанное тело. Словно чего-то запретного касается. Холодные ладони скользят по гибкой спине, останавливаясь пояснице мафиози спускаясь ниже и… Акутагава сразу испугано убирает руки. Рыжий вылизывает тонкую шею, оставляет поцелуй где-то в районе ключицы, но отрывается от своего сладкого занятия и возвращает дрожащие ладони Рюноске обратно на ягодицы:       — Ты можешь трогать меня как угодно и где угодно, Рю, — ласково шепчет гравитационный манипулятор. В голубых глазах пляшут черти. Ягодицы Накахара-сана маленькие, круглые и такие восхитительно-упругие. Идеальные. Как и сам рыжий мафиози, совершенство в миниатюре. Акутагава чувствует себя преступником: в глубине души он знает (или старательно убеждает себя), что никогда не должен был касаться Накахара-сана. И за это неизбежно последует наказание, но не сегодня.       Гравитационный манипулятор трепетно и нежно ласкает податливое тело Рюноске, давая время прийти в себя. Целует старые шрамы, словно выпивая старую боль. Касается призвано приоткрытых губ чувственно и дразняще-медленно, заставляя Акутагаву трепетать. Сердце бешено колотится в груди. Рюноске задыхается от этой невыносимой нежности. Впервые в жизни он чувствует себя таким нужным, любимым, желанным. Словно его ощущения и чувства действительно имеют значение. Каждый раз с Накахара-саном особенный. Именно рыжий мафиози показал, что чувства Акутагавы важны для него, что секс это удовольствие, а не боль. В жизни повелителя Расемона было слишком много боли, страданий и грязи, а рыжий мафиози показывает все грани чувственного наслаждения.       Акутагава понимает, что, возможно, Накахара-сан выплескивает на него свои нерастраченные чувства, и не его шрамы он хотел бы целовать этой ночью. Он искренне хотел вернуть радость жизни человеку, который не способен чувствовать. Чью боль невозможно исцелить. Рюноске не в праве его винить, ведь они оба попали под влияние чар самого опасного демона портовой мафии. Акутагава был готов принять все от своего жестокого наставника, выдержать любую боль, вот только такая щенячья преданность была совершенно не нужна Дазаю-сану. Он желал совершенно другого. Проблема в том, что Дазай-сан не способен любить.       Только подчинять. Ломать, уничтожать, присваивать. Его чувства темные, порочные, опасные, собственнические. Любовь настоящего садиста хуже проклятья. И Чуя прекрасно понимал это. По крайней мере, у него хватило сил противостоять Осаму и не стать его игрушкой. Акутагава бы так не смог. И хотя Рюноске понимает, что Накахара-сан никогда не должен был ему принадлежать, он собирается взять от этого момента все.       Брюнет призывно выгибается в спине, прижимается к груди рыжего эспера. Вскидывает бедра, трется своим членом о твердый член Накахары и снова стонет. Обвивается ногами и руками вокруг гибкого тела любовника, притягивая к себе. Дразнит его, провоцирует, всем телом буквально умоляет взять себя.       — Накахара-сан, я хочу вас, — тихо, словно в бреду повторяет, шепчет Акутагава, стыдливо утыкаясь пылающим лицом в плече Чуи.       — Перевернись, Рю, — игриво шепчет рыжий касаясь губами нежной кожи за ухом. Юный мафиози покорно ложится, выгибая спину, обнимает руками подушку и прячет в ней свое пылающее лицо. В этой непристойной коленно-локтевой позе брюнет чувствует себя открытым и уязвимым. Таким развратным и порочным. И это чувство жгучего стыда почему-то только сильнее разжигает возбуждение. Накахара-сан еще никогда не брал его вот так. Обычно он предпочитает наблюдать все оттенки эмоций на лице Акутагавы.       Рыжий мафиози целует где-то у линии роста волос, и Рюноске несдержанно выдыхает в подушку. Похоже, эспер еще не наигрался с его телом и готов продолжить эту сладкую пытку. Знакомый язык вылизывает его шею сзади, ласковые губы оставляют поцелуй на каждом шейном позвонке, медленно скользя вниз. Акутагаву ведет, он сильнее выгибается, наслаждаясь и полностью отдаваясь во власть ласкающих порочных губ и рук наставника.       