Irrepressible Madness

現在の世界 The Present World July 28, 2006

      Восстановившееся молчание нарушалось лишь дыханием на разные ритмы шестерых человек, пребывавших в комнате. Представительницы семьи Рэдберри с некой ощутимой в нагнетённом воздухе жалостью всматривались в пустое и ничего не выражавшее лицо гостьи, не ожидавшей узнать такую массу информации о своём предке, когда она только соглашалась на разговор.       Сама же Ран пыталась успокоиться или хотя бы не продемонстрировать собеседницам степень собственного шока. Со стороны она действительно выглядела только глубоко задумавшейся и ушедшей в себя, чтобы всё обдумать, но внутри неё всё кипело от волнения. Заметив, что прошло уже приличное количество времени с момента установления тишины, девушка всё-таки решилась его нарушить, чтобы доказать, что она всё ещё хладнокровно настроена.       — Я не знаю, что вы хотите от меня услышать, — сообщила она, — Да, я была не в курсе всех этих действий собственного деда, — школьница слегка нахмурилась, — Но ко мне это не имеет никакого отношения, — резко произнесла Цугэмия, — Я не в ответе за преступления своих родственников, — убеждённо пояснила подросток.       — Даже если они остались безнаказанными? — улыбнулась Явэнь.       — Что ты хочешь этим сказать? — угрюмо сузила глаза Ран.       — Пока ничего, — хитро усмехнулась Ву и опустила погрустневший взгляд на собственные руки, рассматривая столь с тяжёлыми условиями доставшийся ей перстень.       — Если вы хотите, чтобы я вернула вам кольцо, то ничего подобного, — проследив её взор, громко высказалась Цугэмия, настроенная враждебно, — Оно — моё. Тем более что, как оказалось, ты, Рита, носишь настоящее кольцо моего деда, — она кивнула в сторону русской.       — Так уж получилось, — пожав плечами, криво хмыкнула Бессонова.       — Но мы и не закончили на сегодня, — прервала всех Тора. — Ты ещё не всё знаешь.       — Что ещё? — устало выдохнула Цугэмия, закатывая глаза, и махнула рукой в неопределённом направлении: — Валяйте.       Подобный небрежный тон заставил всех членов семьи Рэдберри синхронно нахмуриться, но они сдержались, помня о своей конечной цели.       — Именно Эйзаэмон путём многочисленных экспериментов над людьми, их пламенем и реакцией колец на это пламя разработал усовершенствованную версию колец Щичихоо, — начала раздражённая Тора, пока Киёми успокаивающе поглаживала её по плечу.       — Он выяснил, — подхватила тихая Хига, — что камни в кольцах не только каждый служит проводником определённого типа пламени, которые ещё и после смерти Эйзаэмона оставались в изучении, но и что материал оправы играет огромную роль в том, какое количество силы высвобождается из человека.       — Пока он экспериментировал с разными металлами для оправы, дети и взрослые сгорали заживо в своих клетках, — пропела как будто отрешённая Наён, наливая себе новую чашку чая.       — Да, нас держали в отдельных вольерах, как каких-то диких животных, всячески ограничивая для нас возможность общения, — пояснила Маргарита. — Людей, которые больше не могли вызывать пламя или были истощены морально и физически, просто уничтожали как расходный биоматериал, — её голос понизился, полный печали, — Чем ближе время становилось к современности, тем сложнее лаборатории, покинутой правительствами в виду отсутствия результатов, было набирать новых подопытных. И тогда они начали похищать сирот или бездомных, нелегально путешествуя по Японии и другим странам, чтобы как можно меньше вызывать подозрений, — и завершила: — Так мы все оказали в этом аду.       — Кроме Торы, — уточнила Явэнь.       — Да, именно, — отозвалась сама Тора, — со мной всё тоже прекрасно. Один американец, работавший учёным в лаборатории, изнасиловал мою мать, которая была из бедной семьи на Окинаве, — желваки заходили на её точёном лице, — Ну, обычная практика для американских военных, базирующихся там, — чёрный юмор пролился ядом в её реплику, — И таким образом в клетках лаборатории родилась я. Тогда же учёным стало любопытно, а что же будет с младенцами, чьи родители обладают пламенем? Как они будут проводить это пламя через себя? Будет ли разное пламя смешиваться? Когда оно просыпается в человеке? — она зло усмехнулась, — И тогда они начали заставлять своих подопытных спариваться, а потом рожать новых подопытных.       — Практически все новорождённые гибли в первый год жизни, — тихо подтвердила Киёми. — Мало кто выживал. Из-за того, что Тора-чан оказалась столь стойкой к пламени и могла высвобождать его чуть ли не с рождения, она считалась особо ценным экземпляром.       — Девчонки стали такими экземплярами позже, потому что кольца резонировали с их пламенем сильнее всего, — добавила Тора. — Я не знаю, когда они все появились в лаборатории, потому что мы все были разделены, а они сами не особенно помнят, так как были ещё маленькие.       — Да, мне кажется, что я тоже родилась в лаборатории, — вздохнула Хига. — Я не помню другого времени. Но если я помню родное имя, то, вероятно, я попала туда извне, — поймав недоумевавший взгляд Ран, она спохватилась: — Новорождённым не давали имён, только порядковые номера. Имя Тора выбрала себе сама, — девочка нерешительно взглянула на подругу, не зная, стоит ли продолжать, но тем не менее добавила: — Фамилии у неё тоже нет, но мы дали ей прозвище, — Киёми улыбнулась, — Она — Оозорэ, великая буря, — гордо объяснила она.       — Я попала туда в семь, — откликнулась, перехватывая нить повествования, Рита, — до этого времени я шлялась по улицам во Владивостоке, потому что мои родители — пьянчуги, и я не хотела возвращаться домой. Честно говоря… — она поджала губы и опустила аквамариновые очи, — …наверное, было бы лучше, останься я с ними и не ведись на заманчивые предложения незнакомцев о хорошем будущем. Но… — она приободрилась, — …в конечном счёте я рада, что всё так вышло, ведь я встретила своих друзей и настоящую семью. В родной я бы не выжила.       — Так или иначе мы смогли найти способ общаться, как семь, включая Сунг-Ван, самых сильных подопытных, — прервала воспоминания Тора. — У нас обнаружилось самое стойкое и могущественное пламя, усиливавшееся при контакте с кольцами, более того, все типы пламени были разными, и мы почти что считались успешным завершением долговременного эксперимента.       — Настолько успешным, что они не знали, что с нами делать, — пробормотала едва слышимая Наён.       — И даже Эйзаэмон не знал, пока был жив, — усмехнулась Тора, — Впрочем, он не застал всех нас, так сказать, в сборе. Ещё даже после его смерти велись поиски подходящих кандидатур. Хотя именно в результате его разработок были закончены все кольца. Но его итоговой целью было не столько возможность найти новых владельцев для завершённых колец, сколько его собственные исследования.       — Он не отпускал надежду усовершенствовать уже имевшиеся кольца и создать новые, — дополнила Хига. — Поговаривали среди нас, подопытных, что у него получилось что-то создать там своё, но доказательств после его смерти никто вроде как так и не обнаружил.       — Так говорили, потому что ему удалось открыть взаимосвязь между камнями и материалом оправы и потому что кольца Щичихоо всё-таки были усовершенствованы, — встряла Явэнь.       — Настолько усовершенствованы, что потребовались ограничители, так сказать, сдерживатели, той мощи, которая могла высвобождаться при контакте владельца пламени и кольца, — разъяснила Рита, — Когда это было открыто, люди стали просто сгорать заживо, потому что не могли контролировать эту энергию.       — Тогда Эйзаэмон изобрёл ограничивающие силу колец Щичихоо кольца, потому что их нельзя было носить усовершенствованные и при этом самостоятельно сдерживать их могущество, — Тора протянула это с мрачноватой ухмылкой на лице и поудобнее откинулась на спинку дивана.       — Мы их тоже носим, эти кольца-сдерживатели, — утвердительно кивнула Рита и показала свою руку, — Ты обратила внимание, наверное, что их два.       — Да, — откликнулась Ран, постепенно приходившая в себя и осмысливавшая сказанное. — Но о какой оправе идёт речь?       — О чистом иридие, — тут же ответила Киёми, — обычные кольца изготавливаются из прочных тугоплавких металлов вроде титана или вольфрама, а ещё разных сплавов. Но именно очищенный, без примесей, например, осмия, иридий стал ключевой разгадкой для улучшения колец Щичихоо, — она опустила голову, бросив мельком взгляд на собственные перстни.       — Это редкий металл платиновой группы, твёрдый и тугоплавкий, обладающий высокой плотностью… — начала зануда по природе Явэнь, но Ран перебила её:       — Я в курсе, — и та снова надулась.       — Вы говорите, что у меня такое же кольцо и что необходимо носить ограничитель… — задумчиво протянула Цугэмия, рассуждая, — Но я не ношу никакое дополнительное кольцо.       — Если бы ты носила, было бы подозрительно, — хмыкнула Тора и указала пальцем на руку собеседницы, — Мы полагаем, что у тебя двойное кольцо, а ограничитель Эйзаэмон встроил в оправу. Скорей всего, он вынимается при необходимости.       Опешив, Ран невольно взглянула на собственный перстень, но не решилась снимать его в окружении, как ей ещё казалось, врагов, чтобы самостоятельно исследовать.       — Что случилось с лабораторией? Как вы смогли выбраться? — перевела тему и поинтересовалась Цугэмия, понимая, что она весьма заинтригована.       — Она уничтожена и заброшена теперь, — отозвалась высокомерно Тора. — Мы сожгли заживо всех наших мучителей и взорвали к чёрту это проклятое место.       Догадывавшаяся об этом гостья примолкла, всё ещё думая о кольцах и себе. Информация о том, что пригласившие её в свой дом девушки — самые настоящие убийцы, какое бы у них ни было оправдание, осталась на задворках памяти всё ещё изумлённой Ран. Впрочем, она пока не знала, как к этому относиться: в её мировоззрении ещё не сформировалось мнение по поводу намеренного физического насилия, особенно имевшего смертельный исход.       — Я не понимаю… — неуверенно начала Цугэмия. — Почему вы всё это решили рассказать мне? Почему не стали скрывать?       — Потому что это не те сведения, которые нам надо скрывать, — опасно улыбнулась Явэнь, и по спине Ран прошёлся холодок.       — Кстати, если бы ты была не единственной внучкой Эйзаэмона, то была бы ты в этой лаборатории, — почти рассмеялась от существовавшей иронии Тора, хохотнув, — Я лично слышала, как другие исследователи обсуждали это с твоим дедом. Они прямо-таки жаждали узнать, какие результаты ты покажешь. Им не терпелось это понять, но Кикунага на тот момент был ведущим учёным, и его слово много значило, поэтому тебя не тронули.       Еле справившись с предыдущим шоком, Ран вновь замерла, парализованная новым сообщением. Неровное дыхание спёрло от пробравшегося в спинной мозг ужаса, медленно скручивавшего позвоночник в болезненный зигзаг и обездвижившего весь организм. «Я не верю…» — хотелось закрыть глаза и глубоко выдохнуть, словно это могло бы избавить разум от страшного осознания. Дедушка — такой далёкий и призрачный, такой незнакомый и вроде бы родной из-за детских искажённых воспоминаний — мало того, что оказался каким-то зверским монстром из историй о концлагерях военного времени, так ещё и был готов пожертвовать ею, своей единственной наследницей, ради науки. Непонятной и приносившей жертвы науки, чьи сомнительные результаты вряд ли могли быть применены в реальности.       — Вероятно, Эйзаэмон ставил на тебе домашние эксперименты, чтобы понять, как ты реагируешь на пламя, чтобы понять, как и когда, при каких условиях оно у тебя проявилось, — вступила со своей репликой Рита, не обращая внимание на обескураженное состояние гостьи, — или какое у тебя взаимодействие с кольцом.       — Другими словами, ты не сгорела заживо, как тысячи младенцев до тебя, — Тора всё-таки не удержалась от нервного смеха.       — В принципе, это логично, — Киёми бросила недовольный взгляд на подругу, — ты ведь его внучка, а он сам носил такое кольцо. Пусть и старой комплектации.       — Хорошо, я всё вроде бы поняла, — уверенно отозвалась Цугэмия после затянувшегося молчания. — Но я не понимаю лишь одно. Зачем вы мне всё это поведали? — она нахмурилась, — Что вы ожидаете от меня, чтобы я сделала?       Пригласившие её к себе подруги переглянулись и не ответили.       — Если вы думаете, что я буду плакать от сожаления к вам или просить прощение за действия моего предка, то глубоко ошибаетесь, — отрезала раздражённо Ран. — Как я уже говорила, я не могу быть в ответе за преступления, которые не совершала. Скорее, это вы здесь преступницы в конечном счёте.       — Вот как… — хмыкнула Явэнь.       — Именно так, — убеждённо подтвердила Цугэмия. — Так что зачем вы меня позвали? — внезапная догадка пронзила её существо, вынуждая девушку вновь замёрзнуть и замереть в кресле: — Или хотите отомстить моему деду за то, что он делал с вами? — и добавила уже менее твёрдо: — Вроде как я его единственный потомок, а вы хотите убить меня, дабы досадить его трупу?       Слушавшие сию короткую тираду представительницы семьи Рэдберии по-прежнему не издавали ни звука.       — Эдакая месть запоздалая? — настаивала на своей версии Ран, всё больше приходя в ужас от грозившей ей опасности, — Убить меня и забрать кольцо вашей погибшей подруги — это ваша цель? — она примолкла на мгновение и вновь продолжила, вспомнив о ещё одном пункте: — Но зачем вам кольца Вонголы? Чего вы добьётесь, объединив их с Щичихоо?       — Это тебе знать уже необязательно, — резко отозвалась Рита, которой порядком надоело это выступление одного актёра.       — Тогда что? — Цугэмия инстинктивно схватилась за школьную сумку с нагинатой, стоявшую рядом в кресле. — Убьёте меня, и делу конец?       — Какая хорошая мысль, и как мы не подумали… — певуче протянула Явэнь, широко улыбаясь и жадно приподнимаясь с подлокотника.       — Зачем нам убивать тебя, если ты не знаешь, за что? — усмехнулась Тора. — И в самом деле… это было бы неинтересно, — понизила она охрипший и взбудораженный голос. — Так ты будешь знать, за какие грехи поплатилась.       Впервые Цугэмия испугалась за свою жизнь: ещё никогда ранее ей не было так страшно, что в горле пересохло, а в голове начался панический хаос. Она вряд ли могла назвать себя трусихой и не собиралась сдаваться так просто, но сама неотвратимость смерти встала перед ней во всей красе. Последний раз она боялась так тогда, когда услышала этот пронзавший всю её сущность баритон того бооя, Хибари Кёи, но захлёстывавшее её ощущение не шло ни в какое сравнение с тем чувством, что поселилось в ней сейчас и медленно начинало душить её. И без того неровное дыхание сбилось, и девушка почти что забыла, как дышать, но пыталась восстановиться, дабы дать достойный отпор, если уж такая необходимость появилась. Она ни за что не сойдёт с дистанции так быстро и просто — никогда.       — Давайте приступать, девочки, — тихо произнесла Хига и мило улыбнулась.