♤♤♤
Юнги был грубым и гордым. Впрочем, Тэхён не сильно отличался от него. Их отношения были весьма странными: вроде бы всё отлично-хорошо, но и здоровыми их точно не назовёшь. Юнги с Тэхёном особо не церемонился, хотя и не бил. Возражений не принимал, таскал везде с собой, мог воспользоваться его телом в любой момент. Но когда кто-то приезжал к нему, он оставлял Тэ одного и запирал свой кабинет на ключ. К счастью, тому было, чем себя занять в такие моменты, чтобы не было скучно. Дом у Юнги походил на дом его брата, и Тэхёну нравилось исследовать дальние комнаты, разглядывать дорогие вещи, попутно думая о том, как лучше рассчитаться с двумя братьями. Он много думал об этом. Думал об этом, даже когда Юнги вбивал его в мягкий матрас роскошной постели. Думал об этом, когда щёки обжигали стыд и злоба. Не должно было ему это нравиться, но у Юнги было такое изящное худое тело с выпирающими ключицами и рёбрами, и двигался он резко и страстно, с каплей агрессии, будто мстил всему миру за свои проблемы, толкаясь в чужое тело. Секс с ним был абсолютно не похож на ранний опыт Тэхёна. Он тогда был не в лучшем состоянии, но в памяти всё же остались обрезки образов. Тэ помнил, как пару раз трахался с кем-то из медлительных, сонных наркоманов, когда Хосока подолгу не было. Всё потому, что тот этого дать не мог, не хотел, или что там вообще было в его голове. А Тэхён был подростком. Ему нужно было давать выход своим желаниям. Теперь был Юнги. Но он враг. Он тот, кто запихнул детей в дом ужасов ради шоу. Но больше всего Тэхён мучили воспоминания чистых, голубых глаз Чонгука. Они были невинными, и Тэ начинал задумываться, а что же тогда в его собственных отражается? — Сегодня едем к моему братику, — сказал, скривившись, Юнги. Тэхён посмотрел на вошедшего в комнату, продолжая сидеть на кровати, вертя в руке нож. — Ты же говорил, что больше не поедешь к нему просто так? — Мало ли что я говорил. Заткнись. У его дочурки день рождения, и он приглашает к себе всех знакомых. А они у нас почти все общие и будет неудобно отказать своему младшему братику. Так что собирайся шементом, вечером поедем. Нам ещё за подарком заезжать. Много болтаешь, мало делаешь. Шевелись. Тэхён скрипнул зубами и поднялся с кровати. — Я там вообще нужен? Собиравшийся уже уйти Юнги застыл на пороге. — Я не понял? Тебя что, что-то не устраивает? Я тебе за что плачу крышей и бабками? — Я понял, малыш. Уже собираюсь. Тэхён постарался взять себя в руки и нацепил на лицо виноватую маску с извиняющейся улыбкой. За все время пребывания рядом с этим мужчиной, он научился делать это почти автоматически и, наверно, искренне. Нынешнее положение обязывало работать над чистотой эмоций на лице. — Да, Юнги, конечно, — повторил он, кивая собственным мыслям. — Через пол часа я в полном твоём распоряжении. — Вот и славно. У тебя пятнадцать минут. «Сука». — Тебя здесь никто не держит. Ты сам выбрал этот путь. Не говори, что не было выбора, просто желаний у тебя так много, что ты даже не знаешь, какое исполнять первым. Тэхён закатил глаза. Но всё же с демоном нельзя было не согласиться. Он знает Тэ лучше, чем тот самого себя. Но чёрт возьми! Сколько можно нравоучения свои пихать? Создавалось впечатление, что в душе поселилась мамочка-наседка, беспокоящаяся о своём маленьком и, по-видимому, тупорылом сынишке. — Я здесь, между прочим, именно за тем, чтобы исполнить большую часть своих желаний. И они, кстати говоря, самые первостепенные! — Я так понимаю, ты про трах с Юнги? — хрипло рассмеялся демон. Тэхён часто-часто заморгал, сжав