現在の世界 The Present World July 28, 2006
С тихим шёпотом закрывшаяся раздвижная дверь щёлкнула, оповещая зал о полной изоляции от внешнего мира. Аккуратно отпуская утопленную в материал ручку, крепко державшаяся за лежавшую в сумке сложенную нагинату Ран бесшумно сделала шаг вперёд, настороженно осматриваясь. Огромное помещение, с одной стороны, поражало масштабами, а с другой стороны, ничем не впечатляло, будучи весьма типичной постройкой. Здесь находился спортивный инвентарь и проводились занятия по физкультуре, а также соревнования; здесь же проходили ученические собрания во главе с, как правило, руководством школы. В размашисто-большом пространстве, казалось, сам воздух, пробиравшийся из приоткрытых под самым куполообразным потолком окон, был свеже-отдохнувшим и тем не менее будто энергетически заряженным. Из тех же самых стекольных изделий проникал тёплый, ещё даже по-дневному жаркий свет летнего солнца, чьи янтарные с примесью розовато-малиновых оттенков лучи медлительно ощупывали стены и всё, что попадало им под невидимые ладошки. Пронаблюдав причудливую игру естественного освещения, Цугэмия ощутила, как после зрительного исследования брови невольно поползли вверх, выявляя одолевшее девушку удивление. «Никого… нет?..» Уже не опасаясь нарушить чьё-либо спокойствие и постепенно понимая, что она действительно одна, Ран озадаченно продвинулась дальше вглубь, расслабляя руку, сжимавшую оружие. «Что… бы это значило?» Своими глазами видевшая, как две девчонки заходили сюда и точно не покидали зал, подросток никак не могла поверить собственным чувствам, флегматично утверждавшим, что здесь нет никого, кроме неё. «Не испарились же они!..» — нагнавшая школьницу фрустрация легко сопроводилась сей раздражённой мыслью. Оглядывая помещение на предмет других дверей, предназначавшихся для выхода или входа в другие комнаты, и находя такие, девочка окончательно растерялась. «Это что за игры в прятки?..» Значит ли неожиданное исчезновение новых одноклассниц, что они либо пребывали в одном из спортивных кабинетов, здесь имевшихся, либо… либо что?.. Заманили её в ловушку? Но какой в этом смысл? Они ведь даже не враги… ещё. Либо им что-то необходимо в НамиКоо? Резкая догадка осенила каштанововласую голову: «А что, если здесь учатся их сообщники?» Занятая непростыми размышлениями и пытавшаяся сообразить, как быть дальше, стоя спиной ко входу, хмурившаяся Цугэмия погрузилась в раздумья настолько, что упустила из виду, как её полу-приятное одиночество оказалось нарушено. С почтительным шорохом отъехавшая раздвижная дверь впустила внутрь тихо влившуюся в приветливое и объёмное пространство юношескую фигуру. Не считавший необходимым скрывать своё присутствие — ведь он был здесь единовластным, пусть и самозваным правителем — хозяин средней школы Намимори резко захлопнул за собой деревянную перегородку между залом и внешней территорией. Щелчок, пронзивший тишину, господствовавшую в полу-освещённом помещении, подобно вражескому выстрелу в мирное время, торжественно огласил намерение Хибари Кёи выяснить истину. Не оставшийся без внимания Цугэмии Ран звук заставил её невольно вздрогнуть, но от желания развернуться лицом к посетителю она воздержалась, лишь медленно возвращая крепкую хватку пальцам, касавшимся нагинаты. Готовая к любому итогу девушка протяжно и незаметно выдохнула, тогда как находившийся от неё в отдалении молодой человек по инерции сделал лёгкий вдох, чтобы позволить безразличной, обыденной для него фразе сорваться с его уст и затем рассеяться по залу недоброжелательной прохладой. — Ты… — пренебрежительно бросил он, — …что… — повелительный бархатистый голос мягко растекался в воздухе, заполняя собой моментально подчинившуюся атмосферу, — …здесь… — маленькая пауза добавила в бесконечно равнодушный тон капельку вкрадчивости: — …делаешь? Мгновенное оцепенение прошило замершую ученицу Мидори, а тонкая нежная кожа покрылась будоражившими холодом мурашками. Если бы не невозможность сего, густые и уложенные в аккуратную причёску волосы бы встали дыбом из-за пробравшего хозяйку изумления, перемешанного с инстинктивным испугом. Словно наполненные расплавленным золотом карие глаза школьницы расширились, а мягкие губы приоткрылись, позволяя владелице хоть как-то захватить кислород, ибо в лёгких началась полная сумятица: их сжало точно как при нехватке жизненно