Одержимый

      Они забежали в ближайшую уютную кафешку, которая находилась на втором этаже здания, над каким-то спортивным комплексом. Там играла тихая, умиротворяющая музыка, от которой, впрочем, больше клонило в сон, чем создавало романтику. Тэхён окинул кафе слегка диковатым взглядом. Людей практически не было: лишь несколько пар подружек, не отрывающихся от телефонов, и одна немолодая парочка с трёхлетним сынишкой, который был очень занят размазыванием своей еды по столику, пока уставшие родители не видят.       Чонгук мучительно краснел от того, что с его одежды на пол капала вода и после каждого шага на полу оставались грязные следы, а Тэхёна это позабавило. Стало немного легче в непривычной обстановке. Он взлохматил мягкую шевелюру подростка и усадил его за столик у окна, за которым виднелся болеющий осенью городок.       Подошла улыбающаяся молодая официантка, и Тэхён заказал так много всего, что стал переживать, хватит ли денег у маленького ангела. К счастью, хватило. В животе, как всегда, раздавалось недовольное урчание, но зато теперь кружило голову осознание, что можно заткнуть его, съесть то, что хочется, а не то, что есть. Чертовски приятное ощущение.       Пока Чонгук неохотно ковырялся в своём мороженном, часто поглядывая на Тэхёна, последний успел смолотить половину заказанного.       — Не голодный? — спросил Тэ, отхлёбывая большой глоток ещё горячего какао.       Чонгук достал блокнот, поискал в карманах ручку. Наконец ответил: «Ты же знаешь, как кормит мой папа. Даже если ты не голоден, всё равно всё съешь. Так что я сыт всегда. Абсолютно». Тэхён улыбнулся. Когда всё доел, переместился к подростку поближе и выжидающе уставился:       — Ну. Рассказывай, какие у вас тут новости.       «Их не так много. Но что именно ты хотел бы узнать?»       — Хосока всё-таки посадили?       «Да. На семь лет.»       Тэхён поперхнулся.       — За что?!       — Действи-и-ительно.       «Незаконное изготовление, хранение и сбыт наркотиков. Содержание притона. Склонение к потреблению наркотических веществ – кажется так. Или средств. Я плохо помню. Ещё что-то было. Так что удивительно, что так мало дали.»       Тэхён выругался, затем спросил:       — Чёрт, а если б он не отказался сотрудничать с ментами, то ему б срок скосили?       «Что, прости?» — уставился на него Чонгук.       — Ему бы дали меньше лет, если он добровольно отдал наркоту и сдал других, вместе с квартирой?       «Его бы совсем отпустили. Освободили от уголовной ответственности – так сказал папа.»       — Ох ты ж, букашки-таракашки…       Тэхён задумчиво стал вертеть в руке бумажный стаканчик.       «Допустим, — думал он, — Хосока посадили тогда же, когда и меня. То есть ему ещё четыре года сидеть. А когда он выйдет, его ждёт сюрприз: разгромленная квартира, ноль потребителей, пустой бар дома и отсидевший раб, который по первоначальному плану должен был быть вообще паечкой-лапочкой. Замечательно, что.»       — Зато сколько эмоций, сколько нового.       «Смейся, смейся. А мне его жалко. Я не смог оправдать его ожидания. Хотя это теперь будет последним в списке его проблем. Чем же Хосок будет заниматься, когда выйдет?»       — Да присоединится к бизнесу Намджуна и всё. Будет торговать маленькими мальчиками.       «Разве Намджун этим занимается? Он же только растит убийц?»       — А ты?       «Чёрт, точно… Остроумно.»       Из размышлений, а точнее беседы с демоном, Тэхёна вывело лёгкое прикосновение тонких пальцев к щеке. Чонгук улыбнулся ему и придвинул блокнот: «Отращиваешь бороду?»       — Ах, это. — Тэхён провёл по отросшей щетине, к которой до сих пор не мог никак привыкнуть. — Хотел бы, но не сейчас. Скорее бы от всего этого избавиться.       «Хочешь, я побрею тебя, когда вернёмся домой?»       — А ты умеешь? — недоверчиво покосился Тэхён на улыбающегося подростка.        «Я умею почти всё то же, что и папа. У меня ведь много времени, особенно сейчас, когда больше не надо посещать репетиторов и можно сидеть дома. В интернате за каждым шагом твоим следят.»       — Ну прям как в больнице, — хмыкнул Тэхён.       «Поэтому ты оттуда тогда и сбежал?»       Глаза Чонгука лучились воздушным весельем и это состояние передавалось Тэхёну.       — Поэтому и сбежал, — улыбнулся он и поймал чужую руку на своей щеке. — Ты замёрз?       Чонгук помотал головой и опустил глаза. Пальчики его были холодными и слегка дрожали. Тэхён поцеловал самые кончики и отпустил. Всегда было забавно вгонять подростка в краску. Особенно теперь, когда он заметно вырос и возмужал.       — Смущается, как девчонка, но не сопротивляется и не возмущается. О чём это говорит?       «Да ну тебя.»       — А что твой папа? — спросил Тэхён, стащив один шарик мороженого у подростка. — Почему не с тобой?       Тот придвинул к нему всю пиалу и написал: «Его господин вернулся. Теперь он живёт у него, приходя только на выходные.»       — Ух ты, — обрадовался Тэ. — Значит, мы будем жить одни?       Чонгук утвердительно кивнул и снова покраснел.       — Ну тогда поехали скорее, — Тэхён буквально проглотил оставшиеся шарики и вскочил изо стола. — Просто мечтаю искупаться наконец в горячей воде и снять с себя всё это барахло.

♤♤♤

      Теперь Тэхён жил в небольшой квартирке Чонов, потому что она была недалеко от особняка, где работал отец Чонгука. Дни потекли своим чередом, необычным для Тэхёна, привычным – для ангела.       Осенние дожди затянулись, но даже если бы на улице было солнце, Тэ ни за что не вышел бы на улицу. Сложно было привыкать жить нормально. Без тесных мрачных стен вокруг, без зарешёченного неба и постоянных сопровождающих надсмотрщиков он чувствовал себя страшно уязвимым и незащищённым, словно маленький ребёнок, потерявшийся в торговом центре, где так много пространства, так много людей. Тэхён разучился спать. В тюрьме сон всегда был поверхностным, просто мутная дымка, на время накрывающая сознание и дающая хоть чуть-чуть отдохнуть организму. Но в то же время слышно каждый шорох и каждое движение. Теперь Тэхён зачастую лежал в выделенной ему комнате и прислушивался к мирному дыханию за тонкой стеной.       Иногда посещали мысли о забвении, о безумных ярких картинках и невозможно сладком чувстве лёгкости и свободы. Это словно в мозгу заело. И что-то настойчиво упрямо твердило: «Найди. Дай. Найди! Дай!». Тэхён боялся, что однажды позволит этой мысли проникнуть дальше, начать им управлять, и тогда он уже точно не сможет никогда остановиться, пройти через ослепляющую полосу боли, чтобы снова стать почти нормальным человеком. Но! Пока он держался и даже не пил. Мир от этого стал серым и скучным, снова приелся. Первые дни свободы были яркими и восхитительными, а потом Тэхён перестал замечать вокруг себя хорошее. Однажды он уже сломал своё восприятие, свою жизнь и теперь не мог вернуться в былое состояние, когда ты «чист» абсолютно и мало знаешь, что значит забыть надолго себя, опустившись ниже братьев наших меньших.       Тэхён захотел вдруг найти себе занятие, работу, чтобы и дальше не сидеть на шее безотказного отца Чонгука, но это желание не ушло дальше его мыслей. В сон клонило всё чаще, но он всё ещё оставался таким же крайне чутким.       