♤♤♤
Теперь, чтобы снова не спутать комнаты, Тэхён решил никуда не уходить из кабинета. Алкоголя там ещё оставалось предостаточно, взрослые прибудут не скоро и времени навалом. Почему бы и нет, так? Чонгук тоже зачем-то перебрался в кабинет, хотя и наотрез отказался пить. Впрочем, Тэхёну он не мешал: сидел в кресле с ногами, рисовал что-то в альбоме, иногда подолгу смотрел на Тэ с нечитаемым выражением лица. Даже демон не мог понять, что у него там в голове. Когда-то Тэхён считал странным себя, но теперь точно знал, что нормальный, обычный парень, если так вообще можно сказать о почти спившемся наркомане, на которого «в молодости» не один мужчина засматривался. Иногда, когда не слишком раскалывалась голова или перед глазами не плыло всё от большого количества выпитого, он разговаривал с Чонгуком, задавал ему вопросы, а тот отвечал в своём блокноте, который всегда был при нём. Однажды он спросил, верит ли Чонгук в счастливую, долгую любовь. Тот долго кусал губы, всерьёз задумавшись об этом, прежде чем ответить: «Нет». — Почему же? — удивился такому ответу Тэхён. Он думал, что ангел находится ещё в том состоянии, когда всё вокруг кажется на оттенок светлее, чем есть на самом деле. «Любовь счастливой быть не может, — ответил Чонгук. — Человеку приходится расставаться со своим эгоизмом, отдавать кусочек, а то и всего себя другому, а это сложно и не каждый может справиться со своими желаниями, чем-то пожертвовать». Тэхёну этот ответ понравился. Он отхлебнул ещё коньяка, по-отечески потрепал Чонгука по волосам и задал ещё один вопрос: — А ты готов чем-то жертвовать ради своей любви? Чонгук преданно посмотрел в его глаза и с твёрдой решимостью кивнул. Потом Тэхён снова пил, забывал большую часть их разговоров и забивал на надоедливое гудение голодного демона, которому не хватало его привычного раздражения. Подросток решил, что исполнит потом любую его прихоть, лишь бы не слушать бесконечный трёп и не видеть страшных морд по ночам во сне. Но это потом. Сейчас он будет жить в своё удовольствие. Так и протекли тихо-мирно три дня. А потом приехал мистер Нянька-Для-Тэхёна. — Его отдали под суд, — ответил он на вопрос подростка, что там с Хосоком. — Да вы шутите? — Какие уж тут шутки, Тэхён. Сначала он мне звонил, говорил, что нашёл нового клиента с полным кошельком лишних денег. А потом оказывается, что это был подставной человек, работающий на полицию. Я ездил отговаривать Хосока противиться правоохранительным органам и рассказать, кто ещё работал вместе с ним, где их квартира, а он упёрся и ни в какую. Нашёл ему хорошего адвоката, да, думаю, не поможет он ему – за такое большой срок дают. — От Чёрт, — пробормотал Тэхён. Перед глазами всё поплыло. Сердце кольнула острая, почти невыносимая боль, от которой свело судорогой всё тело и перехватило дыхание. — Мама, — только и смог выдавить из себя подросток, падая на пол.♤♤♤
Люди постоянно оборачивались на него, смотря так, будто увидели сбежавшего из зоопарка кенгуру. Будто сами выглядели не хуже в своих бесцветных, серых шмотках. И всё же это волновало подростка меньше всего. Гулять в больничных тапочках по городу оказалось просто адским ужасом. Уже через полчаса Тэхён сбил пятки и натёр ногу, но всё же смог дохромать до знакомого подъезда. Дверь как обычно была открыта, в квартире царил привычный бардак. «Да здравствует…» Тэхён задумался. Он теперь часто думал, хотя это и давалось ему тяжело: мысли так и готовы были перетечь в какую-то муть, и тогда подросток просто бросал эти потуги. Сейчас он снова сбился. Потом вдруг вспомнил своё отражение и уже хотел повернуть обратно, вернуться в больницу, где уже наверняка начался переполох и мистер Чон со своим ангелом ищут его. Но к чёрту! «Я просто не буду опускаться до такого, — успокоил себя Тэ. — Отыщу тут зеркало и буду следить за своими изменениями». На этом его мыслительный процесс и закончился. И похоже теперь надолго. В больнице он пробыл наверно неделю, но там заставляли есть ужасную еду и соблюдать режим сна. Там следили за каждым его шагом, от чего уже через два дня его начало тошнить. Потому он и ушёл. В сердце иногда кололо, но такое было и раньше, теперь же больше волновало ощущение тяжёлых ударов в груди. Тэхён прямо чувствовал надрывное биение сердца, и в такие моменты он не мог думать ни о чём, кроме как об этом. Но хотелось продолжать играть с огнём. Играть со смертью – ничего веселее быть не может. — Да здравствует грех! — закончил демон его начальную фразу, и подросток вошёл в туман тёмной комнаты.♤♤♤
