Не нуждаясь в любви

      Мой солнечный, маленький омега…       Я давно не писал тебе, прости меня, любимый мой малыш. В последние недели Лаувей особенно зверствует, совсем не оставляет меня в одиночестве. Мне уже даже начинает казаться, что он догадывается о моих тебе письмах, но я буду верить, что это совсем не так. Я буду верить и постараюсь, чтобы ты смог получить их из рук моего прекрасного Тони, когда придёт назначенный час. Я буду верить, что мои слова помогут тебе избежать той жестокости, которая коснулась меня…       Сегодня я хочу рассказать тебе важную историю. Ты мог слышать ее уже и даже не единый раз, но я расскажу тебе ее вновь, от начала и до конца. Так, как тебе не сможет ее рассказать никто другой. Это история о сотворении мира и о богах, что жили когда-то давным-давно среди нас. Они породили нас всех, малыш, и, что бы там ни говорили различные конфессии, лишь единая эта история является настоящей правдой. Первыми были беты. Боги создали их из глины, на будущие века подарив им дар земледелия, и беты стали для богов кратким в собственном увеселении развлечением. Смирные, тихие и покладистые, беты не желали власти и не обладали даже сотой частью божественного высокомерия. Они были дружны, жили в мире и благости, постепенно размножаясь и заселяя все уголки земли.       Они оказались непомерно скучны для богов достаточно быстро, и как только случилось это, боги пожелали больше развлечения, больше страстей. Их желание породило первого альфу, навсегда наделив каждого из его потомков потребностью властвовать, хотеть и брать то, чего хочется, но альфа тот, могучий и яростный, не смог сыскать себе места среди миролюбивых, смирённых бет. Не с кем им было биться, не было тех территорий, которые они желали бы завоевать, и не было у них таких обид, за которые они согласились бы другого убить. Беты всегда жили друг с другом в мире, и от того первый альфа, что с легкостью мог принести им лишь разрушения, пугал их. Какое бы вкусное мясо ни добывал, какие бы украшения ни строгал из рогов убитых собственными руками оленей — ни дарами, ни услугами не мог найти альфа для себя места в чужом мире.       Однажды по утру, задумчивый и переполненный собственной беспомощностью, первый альфа отправился в лес и ты, мой солнечный ребёнок, точно слышал эту историю, а потому я не стану тратить чернила, описывая ее в подробностях. Беспомощность, что опустила альфу на колено среди леса одиночества, породила его слезу, а та в свою очередь, опав на землю, породила первого омегу. Земля и соль слёзы того, кого породило желание — все это сделало первого омегу тем, кто был нужен. Он был нужен тому альфе, что его породил, он был нужен бетам, что влюбились в его мягкость и нежность, в его светлое незапятнанное благородство, а еще он оказался неожиданно нужен богам.       Красивый, мудрый и справедливый, не смирённый, как беты, но и не яростный, как альфа… Омега. Как я. И как ты, мое возлюбленное дитя.       Трагедия свершилась отнюдь не сразу. Прошли сотни лет, прежде чем родился тот омега, что смог затмить собственной красотой своего самого первого прародителя. Его имя было Соулу. Яркий, созвучный солнцу — каждый, кто видел его, не мог бы оторвать от него глаз, не приложив для этого усилия. Каждый, кто слышал его голос, не захотел бы забыть его никогда по собственной воле. Каждый, кто целовал его, не пожелал бы выпустить его из собственных объятий. К тому моменту земля была заселена уже отнюдь не только бетами. Альф и омег стало много больше, появились отдельные города, настоящие государства. Соулу был ребёнком правителя одного из них и с самых малых лет его очень оберегали.       Он должен был стать залогом мира с одним из соседних государств.       Но стал лишь причиной войны. Стал причиной того, почему мы с тобой, мой чудный малыш, никогда не увидимся и почему я обязан все-все тебе рассказать. Ты в опасности, маленький. Даже если сейчас ты не чувствуешь этого, пожалуйста, верь мне — ты в очень большой опасности.       Вызнав о рождении Соулу, боги пожелали сделать его одним из них. За его красоту, за его доброту… Как бы долго в последние годы я ни осмыслял этой истории, рассказанной мне ещё моим папой, я уже совсем не могу в неё поверить. Мой папа рассказывал мне, что Соулу боги хотели наделить божественностью за те важные качества, что были в его душе. Я же скажу тебе ту правду, что нашёл для себя не столь давно — боги хотели забрать его себе, потому что он был красив. А еще потому что был омегой и никогда омег не считали боги за настоящих людей. Ни омег, ни альф, с той лишь разницей, что альфы собственной яростностью могли стать богам противниками, и потому никогда боги не показывали собственного к ним презрения. Омеги же… Омеги всегда были слабы и беззащитны.       Когда боги пришли за Соулу, его отец отказался отдавать им его. Он пытался воззвать к чести богов, к их совести и милосердию, но это лишь разгневало тех. Они пригрозили отцу Соулу, что разрушат все его государство, а после убьют и его ребёнка-омегу, если он не согласится отдать его добровольно. Их слово было жестоко, но для любого родителя, настоящего, любящего, сохранность собственного ребёнка — наивысшая забота и ценность. Именно поэтому не испугался правитель слова богов и поклялся, что сложит всю свою жизнь, жизни всех своих воинов, чтобы защитить своё дитя.       