***
— Уилл, — Ганнибал поприветствовал его поклоном, который никогда не переставал посылать дрожь по спине Уилла. — Спасибо, что пришел. Пожалуйста, проходи. Дом, в который он вошел, был еще более впечатляющим, чем офис. Уилл никогда особо не интересовался искусством или дизайном, но он был уверен, что всё здесь было изысканным и стоило больше, чем то, что он заработал за всю свою жизнь. Странное притяжение наполняло его желанием подойти к каждой стене, которую он видел, и прикоснуться к ней хотя бы раз. Раздраженный собственной странностью, Уилл одернул себя и двинулся в направлении, указанном Ганнибалом, к столь же красивой столовой. Не успел он опомниться, как уже сидел на стуле, который отодвинул для него Ганнибал, наблюдая, как перед ним опускается маленькое блюдо. — Телячьи фрикадельки в соусе из красного вина, — сказал Ганнибал и Уилл удивленно поднял брови. — Хочешь сказать, это закуска? — спросил он. Блюдо выглядело слишком замудренным как для простого перекуса, и если подумать, слишком сложным для простых тефтелей. — Конечно, — Ганнибал налил ему бокал вина и занял место во главе стола. — Лучший способ обострить голод и усилить предвкушение в ожидании основного блюда. — Ты всегда так готовишь? — Уилл недоверчиво посмотрел на него и увидел, как тонкая улыбка коснулась губ Ганнибала. — Мои блюда, как правило, более оригинальны, когда я готовлю для себя или для других. Однако учитывая то, что я узнал о тебе во время наших коротких бесед, я подумал, что лучше начать с простых блюд, так как ты наверняка оценишь их более высоко. Так что ничего экстравагантного. По крайней мере, не в этот раз. — В этот раз? — переспросил Уилл, и его сердце екнуло, когда Ганнибал встретился с ним взглядом. — Я надеюсь, что вечер будет достаточно приятным, чтобы побудить тебя вернуться сюда, —промурлыкал он. О. Вспыхнув, Уилл сосредоточился на фрикадельках, пробуя то одну, то другую, удивляясь, как что-то настолько обычное могло иметь такую нежную текстуру и такой богатый вкус. На четвертой его осенило и он чуть не выплюнул фрикадельку обратно на тарелку. — Постой, — сказал он. — Хочешь сказать, что ты разработал для меня совершенно новое меню? — Я признаю, это было непросто, — ответил Ганнибал. Судя по тому, как заискрились его глаза, он был чрезмерно доволен такой реакцией. — Я хотел, чтобы ты мог с лёгкостью распознать то, что я подал, чтобы оно могло тебе понравиться, а не заставить убежать в страхе. — Меня не так уж и легко запугать, — заметил Уилл и улыбка Ганнибала стала острее. — Это еще предстоит увидеть, — произнес он, и Уилл сузил глаза, пытаясь понять, издеваются ли над ним или просто поддразнивают. Немного поколебавшись, он послал Ганнибалу ответную улыбку и снова сосредоточился на закуске. Было странно, сидеть здесь в компании альфы и быть не в состоянии понять, что он чувствует. Хотя омеги были чрезмерно уязвимы, альфы, как правило, были словно открытые книги, по крайней мере для него. Их эмоции исходили от них с такой мощью, что Уиллу не нужно было быть эмпатом, чтобы понять их. Но только не с Ганнибалом. Ганнибал оставался загадкой для него, и это заставляло Уилла задуматься, были ли те эмоции, которые он иногда замечал в нём, настоящими либо же продемонстрированными намеренно. Когда Ганнибал представил основное блюдо, стейк с какими-то пивными грибами и жаренным картофелем с голубым сыром, Уилл почувствовал, как его опасения временно растаяли. Если Ганнибал говорил правду, то он действительно приготовил это всё специально для Уилла, так как все эти блюда и правда были