♤♤♤
День пролетел незаметно. Тэхён ходил рассеянный и чуть не забрёл в кабинет Намджуна, разыскивая господина Масахиро вечером. Голова раскалывалась, и похоже снова настали бессонные ночи. Это чувствовалось в нездоровом напряжении тела, в то время как организм вопил об усталости. В итоге, травы лекаря так и не помогли. Тэхён и вправду проворочался пол ночи, страдая от желания уснуть, но не имея возможности сделать этого. Под утро он провалился в тяжёлый тревожный сон, проснувшись буквально через полчаса в поту. Совершенно забылось, что снилось, но остался неприятный осадок и бешеный стук встревоженного сердца. Когда настало время подъёма, такой долгожданный сон соизволил появиться, но Тэхён уже не мог позволить себе валяться в кровати и опять пропустить занятия. Тем более, сегодня господин Масахиро обещал рассказать о некоторых точках на теле. Это входило в программу искусителей, но он посчитал, что и бойцам не навредят подобные знания. Поэтому, Тэхён заставил себя подняться и, шатаясь, побрёл в общую душевную, захватив свои алые одежды, состоящие из свободных штанов с эластичным поясом и рубашкой-«распашонкой», один край которой закреплялся на поясе изнутри. В коридоре подростка поймал разрумяненный Джин. — Я буду с вами завтракать, — с ходу заявил он. — У нас нет завтрака. Сейчас разминка, а потом часовые занятия борьбой с нашим лекарем. — А… — Джин слегка растерялся, почесал переносицу и спросил: — Ты сейчас куда? — В душ, — ответил Тэ и продолжил идти. — Не помешает освежиться. Голова просто раскалывается. А где ты вчера пропадал? — Меня в одиночку запихнули. Я ведь нарушил правило — не покидать спальню после отбоя. — Я думал это только на учащихся распространяется? — Да, — вздохнул Джин, — я просто слишком разозлил Джуна. Это первый раз, когда он меня наказал. — Тебя хоть покормили? — Нет, в этом мне тоже не сделали исключения. Зато не два дня там торчали, а всего сутки. — И как там? — задал Тэхён давно волнующий его вопрос. — Да ничего особенного, — махнул рукой Джин. — Маленькая комнатушка, в которой только кровать без матраса и пустая тумбочка. Не знаю зачем она там вообще. Они остановились у дверей душевой. Проходящие мимо ученики с любопытством косились на незнакомого парня с каштановой непослушной шевелюрой. — Почему, кстати, ты решил завтракать с нами? — спросил Тэхён, провожая взглядом одного из манерных искусителей, которым, очевидно, было вообще без разницы перед кем вилять своей задницей. — Потому что не хочу возвращаться сейчас в левое крыло. Больно надо. Всё равно сейчас нет отбоя. — Значит тебя только сейчас отпустили? — Ага. Есть хочу, — сказал Джин и погладил свой урчащий живот. — Мне кажется, тебе всё же лучше пойти и показаться господину Намджуну. Не зли его больше, мало ли что… — Да ну, — отмахнулся Джин. — Подожду тогда обеда и поем с вами. Ничего со мной не случится. Тэхён пожал плечами и зашёл в душ, где уже собрались почти все ученики. Джин постоял, подумал, кусая губы, и решил прогуляться. В обед он не появился. Тэхён старательно выискивал его взглядом, задерживая оголодавшую очередь у стола раздачи. «Возможно он уже помирился с Намджуном, потому и не пришёл», — подумал он, но всё равно было грустно. Сейчас, как никогда, хотелось с кем-то поговорить, обсудить новости. Чимин и дальше продолжал игнорировать бывшего друга, похоже действительно вознамерившись воплотить свои слова в жизнь. Хотя чего Тэхён ожидал? Не став больше злить голодных и усталых после тренировок учеников, он поторопился взять свою порцию кусияк — кажется так называлось это странное блюдо из мяса дельфинов. Тэхён уже допивал свой травяной пахучий чай, приписанный господином Масахиро, когда напротив него с грохотом опустился чей-то пустой поднос. Чимин? — Ненавижу эти общественные столовые. Сразу детдом вспоминаю. Нет — Джин… — А тебе хочется, чтобы в постель приносили всё? — хмыкнул Тэхён и отхлебнул из кружки. — Почему бы и нет? — пожал плечами Джин. — Где пропадал? Ты же так хотел поесть. Ну как, помирился со своим «опекуном»? — Мать твою бесстыжую, — закатил глаза Джин, усаживаясь на стул. — И не напоминай. Представь, узнал, что у него новая пассия. Конечно на время, но как же всё это бесит. Он уже чуть ли не на глазах у меня их трахает. — Всё так плохо? — участливо спросил Тэхён и отдал тарелку с недоеденным кусияки, на которую так жадно косился друг. — Ага, спасибо, — облизнулся Джин. — Плохо, плохо. Не то слово. Добрые люди мне ещё рассказали, что эта тварина, ну, которая сейчас стала его подстилочкой, таким образом выхлопотала себе перевод из группы бойцов в искусители. — Даже так, — задумчиво пробормотал Тэхён и оставил стакан. Веко правого глаза задёргалось. — Угу, — проговорил Джин с набитым ртом. — Вот же ж. На всё готовы ради своих желаний. Вот там ему и место — в искусителях. Он просто родился, чтобы быть им. — Ошибки быть не может, ты же знаешь? «Мне нечего сказать». — Это его выбор, ты ж не можешь судить его за это. «Да знаю я. Но всё равно, это омерзительно. Кому он что хочет доказать? Пошёл и подставил зад тому, кого считал моим. Либо я идиот и что-то недопонимаю, или… Ну понятно, в общем». — Просто забудь о нём. Сейчас это не столь важно. Таких людей лучше ни около себя не держать, ни в сердце. В том числе и в уме! Тэхён вздохнул и продолжил наблюдать за поедающим шашлык другом. — Ты когда-нибудь думал о будущем? Джин на пару секунд отвлёкся от еды и задумался, но потом так же беззаботно продолжил пережёвывать мягкое мясо. — Да что тут думать. Мне легче жить сегодняшним днём. Ибо как бы ты не расписывал свою жизнь по плану, — он с видом доморощенного философа вздел палец к потолку, — она никогда не будет идти по сюжету. — Мысль странная, — усмехнулся Тэ, — но что-то в ней есть. — В ней есть мудрость, ты чё. — Конечно, — не стал спорить подросток. Когда Джин доел, отнёс подносы к мойке и отправился в туалет, Тэхён остался в столовой разглядывать болтающих о чём-то учеников, которые разбились на небольшие группы за длинными столами. Интересно, что в каждом обществе — по крайней мере в подростковом точно — присутствуют подобные кучкования и разделения. Редко кто бывает один и уж точно не по своей воле, не по своему желанию. Тэхён всегда с пренебрежением относился к подобному созданию не то что стаи — стада. И считал, что дружба между тремя и более — не дружба, а лишь подобие её, обычная компания, где не бывает никаких откровенных разговоров. Не бывает и равенства: кто-то один обязательно перетянет внимание на себя. Взять, к примеру, компанию из трёх человек. Иерархия будет такой: главенствующей, оратор и шестёрка. Это были слишком резкие обозначения, чаще они не настолько выявленные, но Тэхёну нравилось и так. Главенствующий — чаще это главный слушатель, которому предназначены все слова говорящего оратора. В какой-то степени оратор тоже является «шестёркой», но он хотя бы умеет добиваться внимания, быть более настойчивым, в отличие молчаливого в своём обыкновении самого последнего члена этой компании. Возможно, выводы, сделанные из постоянных наблюдений за своими