Что происходит, сэнсэй?

После очередной атаки на зверя в лоб Боруто чуть не повредил руку своим же расенганом. По всей видимости, монстру он уже изрядно надоел. Резко вытащив из воды кончики раздвоенного хвоста с синими перламутровыми кисточками, он как следует стеганул надоедливого юнца. Боруто явно не ожидал такого поворота и по странной траектории полетел прямо в пасть животного. Ещё бы чуть-чуть и зубы захлопнулись, заточив парня во чреве дракона, но он не зря славился отменной реакцией и быстротой принятия решений. Не поддавшись панике и не впадая в ступор, он окинул стремительным оценивающим взглядом всё вокруг себя, заметил длинные усы зверюги, растущие недалеко от ряда острых зубов, и успел схватиться за один из них в последний момент. Зверь негодующе взревел, оглушив всех вокруг, и стал мотать головой. Он делал это до тех пор, пока руки Боруто не соскользнули с длинного гладкого уса. Тот неминуемо плюхнулся бы в воду, если бы его не подхватил вовремя сориентировавшийся Мицуки. — Что, не понравилось, шнурок металлический? — отдышавшись, крикнул Боруто. Сарада в ответ лишь безмолвно закатила глаза. Она и сама прекрасно понимала, что сейчас не время устраивать разбор полётов. Гораздо важнее сконцентрироваться на миссии. — Атаковать его тело бесполезно. Но помните, как после удара Мицуки он спрятал голову за чешуйчатыми кольцами? Скорее всего, его слабое место находится именно на голове, — рассудила она. — Возможно, но как до неё добраться? Он слишком быстрый, — отметил Мицуки. — Когда Боруто повис у зверюги на усах, ему это явно доставило неудобства. Не уверена, что в тот момент он успел бы убрать голову. — То есть, ты предлагаешь… — недоверчиво покосился на неё Боруто. — Да, дёрнуть его за усы. И когда он откроет пасть, зарядить туда техникой. Причём, желательно с близкого расстояния. Чтобы не промахнуться. — Осталось только определить, кто будет болтаться на усах монстра, а кто полезет в открывшуюся пасть, — хладнокровно произнёс Мицуки. — Эй, Мицуки, хватит говорить об этом так, будто выбираешь, что съесть на ужин, — возмутился Боруто. — Я готова взять последний удар на себя, — серьёзно сказала Сарада. — В таком случае усы предоставьте моим клонам, — самодовольно улыбнувшись, заявил Боруто и указал большим пальцем сжатой в кулак руки на себя. — А они не развеются раньше времени? — засомневалась Сарада. — Не хотелось бы быть раскусанной пополам, знаешь ли. — С чего бы это? — обиделся Боруто. Тут зверю, по всей видимости, надоело бездействовать, и он со всей силы полоснул по воде хвостом. Это вызвало волны, как следует тряхнувшие корабль. Ребятам едва удалось устоять на ногах. Когда волнения слегка поутихли, на палубу выглянул один из членов команды. Негромко откашлявшись, он произнёс: — Я, конечно, извиняюсь, но вы не могли бы поторопиться, а то, если продолжите вот так беседовать, мы лишимся нашего последнего судна. Боруто, яростно сверкая глазами, повернулся к говорившему и ответил: — Мы тут, вообще-то, стратегию обсуждаем. Или, может быть, вы, — он особенно выделил это слово, — хотите полезть в пасть к чудовищу? Мужчина как-то сразу сник и поспешил убраться из поля зрения метавшего громы и молнии шиноби Листа. Сарада наградила Боруто негодующим взглядом. Такой тон был явно недопустим по отношению к заказчику. Однако в том, что касалось сути конфликта, она была полностью на стороне товарища и только поэтому ограничилась лишь взглядом. — Итак, продолжим. Боруто, вначале твои клоны уцепятся за усы зверя и пусть попробуют провисеть там как можно дольше. Затем запустишь меня с помощью своего потока в сторону раскрытой пасти. Сарада изо всех сил старалась демонстрировать спокойствие. Лидер отряда, и уж тем более будущий хокаге, должен всем своим видом излучать уверенность и проявлять стойкость в любой ситуации. Хотя ни руки, ни голос ни разу не дрогнули, внутри у неё бушевал самый настоящий тайфун. Перед ней был неизвестный монстр. Всех его