сочетанием простого и изысканного. Какой альфа сделал бы это для того, кто интересует его лишь с научной точки зрения? Нет, это было чем-то большим. Это должно было быть чем-то большим. — Итак, Уилл, — произнес Ганнибал, отпивая вино. — Были ли у тебя какие-либо новые мысли о последнем убийстве Потрошителя? Уилл с изумлением понял, что не думал о Потрошителе ни разу за этот вечер. Почти смутившись, он откашлялся и отвернулся от Ганнибала. — Ничего нового, — пробормотал он. — Просто мне до сих пор трудно поверить, что он действительно счел кого-то достаточно интересным для себя, достойным ухаживания. Он не был активен несколько месяцев, так долго, что я начал подозревать, что с ним что-то могло случиться. И теперь, понимая, что он провел всё это время влюбляясь... — Ты приравниваешь ухаживание к чувству любви? — внезапно прервал его Ганнибал. Когда Уилл взглянул на него, то увидел, как тот хмурится. — Люди, как правило, начинают ухаживать за кем-то, когда они влюблены, — осторожно сказал он. Внезапно ему пришло в голову, что тот факт, что Ганнибал приготовил еду специально для него, теоретически можно было считать первым шагом в ухаживании, и хлипкая надежда затрепетала у него в груди. — Что, если это инстинкт? — Ганнибал наклонился вперед, и выражение на его лице снова стало нечитаемым. — Вчера Джек поделился со мной материалами дела Потрошителя и я провел весь вечер изучая их. Как по мне, Потрошитель не похож на человека, которому нужен партнер. Что, если на этот ритуал с ухаживанием его спровоцировала его более первобытная сущность? Отсюда и нетипичное положение тела. — Ты имеешь в виду, что альфа в нём желает кого-то, в то время как его разум против? Ганнибал кивнул и Уилл, задумавшись, отложил вилку. Он всегда представлял себе Потрошителя как человека, полностью контролирующего себя. Даже всплески темноты, которые он чувствовал от него, были тщательно контролируемыми, так насколько вероятным было то, что Потрошитель внезапно поддался инстинктам? — Могу я спросить тебя кое о чём? — Голос Ганнибала прервал его размышления. Когда Уилл кивнул, Ганнибал продолжил: — Ты сказал, что чувствуешь то, что чувствует Потрошитель, вплоть до того, что пропускаешь его эмоции через себя. Независимо от того, что мотивирует его сейчас, что-то произошло, и это должно было произойти за некоторое время до убийства Томпсона. Почему ты ничего не почувствовал? Уилл вздохнул. — Он изменил свой дизайн, — сказал он. — Но я не удивлен, что не заметил этого. С годами я понял, что если не научусь закрываться от него, то сойду с ума. Поэтому я попытался отделить себя от него, сначала на короткий промежуток времени, потом на более длительный. Бывают дни, а иногда даже месяцы, когда я вообще ничего не чувствую от него, до такой степени, что начинаю задаваться вопросом, не умер ли он. А иногда его чувства переполняют меня и я не могу от них убежать, даже когда хочу. — Значит, он самый нечитаемый и в то же время самый открытый для тебя человек, — задумчиво произнес Ганнибал. — Да, — горло внезапно пересохло. Уилл схватил стакан вина и выпил его залпом. Только когда он заметил болезненное выражение лица Ганнибала, он понял, как невежливо это могло показаться и покраснел. — Прости, — пробормотал он. Ганнибал улыбнулся, но улыбка его была холодной, а надежда, что теплилась в Уилле во время этого ужина, усохла и умерла. Да уж. Вот так произвел впечатление. Отчаянно желая спасти ситуацию, Уилл добавил: — Твоя теория об инстинктах, которые управляют Потрошителем, интересна. Мне придется подумать об этом более детально, но