кулаки. Как жаль, что от этого грёбаного демона невозможно скрыть не только мысли, но и эмоции, которые он с такой жадностью пожирает при любой возможности. Мелкий сгусток язвительности и нотаций. — Будем считать, что я этого не слышал. Ты меня всё время отвлекаешь, а Юн потом орёт, что я вечно опаздываю. Так что, давай помолчим, о'кей? Демон фыркнул, и Тэхён мог поклясться, что имей тот плотную массу, сложил бы в этот момент руки на груди, с превосходством поглядывая из-под, наверняка, длинных ресниц на собеседника. Тэ вздохнул и направился к шкафу. Шмотки Юнги подбирал всегда откровенно пошлые, вызывающие, что не совсем устраивало самого Тэхёна. В них он чувствовал себя разодетой девчонкой, которая явно ударилась головой, прежде чем подобрать наряд. Всё это было совершенно ужасно, и потому выбор подходящей одежды занимал больше получаса. На все попытки Тэхёна выглядеть более-менее прилично, Юнги лишь усмехался и ничего не говорил. Но, тем не менее, продолжал покупать ненавистные полоски ткани, лишь отдаленно напоминающие нормальную одежду. Тэхён страшно скучал по тем временам, когда его одевали в яркий комбинезончик и свитерок с горлышком, вкупе с нелепыми сандалиями, из которых так и норовил выскользнуть мизинец. Скучал по тем детдомовским невинным временам, когда он был ещё ничего не знающим ребёнком. В итоге, выбор Тэхёна пал на сильно обтягивающие светлые джинсы и свободную красную футболку, открывающую одно плечо. — Он явно добивается того, чтобы я выглядел, как чистый пидорок, — пробормотал себе под нос парень, вертясь у зеркала. — Почему – как? — подбодрил как всегда демон. — Прелесть. Я когда-нибудь избавлюсь от тебя.♤♤♤
Гостей у порога встречал сам хозяин. Тэхён заметил на его выглаженном галстуке уже знакомую золотую булавку. Юнги как-то рассказывал, что отец младшего сына недолюбливал и даже своё дело перед смертью полностью передал в руки одного только старшего – Юнги. Поэтому брату пришлось работу искать самому, бизнес начинать с нуля, руководить всем одному. И теперь Тэхёна удивляло – разве можно так подняться честным путём, чтобы золото сверкало не только на одежде, но даже во рту, заменяя некоторые пропавшие куда-то родные зубы. Рядом с сомнительно честным человеком стояла прелестная девочка, лет двенадцати. Завитые тёмные локоны обрамляли по-детски пухлые розовые щёчки и мерно покачивались в такт учтивым кивками хозяйки. Девочка улыбалась гостям, принимая поздравления и подарки, но на лице легко читалось желание поскорее закончить всё это и заняться чем-то более весёлым и неизнурительным. Тэхён незаметно выскользнул из-под руки Юнги, по-хозяйски лежавшей на его плече, и протянул имениннице небольшую, ярко-фиолетовую коробку. Девочка сделала книксен и хотела было уже отставить к остальной куче подарков, стоящей чуть позади хозяев, как из коробки высунулась нетерпеливая пушистая мордочка со смешным розовым носиком. Это была идея Юнги. И Тэ тогда на секунду задумался: а может тот не такой уж придурок? Девочка радостно взвизгнула и высвободила из коробки небольшого, но уже весьма жирненького белоснежного кролика. — Папа, папа, смотри, что за прелесть! — засмеялась она, поднимая зверушку и любуясь ею. Гости вокруг заулыбались. Праздничная атмосфера зигзагами заплясала по дому. А Тэхён не мог оторвать взгляда от отца девочки. Его выражение лица, обращённого к дочери, заставляло в сердце что-то противно сжаться. Тэхён угадывал в смеси своих чувств зависть, обиду и желание того же. — Да ты ребё-ёнок у нас ещё совсем! — почему-то не слишком удивлённо