возможностей и целей не знал никто. Да, пока что он не атаковал. И это было бы очень здорово, если бы, кроме отражения атак противника, в его арсенале ничего не было. Однако никто не мог знать этого наверняка. — Да не вопрос! — улыбнулся Боруто. Он прекрасно понимал, что Сарада рискует. Но также знал и то, что уговорить её постоять в сторонке, пока мужчины разберутся с монстром, абсолютно невозможно. Она любит быть на передовой, сражаться, показывать пример. Боруто и сам разделял эти её стремления, поэтому отговаривать Сараду счёл бессмысленной тратой времени. — А что буду делать я? — поинтересовался Мицуки. — Ты со своими змеями и длинными руками будешь на подстраховке, — мгновенно отреагировала Сарада. — Вдруг меня срочно придётся оттуда вытаскивать. — Слу-ушай, Мицуки, — Боруто вдруг резко повернулся к товарищу, — а ты можешь послать одну из своих змей перетереть за жизнь с нашей зверюгой? Они ведь, вроде как, родственники. — Хм, — призадумался Мицуки, — мне проще, наверное, самому сходить, вот только… я никогда раньше такого не практиковал. Не знаю, получится ли. — Пока не попробуешь, не узнаешь, — подначивал его Боруто. Ведь если удастся уговорить зверя по-хорошему, Сараде не придётся совершать рискованные манёвры. — Думаю, можно попытаться, — одобрила необычную идею Сарада. Мицуки без колебаний разбежался и, сильно оттолкнувшись от палубы, прыгнул монстру на хвост. Ветер, вызванный резким движением, растрепал волосы Боруто. Он в очередной раз поразился решимости друга и готовности ради команды полезть в любое пекло. Тем временем зверь был совсем не в восторге от происходящего. Он всеми силами пытался вначале зажать и сдавить обнаглевшего юного переговорщика, а потом и просто смахнуть хвостом в море. Но Мицуки стремительными прыжками перемещался по постоянно извивающимся кольцам и мастерски избегал столкновений с хвостом, то пригибаясь, а то перепрыгивая его. Как будто всю жизнь тренировался передвигаться по огромным змее-драконам. И вот наконец он добрался туда, где, по идее, должны были находиться уши монстра. Тот вначале заскрежетал что-то нечленораздельное, а затем зарычал так, что у находящихся на корабле позакладывало уши. Когда Мицуки непонимающе нахмурился, остальные опасливо переглянулись. — Кажется, мирные переговоры провалились, — вздохнул Боруто. А ведь он возлагал большие надежды на эту идею. Вскоре Мицуки, совершивший ещё с десяток прыжков и примерно столько же раз успешно увернувшийся от хвоста, вновь ступил на палубу и огорошил всех своим предположением: — Мне кажется, это не животное. Пока Боруто пытался осмыслить это заявление, Сарада активировала свой шаринган. — Да, похоже на огромный сгусток чакры, закованный в непробиваемую броню. Чешуя мешает разглядеть как следует, но, кажется, самый большой узел, распределяющий чакру по всему телу, находится на месте мозга. А значит нужно всего лишь остановить движение чакры в голове. Сарада, услышав за спиной странные звуки, резко развернулась и едва успела отскочить в сторону. Уже в следующее мгновение зубы чудовища вгрызлись в борт корабля именно в том месте, где она только что стояла. — Кажется, он не согласен, — попытался сострить Боруто. — Он хочет сожрать нашу чакру и стать ещё больше, — высказал предположение Мицуки. — И поэтому не атакует — боится повредить потоки чакры, — поддержала догадку товарища Сарада. Будто в подтверждение догадок монстр подобрался ближе и клацнул зубами. Если бы ребята вовремя не отпрыгнули в разные стороны, он бы обязательно перекусил кем-нибудь из них, а то и всеми троими сразу. — Остановить такие мощные потоки чакры снаружи невозможно — мешает чешуя, а значит, план остаётся прежним: я атакую его изнутри. Боруто, создавай клонов! Последнюю фразу Сарада выкрикнула изо всех сил, поскольку монстр вновь огласил окрестности ужасным рычанием. Пять клонов появились в тот же миг и сразу же отправились штурмовать зверя. Тот крутил головой по сторонам