ты можешь быть прав. Влюбленность или даже просто романтический интерес к кому-то — это концепция, которую Потрошитель должен считать ниже себя. Вполне возможно, что он борется со своей первобытной стороной, но безрезультатно. Если альфа в нём решил, что ему нужен партнер... тогда я понятия не имею, что Потрошитель собирается делать. — Тогда его будет легче поймать, не так ли? — Возможно. А возможно и нет. Независимо от того, что заставило его разместить Томпсона в таком положении, он не оставил никаких следов, — Уилл рассеянно прижался щекой к пустому стакану, легко потирая кожу об него. — Кажется, даже в своем худшем состоянии Потрошитель всё равно лучше, чем большинство убийц. Ганнибал помолчал, изучая его взглядом, который казался Уиллу одновременно манящим и пугающе пронзительным. — Что, если бы ты попытался укрепить связь с ним? — проговорил Ганнибал медленно, почти гипнотически. — Если ты намеренно попытаешься установить с ним контакт? — Я... нет, — Уилл покачал головой. — Нет, я не думаю, что смогу это сделать. Это не так просто, ходить с мыслями этого ублюдка в голове. Что если я снова открою этот канал и он никогда не закроется? Как ты думаешь, кто сойдет с ума первым, он или я? Бьюсь об заклад, его это только позабавит, — ненависть закружилась в нем снова и Уилл пожалел, что так быстро выпил все вино. Словно прочитав его мысли, Ганнибал встал и налил ему еще один бокал. — Это было просто предложение, — извиняющееся сказал он. — Я не хотел тебя задеть. — Его рука случайно коснулась Уилла и тот немедленно успокоился. — Все в порядке, — сказал он, на этот раз мягче. — Просто это тяжело, посвящать ему всего себя. Я ненавидел его так долго, что иногда ненависть кажется единственным, что я вообще могу чувствовать. Это изматывает меня. Ганнибал внезапно наклонился к нему, нежно касаясь его подбородка. — Ты сильный, — прошептал он. — Никогда не позволяй никому недооценивать тебя, в том числе самому себе. Рано или поздно ты его найдешь. Если кто и может это сделать, так это ты и только ты. Какое-то время Уилл сидел в состоянии шока, неверия, нервного возбуждения и робкой радости. Ему удалось оправиться от жара прикосновения только тогда, когда Ганнибал поставил перед ним тарелку с огромным куском десерта, объявив: — Арахисовый слоенный пирог банофи из органического шоколада. Шесть слоев шоколадного бисквита с глазурью из арахисового масла, покрытый темным шоколадом. Омега в Уилле замурлыкала, в восторге от того, как Ганнибал продолжал доказывать, насколько хорошим партнером он мог бы быть. Следуя своим более примитивным позывам, Уилл немедленно попробовал десерт, а затем удивленно посмотрел на Ганнибала. — Это банановый торт! — заявил он радостно и увидел, как губы Ганнибала дернулись, а затем разошлись в улыбке, открытой и искренней. — Определённо банановый торт, —согласился он. Его глаза не отрывались от Уилла до конца трапезы.***
Ричард Томпсон. Муж Эйлин Томпсон, омеги, которая, казалось, обрадовалась известию о смерти своего супруга. Клеймо на ее шее всегда будет напоминать всем, что она уже принадлежала кому-то, делая большинство людей неспособными увидеть в ней потенциального партнера, но Эйлин было все равно. Она отказалась поделиться с ФБР информацией о своем муже, но Уилл почувствовал правду в ее словах, в облегченной улыбке, которая продолжала изгибать ее губы. Томпсон издевался над ней. Он был жестоким, а Потрошитель узнал — и это заставило его разозлиться достаточно, чтобы нанести удар после нескольких месяцев молчания. Он начал превращаться в какого-то