сказал демон. — По родителям заскучал? Тэхён скрипнул зубами и облизал губы, отходя от девочки и её папы, в глазах которого искрилось отеческое обожание. На языке остался металлический привкус. — У тебя снова кровь, — раздался тихий голос Юнги над ухом. — Завтра же поедешь со мной к врачу, спидозный. Иди уже умойся. Ванна на втором этаже, вторая дверь слева. В ванной комнате Тэхён перевёл дух. Кровь шла не дольше двух минут. Вытерев лицо, Тэ уселся на тумбочку, потеснив стопку кремового оттенка полотенец. В голове всё вертелась какая-то мысль, но за неё сложно было ухватиться. Демон помог: — Слабое место. — Чёрт, точно. Тэхён принялся обгрызать кожу вокруг пальцев, раздумывая над полученной информацией. Одно из слабых мест, по которому легко можно ударить, у брата Юнги – его обожаемая дочурка. Возможно, это самое-самое уязвимое место. И это даже на руку. Не зря Тэ приехал. Вечер удался. Поправив на себе одежду, воодушевленный Тэхён спустился вниз, где гости уже пробовали дорогие напитки, разносимые незаметной прислугой, и наслаждались живой музыкой. Юнги разговаривал с каким-то напыщенным юношей с немного матерными движениями, и Тэхён не стал им мешать. Он захватил бокал шампанского и, закинув ногу на ногу, сел в одно из кресел, стоявших в сверкающем зале. Объект его наблюдений стоял не так далеко – девочка разговаривала с разодетой дамой, поглаживая смирное пушистое существо, сидящее у неё на руках. Тэхён подумал о том, как же в этой жизни всё связано. Но он даже не представлял насколько. Теперь осталось придумать как убить двух зайцев одним ударом. И желательно так, чтобы самому выйти из воды сухим. Задача не из лёгких, однако. Может, уйдёт много времени на составление нового плана. Тэхён вспомнил, как думал о том же совсем недавно, наблюдая за домом убийцы, и как потом всё неожиданно удачно сложилось. — Ки, никуда не уходи, — приказал Юнги, — мне нужно отойти на пару минут. «Словно к собаке обращается», — безразлично подумал Тэ, провожая взглядом две удаляющиеся по лестнице фигуры. Сегодня он решил надраться, как следует. Повод был. Даже не один. Можно было бы составлять целый список, и он бы, наверно, выглядел как-то так: – Пустил жизнь под откос; – Заручился ненавистью врага в лице Чимина; – Раздвинул ноги перед человеком, выдернувшим в детстве из детдома (или в детдоме из детства?); – Подписался на безвылазное нахождение в доме того же эгоистичного придурка; – Вообще предал все свои устои, особенно нравственные (Ведь они были, да? Были же?) – Давно не навещал, не видел Чонгука, что равносильно тому, как если бы он его бросил или предал. И немного из хороших поводов: – Долго держался без наркотиков. Очень долго. И держится по сей час; – Нашёл слабое место одного из своих заклятых врагов, которые даже не подозревают о своём статусе в его глазах; – Достаточно терпеливо сносил все грубости и бзики Юнги, что несомненно достойно восхищения. Ещё, пожалуй, то, что план в голове почти сложился в идеальную картинку. Тэхён имел полное право сегодня расслабиться. Стерев с губ блеск, улыбающийся парень направился к бару в другой комнате. Жизнь не налаживается, но определённо начинает быть чуть лучше, острее и удачливее.♤♤♤