пытаясь отследить движения всех сразу. Это несколько затруднило изначальную задачу — поди ухватись за усы, когда они постоянно перемещаются вместе с головой. Два клона развеялись, получив хлёсткие удары хвостом. Зато остальные успешно добрались до цели. В тот момент, когда они уже были в одном прыжке от усов, настоящий Боруто придал ускорения Сараде. Как и предполагалось, после бесцеремонного воздействия на усы монстр широко раскрыл пасть. Однако он так неистово мотал головой, что Сарада немного промахнулась и смогла ухватиться только за огромный клык. Она быстро подтянулась и постаралась пролезть мимо острых зазубренных зубов. И именно в тот момент, когда Сарада была уже наполовину внутри, чудовище решило резко закрыть пасть. От раскусывания её спасло только то, что один из клонов оставил свой пост и, вклинившись между челюстями, задержал их движение. Его хватило ровно настолько, чтобы Сарада целой и невредимой попала внутрь. Затем раздался хлопок развеивающегося клона, и массивные челюсти сомкнулись. Наступила полнейшая темнота и оглушающая тишина. Поначалу Сараде показалось, что отказали одновременно и зрение, и слух. Пальцами она коснулась чего-то шершавого и склизкого и тут же отдёрнула руку. Язык. Она брезгливо скривилась и попыталась встать на ноги. Удержать равновесие на подвижной, скользкой поверхности — задача не из лёгких. Пришлось направить часть чакры в ступни. «Не стоит терять драгоценное время на балансирование между пастью и глоткой, — здраво рассудила Сарада. Она снова активировала шаринган и продолжила обследование чудовища. Теперь уже изнутри. — Вот тот самый узел чакры. Какой здоровый, чакра так и бурлит. Это будет непросто». Сконцентрировав свою чакру в глазах, она принялась гипнотизировать взглядом нёбо монстра. «Проклятье! Удаётся лишь слегка замедлить потоки, ему от этого ни жарко, ни холодно. Только ещё сильнее задёргал языком. Нужно увеличить приток чакры к глазам. — Тут Сарада почувствовала, что язык замер. — У меня… получилось?» Внезапно шаринган погас, оставив её в полнейшей темноте, опора ушла из-под ног. Падая в чёрную, пугающую пустоту, Сарада успела только подумать: «Неужели я больше никогда не увижу Конохамару-сэнсэя…» *** Болезнь Конохамару стремительно сдавала позиции под чутким руководством опытного медика. Уже через пару дней ему стало намного легче, по крайней мере, физически. Но он по-прежнему не знал, как вести себя с Инари. Нет, конечно, ничего криминального не произошло — мало ли что там больной человек в бреду наговорить может. Тем более, что чего-то слишком личного он и не сказал, не успел. Да и не собирался он ничего скрывать от Инари, по большому счёту. Но всё равно эта неловкость так и клубилась в воздухе, когда они находились в одном помещении. Инари же словно чувствовала себя виноватой за это происшествие и старалась по возможности ухаживать за Конохамару. Возникшее смущение она преодолевала по-своему — непрекращающейся болтовнёй обо всём сразу. О том, как все ученики беспокоились за него и желали скорейшего выздоровления. О том, как она запретила им всем скопом завалиться к Конохамару после уроков, уверяя что непременно передаст все пожелания. О том, как директор ворчал о нестойкости нового члена коллектива и необходимости перекраивать графики. О том, как ворчал весь учительский состав, когда узнал об обязательных прививках во избежание эпидемии. А вот о том, как ей теперь тоскливо ходить на работу и с работы одной, Инари предпочитала не распространяться, чтобы лишний раз не расстраивать больного. Она долго возмущалась, что в холодильнике Конохамару не было практически ничего полезного. А на следующий день припёрла целую сумку продуктов и, не обращая внимания на вялые протесты хозяина кухни, принялась за готовку. Где-то через час вкусный и питательный бульон, как назвала его сама Инари, был готов. Чуть позже состоялась добровольно-принудительная дегустация. Конохамару мужественно проглотил содержимое