Чуя прихватывает губами кожу между лопаток, слегка прикусывает, а затем зализывает укус. Обводит языком крылья лопаток и снова оставляет жгучий поцелуй между ними, слегка кусая чувствительную кожу. Ловкие пальцы Чуи одновременно ласкают маленькие чувствительные соски Рюноске, оттягивают, дразнят и гладят. Дыхание Акутагавы окончательно сбивается, с искусанных губ срываются сладкие стоны, тело брюнета несдержанно дрожит. Он буквально сгорает от желания.       — Накахара-сан… пожалуйста… хватит! — умоляет Рюноске, когда Чуя вновь целует его, продолжая играть с сосками. Это Накахара-сан во всем виноват, это он сделал тело Акутагавы таким отзывчивым и чувствительным, таким жаждущим ласки. Рыжий мафиози слишком любит исследовать его тело, открывая эрогенные зоны в самых неожиданных местах. Брюнет никогда не догадывался, что будет так заводиться от поцелуев между лопаток. Или что кожа на его запястьях такая чувствительная. Волны возбуждения расходятся по всему телу, проходит вдоль позвоночника электрический ток, оседая приятным теплом где-то внизу живота. Чуя ласкает худое угловатое тело, оставляя дорожку влажных поцелуев вдоль выступающего позвоночника. Рыжий эспер касается губами поясницы брюнета, рисует умелым языком узоры на влажной коже. Горячие ладони накрывают маленькие ягодицы Рюноске, оглаживают, нежно сминают. Мафиози целует и даже кусает узкие бедра и ягодицы брюнета, и это оказывается неожиданно приятно. Акутагава жмурится и вновь кусает губы от удовольствия. Ему жарко, а еще невероятно стыдно.       Рыжий мафиози раздвигает бедра Рюноске, открывая прекрасный вид на влажную от смазки покрасневшую дырочку и поджавшиеся от возбуждения яички. Брюнет еще сильнее вжимает голову в подушку чувствуя, как у него горят даже кончики ушей. «Хватит меня рассматривать» — хочет он возмутиться, но все посторонние мысли стремительно покидают голову, когда он чувствует прикосновение горячих губ. Накахара-сан осторожно, поочередно вбирает яички в рот, обхватывает губами, дразняще ласкает нежную кожу мошонки.       Неискушенное, почти невинное тело брюнета мгновенно реагирует на столь бесстыдные ласки. Острое возбуждение болезненным жаром вспыхивают внизу живота. Акутагава больше не в силах сдерживать голос. Чувственные и протяжные стоны вновь ласкают слух рыжего эспера. Гравитационный манипулятор ведет влажную дорожку кончиком языка от мошонки до сжимающегося в предвкушении ануса. Так развратно и порочно. Акутагава дергается, пытаясь свести дрожащие бедра, но сильные руки старшего удерживают его, оставляя открытым. И это только сильнее заводит брюнета.       Рюноске забывает как дышать, когда язычок рыжего эспера почти невесомо касается его ануса. Щекочет кончиком влажного языка, обводит сжавшуюся дырочку, расслабляет, подготавливает. Акутагава неосознанно выгибается навстречу развратным ласкам, открываясь еще сильнее. Его тело горит. Страсть и похоть туманят разум. Горячий язык рыжего эспера проходит по каждой складочке нарочно медленно. Кончик ввинчивается в дырочку, лаская чувствительное колечко мышц. Рюноске окончательно теряется в ощущениях, протяжно стонет, его член давно прижимается к животу и истекает смазкой, а колени предательски дрожат и разъезжаются.       Тяжёлое возбуждение скапливается внизу живота. В паху тянет и ноет и Акутагава уже на пределе. До безумия хочется коснуться изнывающего от напряжения члена и кончить. Но вместо этого Рюноске вцепляется в простынь, комкая ни в чем не повинную ткань до побелевших костяшек. Нет, он не станет этого делать. И умолять Накахара-сана взять его прямо сейчас он тоже не будет. Но как же хочется…       — Ты такой чувствительный, Рю, — игриво шепчет рыжий мафиози склоняясь к покрасневшему ушку брюнета. — Можешь потрогать себя, я разрешаю. Бархатный голос Накахары-сана звучит потрясающе хрипло, возбужденно, властно.       — Я же знаю, что ты хочешь.       — Нет. Нет, нет, нет, — словно в бреду повторяет Рюноске, мотая головой. Темные пряди липнут ко лбу, скрывая пылающее лицо.       — Мм… вот значит как, — словно демон искушает Накахара. — Тогда я продолжу.       Брюнет слышит лукавую улыбку в его голосе. Сильные ладони сжимают и раздвигают ягодицы, а развратный язык рыжего эспера снова касается чувствительного колечка мышц, доводя до исступления своими грязными ласками. Странное, совершенно новое, постыдное удовольствие.       — Накахара-сан… пожалуйста, — сбивчиво шепчет Рюноске глядя на рыжего мафиози через плечо. Обычно тусклые и холодные серебристо-серые глаза Акутагавы блестят влажно и возбужденно, словно сияют изнутри. Искусанные тонкие губы покраснели и влажные от слюны, мертвенно-бледные щеки пылают, острые пряди черных волос растрепаны и липнут к лицу. — Я не могу больше терпеть!       Гравитационному манипулятору безумно нравится такой Акутагава: возбужденный, растрепанный, жаждущий. Мгновение — и брюнет оказывается перевернут на спину. Акутагава расслабленно выдыхает, чувствуя разгоряченной кожей прохладную простынь и маленькую удобную подушку под бедрами. Чуя стремительно нависает над ним, любуясь возбужденных лицом брюнета. Глаза рыжего эспера от возбуждения кажутся безумными. Его глаза сейчас словно воплощение ночи, в них отражается бездна желания и похоти, томное обещание запретного наслаждения.       — Вот теперь ты готов, Рю, — мафиози улыбается Акутагаве хищно, порочно, многообещающе. Чуя оглаживает стройные ноги брюнета, легко касаясь пальцами внутренней стороны бедра. Акутагава выгибается навстречу сильным рукам, раскрываясь. Рыжий эспер кладет одну ногу брюнета себе на плечо, а вторую отводит в сторону, и закидывает себе на поясницу. Рюноске ерзает на подушке от нетерпения, вскидывает бедра и снова кусает тонкие губы. Брюнет смотрит на Накахару затуманенным от похоти и предвкушения взглядом.       Твердый член нарочно медленно скользит между разведенных бедер, крупная головка слегка надавливает на чувствительный вход, трется, но не проникает. Брюнет дёргается, стремясь насадиться сам на пульсирующий твердый член, но сильные руки удерживает его на месте не давая двинуться. Когда крупная головка медленно проникает внутрь, растягивая чувствительное колечко мышц, Акутагава несдержанно стонет. Накахара-сан больше не сдерживает себя. Входит плавно и глубоко одним мощным толчком, сразу на всю длину. Акутагава забывает как дышать, жмурится, кусает тонкие губы. Сердце отбивает бешеный ритм, капли пота стекают по бледной коже.       Гравитационный манипулятор подается назад, выходя почти полностью. Крупная головка проезжается по простате, заставляя хрупкое тело брюнета мелко дрожать и сжиматься, словно стараясь удержать горячий пульсирующий член внутри.       — Накахара-сан… еще! — умоляет Рюноске, подаваясь навстречу глубоким, сильным толчкам.       Акутагава видит, как на губах рыжего эспера появляется довольная полуулыбка. Опасная, хищная, соблазнительная. Мафиози вжимает любовника в постель, позволяя тереться о свой живот изнывающим от возбуждения членом. Врывается в хрупкое, дрожащее под ним тело раскрывая, подчиняя, заполняя до предела, растягивая горячие податливые стенки. Вылизывает дрожащее от стонов открытое горло, покрывая поцелуями бледную кожу, ускоряя и углубляя проникновение. Акутагава впивается тонкими ногтями в спину Накахары, оставляя длинные болезненные полосы на коже.       И Чуя позволяет ему это. Рюноске знает, что Накахара-сан позволит ему все что угодно, исполнит самое грязное желание. Брюнет окончательно теряет контроль, сходит с ума от этого мучительно сладкого наслаждения. Акутагава извивается под ним, выгибаясь до хруста в позвоночнике, жаждет быть ближе кожа к коже; протяжно стонет, цепляется за сильные плечи, оставляет алеющие укусы на бледной шее и ключицах рыжего мафиози. Акутагава сгорает от наслаждения и всепоглощающей похоти, чувствуя себя в объятиях настоящего инкуба. Накахара-сан только его! Его персональный рыжий демон. Такой порочный, обжигающий, импульсивный, страстный. Только его!       — Твой, — горячо шепчет в приоткрытые губы Чуя, целуя властно, мокро, глубоко. Ловит губами чужие сладкие стоны, ласкает язык Акутагавы своим, сплетая в грязном танце, продолжая двигаться под тем же углом, доводя до исступления. Рюноске громко вскрикивает, кусая губы рыжего эспера, сильнее сжимаясь вокруг его члена. Волна острого наслаждения прокатывается вдоль позвоночника, заставляя его выгнуться на лопатках. Острое наслаждение прошивает дрожащее тело Акутагавы. Перед глазами вспыхивают яркие пятна, через секунду его накрывает волна ослепительного оргазма.       Чуя сладко стонет в губы Акутагавы, входя на всю длину, кончает внутрь желанного тела. Он обессилено падает на кровать, крепко сжимая брюнета в своих сильных руках, горячо выдыхая ему в шею. Накахара глотает воздух, дышит сорвано и хрипло пытаясь унять бешеный ритм сердца. Чуя откидывается на подушки, из последних сил притягивая к себе все ещё подрагивающее после оргазма тело, удобно устраивая его у себя на груди.       Веки наливаются приятной тяжестью, а разум окутывает мягкая тьма. Ночная прохлада проникает в спальню через открытое окно, запах холодного дождя и озона витает в воздухе. Два обнаженных тела сплелись, словно сиамские близнецы, на огромной кровати и нежатся в теплых объятиях друг друга.       Кожа рыжего мафиози разгоряченная, влажная, совершенно гладкая. Акутагава льнет к чужой груди словно маленький черный котенок в поисках тепла и ласки. Их тела непроизвольно трутся при малейшем движении, плотно прижимаясь друг к другу в районе паха и бедер. Такая близость приятно будоражит брюнета, разгоняя кровь. Акутагава проводит носом по бледной шее рыжего эспера и напоследок, не удержавшись, коротко лизнул влажную кожу. Вдыхая потрясающий, терпкий, мускусный запах, смешанный с ароматом вишневых сигарет и дорогого алкоголя. Накахара-сан всегда приятно пахнет, но особенно притягательным его запах становится именно в такие минуты после горячего секса. Акутагава краснеет от собственных мыслей.       Рюноске приподнимается на локтях, разглядывая непривычно умиротворение и расслабленное лицо любовника. Огненные спутанные волосы непривычно сильно вьются и ярко выделяются на черном фоне шелка. Рыжие ресницы слегка подрагивают, а на алеющих от вина и поцелуев губах застыла сладкая улыбка.       Акутагава задумчиво водит пальчикам по груди рыжего мафиози, замечая на теле старые, зажившие давно шрамы от пуль и осколков снарядов. Рюноске знает, что Накахара-сан тоже уязвим и может умереть от ран, если не успеет во время активировать Управление Гравитацией. Брюнет догадывался, что большинство своих ранений Чуя получил защищая своего непутевого напарника и его бывшего наставника. Дазай слишком любил изводить рыжего эспера морально и физически, доводя до опасной грани. Слишком часто решал поиграть в суицид и лез под пули в самый неподходящий момент.       Иногда Чуе приходилось в буквальном смысле закрывать его собой. А вот этот шрам от осколка на плече он получил в тот день, когда спас Рюноске и Гин во время взрыва. Накахара-сан тогда ещё сильно ругался, что новый плащ и рубашку теперь придется выбросить на помойку. Юный эспер помнит, как Накахара-сан сражался бок о бок с Гин и Черными Ящерицами во время массовых бесчинств и кровавого безумия, виной которому был сбежавший Кью и его проклятая способность. В тот день погибли сотни людей, но никто из Черных Ящериц не пострадал. Чуя всегда брал руководство самыми опасными операциями на себя, находясь на передовой. Лично участвовал во всех крупных зачистках с Ящерицами, хотя по статусу вовсе не обязан был этого делать. Акутагава знал, что во время самых опасных миссий Накахара-сан будет рядом, чтобы подстраховать его если что-то пойдет не так.       Для Дазая-сана люди значили не более чем пешки в его игре, он легко мог пожертвовать сотнями жизней сотрудников Портовой Мафии ради достижений своих целей. Он не задумываясь оставить бы своего ученика умирать, истекая кровью, если бы тот провалил задание. Накахара-сан был другим. Он стремился защитить своих людей, сведя потери к минимуму.