Юнги что-то злобно бубнил, а Тэхёна жёстко мутило от того, что тот тащил его верх тормашками, перекинув пьяную и ничего не соображающую тушку через плечо. — Ты оставил меня одного, — с трудом связал слова в предложение Тэхён. — Я имел право выпить. — Выпить, Ки! Не надираться, как свинья – выпить! Ну что ты за мучение на мою голову? Неужели я поплатился за то, что так сильно тащусь от твоей задницы и смазливого личика? Юнги сбросил Тэхёна на сиденье, чуть не ударив его головой о дверь машины, и махнул водителю. — Ты не? — Тэхён вытер что-то влажное и липкое с подбородка и попытался снова задать вопрос, пока дверца открыта, и его слышат: — Ты не едешь со мной? — Я перед тобой отчитываться должен? Моя сучка должна беспрекословно меня слушаться и меньше задавать вопросы. Езжай уже, тебе нужно выспаться. Выглядишь так, словно из самой жопы планеты вылез. — Утром вернёшься? Юнги вздохнул с таким видом, будто сотый раз объяснял капризному ребенку, почему нельзя сделать то, что он хочет. А объяснить это действительно невозможно. — Утром вернусь, — всё же ответил он и захлопнул дверцу. Тэхён почти тут же уснул, развалившись на заднем сиденье. По приезде домой у него скрутило желудок. Радовало одно – кроме Тэ в доме всё равно никого нет. Даже прислуга ушла по домам; так поздно было. Вырвало парня сразу, как только он добрался до туалета. И сразу как-то полегчало, в голове чуть-чуть прояснилось. Но с тем же её заполнила ноющая боль. — Его нет дома, — зашептал демон. — Собираешься проспать этот шанс? — А что я могу ещё сделать? Станцевать по дому голым? — Сожги-ите меня вместе с ним в аду. Я говорю тебе о том, что сейчас ты мог бы не сидеть дома. Выбраться отсюда. Прогуляться. Топ-топ ножками. Понимаешь? Тэхён выдал многозначительное: «О-о-о». Растрепал волосы и подошёл к раковине. Пока умывался и полоскал рот, раздумывал над открывшейся возможностью. Он мог бы вернуться в дом убийцы Чона, но Юнги, наверняка, до сих пор там. Чёрт знает, что он там делает, но этот придурок явно не обрадуется появлению «своей сучки». Мог бы ещё навестить, наконец, маленького ангела, но сейчас ночь, и ни один здравомыслящий дежурный не пропустит даже муху. Тем более, Чонгук, наверное, уже спит, и было бы крайне эгоистично прерывать его оздоровительный сон, ради того, чтобы сказать: «Привет, я уж тут решил зайти. Обещал же вернуться. Но с домом я ещё ничего не уладил, так что сейчас тебе некуда идти, а если тебя выпустят отсюда, то придется жить с местными бомжами. В то время, как я-я-я хорошо устроился у богатого ублюдка. Я ему тело, а он мне – шикарную крышу над головой и бабки. Кстати, это тот дебил, благодаря которому вся моя жизнь пошла по одному известному месту. Ну ты спи-спи, Гуки. И не забудь навестить потом могилу своего отца, ведь не зря я столько денег потратил на всё это. Вот ведь ирония. Ему всё это уже не нужно, в отличие от нас. Но у него есть своё убежище, а у нас нет. Точнее – у тебя, я ж говорил, ну, ты понимаешь». — Милая получилась бы беседка, — фыркнул демон, дослушав поток мыслей своего носителя. — Милее некуда. — Зато честно. Демон наверняка пожал бы плечами. Глупые мысли. Оставался ещё один вариант, как провести эту ночь свободы.♤♤♤
— Брат здесь? Туповатый на вид парень с прыщавым подбородком покачал головой: — Кажись, на какой-нить остановке обчищает имущих. Скоро должен вернуться. Будешь его ждать? — Пожалуй, да. Тэхён не рискнул идти в общую комнату, где находилось скопище грязных матрасов и старых разваливающихся кресел, потому что не любят здесь тех, кому повезло чуть больше и кто смог отсюда выбраться. Немного побродив по пустым коридорам, где разве что придавленный битым кирпичом мусор валялся да гниющие балки, благодаря падению которых, в старой крыше проглядывались кусочки неба, он вышел на улицу и уселся на остатки каменной клумбы. Брат появился не скоро. Тэхён к тому времени уже начал клевать носом