одногруппниками, были и ошибочны, но проверять всё на собственном опыте как-то не хотелось. Тэхёна вдруг подумал, а кто какую роль играл бы в их компании, не уйди Чимин и успей познакомиться с Джином. — Смотрю, ты у нас теперь статуей столовой заделался, — присел напротив Намджун на то самое месте, где ещё пару минут назад сидел его подопечный. — А почему нет? Решил приукрасить ваш скучный интерьерчик, — парировал Тэхён, недовольный тем, что его вырвали из размышлений. — Ты прекрасное к нему дополнение. Не хочешь остаться в школе дольше шести лет? — Уж извольте, — отвернулся от него Тэхён и оглядел уже почти пустую столовую. — Довольствуйтесь тем, что есть. — Это «что-то» не так послушно и, к тому же, старше тебя. — Всего на пару лет. — В тот раз он спал с тобой, не так ли? — задал в лоб вопрос Намджун. — С каким контекстом это сказано? — поморщился Тэхён. — Да, он пришёл ко мне, но я спал на полу, а он на кровати. — Какая благородность. — Вы что-то хотели, господин Намджун? — Кроме тебя? Пожалуй, нет. — Вам не кажется, что погрязая в своей похоти, вы переходите все границы? Я ваш ученик. Я младше вас лет на двадцать, в конце концов! — Смотри не заведи его. Говорят, все красивые люди ещё прекрасней в гневе. «Как остроумно. А главное — вовремя.» — Что есть, то есть. — Тебя смущает возраст? Мне всего тридцать восемь. Не так-то и много для мужчины. — На самом деле, это звучит жалко. «Ты тоже это заметил?» Тэхён встал из-за стола и двинулся было к выходу, чтобы пойти поискать так не вовремя пропавшего Джина, но Намджун схватил его за запястье. <tab — Нет, постой! Не вежливо вот так прерывать беседу. — Вам ли говорить о вежливости? — Какие же вы все зарвавшиеся щенки… Неужто каждый, у кого такая прелестная мордашка — такой? — Намджун потянул Тэхёна на себя, роняя стул, который с грохотом опрокинулся, заставляя последних задержавшихся учеников вздрогнуть и обернуться. — Я просто обязан исправить вас. Вы должны быть покорными, м? Должны. Пойдём. — Что? Куда? Тэхён попытался вырвать свою руку из цепких пальцев главы школы, но тот только сжал их крепче и потащил к выходу. Когда же подросток ухватился за раму двери, не желая двигаться дальше, Намджун наотмашь ударил его по щеке. В голове загудело. — Жаль второй маленькой сучки нет. Ей бы тоже был урок, — прошипел глава и потащил ослабевшего Тэхёна – у которого перед глазами теперь всё плыло – дальше. — Ты будешь сидеть без еды три дня, понял? И никаких посетителей, иначе их ждёт та же участь. — Будто я правил не знаю, — тихо пробормотал Тэхён, держа холодные пальцы у горящей щеки. Он еле поспевал за Намджуном, постоянно спотыкаясь и чуть не падая, чего тот ему не давал, одёргивая за руку. Казалось он все суставы сейчас ему вывернет. Тэхён спокойно размышлял о том, сколько синяков останется и как долго все они будут потом заживать. А ещё было смешно от собственных мыслей, возникших, когда Намджун схватил его за руку. В тот момент показалось, что он хочет утащить подростка в левое крыло или унизить как-нибудь перед всеми, в общей спальне, где ученики отдыхают после обеда полтора часа. Хотя, чего ещё можно было ждать от такого, как Намджун? Они с Чимином похожи. В одиночную камеру Тэхён попал впервые. До этого его либо жалели, упорно не замечая нарушений, либо действительно не замечая. Когда Намджун распахнул металлическую дверь, Тэхён вновь согрешил, подумав, что он сейчас бросит его внутрь, специально толкнув на неотапливаемый, как в других комнатах, бетонный пол. Но нет — его спокойно завели, окинули