Personal madness

      — Какая ты красивая, — восхищённо произносит Осаму, накрасив губы Чуе помадой и как ни странно самой настоящей. Интересно, где этот псих её откопал в полуразрушенной лечебнице?       Накахара ничего не отвечает, его лицо не выражает никаких эмоций, а в глазах читается страх, да такой, что если посмотреть в них, то сам почувствуешь всю эту боль и страдания. Чуя совершил ошибку, когда согласился на работу в этой проклятой корпорации Меркофф. Но кто же знал, что за эту оплошность Накахара будет расплачиваться именно так: своим телом, своей душой. Это самый настоящий ад изо дня в день испытывать на себе истязания. Чуя стал самой настоящей куклой для битья. На его теле совершенно не осталось живого места, где нет синяков, порезов или ссадин.       Дазай не любит молчания, игнорирования… Это всё выводит его из себя. Вероятно, в детстве его мать не дала ему той самой любви и тепла. Чёрт, почему Чуя должен расплачиваться за то, что долбанная мамашка недолюбила своего долбанного сынка?        — Почему ты не улыбаешься? — истерично спрашивает Дазай, не дожидаясь ответа. Осаму замахивается рукой и ударяет по лицу Чую.       Пощёчина получается весьма звонкой и болезненной. Накахара прижимает к щеке свою ледяную руку, чтобы хоть как-то уменьшить боль и жжение. Температура в лечебнице низкая, а Чуя ещё вдобавок в платье, сшитом из каких-то лоскутов, которые вообще не греют. И Накахара молится, чтобы заболеть после сего торжества. Быть может, болезнь будет смертельной, станет для Чуи самым настоящим спасением. Из этой лечебницы нет выхода - всё заколочено досками, забито железными решётками. Все адекватные люди, словно забыли о том, что психиатрическая больница Маунт-Мэссив когда-то существовала.       Чуя сидит в долбанном самодельном платье, сшитым Осаму. Чёрт, совсем скоро у них состоится свадьба, на которую даже приглашены оставшиеся в живых пациенты. Накахара никогда даже и не думал о том, что будет выступать в роли невесты.       Теперь же Чуе нечего бояться, он под защитой жениха, который в обиду не даст, разве, что сам в порыве припадков, может случайно полоснуть ножом по лицу.       — Извини, дорогая, не сдержался, — с долей вины в голосе произносит Осаму. Мужчина берёт руку Накахары и нежно целует. От такого действия Чуе хочется блевануть прямо на своего жениха, но чтобы не получить снова, он, как можно правдоподобнее улыбается, а Дазай неподдельно рад этому.       — Ладно, накрасим ресницы. Вообще, ты, итак, красивая, но у нас свадьба, и всё такое. Ты должна быть просто неотразима, — говорит Осаму, взяв в руки тушь. Чуя закрывает глаза для того, чтобы этот псих случайно не воткнул щёточку в них.       Конечно, Накахара мог бы сбежать, сейчас его руки и ноги были свободны от цепей, которыми он обычно был прикован к ржавым батареям, но только вот его очень напрягал лежащий рядом с Дазаем нож, да и заточка, висящая на поясе жениха, не особо радовала.       Осаму аккуратно проводит щёточкой с тушью по ресницам Чуи, стараясь не испачкать такое идеальное лицо, а Накахара в этот момент испытывает такое отвращение, что лучше бы он умер, но всегда есть одно «но»… В его душе всё ещё теплится призрачная надежда, что когда-то он сможет выбраться из этой чёртовой лечебницы. Когда-то все его страдания должны быть вознаграждены. Быть может, свободой, но скорее всего смертью.       — Ты божественна, — ласково произносит Осаму. В его глазах Чуя читает неподдельную любовь и восхищение, от этого по спине Накахары пробегают мурашки, не от холода, а от страха.       Реального страха.       Такого парень никогда не испытывал, даже, когда он убегал от голодного Фрэнка было не так страшно, а вот Дазай… Чуе кажется, что Осаму - самый поехавший из всех пациентов из лечебницы, ведь никто так его не преследовал, не выслеживал, как Дазай. Тот был слишком умён, расчётлив. Самый настоящий маньяк.       Осаму крепко затягивает нити корсета свадебного платья Чуи, практически лишая возможности дышать. Вот бы, Чуя задохнулся, тогда пришёл бы конец всем его страданиям.       Дазай надевает на голову Накахары фату, точнее её подобие. Из чего она сделана? Из остатков тканей, которые были когда-то играли роль тюли.       Осаму берёт за руку Чую и подводит к разбитому зеркалу. Накахара не хочет смотреть на этот кошмар, закрывает глаза, чтобы не видеть весь ужас своего жалкого положения.       — Ты прекрасна, посмотри на себя, — приказывает Осаму.       Чуя чувствует, как его спины касается металл… Заточка. Это предупреждение. Ему не остаётся ничего сделать, как открыть глаза и посмотреть на себя.       Чуя просто не верит, что он опустился до такой степени. Его исхудавшее тело с сочетанием косметики, выглядит и вправду как-то по-женски.       В этот момент Чуе хочется разрыдаться от всего этого, но он не может, ведь совсем скоро роковая свадьба.