и один раз чуть не свалился со своего места. Алкоголь всё ещё действовал на мозг; мир реальный воспринимался туманно, словно скучный сон, который потом и забыть не стыдно будет. Брат, как всегда, чувствовал состояние Тэхёна лучше, чем тот сам, и потому, без лишних слов отвёл его, почти таща на себе, в комнату без потолка, которая заменяла обитальцам этого здания кухню, возможно потому, что здесь можно было спокойно разводить костер, греть или варить пищу и подогревать воду, без опасения, что задохнешься дымом или гадкими парами. Там Брат налил в пластиковый стаканчик воды из большой ржавой бочки и протянул его Тэхёну. От воды разило ржавчиной и немного плесенью, но за длительное пребывание в таких условиях не так давно, Тэ научился этого не замечать. Мылись здесь тем же, если вообще мылись. — Снова навещал друга? — спросил Брат, садясь на одну из толстых кип жёлтых газет. — На этот раз дольше визит твой вышел. Тэхён тоже сел, прополоскал горло, тряхнул длинной челкой. — Ты же знаешь, что это не так. Догадаться не сложно. — И то верно, — хмыкнул Брат, окинув взглядом наряд Тэхёна, отчего последний нервно поправил футболку, натянув на оголенное плечо. — Так чего вернулся-то? Выперли с работы? Или где ты там вообще нашел себе место обитания. — Нет. Пришёл за советом. Я собираюсь убить человека, — почему-то решил сказать Тэхён. Отчасти, это было правдой, но его план имел пока шаткую основу и мог в любой момент измениться. Была просто интересна реакция старшего «мыслителя» или «философа» – как иногда почти в насмешку называли Брата другие. И реакция оказалась неожиданной. Не удивления, ни шока, ни осуждения, ни презрения, в конце концов. Брат долго молчал, разглядывая старый дырявый котелок под ногами, и сложно было понять по его лицу, о чем он думает. Он словно пытался подобрать правильные слова, которые сумели бы переубедить безбашенного молодого друга. У Тэхёна уже начал дергаться нерв над глазом, когда Брат наконец заговорил: — У меня была не богатая семья, и основную часть доходов родители тратили на лечение моего младшего брата-инвалида, который и мог только как слюни пускать да блевать после каждого приёма пищи. Меня всегда бесило, что они не могли оплатить мне нормальное обучение, нормальную еду и одежду. Я даже карманные деньги не получал, как многие подростки моего возраста. Не представляешь до чего меня всё это доводило. Я считал лечение брата-овоща бесполезным, впрочем, как и его существование в целом. Я ведь что-то стою: я умею ходить, говорить, чувствовать и мыслить, а что мог он? Почему бы тогда им, родителям, не потратиться на меня, а не на него? Тем более, он дольше меня не протянет. Да наша псина и то могла при надлежащем уходе прожить намного больше, чем мой брат. Всё потому, что такие, как он, волокут своё жалкое существование от силы лет семнадцать, а потом уже может найтись миллион причин для смерти. От отказа каких-либо органов до откусывания языка при сильном тонусе, ибо у многих из них страшная спастика. Ох, и насмотрелся я за всё то время, что жил с ним и родителями бок о бок. — Брат вздохнул, поднялся, поставил разогреваться воду для чая на предварительно зажжённый костерок, обложенный потемневшими от температуры кирпичами. — Не раз мне в голову приходили мысли, что такие, как мой брат, не должны жить, что легче было бы прекратить его мучения сразу же, как стало понятно, что он не такой ребёнок, как все другие. Я считал, что он лишний рот в семье, бесполезный лишний рот, который доставляет кучу проблем окружающим. Я знаю о чём говорю, малыш. Мои