странным взглядом и закрыли за собой дверь. Комната действительно оказалась такой, как её описывал Джин: окон нет, кровать в углу, рядом с ней пустая тумбочка. И больше ничего. Тёмно-бордовые стены, серые пол и потолок. Вся скудная мебель оказалась из дешёвого дерева: стоило провести по спинке кровати, как Тэ уже занозил руку. Хорошо хоть была простыня, а то бы он не решился лечь на кровать, а предпочёл пол в другом углу. И уже через десять минут Тэхён понял, что это самый скучный день в его жизни. Он лежал на неудобной деревянной кровати, совсем как в детдоме, смотрел в потолок, смотрел на стены, смотрел на часы и пытался вытащить мелкую, но глубоко засевшую занозу. Так долго минуты не тянулись даже на приёме у детского психиатра, слушая которого можно было уснуть — так монотонно и непонятно он что-то разъяснял малому ребёнку. Он вообще не нравился Тэхёну: был крайне фамильярен, называл его домашним «Тэ» и бесил своим «дитя моё». Эти не очень приятные воспоминания развлекли подростка минут на пять, а потом снова время растянулось, будто издеваясь и совершенно никуда не торопясь. Тик-та-а-а-ак. — Представь, — сказал вдруг демон, — как тянется вечность. — Да, сейчас это самые подходящие мысли. Ты явно намекаешь на несомненно весёлое времяпровождение в аду. Вот и так тошно! Что ты хотел сказать о вечности? — То, что она вечна… — Действительно. — …и вечен ты, понимаешь? Вечная молодость, вечная свобода. — Свобода? — скептически выгнул бровь Тэхён. — Слышал ли ты, что говорят о вашей вечности священные книги? Какая свобода в аду? Свобода пока у нас на земле, мы можем выбирать. А там будет поздно. Если там вообще что-либо будет. Ад — это наше наказание за свободу на земле. — Я спалю эту библиотеку, если будешь и дальше таскать оттуда такие книги, — прошипел недовольно демон. — Слишком умным стал. — Да какая тебе разница. От этих знаний ничего не меняется, я всё ещё с тобой, всё ещё прислушиваюсь к тебе и иду на поводу. Но не думай, что это будет во всём. — Ты про своё отношение к мужчинам? Да всё равно в тебе заложено содомское начало. Ты вон уже с детства к бабам неприязнь питаешь. — Не спорю, — нехотя согласился Тэхён, — но ты мне твердишь поддаться либо Чимину, либо Намджуну. Даже и не подумаю. Будь это другой мужчина — пожалуйста. Демон хрипло рассмеялся. — Признал таки свою сущность, — возликовал он, хотя наверняка заметил всё это ещё до прямого разговора. — Ещё и выбирает! — Нет, буду ложиться под всех, кто ошивается вокруг меня, — поморщился Тэхён. — Не они решают — я. И хватит уже об этом. Мне шестнадцать и, в отличие от некоторых, я умею держать себя в руках и не идти на поводу у тела. — Какой же ты противный, а. — Не без этого, — хмыкнул Тэхён и перевернулся на бок. — Сколько же мне ещё тут торчать… — Тэ, ты здесь? — донеслось из-за металлической двери. — Джи? — сел на кровати подросток. — Да, я здесь. — За что он тебя сюда? — Кажется, я был не слишком вежлив. — О, боже… И насколько ты тут? Может тебе принести чего-нибудь? — Нет, Джи, ты чего. Ты же знаешь, что меня даже навещать сейчас нельзя. — Да пусть хоть в соседнюю камеру меня упечёт на неделю, — фыркнул в ответ Джин. — Мне всё равно. — Он может тебя выгнать, — покачал головой Тэ, опустив ноги на холодный пол. — За постоянное непослушание и за серьёзные нарушения могут и выпороть. — Это меня-то? Ну не-е, он не сможет. — И почему ты так уверен, — вздохнул Тэ. — Мы уже говорили об этом, — напомнил Джин. — Он меня слишком любит, чтобы так поступать. И тем более выгонять, пф. Так на сколько