Тэхён мутно помнил, как их квартиру накрыли менты. Теперь вся его жизнь превратилась в мутное пятно с болезненными просветами между кумаром и новым уколом. Тэхён помнил, как Хосок когда-то говорил: «Наркоманом становятся не тогда, когда берут шприц в руки, а когда позволяют себе это». Но он, хоть убей, не помнил, когда позволил. Просто в какой-то момент понял, что больше не видно вен, что на внутренней стороне сгиба локтя синяки от неумелых уколов. Поначалу ему и наркоты-то никто давать не хотел, но он сказал: «Хосок, когда выйдет, заплатит», и ему разрешили небольшие дозы. Когда стало не хватать, Тэхён воровал, стаскивал со стола – за этим делом всё равно никто особо не следил. Кайф от укола не в какое сравнение не шёл с «вакуумным» состоянием от таблеток и порошка. Это было сладким взрывом, безумно кружащим голову. Это был яркий свет, и Тэхён был так рядом с ним, что уже не мог не продолжать тянуться к нему. Но тот отдалялся всё дальше и дальше, дразня своими переливами и снова убегая вдаль, словно играючи. Тэхён будто бежал вверх по идущему вниз эскалатору. И чтобы дотянуться до желаемого, нужно было увеличить скорость, увеличить дозу. Так всего за полгода он подсел на это и мог пропускать через себя до четырёх стаканов раствора в день. Так Тэхён дожил до восемнадцати лет. Потом жизнь кардинально изменилась: один сплошной просвет колючей судорожной боли, выворачивающей суставы. Были встречи с адвокатом, но все они проходили для подростка как в густом тумане с монотонным гуденьем голосов и бесконечных вопросов. Несколько раз были разрешены встречи с родственниками, но у Тэхёна их не было. А когда его вели по коридору однажды, он увидел Чонгука с отцом. Они пытались добиться пропуска к нему, но кто б им позволил. Тэхён на миг вынырнул из тумана и встретился с большими светлыми глазами ангела, в которых читались безграничная жалость и готовность защищать своего никудышного друга. Тэхёна долго держали в КПЗ, но зато там можно было достать у других немного порошка, который чуть облегчало его боль. Но самый сложный период настал, когда он решил завязать с этим самоуничтожение совсем и взять себя в руки. Это случилось после одной из встреч с его адвокатом. Он совершенно не помнил, чем сумел выбесить того, но последующий его выпад запомнил на всю жизнь. Тэхёну была необходима такая встряска и он её получил. «Ты безвольный, слабый сопляк, который умеет только жалеть себя, — говорил адвокат. — Какие бы у тебя там не были проблемы, я просто уверен, что ты даже решать их как-то не брался, не пытался! Сразу сбежал от них и решил, что так всё само образуется. Всех твоих дружков повязали, а тебя самого лишили стимулятора уверенности. Посмотрим, как ты будешь петь через денёк-другой. Вот отсидишь ты три года, а дальше что? Скажи – что?! Ты думаешь об этом? Присосёшься к кому-нибудь, продолжишь убивать себя? А потом богу душу отдашь, лёжа в каком-нибудь вонючем подвале, в обнимку с не менее вонючими бомжами – своими новыми друзьями. Этого ты хочешь, говнюк?!» Похоже Тэхён его сильно задел чем-то, может опять нахамил. Съязвил. Нагрубил. Или ещё чего. Он мог. В последнее время отчёта в своих действиях он себе уже не отдавал. Просто был, просто что-то говорил. А в тот момент вдруг понял, что всё, хватит, пора остановиться, иначе жизнь сквозь пальцы, и этот хлыщ будет прав. Такого не должно случиться. Когда прошли ломки и ощущение близости смерти поубавилось, появились новые проблемы. Злопамятное здоровье показало неприличным жест и растворилось в воздухе. Следующий год своего заключения Тэхён провёл в тюремной больничке. Кровь из носа шла почти безостановочно, тяжёлые удары сердца практически разрывали грудную клетку, сбивая дыхание, и невозможно было встать с жёсткой кровати, чтобы не кружилась голова и не плыла вся эта стерильная чистота перед глазами. Срок подошёл к концу, Тэхён от конца отдалился. Теперь смерть не маячила перед носом, не ломала его, не скручивала суставы и не сжимала в своих костлявых руках слабое сердце. Теперь уже совершеннолетний парень стоял под холодным, бьющим по лицу дождём, и улыбался. Вокруг возвышались хмурые многоэтажки, но небо… Небо такое красивое, тучки такие пушистые. И воздух. Воздух невозможно чистый, свежий, вкусный. Как люди не замечают этого? Почему сидят дома, прячась от затянувшегося дождя? А потом Тэхён заметил своего ангела. Это был второй раз в жизни, когда он видел его незатуманенным взором, не шатаясь и не икая. Это было прекрасное мгновение. Чонгук, увидев его, отбросил прозрачный маленький зонтик и бросился к нему, с лёту крепко обнимая. Он безумно быстро вырос, но был всё тем же милым ангелом, ничуть в этом не изменившись. Чуть не упав, Тэхён засмеялся, а потом, взяв в руки лицо подростка, вдруг заметил, что тот плачет. — Всё хорошо, Гуки. Это был отличный урок для меня. Перестань реветь. У Чонгука был смущённый вид, а опухшие, красные глаза всё избегали взгляда на Тэхёна. — Я безумно хочу сладкого, — воскликнул парень, отстранившись от подростка. — Пошли, зайдём куда-нибудь. Ой… У тебя ведь есть деньги, Гуки? Чонгук счастливо закивал и вытер глаза, хотя особого смысла в этом не было: дождь усилился. Так и начался новый отрезок жизни одержимого.