суждения были жестоки, хотя на самом деле сердце и не было настолько холодным. К тому же, я забывал, что этот «лишний рот» и кормит всю мою семью. — Вот видишь, ты не один у нас такой. Глыба холодная, — развеселился от собственных слов демон. — Не один ты считаешь, что слабаки не должны жить и что твоя-то жизнь дороже. Хороший мальчик. Тэхён вспомнил дрожащую девочку, прижимающую к груди столовый нож. Воспоминания почти стёрлись от времени, напоминая больше бурные детские фантазии, но то, как она умирала, наверняка умерла, истекая кровью, которая так и хлыстала из разбитого черепа. — Твои родители не работали? — спросил Тэхён, отогнав страшные образы, как всегда предпочитая не вспоминать свои руки в чужой крови. — Нет. — Слушай, если бы твоего братца не было, они бы были в силах сами прокормить себя и дать тебе всё то, что ты хотел. Только он их останавливал. — Казалось, что оправдывая Брата, Тэхён оправдывает себя. Так становилось чуть легче. — Тогда зачем говорить, что это он кормил семью? — Не нужно, Тэхён. Я знаю, что я виноват перед ним за такое своё отношение. — Как это связано с тем, что ты собираешься убить человека? — ехидно произнёс демон, заставляя своего носителя нахмуриться. Брат внимательно следил за выражением лица Тэхёна. — Он что-то спросил? Тэхён вздрогнул. Он всегда забывал, что кто-то ещё, кроме него самого, знает о существование демона внутри его души. — Что? — Затуши огонь, когда вода закипит, — сказал Брат, вставая со стопки газет. — Я сейчас вернусь. — Пошёл репетировать свои дальнейшие слова перед зеркалом? Тэхёну показалось, что демон нервничал. Или это были его собственные чувства? Иногда Тэ путал не только их, но и мысли. Хотя легче всё же свалить весь сарказм на демона – ему это более свойственно. Брат не возвращался долго. Вода уже успела закипеть и чуть остыть к его приходу. Когда же тот наконец пришёл, Тэхён обратил внимание на толстую тетрадь с потёртыми краями на кожаной обложке, которую Брат бережно держал в руках. — С трудом удалось спрятать её от этих проклятых проныр, — сказал он, имея ввиду тех, кто не прочь был поживиться за чужой счёт, приворовывая хоть чего-то стоящие вещи у других. — Досталась мне от бабки. Не уверен, что она, бабка то есть, была мне родной, но в семье эта тема не поднималась. Щёлкнув маленьким замочком, Брат положил открывшуюся тетрадь на колени Тэхёна и отошёл заварить себе чаю. Тэ с любопытством перевернул первую жёлтую, словно старая газетка, страницу. Весь лист был исписан мелким почерком и до невозможности великолепно пах временем, травами и воском. — Что в ней? — спросил Тэ, разглядывая незнакомые иероглифы. — Всего и помногу. От проклятий до молитв разных верований, — ответил Брат. — Она была странной старушкой. У неё не было какого-то определенного взгляда на сотворение мира, на смысл жизни. Человек настроения. Были дни, когда она была богохульной атеисткой, хотя и сложно представить подобное сочетание. А бывало, что часами молила Бога о чем-то на коленях. Брат сел, отпивая из стаканчика своё крепкое пойло, которое оценить по достоинству мог не каждый. Тэхён с интересом поднял на друга глаза. — Она читала это, подбирая молитвы по настроению? — улыбнулся он. — Не поверишь, но – да. Не забывай ещё, что там не только молитвы. — Перечисли хоть немного из того, что там есть? — Заговоры, привороты, проклятия, обереги, молитвы очищения и воскресения. Многое уже невозможно прочесть: время безжалостно стёрло некоторую часть этого богохульного скопища. Тэхён восторженно присвистнул. — А зачем