общественного мстителя или был лично оскорблен жестоким обращением с омегой? Уилл продолжал воссоздавать место преступления, но мысли в его голове были перемешанными. Как будто Потрошитель сам не был уверен, что чувствует. Возможно, Ганнибал был прав. Может быть, после всех этих лет инстинкты Потрошителя внезапно восстали и теперь убеждали его найти партнера — и, учитывая, насколько конкретным было убийство Томпсона, в сознании Потрошителя уже была конкретная омега. Он что-то упустил. Что-то очевидное, настолько очевидное, что давно можно было догадаться. Возможно, Ганнибал сможет помочь. В отличие от психиатров, с которыми Уилл встречался раньше, Ганнибал не был заинтересован в препарировании его разума и по крайней мере одна из его идей о Потрошителе была полезной. Ганнибал. И его замечательный ужин. Пока что он не сделал повторное приглашение, но может быть... — Я спросил, что ты делаешь?! — громкий голос внезапно прогремел позади него и Уилл вскочил в ужасе. Его сердце успокоилось лишь немного, когда он увидел, что это Джек потревожил его. Выражение его лица не обещало ничего хорошего. — Я работаю, — сказал он, ненавидя, как оборонительно прозвучал его голос. — Работаешь? Точно? Потому что мне кажется, что ты занят своими собственными мыслями, если только Чесапикский Потрошитель теперь не заставляет тебя улыбаться. Уилл едва сдержал желание сердито зашипеть на него. — Я пытаюсь увидеть то, что пропустил, — сказал он вместо этого. — Потрошитель выбрал омегу, возможно, неохотно. Он убил Томпсона из-за... — Что ты имеешь в виду, «неохотно»? — прервал его Джек и Уилл моргнул. — Что? — в замешательстве спросил он. Взгляд, которым Джек наградил его, был настолько яростным, что омега в Уилле почти заскулила от тревоги, и он автоматически отступил, кусая губу. Почувствовав его реакцию, Джек глубоко вздохнул и медленно выдохнул. — Я клянусь, иногда ты просто надо мной издеваешься, — на этот раз он говорил спокойнее, но всё еще раздраженно. — Неохотно, Уилл. Ты только что сказал это мне. Ты сказал, что Потрошитель выбрал омегу неохотно. Что ты имел в виду? О. — Это то, что предложил Ганнибал, — Уилл попытался успокоить свой голос. — Он сказал... — Ты с ним теперь на ты? Я думал, он твой психиатр. Уилл почувствовал, как предательски вспыхнуло его лицо, и молча выругал себя, когда у Джека отвисла челюсть. — Только не говори мне! — почти застонал он. — Ты увлекся им, да? Именно поэтому ты согласился встретиться с ним и попросил его участия в расследовании. Уилл... — Ничего подобного! — воскликнул Уилл, в полном ужасе от позора, которому в очередной раз подверг себя. Мог ли этот разговор стать еще хуже? — Он, он не... Я им не увлекся. Просто... — Ты заставляешь меня начать сомневаться в тебе. Нет, послушай, — предупредил Джек, когда Уилл открыл рот, чтобы начать спорить. — Я нарушил больше правил, чем могу сосчитать, предложив тебе место в моей команде, независимо от того, насколько это неофициально. Многие другие агенты не имеют твоих привилегий, хотя они намного старше и опытнее тебя. Я не ожидаю чудес, Уилл... — Неужели? — огрызнулся Уилл. — Потому что у меня ощущение, словно ты ждешь, что я закрою глаза и сразу же выдам тебе имя и адрес Потрошителя. Это так не работает, Джек! — Это работает так с другими убийцами. Обычно ты выясняешь, кто они, в течение нескольких недель, иногда даже дней. Но прошел год, Уилл, и ты не приблизился к Потрошителю ни на шаг! — Потому что он другой! — Потому что ты не профессионален! — взревел Джек и Уилл снова вздрогнул. — Ты настолько потерян в своих