важного элемента, а в горле тут же пересохло. Дёрнувшееся в своих артериях-цепях сердце в страхе затрепетало и сбилось с ритма, перескакивая в волнении с низкой ноты на высокую в хаотичном порядке. Дремавшая на страже бдительности душа выскользнула со своего поста и с тонким вскриком ухнула в инфернальную пропасть, развернувшуюся под ней в наказание за невнимательность. «Этот голос…» — всё внутри содрогнулось, как если бы её снова окатил тот самый ледяной ливень. Не привыкший получать в ответ на свои вопросы безучастную реакцию или отсутствие какой бы то ни было эмоции, а потому больше вовлёкшийся в реальность Кёя медлительно приподнял голову. Чернейшие очи — подобные не огранённому, словно бы дикому, непроницаемому агату — с безразличием скользнули по не оборачивавшейся девушке, уточняя для своего господина, что он не ошибся, определив на незнакомке ещё ранее форму чужой школы. Расслабленно державшийся юноша неторопливо исследовал окаменелую помалкивавшую фигуру, но не выявил никаких признаков, что были бы ему известны об этом человеке. — Хм… — задумчиво обронил Хибари, делая шаг вперёд, отчего раздавшийся вслед за этим удар каблука до блеска начищенной туфли о деревянный пол разнёсся точно приговор судебного молоточка. Следующий такой удар сопроводила с ленивой угрозой растянутая реплика: — Не слышишь?.. — и затем новый приближавшийся к жертве стук дополнился очередной индифферентной фразой, однако в прохладном голосе, обволакивавшем пространство подобно тому, как грозовое облако заполняет собой небо, проявились назидательные нотки: — Когда я задаю вопрос… — обманчиво мягкая интонация действовала на восприимчивые нервы слушавшей его Ран так, словно истинная опасность медленно, но верно окружала саму девушку… Кому она лжёт?.. Ведь так и было. «Этот голос…» — краткая дрожь пробила будто бы парализованную Цугэмию; встревоженные мысли сосредоточились вокруг одной, требовавшей сию секунду предпринять какие-либо действия к побегу, но их госпожа оставалась неподвижной. Неумолимо, пусть и неторопливо приближавшийся к ней Глава Дисциплинарного комитета старшей школы Намимори привносил в её перекрученные в страхе ощущения абсолютный хаос, успокоить который не хватало силы воли. Застывшее в невысказанном ужасе тело занемело и точно потеряло всякую чувствительность, а неспешно подходивший к девушке Кёя как ни в чём ни бывало завершил «доброжелательный» совет безмолвствовавшей нарушительнице: — …лучше ответить… — снова мучительная пауза, напрягавшая эмоциональный фон в зале донельзя, — …как можно… — оказывавшие беспощадное влияние на острый слух удары каблуков о настил резко прекратились, а совсем рядом за спиной ученицы Мидори последовали краткий выдох и вкрадчивое, убеждавшее сдаться сразу же окончание: — …быстрее. «Этот голос… я помню». Жаркое, залитое прозрачным золотом уходившего с небосклона солнца, просторное помещение сузилось до размеров птичьей клетки, сжимавшей в своих тисках столь близко стоявших друг к другу молодого человека и девушку. Тёплый, ещё не остывший летний воздух вдруг заполнился морозцем, а его невидимые, неощутимые частицы точно превратились в ледяные осколки, мешавшие Ран дышать и как будто царапавшие горло при дыхании, кое она старалась удерживать равномерным. Орехово-шоколадный затылок прожигал требовательный и раскованно-надменный взор ониксовых очей, и только разбросанные по плечам густые и пушистые локоны мешали ему увидеть хотя бы частичку её лица. Испытывая сзади непередаваемое знойное пламя — она могла поклясться, что это не было Пламенем Посмертной воли!.. — и то, как оно сжигало её, обнимая со всех сторон и подкрадываясь к душе, Цугэмия забывала саму себя, словно её существование прекращалось с минуты на минуту. Погрязшая в ужасавших бунтарское сердце воспоминаниях школьница едва ли осознавала своё местонахождение и могла распутать свившиеся в неразделимый клубок мысли. Кончики тонких пальцев похолодели и более не ощущались как собственные. Спрятанные в высокие чулки ноги предательски подкашивались, а колени подрагивали. Облачённое в школьную форму тело медленно, точно просыпаясь от глубокого забытья, снова почти что покрывалось старыми ранами… А к шее словно опять прикасались холодные тонфа, из которых выпирали злые острые шипы, кровожадно вонзавшиеся в кожу. — Саа… — с лёгкой долей нетерпения, вызванного