ты принёс-то её? — Подожди. — Брат поставил стаканчик на пол и забрал тетрадь, пролистав от начала до конца и, найдя, что искал, вернул: — Прочти это. Она на корейском, ты разберёшься. Не спрашивай, просто читай. Тэхён удивлённо моргнул, но Брат продолжил невозмутимо попивать свой специфический напиток. — Ну ладно. — Тебе подсовывают всякую чушь, а ты и рад услужить. Не читай. Хватит у всех на поводу ходить. «Я ещё ни у кого не шёл на поводу, кроме как у тебя», — фыркнул Тэхён и начал читать, не обращая внимания на негодование уже весьма надоевшего демона. Письмо было корейским, но не сами слова. Поначалу читать было тяжело, Тэхён пытался вникнуть в смысл незнакомого звучания, но все попытки были тщетны. В какой-то момент затошнило, но он забил и на это, продолжая шептать то ли молитву, то ли приворот какой-то. Две последние строчки, и всё тело наполняет невероятная лёгкость, дышать становится легко-легко, веселье наполняет душу и ещё одно, какое-то неизведанное Тэхёном чувство. — У нас немного времени. Тэхён вздрогнул и посмотрел на Брата. Тот выплеснул остатки чая, отставил стаканчик и посмотрел на Тэ внимательным, изучающим взглядом. — Эта молитва называется «колыбельная дъявола». Сейчас то, что в тебе, спит. На данный момент ты полностью свободен, что, наверно, ощущаешь. К бабке моей много кто приходил, и когда я приезжал к ней погостить, не раз видел, как она усыпляет тёмную сторону человека. Это не изгнание, но почти то же самое. Временная такая свобода. Бабка любила, чтобы я наблюдал и учился. Думала, я перейму этот её «бизнес». Тэхён открыл рот, закрыл. Снова открыл, но, кроме как содержательного «а», ничего не смог из себя выдавить. — Что он тебя спросил, когда я рассказывал про брата? — Он спросил, — обрёл наконец дар речи Тэ, — как твоя история связана с моим заявлением. — Ах, это. Вы просто не дослушали. Что ж. Я ни во что не ставил жизнь инвалидов, отсталых и слабых, будучи эгоистично влюбленным в себя. А теперь посмотри, что представляет собой жизнь полноценного человека с множеством возможностей. Я не знаю, что стало теперь с братом, но более чем уверен, что с ним всё хорошо и он до сих пор жив. А я превратился в чистое дерьмо, я человек, который имеет возможность купаться всего раз в две недели и то – только летом и весной. Я обчищаю чужие карманы и тырю с крайних ящиков на рынке еду. Я хотел самостоятельной и справедливой жизни – я её получил. К чему я это? Цени чужую жизнь, Тэ. Никогда не знаешь, как всё это повернётся. — Мудрёно, но я понял. Может и не буду никого убивать. А зачем нужно было усыплять демона? Он ведь потом мне весь мозг вынесет. — Пригрозишь тогда выучить колыбельную, чтобы частенько ею пользоваться. А усыпили зачем… Мне нужно было поговорить с тобой наедине. Чтоб без его комментариев, которые, наверняка, из него фонтаном брызжут, а? — Да нет. В последнее время он всё больше молчит. Когда я был сопляком, вот тогда он был крайне разговорчив. Зато заполнял моё одиночество. Брат задумчиво пожевал прядь своих отросших тёмных волос с проседью на висках. — Я тебе ещё вопрос хотел задать. Ты ведь умеешь «ставить стену» между ним и своими мыслями? — Что? Нет, наверно. Ну, бывает, что смешиваю всё в такую кашу, что он мало что понимает, — пожал плечами Тэхён. — Если только так. — Ладно. Тебе придется потом, после нашего разговора, снова к этому прибегнуть. О'кей? — Значит, главный вопрос не этот? — В общем-то, да. Ты хочешь избавиться от надоедливого демона навсегда? Я мог бы тебе помочь. Но ты ведь знаешь, что за всё приходится платить? Нет, не думай, я с тебя ни копейки не возьму. Сейчас не об этом речь. Демона невозможно уничтожить, но возможно изгнать. Читал Библию? Ему нужно новое место. Ты готов заплатить кем-то, кто связан с тобой человеческими чувствами?♤♤♤
