Камень

Мэлло стремительно садится, сжимая грудь, пытаясь унять сердце, но сердце не бьется, бьется боль, разгоняя по венам яд стыда, страха, отчаянья и омерзения. — Почему ты так себя ведешь, почему гонишь, ведь все те полгода я изводился, был сам не свой! — он схватил ее грубо и бесцеремонно. В нем слишком много эмоций и ему их не удержать, не справиться. Мэлло тонет в них. Рука сдавила горло Ди, разворачивая ее лицом. Мэлло восхищенно почувствовал, как учащенный пульс бьется под пальцами, заглушая все, словно пульсация разогнала в нем кровь. Что-то живое всколыхнулось. Острое металлическое перо вошло в руку. Мэлло в изумлении дернулся и увидел на острие капельку своей крови. Момент потерян, живое угасло, оставив после себя звенящую пустоту. — Сука, гребанная, эгоистичная сука! Думаешь только о себе! Ты хоть представляешь, какого было ждать тебя, каждый день думать о тебе, размышлять, жива ли ты? Я чуть с ума не сошел. А ты из себя королеву корчишь! — от злости у Мэлло затряслись губы, он выхватил тетрадь и отшвырнул как можно дальше. — Хочешь быть одна, так оставайся, ты не нужна мне! Напоследок он с силой толкнул Ди, вымещая детские, непонятные, так и не нашедшие выхода, чувства, и бодро зашагал вдаль. Но далеко уйти не удалось, беспощадное и всепоглощающее одиночество скрутило. Глаза заволокла пелена из слез, а паника ударила в ноги, не давая двигаться. Как же несправедливо, не могу уйти, тело и душа сопротивляются, не поддаются рассудку. Мэлло со злостью сжимал и разжимал руки, гневная дрожь заставляла зубы стучать, а, небьющееся сердце в груди, как тяжелый камень, тянуло вниз. Отчаянно не понимая, почему ему так важно слышать удары сердца, Мэлло кусал губы. Он помнил, что в жизни тоже стремился слышать удары сердца, но не свои, до своих никогда не было дела. Парень оглянулся. Девушка подползала к тетради, извиваясь и обессилено падая, но все равно продолжая двигаться. "Это сука все знает, но ничего не скажет, она предпочтет целую вечность мучить меня!" Убеждая себя, что сможет быть один, что сможет уйти и не вернуться Мэлло сделал еще несколько шагов и остановился. «Поводок» натянулся до предела, он видит горизонт, небо, но добраться до них никогда не сможет, мир сжался, идти некуда. — Знаешь, — стальная ненависть прозвучала отчетливо в каждой букве, от чего голос стал совсем чужим, — вечерело, тебя нигде не могли найти, воспитатели искали в доме, на улице и не находили. Дети постарше, и я с ними, мы все тебя искали. Нашли на пустыре, ты лежала без сознания. Это ведь я тебя нашел. Неужели ты не можешь мне простить, что спас твою жизнь? Перед глазами поплыло воспоминание. Он шагает по высокой, мокрой от дождя траве. Ему страшно не найти ее, и найти тоже страшно. «Шлейф» вины тянется за ним, и Мэлло не хочет, чтобы кто-то заметил, куда идет. Что-то белое мелькнуло, и сердце радостно подпрыгнуло, она там, просто дуется, ведь совсем еще ребенок. «Ди?», — Мэлло даже в песках ощутил на языке вкус ее имени. В высокой траве двигаться тяжело, но он срывается на бег и оступается, падает рядом. Пухлое личико совсем близко, но оно побледнело, а губы посинели. Внутри все обрывается, он тянет к ней руку. Кожа холодная, мокрая от дождя, Ди вся промокла, она тут давно, с обеда. Не веря глазам, Мэлло берет ее руку, пухлую, мягкую, пытается нащупать пульс, но ощущает лишь холод. Он испуганно оглядывается, никого, он один, никто не спешит на помощь, никто не видит их, не может разделить испуга и страха. Нелогично Мэлло пугается, что больше никого в мире нет, все умерли, только он и остался с ее телом. Не зная, что делать, кладет свою голову на грудь Ди, одежда мокрая, холодная, обжигает раскрасневшееся лицо. Стуки тихи, на грани слышимости. Сердце бьется, он все же не один. — Она тут! — громкий крик вырывается из глубины души. И Мэлло пугается, все подумают, что это он. На одежде видит что-то бурое, и старательно отметает, что это кровь. Хочет снова послушать сердце, бьется ли оно, не остановилось? Самое важное — слышать сердце. Ди совсем еще ребенок, хотя и он тоже, и никак не может понять, за что с ней так?