фрустрацией из-за ожидания, протянул едва ли заинтересованный в происходившем недоразумении Кёя, невольно наблюдая, как в каштановых волосах молчуньи красиво переливался таявший солнечный свет. Но на сей раз она наконец-то-таки отозвалась. Хрипловатый из-за долгого безмолвия, насмешливый голос прорезался из замёрзшей пустоты в груди и отогрел горячей язвительностью атмосферу между двумя: — Давно не виделись… — и следом, плавно повернув голову и встретившись карим взглядом с чёрным, Ран произнесла на едином выдохе, сорвавшемся в полу-интимный шёпот: — …бооя. Призванный спасать от неразумных поступков, но почему-то всё время в случае Цугэмии не срабатывавший инстинкт самосохранения отказал и в этот раз. Чрезвычайно бодрившее… практически возбуждавшее чувство близкой, неизбежной угрозы растекалось по воспалённой нервной системе любимым нектаром. Зашкаливавший адреналин мобилизовал все имевшиеся у неё силы, подготавливая хозяйку к самым внезапным действиям. Заострённые донельзя ощущения тоже становились своеобразным ментальным наполнителем, подстрекавшим к необдуманным поступкам. Не одобрявший происходившее разум словно притихал, отдаваясь на волю судьбы и доверяя своей владелице. Испытывавшая непреодолимое влечение к той хищнической ауре, исходившей от Хибари Кёи, девушка интуитивно запускала в ответ собственную: ещё незрелую, но смело огрызавшуюся. Медленно развернувшись лицом к собеседнику и продолжая нагло ухмыляться, она активировала личное звериное чутьё, необходимое в общении с этим… небезопасным человеком. Стоило угасавшему свету упасть на нахальную физиономию Ран, как несколько поднапрягший память — несущественные воспоминания предавались забвению, дабы не засорять сознание — юноша милостиво позволил лёгкой усмешке вольготно, но не надолго расположиться на устах. — Хо-о… — надменно протянул он и с царственным снисхождением признал школьницу: — Это ты… Как будто совершенно не удивившись, Хибари со скучающим выражением опустил голову, словно запрещая остаткам кроваво-золотого солнца освещать его. Из-за этого неприветливая тень легла прозрачной вуалью на его лик, а длинная и мягкая вороная чёлка сползла на агатово-чёрные глаза, придавая впивавшемуся в бывшую соперницу взгляду больше ледяной угрозы. Лёгкое, не способное сильно задеть его ровно бившееся сердце, безвкусное разочарование растеклось по венам. Он определённо не ожидал её увидеть когда-либо, абсолютно забыв о существовании девчонки за эти полгода или… сколько там прошло?.. Ему было решительно всё равно. Никакие считавшиеся помехой эмоции не способны проникнуть в ту холодную космическую материю, служившую ему душой. Никакие считавшиеся слабостью чувства не в состоянии поколебать его индифферентное настроение. Если эта нахальная ученица из чужой школы оказалась на его территории, какие бы ни были у неё мотивы, то значит, что у неё проблемы — во-первых, из-за нарушения дисциплины, во-вторых, с рассудком. Цугэмия, напротив, только вздёрнула подбородок в ответ на его движение, не зная, что стоит ожидать, и предпочитая действовать самой. Впрочем, под действиями она интуитивно подразумевала очередную необдуманную — или всё же намеренно провоцировавшую?.. — фразу. — Как дела?.. — она делано улыбнулась, излучая фальшиво-ехидное добродушие, и мягко продолжила: — Хибари Кёя… — ей нравилось, как раскованно и певуче тянулось его имя, но, по её мнению, произнесённое звучало слишком вежливо, а потому здесь не хватало одной определённой детальки. — …кун? Угольно-чёрные глаза неприязненно сузились, выражая охватившее хозяина презрение по отношению к по-глупому бесстрашному существу. Досадное раздражение не опасным для жизни, знакомым ядом проникло в возбудимую без особых сложностей кровь. Однако ни малейший признак ирритации не показался на мраморно-выточенном лице молодого человека, по-прежнему излучавшего полное безразличие, но… В противоположность равнодушно взиравшим на жертву ониксовым очам на красиво очерченных губах юноши застыла хищническая, напугавшая Ран до дрожи и при том притягивавшая точно магнитом, властная усмешка. Разве можно было отказать себе в наслаждении… со всей строгостью наказать это спятившее создание, своевольно игравшее с огнём, несмотря на нанесённые им предыдущие ожоги?..Перевод и сноски
«Саа…» — さあ/«Ну…»; не совсем переводимая лёгкая частица, поэтому оставлена в тексте.