Теперь демон ещё больше полюбил молчать. Он знал о том, что Тэхён переписал слова той сладкой мелодии, которая затягивала в себя, как болото. Её хоть на манер рэпа читай, а всё равно в нутро заливается, как тягучий мёд и отключает сознание. Демон молчал. Демон думал. Тэхён стал не таким. Нет, не исправился, чище не стал – всё тот же безбашенный человек, который и свою-то жизнь ни в грош не ставил, что уж говорить о чужой. Но что-то в нём стало ещё более отчаянней, словно у самого Бога заручился бессмертием. Многие мысли его перестали быть понятными и ясными. Это раздражало. Демон молчал, думал и всё больше чернел, рос. Раздражался.♤♤♤
— Юнги, малыш, ты вернулся? Завидев ещё в окне своего «кормильца», Тэхён заулыбались. Наверное, впервые искренне. Настроение было приподнятое и хотелось хоть с кем-то поделиться своей радостью. Юнги был не совсем трезв, но зато совершенно один – бывало время, когда он приводил кого-то, говоря, что для разнообразия, но на самом деле, наверно, больше для того, чтобы позлить высокомерного, по его мнению, Тэхёна. — Ки, детка, тащи свою тощую задницу сюда, — крикнул Юнги, пошатываясь заходя в дом. Тэхён вернулся всего на полчаса раньше его, но уже успел принять душ и одеться: на талии широкий и весьма эффектный кружевной пояс с тонкими эластичными подтяжками, пристёгнутыми к резинке чулок, которые до невозможности великолепно смотрятся на стройных ножках, такие же кружевные чёрные трусики, и завершал весь этот образ мини пеньюар из прозрачной вуали – всё, как любил Юнги. — Звали меня, господин? — своим лучшим низким голосом спросил Тэхён, спустившись в гостиную, где Юнги уже прикладывался к ещё одной бутылки из своего обширного домашнего бара. — Я так устал, — вздохнул мужчина, погладив обнимающую его за шею руку, подошедшего сзади парня. — Чертовски устал. — Я знаю, малыш, — улыбнулся Тэхён и забрал у него бутылку, выпив пару глотков, чисто уже по традиции. — Я помогу тебе расслабиться. — Чего это ты сегодня такой? — подозрительно покосился на него Юнги. Опустил свой осоловелый взгляд с лица парня и сглотнул. — Какой такой? — шире улыбнулся Тэ и чмокнул влажными и липкими от алкоголя губами чужие губы. — Просто настроение хорошее. Тем более, ты всегда повторял, что хотел бы видеть меня именно таким. Для чего ж ты тогда взял меня сюда? Пошли наверх, в спальню, и я тебе покажу для чего, а, сладенький? Усталость как ручкой смахнёт. Подозрительности во взгляде Юнги заметно поубавилось, если не исчезло совсем, оставляя места для крайней заинтересованности и просыпающегося возбуждения. Икнув, Юнги отобрал у Тэхёна бутылку, залпом допил остатки, с громким стуком поставил на стол и полностью переключил внимание на свою маленькую сучку, которая в этот день сумела почти совсем забыть об острой жажде мести. — Не ошибся я значит с тобой, — сказал Юнги, притягивая Тэхёна к себе за тонкую талию и утыкаясь носом в изгиб шеи. — Сладкий какой. Тэхён хихикнул и выскользнул из наглых объятий, когда его руки скользнули к ягодицам и ниже. — Не здесь, пошли в спальню, — поманил пальчиком хозяина парень и выпорхнул из комнаты. Юнги плотоядно облизнулся, наблюдая за поднимающимся по лестнице Тэхёном с чертовски длинными сексуальными ногами, за которые и душу продать было не жалко. И как удачно вышло, что они оказались дешевле.