Шаги в гостиной. Теперь в соседней комнате. Снова в гостиной. На кухне.       Сидя в плетённом кресле-качалке, которое он откопал в захламлённой кладовке, Тэхён лениво размышлял, что там делает Чонгук. Посуда вроде не гремит. Значит снова поедает пончики с глазурью, которые лежали на столе. Интересно, сколько их теперь там осталось?       Из приятной дрёмы резко вырвало касание чьей-то руки к плечу. Тэхён с трудом разлепил глаза и уставился на Чонгука. Эта дремота оказалась намного тяжелее, чем казалась: она цеплялась своими крохотными, но цепкими лапками, не давая сосредоточиться на происходящем. Буквы в блокноте Чонгука тоже расплывались, и Тэхён поднёс его к самому лицу:        «Звонил папа – просил принести ему сумку с инструментами для стрижки, которую он забыл рядом с трюмо, в коридоре. Ты можешь сходить?»       Тэхён покусал губы, бросил напряжённый взгляд в окно, где дождь пока прекратился, а потому и людей было много, и нашёл в себе силы (а точнее наглость) спросить:       — А ты сам никак?       «Нам нечего есть на ужин, — со спокойным выражением лица написал ответ ангел. — Я думал приготовить что-нибудь.»       Да, он был спокоен, но Тэхён без труда смог заметить в его глазах лёгкий укор.       «Да, детка, я вконец обленился, — усмехнулся мысленно парень. — Меня исправит только могила теперь.»       Особняк, в котором работал господин Чон, был действительно шикарен. Среди всего этого эксклюзивного убранства Тэхён чувствовал себя ободранным бомжом. Пройдя пост охраны, он попал в зелёный хаос сада. Здесь не было симметрично ровно подстриженных кустов; только вьющиеся растения, которые, казалось, захватили эти владения своими прочными путами, обвивая стройные стволы деревьев, забираясь на кирпичные стены здания и цепляясь своими щупальцами за карниз.       Но реальным бомжом Тэхён ощутил себя, зайдя в сам четырёхэтажный особняк. Роскошные портьеры, дубовые панели и витражные стёкла – в зале. Фортепиано с идеальной блестящей лаковой поверхностью, обитые дорогой светлой кожей кресла, узорчатые ковры – в гостевой. На втором этаже тонкие паласы, тяжёлые длинные шторы до пола, маленькие круглые зеркала почти у каждой двери комнаты, у которой обязательно стояла фарфоровая ваза с белоснежными и розоватыми пионами.       Мистер Чон говорил, что находится на третьем этаже, а потому Тэхён взбежал туда по закруглённый лесенке. Не без труда отыскал мужчину и отдал сумку, получив распоряжение возвращаться и не оставлять ангела одного надолго.       Идя по просторному коридору, Тэхён не удержался и заглянул за одну приоткрытую дверь. Там оказался не менее просторный, светлый кабинет. У окна, спиной к парню стоял невысокий мужчина, совсем тихо разговаривая с кем-то по телефону. Он чуть повернулся боком, и Тэхён заметил, как на галстуке сверкнула золотая булавка. Не иначе как сам хозяин дома перед ним. Тэхён бесшумно удалился.       Дома уже ждал ароматный ужин, от которого текли слюнки. Чонгук и вправду умел почти всё, что и его отец, оставаясь при этом Чонгуком. Всё же что-то в этом парне было.       Поужинав, Тэхён заглянул в комнату к подростку. Там, как всегда, был «творческий» беспорядок: на широком подоконнике неизменно валялся старый плед, на полу – смятые бумажки, маленькие огрызки когда-то нормальных карандашей и ластиков. Единственное место, где было расставлено всё в идеальном порядке – стол. Краски, простые карандаши, стопка альбомов и тетрадей. Рядом с кроватью, на которой дрых маленький ангел, стоял ряд кружек, на стенках которых сохли остатки кофе.       