Его благородство, его храбрость тронули лишь одного, и звали его Фрейр. Он был богом тоже, но никогда не желал тех развлечений, что столь сильно нужны были другим. Всю свою божественность он складывал к ногам бет, альф и омег. Он помогали им, наделяя почву силой, он приходил к ним, умирающим, больным и старым, и всегда оплакивал их смерть слезами собственного сердца. Потому что лишь он был по-настоящему тем, кто породил жизнь… Вначале то были беты, но богов одолела скука и они пожелали — их желание создало альфу. Безутешного, одинокого и беспомощного в собственном желании найти себе место. Когда альфа зарыдал, именно Фрейр был тем, кто наделил его слезу магией. Именно он был тем, кто вложил в почву зерно жизни.       Так появился первый омега, мой чудный малыш. В милосердии бога и в слезе альфьей нужды.       Однако, даже не зная об этом вмешательстве Фрейра, боги никогда поистине не было милосердны к тем, кого создавали забавы ради. Своё клятвенное обещание они исполнили — не прошло и половины года, как армия, шириной от одного края горизонта до другого, появилась у ворот государства отца Соулу. Боги жаждали войны и требовали выдать им либо ее, либо столь нужного им, посланным богами, омегу. Великодушный Фрейр не смог в спокойствии наблюдать за тем, как все то, что он создавал собственными руками, разрушается руками других богов. Он спустился на землю и выдал войску отца Соулу собственную милость, наделив их необычайной силой.       Те, чьи глаза были зелены, получили яд, что заразил их кровь и кровь каждого из их потомков уничтожающим ароматом, несущим смерть. Вся ярость, что была в них, забурлила в их крови, а после повела их вперёд к победе. И они пошли. И каждый из их врагов, что чувствовал их феромон, падал замертво почти сразу, не успевая даже помыслить — вот она смерть, уже стоит прямо перед ним. Уже много позже их, тех, чьи глаза были зелены, а в момент битвы загорались ядреной кислотой яда, прозвали атакующими, но, как бы я ни искал, мне не удалось найти и единой подобной строчки даже в самой старой книге.       Ни об этой истории, ни о тех способностях, о которых я пишу тебе сейчас.       Благодаря атакующим все те воины, которых боги направили к воротам отца Соулу, полегли за единый день, но остановить богов это не смогло. Они разгневались, призвали Фрейра к ответу. Они не наказали его, лишь наделили врагов отца Соулу собственной магией. Те, чьи глаза были светлы от небесной голубизны, получили невидимый щит, что заразил их кровь и кровь каждого из их потомков подобно атакующим. Вся их крепость, вся их сила и весь дух слились с этим щитом, что вскипятил их кровь, а глаза зажег белым цветом защиты во имя мира и благости. И воины вновь объявились у ворот отца Соулу, но когда им навстречу вышли атакующие, они оказались убиты быстро и жестоко. Их феромон, ядовитый, отравленный и убийственный, не смог тронуть ни тела, ни разума тех, кого позже прозвали защитниками. Это имя было заслуженно, в то время как способности их, обращённые против атакующих, казалось, были безграничны. В то время как сами защитники стали неуязвимы для любого ядовитого феромона.       Фрейр, конечно, увидел это и, не желая отдавать во власть жестоких богов Соулу, он спустился на землю вновь. И, спустившись, наделил тех, чьи глаза были цвета запекшейся крови погибших товарищей, последними каплями собственной силы. Ее у него к тому моменту осталось уже столь мало, что новые воины не получили убийственной силы, подобно атакующим, или способности выстаивать и выдерживать атаку, подобно защитникам. Их кровь вскипела тоже, но изменила их, сделав из одних — других, а из других — самых первых. И следом за кровью сменился и их аромат, а глаза загорелись алым цветом возмездия. Когда вышли они за ворота, предлагая мир и обещая выдать Соулу собственным врагам, они притворились, что благостны и безопасны, будто самые первые беты, и в том им помог их запах. Он исчез, испарился, изменился, делая из омеги альфу, а из альфы бету. И защитники поверили им тогда, не почувствовав угрозы в запахе, но сгинули все в собственной вере — те, кого после прозвали разведчиками, убили их голыми руками, не используя феромона вовсе.       Увидев это, боги пожелали ответить Фрейру за его неуважение, но так и не успели сделать этого. Соулу, что призвал милосердного бога к себе раньше, выпросил у него, почти обессилевшего, последнюю милость. Ему было невыносимо жить, зная, что по его жизнь погибли столькие бравые войны, его друзья и даже его возлюбленный альфа, но он не желал умереть и оказаться среди богов, ведь знал, что не сможет жить вечно в этом страдании. Потому Соулу попросил у Фрейра вернуть ему его суть, его настоящий вид и облачить его назад в ту слезу, из которой когда-то столетия назад был рождён первый омега. Отказать ему, видя его страдание, Фрейр не смог. Он умертвил омегу, а после пролил слезу, которой Соулу стал, на высохшую из-за гнева богов почву, и следом сгинул сам, растеряв всю ту свою божественную силу среди альф, омег и бет, что ее получили.       Смерть Соулу стала для людей потрясением и оголила лишь ярче жестокость богов, которых они почитали столь сильно. Люди отвернулись от богов во имя памяти о Соулу. Они разрушили все храмы, они прекратили молиться им и приносить воздаяния, и не могли боги уже сделать ничего, чтобы остановить этого. Прошли годы и, стоило умереть последнему человеку, что помнил их, как и боги умерли тоже. Всеми забытые, безымянные и жестокие в собственной жажде обладать и веселиться.       Так заканчивается эта история, а я могу предположить, что ты, вероятно, слышал эту сказку уже тысячи раз. Но сейчас, пожалуйста, молю тебя, поверь мне: это никогда не было обычной детской сказкой. И магия, вся та магия, которую боги передали нам, во имя мира или войны… Она никуда не ушла. Она все еще здесь. В моём сердце. И в твоём тоже, малыш.       С любовью,       Твой папа