ты здесь? — Три дня. — Ох ты ж мать твою бесстыжую! Ты ж себе весь желудок загубишь. — Ну знаешь, меня не так сильно любят, чтобы беспокоиться. — Как же ты его так довёл? — Не знаю, — пожал плечами Тэхён и потёр щёку, на которой всё ещё ощущалась чужая тяжёлая ладонь. — Он просто нашёл на ком сорваться, потому что не нашёл тебя. — Замечательно… Значит он был очень недоволен? Что он тебе сказал? «Это “что-то“ старше тебя. Это “что-то“ непослушно». — Да так, — не стал ничего говорить Тэхён, потому что не был уверен, что Джин не расстроится, — ничего интересного. — Ладно, — вздохнули за дверью. — Тебе точно ничего не нужно? Я всё же принесу тебе вечером ужин. Хоть немного. — Спасибо. — Ты, главное, займи себя чем-нибудь. Да хоть тумбочку разбери на части, но старайся много не думать. Это чревато всё, — предупредил знающий Джин. — Для того это наказание и придумано, чтобы ученики тут тихо сходили с ума и впредь не захотели оказаться здесь ещё раз. — Я понял. — Ну вот и хорошо. Что ж, пока. Жди меня вечером. — Пока… Приходи поскорее, — попросил Тэхён и лёг обратно, вслушиваясь в удаляющиеся шаги друга.♤♤♤
Его освободили на следующий же день. Вынесли на руках, отнесли к господину Масахиро. Всю ночь до этого момента его рвало. Это случилось после того, как он съел тарелку принесённого Джином риса. В голову закладывались самые бредовые подозрения, но Тэ не решился озвучить их вслух. Даже если Джин что-то и подмешал в еду, то делал он это явно с благими намерениями, чтобы вытащить друга, и ставить его после этого в неудобное положение не хотелось. Лекарь заставил выпить какой-то дурно пахнущий отвар, который и на вкус оказался ничуть не лучше, после чего Тэхёна прочистило окончательно, и он провалился в долгий глубокий сон. Поздним вечером объявился Намджун. Снова в своём неизменном строгом костюме, с гордой осанкой. На хмуром лице не читалось ни жалости, ни сочувствия. — Надеюсь, тебе это было уроком, — сказал он, войдя в комнату, где положил Тэхёна господин Масахиро. — Ты даже и одного дня не выдержал. — Вы, как всегда, добры, — выдавил из себя подросток, ощущая боль в горле. — Спасибо. — Не выводи меня из себя, — дёрнулся вперёд глава школы. — А то окажешься в одиночке ещё на неделю, и я прикажу, чтобы тебя ни под каким предлогом больше не выпускали оттуда. Будешь торчать там до скончания века и только в туалет выходить с конвоиром. — А вас оказывается легко разозлить, господин Намджун, — усмехнулся Тэхён, приподнявшись на локтях. — Ударите меня ещё раз? Доводить старшего оказалось, пожалуй, самым приятным занятием в жизни. Тэхён помнил, как некоторые детдомовцы, которые уже ходили в школу, начинали выводить из себя воспитателей, дерзили им, внимательно наблюдая за реакцией. Они любили играть с огнём. Теперь и Тэхён не стал исключением. Он бы молчал, если бы не это превозношение на лице Намджуна, будто если он старше, то все перед ним должны преклоняться. Пусть бьёт. Это лишь показатель беспомощности. Намджун и вправду ударил. Так сильно, что голова подростка мотнулась назад, в шее что-то больно щёлкнуло, и в глазах потемнело. Тэхён упал на подушки и сдавленно рассмеялся. Он оказался прав. Во всём. Или это эффект Пигмалеона, чёрт его знает. — Ты доигрался, сучёныш, — прохрипел Намджун и схватил подростка за волосы, приподнимая и заставляя перестать смеяться. — До конца обучения жить теперь будешь не в общей комнате и даже не в одиночке, а в левом крыле, под моим надзором. — Нет… — Да-а, — издевательски протянул глава. — А ну пошли. — Доигрался.