Тэхён подобрал с пола помятую рубашку, бросил её в остальную кучу рядом с подростком и сел на скрипучий стул на колёсиках. Было любопытно посмотреть, что там постоянно рисует этот ангел. Он вытащил из стопки именно тот альбом, с которым видел в первый раз Чонгука. Открыл первую страницу. Перевернул вторую. Третью.       — Букашки-таракашки…       Это было безумно красиво и в то же время необычайно страшно. Чонгук рисовал людей и будто издевался над ними. Из их ушей, ртов, глаз ползли змеи, черви, кто-то прорывал кожу когтями. У одного человека изо рта вытекал гной, и Чонгук весьма реалистично передал ненависть в прищуренных глазах.       — Неужели наш ангел не так невинен, как кажется? — пробормотал Тэхён, разглядывая следующего человека, рыхлое лицо которого было покрыто язвами.       — Он невиннее, чем ты можешь себе представить, — тут же проснулся демон. — Он видит пороки людей и не может носить это в себе. Все эти образы он перекладывает на бумагу.       — Все эти люди реально существуют? И что же они сделали такого?       — Тот, у которого изо рта текут помои – грубиян и сквернослов, не знающий границу, которую не стоит переходить, чтобы не убить другого человека словом. В общем, славный малый.       — Действительно…       Тут Тэхён увидел себя. В горле встал комок. У него не было зрачков и радужки – белки пустых глаз. Рот кривился в усмешке, губы разбиты, а вокруг них – отпечатки чужих поцелуев. Когтистые чёрные лапы, которые принадлежали ему самому впивались в его же горло, вспарывая кожу.       Тэхён взял заточенный карандаш и приписал в уголке рисунка: «Самоуничтожение бездушного одержимого». Усмехнулся и захлопнул альбом. Больше смотреть не хотелось. Ему нравились эти хаотичные зарисовки, почти без всякого порядка, но не нравилась сама суть этих картинок. Этих образов. Его образ.       Тэхён подошёл к кровати подростка и сел на корточки, вглядываясь тому в лицо.       — Ты оказался почти таким же, как я. Тоже имеешь связь с потусторонним миром. Забавно.       Тэхён убрал со лба Чонгука тёмную чёлку и погладил по голове. Маленький бедный ангел, который много видит, но не может сказать. Он был ещё совсем ребёнком для Тэ, но ребёнком слишком многое знающим.       — Есть ли в тебе хоть один грех? Человек не может быть таким, ангел мой.       Ресницы подростка задрожали, и Тэхён резко поднялся. В глазах потемнело – ох уж эта молодость. Раньше его это пугало, но тепер лёгкие головокружения при резких движениях стали одним из сопутствующих и привычных побочных эффектов бурных лет.       Тэхён вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.       На следующий день Чонгук пристал к нему. «Ты брал альбомы? Видел рисунки? Ты был в моей комнате?» – показывал он одно и то же, а в глазах будто надежда светилась.       — Ему не с кем обсудить это, — догадался демон.       — Нет, Гуки, с чего ты взял? — ответил наконец Тэхён, когда подросток уже начал терять терпение, которое, оказывается, было не вечным.       Чонгук нахмурился и закусил верхнюю губу. Потом кивнул и отстал от парня, уйдя в свою комнату. Тэхён облегчённо вздохнул и закинул ноги обратно на свой письменный стол, которые пришлось убрать, когда пришёл этот ангел. Совершенно не хотелось обсуждать видения Чонгука. Ему пока своего сумасшествия хватало. Хватало, впрочем, и других проблем. Вот кто, к примеру, будет готовить сегодня обед?