чувствах, что не можешь оставаться рациональным. Ты принимаешь всё, что делает Потрошитель, слишком близко. Ты мог бы работать лучше, если бы согласился на терапию, как я тебя просил, но ты либо отсылаешь всех психиатров, либо начинаешь влюбляться в них! Сначала доктор Блум, теперь доктор Лектер. Когда я согласился принять тебя, ты обещал, что твой возраст не станет препятствием, что это не испортит твою работу. Но если тебя больше интересуют знакомства... — Это не так! — Уилл наконец-то обрел голос, хотя он и звучал выше обычного. — Ты неправильно понял. Доктор Лектер ведет себя исключительно профессионально. — В этом я как раз не сомневаюсь. Но ты должен научиться работать с ним, а не позволять себе увлечься им. Разве отказ доктора Блум тебя ничему не научил? Это ФБР, а не брачная контора. У тебя есть свой офис, свое уединенное место, свои файлы. Это больше, чем может желать любой из здешних агентов, поэтому, пожалуйста, не разочаровывай меня снова. Уилл неясно дернул головой, чувствуя себя несчастно и подавлено, и Джек кивнул. — Хорошо, — сказал он. — А теперь расскажи мне о теории доктора Лектера.***
Уилл учуял ее перед тем, как она вошла в его кабинет. Прошло уже пять часов после ухода Джека и Уилл очень надеялся провести остаток вечера в тишине. — Уилл, можно мне войти? — Алана улыбнулась, когда он посмотрел на нее, и его сердце невольно вздрогнуло. Значит, его чувства к ней еще не совсем улетучились. — Конечно, — сказал он. — Могу я чем-нибудь помочь? — На самом деле, я надеялась, что мы сможем просто поговорить, — Алана села на пустой стул, все еще слегка улыбаясь. — Прошло уже много времени, — добавила она. — Я был занят работой, — Уилл сосредоточился на файлах перед ним, благодарный, что она не могла видеть его лицо под этим углом. Алана была замечательной. Даже ее отказ ему был мягким, и хотя мысли об этом всё еще причиняли боль, по крайней мере, она позволила ему сохранить остатки своего достоинства. — Не только работой, если Джек сказал мне правду. Что? Уилл повернулся, чтобы посмотреть на нее сузившимися глазами. Джек связался с ней, рассказал ей о его так называемом увлечении Ганнибалом, и попросил ее прийти сюда, чтобы она могла прочитать ему еще одну лекцию? При виде его взгляда Алана вздохнула и ее лицо стало более серьезным. — Тебе действительно нравится Ганнибал, Уилл? — спросила она. — И пожалуйста, не лги мне. Я обещаю, что не скажу Джеку. — Джек раздул из мухи слона, — Уиллу едва удалось удержаться от гнева в голосе. — И даже если он мне действительно нравится, что тогда? Это обесценит его профессиональные советы? — Нет. Но ему будет некомфортно. Уилл отшатнулся, не привыкший к такой прямолинейности от нее. — Ого, — наконец сказал он. — Ладно. Полагаю, ты говоришь из собственного опыта. — Уилл … — Алана потянулась к нему, но он отошел подальше. — Извини, я не хотела показаться грубой. Просто я знаю Ганнибала, а ты нет. Я понимаю тебя, поверь мне. Были времена, когда я надеялась, что он тоже меня заметит. Увидев его скептическое выражение лица, она засмеялась и мягко покачала головой. — Конечно же да, — сказала она. — Все влюбляются в него в какой-то момент. Красивый, старомодный, чертовски умный, богатый. Он был мечтой для своих учеников. Всякий раз, когда он читал лекцию, все просто застывали, боясь пропустить хоть одно слово. Некоторые даже делали вид, что запечатлелись на него. — Безвкусица, — выплюнул Уилл. Сама мысль об этом задевала его, заставляя ощетиниться, хотя он не мог понять, что именно так на него подействовало. Алана послала ему странный