ложки. Глядя в выжидательно распахнутые глаза Инари, он не смог сказать ничего, кроме: «Очень вкусно, спасибо». Она улыбнулась немного робко и несмело и, пробормотав что-то среднее между «я так рада» и «кушайте на здоровье», удалилась обратно на кухню. Конохамару же предстояло осилить всю тарелку. Надо отметить, что он изначально не питал больших надежд насчёт кулинарных талантов Инари, так что результат её трудов оказался даже лучше, чем он предполагал. Сложилось впечатление, будто она случайно уронила в суп солонку. Конохамару возблагодарил всех богов, что вслед за ней не отправились сахарница, перечница и пакетик с растворимым кофе. Но, в целом, конечно, неплохо и даже можно есть. «А как бы повела себя Сарада в такой ситуации? — задумался Конохамару. — Уж суп-то она точно сварила бы самый вкусный. — Он мечтательно улыбнулся, откинулся на подушку и прикрыл глаза. — Всё-таки есть определённые преимущества и в таком положении». Именно в таком расслабленном состоянии и с блаженной улыбкой на губах его и застала появившаяся из кухни Инари. Она решила, что Конохамару заснул. Быстренько отнеся пустую тарелку на кухню, она поспешила оставить его отдыхать и направилась к себе. Однако спустя всего пять минут после того, как шаги Инари затихли за дверью, послышался тихий, вкрадчивый стук. Затем протяжно скрипнули давно не смазываемые петли, и в дверном проёме нарисовались два силуэта. — Наконец-то она ушла, — раздался едва слышный радостный шёпот Кэтсу. — Она что, и вам запретила приходить? — удивлённо воскликнул Конохамару. Вот уж чего-чего, а такого он от Инари точно не ожидал. Но куда более неожиданным оказалось то, что, как вскоре выяснилось, эта банда юных шпионов больше часа дежурила за углом. Конохамару не составило труда их «расколоть». — Ну вы даёте, молодежь! Он был очень рад тому, что ребята пришли его навестить, но счёл необходимым напомнить и о том, что старших всё-таки следует слушаться. — Но Инари-семпай пришла в школу такая взволнованная, да ещё и запретила всем вас навещать. Нори сразу нафантазировала, что с вами случилось что-то страшное, — снисходительно кивнул на подругу неугомонный Кэтсу. — Ах я нафантазировала? — обиделась та. — А кто сказал, что Конохамару-семпая, наверное, облил ядовитыми чернилами гигантский кальмар? Тоже я? Кэтсу в ответ только хмыкнул, зато Конохамару посмеялся от души. Может, шумные ребята были и не настолько полезными для здоровья, как бульон Инари, но с ними было очень весело. Правда, вскоре и они заторопились домой, а Конохамару остался наедине со своими мыслями. «Надеюсь, с Сарадой и ребятами там всё хорошо. Сейчас, конечно, время спокойное, но никогда не знаешь, когда на горизонте замаячит новая проблема. В Суне вот всё спокойней некуда… Так, стоп! Сколько я уже тут валяюсь? Дня три? А значит, времени для написания письма в Коноху всё меньше. Вот же ж!» Взгляд упал на письменный стол. Под ним, у самой стены, лежал какой-то листик. «Точно! Я же написал ответ! — хлопнул себя по лбу Конохамару. — А потом мне стало плохо, дальше не помню. Это что, моё письмо, там под столом?» Скрипя зубами, он выбрался из-под одеяла и направился к столу. Щель между столом и полом была очень узкой, большая ладонь Конохамару в неё не пролезала. Выругавшись, он поднялся и принялся искать что-то, чем можно было бы вытащить письмо. Путём несложных манипуляций с кунаем, который оказался единственным пригодным для таких целей предметом, листик всё же удалось достать. Но каково же было разочарование Конохамару, когда он обнаружил вместо ожидаемого письма пустой лист бумаги. Тот самый, на котором он планировал записывать свои мысли. Но в тот момент в его голове не возникло ни одной мысли, которую не стыдно было бы доверить бумаге. «И где же тогда само письмо? — зевая, недоумевал Конохамару. — Поищу завтра. А сейчас я так хочу спать, что могу упасть и заснуть прямо посередине комнаты. Тогда Инари точно с ума сойдёт от беспокойства».