♤♤♤

      Очередная неделя пролетела незаметно, и уже близились выходные – те единственные дни, когда в доме появлялся мистер Чон. Тэхён благополучно забыл об этом, а Чонгук похоже совсем не отслеживал дни в календаре, надеясь на него. Спохватились они утром, когда мистер Чон позвонил и предупредил, что чуть задержится. Тэхёна тут же отправили в магазин затариться к праздничному обеду.       На улице приветливо светило солнце, из домов повылезали люди, заспешили по своим неотложным делам. Тэхён, размахивая пустой сумкой, шагал по пыльной, но нарядной улице и размышлял о том, можно ли взять сегодня немного алкоголя, раз такое дело. Хотя Чонгуку это явно не понравится. Он наверняка ещё помнил, как Тэхён путал их комнаты и дрых у его кровати на коврике. Но может ничего и не говорить ангелу? Спрятать бутылку? Или даже бутылкИ? А потом уже выпить в одиночестве ночью.       Сзади послышались торопливые шаги и с Тэхёном поравнялся слегка запыхавшийся Чонгук. Вот лёгок на помине чёрт.       — Ты же хотел убраться к приходу отца? — спросил парень, бросив на него взгляд.       Чонгук поднял руку, в которой держал список продуктов. В самом низу мелким почерком значились ответы, предупреждающие дальнейшим вопросы: «Ты бы всё не запомнил, к тому же я решил прогуляться с тобой. В доме я почти убрался – остались только наши комнаты.»       — Ну, хорошо, — пожал плечами Тэхён, всё так же продолжая идти.       Чонгук еле поспевал за его широким шагом, но совершенно не следил за дорогой, посматривая на него – Тэхён видел это периферийным зрением. Усмехнувшись, он ещё больше ускорил шаг.       Сумок они набрали много, и самое интересное, что почти все тащил на себе Тэхён. Чонгук, спотыкаясь и налетая на людей, опять что-то рисовал в альбоме, а на его плече болтался лишь один пакет с печеньем и кофе. Тэхён мысленно ворчал, но вслух – сам не зная почему – не сказал ни слова.       В какой-то момент ему стало плохо. Голова пошла кругом, в глазах засверкало, а привычные уличные звуки превратились в назойливый, приглушённый гул. Тэхён привалился к ближайшей стене какой-то многоэтажки, стараясь не разжимать пальцев: продуктов-то потом не соберёшь. Что Тэ отстал, Чонгук заметил не сразу, но потом растерянно вернулся.       — Всё хорошо, ангел мой, — выдавил улыбку парень, слизывая кровь с верхней губы, которая очевидно пошла из носа, — у меня такое бывает. Но в эти моменты я обычно один.       Чонгук торопливо забрал у него пакеты, положив в один из них альбом, и Тэхён сполз по стене, сев на корточки. Скоро всё пройдёт, и можно будет идти дальше. Противно только было от того, что демон наслаждается редким всплеском его эмоций, впитывая часть в себя. Снова будет опустошение, безразличие и раздражение. Как же всё это вовремя!       Чонгук с обеспокоенным видом топтался рядом. Руки его уже побелели от тяжести сумок. Тэхён рукавом вытер испарину со лба и поднялся. Мир снова решил, что иметь чёткие очертания не для него и послал куда-то, размываясь и заставляя парня пошатнуться.       — Нормально, — упрямо заявил Тэхён, на минуту прикрыв глаза. — С нами и не такое бывало. Пошли, пошли. Чего стоишь?       Чонгук бросил на него ещё один крайне обеспокоенный взгляд и медленно пошёл вперёд к уже виднеющейся родной пятиэтажке. Через пару минут Тэхёну полегчало, и он забрал часть пакетов, хотя по этой бесконечной лестнице подниматься было невыносимо тяжело и долго. Ступени всё не кончались, пролёты встречались совсем редко. Наконец он добрался до знакомой двери. Чонгук ещё плелся где-то внизу, очевидно не привыкнув, что сумки не тащат за него. Вот вроде вырос, а остался всё таким же…       Тэхён выронил ключи. Чертыхнулся, отложил пакеты и поднял их. Ещё целую вечность возился с замком.       — Гуки, ну где ты там? И какого чёрта? Ты что, не закрыл дверь, когда уходил?       Будто будет ответ. Тэхён подхватил пакеты и носком обуви открыл дверь.       То, что он увидел, дальше будет ему сниться ещё следующие пару недель, пока безумная идея отмщения не захватит его мозг целиком.       В коридоре стоял человек, спиной к Тэ. Его фигура казалась ужасно знакомой, а когда он обернулся, Тэхён понял, что не ошибся – Чимин. На его руках, лице, одежде была кровь. Он со спокойным лицом вытирал руки голубым платком, а заметив Тэхён, лишь чуть приподнял брови.       — Ты?       Жгучая ярость обожгла изнутри, и Тэхён позабыл, что ещё пару минут неважно себя чувствовал. Пакеты выпали из рук, кулаки сжались сами собой. Не нужно быть великим провидцем, чтобы понять, что именно произошло в этом доме, пока они с Чонгуком покупали тортик и остальное.       — Какая приятная встреча, однако! — сказал Чимин и отбросил платок в сторону, подходя к Тэхёну вплотную. — Это был твой муженёк?       Тот скрипнул зубами, с трудом удержавшись, чтобы не ударить бывшего друга.       — Как ты смеешь? Какого вообще чёрта ты припёрся в этот дом?       — Какая невежливость, — скривился Чимин. — Как будто ты не знаешь, что я здесь делаю. У меня заказ. А вот что здесь делаешь ТЫ?       — Заказ? — одно дело догадываться, другое – услышать подтверждение твоих опасений. — Ты? Ты убил его?       — Нет, конечно, всего лишь вспорол глотку.       Никто из них не заметил, как на пороге застыл Чонгук, который, завидев кровь на чужаке, выронил пакеты и бросился на кухню, куда вели редкие бардовые капли.       — Чёртов придурок, — крикнул Тэхён и ударил Чимина в подбородок, но тот в последний момент ушёл от разящего удара, подставив скулу.       — Зря ты лез к Намджуну, а то бы умел сейчас хорошо драться. А сейчас ты даже искусителя победить не сможешь, — пренебрежительно фыркнул Чимин.       Удар под дых согнул Тэхёна пополам. Воздух из лёгких весь вышел, и те обожглись пустотой. Но злоба не давала ускользнуть сознанию, она теребила, вгрызалась в сердце, заставляя его учащённо биться, заставляя Тэхёна дышать. Все остатки сил вошли в бросок под ноги Чимину и неистовые, нескончаемые удары его затылка о пол, пока ледяные глаза не закрылись, а пухлые губы перестали издавать стоны боли. Тэхён всё бил и бил, не слыша собственные хрипы, не слыша надрывного крика, доносящегося с кухни. Ничего не видя перед собой.       Остановил его демон. Никогда ещё его голос не был так груб, а тон властен. Но это отрезвило затуманенный рассудок Тэхёна. С трудом поднявшись на ноги, парень переступил через бессознательное тело и, держась за стенку, побрёл на кухню.       Чонгук лежал рядом с отцом, часто хватая ртом воздух. В его глазах поселился ужас, а тело свело судорогой.       — Гуки, ангел мой? — Тэхён бросился к нему, приподнимая голову подростка. — Посмотри на меня!       Чонгука сотрясала крупная дрожь, глаза бегали по комнате, пальцы беспорядочно пытались ухватиться за воздух. Тэхён вдруг испугался, что тот умирает.       Он бросился обратно в коридор и схватил телефон, набирая номер скорой, которая обычно совсем не скорая, но помощь. Но выбора ведь не было.       — Чимин, — напомнил демон. — Тебе не стоит оставлять его там. Ты ведь ещё не узнал, кто кинул заказ.       — Точно!       Тэхён стал судорожно соображать. В голове уже вырисовывался не чёткий, но план. Оставалось только начать действовать.