взгляд. — Он никогда не отвечал взаимностью, — мягко сказала она. — Он никогда ни на кого не обращал внимания, по крайней мере, не в романтическом плане. Он считал всех нас слишком молодыми, хотя разница в возрасте была не так велика. — Всегда есть исключения, — произнес Уилл прежде чем успел подумать, но слова уже прозвучали и было слишком поздно забирать их обратно. Лицо Аланы напряглось, как будто она была недовольна тем, что услышала. — Ему тридцать восемь, Уилл, — на этот раз ее голос звучал почти холодно. — Тебе двадцать три. Если Ганнибал считал разницу в девять лет чрезмерной, то с пятнадцатью годами между вами, в лучшем случае, он будет видеть тебя в роли своего подопечного. Этот человек ужасно профессионален, гораздо больше, чем я когда-либо могла бы быть. И он уже привык к нежелательному вниманию со стороны пациентов. Это всегда заканчивается одним и тем же — тем, кто слишком сильно привязывался, Ганнибал давал направления к другому доктору. Ты готов потерять такого профессионала из-за иллюзии, которая никогда не станет реальностью? Нехарактерно резкий голос Аланы и ее ощутимая тревога заставили Уилла помедлить. Он рассматривал ее изучающим взглядом какое-то время, прежде чем недоверчиво спросить: — Алана. Ты ревнуешь? Настал ее черед краснеть. Она заерзала, ничего не говоря, и Уилл изумленно уставился на нее. — Но ведь это ты отвергла меня, — мягко сказал он. — Ты сказала, что ты слишком взрослая для меня. — Ганнибал намного старше, — выпалила она и Уилл поднял брови. — Возможно, это мой тип, — сказал он. — Но это всё еще не объясняет, почему ты ревнуешь. Еще месяц назад ты думала, что я слишком молод и слишком нестабилен. Что изменилось? И изменилось ли что-нибудь вообще? Алана попыталась что-то сказать, но не смогла. Всё еще с покрасневшим лицом, она развернулась и в спешке покинула офис, не оглядываясь назад. Уилл продолжал смотреть ей вслед, не в силах поверить в то, что только что произошло.***
Потрошитель смотрел на него из темноты. Уилл не мог видеть его лица, но он знал, что тот улыбается. Ужасной, полной злобы улыбкой, полной обещаний боли и страданий. — Я найду тебя, — сказал ему Уилл. — Ты не сможешь скрываться от меня вечно. ФБР, они всего лишь прикрытие. Я не нуждаюсь в них, чтобы расправиться с тобой. Ты умрешь, и именно я буду тем, кто убьет тебя. Потрошитель насмешливо склонил голову. — Уилл, — сказал он, но по какой-то причине, его голос звучал обеспокоенно. — Что? — Уилл, — повторил он еще раз, на этот раз громче, и когда Уилл моргнул, он понял, что сидит на кровати, прижав телефон к уху. — Уилл? — Ганнибал? — Качая головой, чтобы прогнать остатки сна, Уилл посмотрел на время. Четыре утра. — Прошу прощения, что разбудил, но Джек попросил меня позвонить тебе. Произошло еще одно убийство. Это снова Потрошитель. Сонливость исчезла, оставив только приглушенную ярость. — Я буду там, как только смогу, — прохрипел Уилл. — Какой адрес? — Это недалеко от твоего дома, так что тебе будет легко добраться туда. Однако, если хочешь, я могу за тобой заехать. Уилл ненадолго замешкался, прежде чем слова Аланы заполнили его голову. Ему будет некомфортно. — Нет, — сказал он. — Я вызову такси. Но спасибо за предложение. У него все равно не было времени на романтику, даже если бы это мог быть первый настоящий роман в его жизни. Он был предназначен только для одного человека, и этот человек был Потрошителем. Когда бы ни пришло время их схватки — а Уилл знал, что это время придет, то скорее всего, ни один из них не выживет. Какая-то часть его с нетерпением ждала этого.