Irrepressible Madness

Гет
R
В процессе
131
Размер:
планируется Макси, написано 399 страниц, 74 части
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
131 Нравится 98 Отзывы 96 В сборник Скачать

Chapter 21 l Mind Games

Настройки текста

現在の世界 The Present World July 28, 2006

      Однако никто и не сдвинулся с места — к вящему удивлению Ран, напрягшейся и крепко державшейся за школьную сумку. С самого начала встречи на улице ожидавшая подвох или ловушку, но тем не менее изумившаяся, что дело до этого всё-таки дошло, девушка как можно скорее пыталась морально подготовиться к тому, с чем придётся, судя по всему, столкнуться прямо сейчас. Как бы то ни было, она испугалась не возможной боли или кровавых побоев, а того самого смертельного исхода для неё, о котором только что возвестили члены семьи Рэдберри. Напрямую высказавшись о собственном желании уничтожить её из мести, они представляли из себя немалую угрозу здоровью и уж тем более жизни Цугэмии. За последнюю ей до сих пор никогда не приходилось бороться или бояться, а потому ценности, такой существенной и могучей, Ран словно бы не ощущала, определяя ту как доставшийся ей важный, но непонятный дар, с коим нужно было что-то делать или не делать — всё равно продолжение будет следовать, ведь это само собой разумеется. Теперь же это продолжение попадало в руки материализовавшейся опасности, обещавшей полное элиминирование… обещавшей вычеркнуть её из списка живущих и перенести в преданный забытью список мёртвых.       Буквально в следующий миг прошивший тело и душу покалывавшим электричеством испуг сменился игравшим немаловажную роль в сегодняшнем настроении девушки раздражением. Обладавшая способностью переливаться сотнями оттенков ирритация бередила растерявшееся от количества поступившей информации сознание и точно пёрышком щекотала привыкшие к холодному спокойствию нервы. И вынуждала своевременно очищать разум от вредного налёта подкатывавшей к нему неприятной паники. Раздавленное неожиданными сведениями понимание того, что окружало её с самого мальства, перестраивалось в стремительным темпе и отчаянно искало ключики к новому мировоззрению, дабы составить новое мнение о сложившейся ситуации.       Оказавшийся жестоким чудовищем, ставившим на людях убивавшие их эксперименты, и при этом бывший добродушным дедом в её воспоминаниях Кикунага Эйзаэмон теперь вызывал противоречивые чувства, раздиравшие душу. С одной стороны, можно было просто не поверить каким-то самозванкам с не известными Ран кольцами. Мало ли что они там могут придумать, чтобы зачем-то запудрить ей мозги? Ещё нужно разобраться, какие цели они преследуют. Что это вообще за мафиозная семья, о которой никто не слышал раньше? Если всё правда и они сбежали год как… то нет никаких доказательств тому, как именно и когда они сформировали своё содружество. Может, и нет никакой Рэдберри. Но при всей этой их незначимости для нелегального общества их признавала Кикунага Масаэ, а на неё у Цугэмии не было причин не полагаться. Лишь мелкий червячок сомнений копался в неровно бившемся сердце девушки: если всё действительно правда, то почему тётушка никогда не посвящала её в семейные тайны?       С другой стороны, если всё же принимать на веру рассказанное, то как необходимо поступить с этой информацией? Она казалась бесполезной и словно бы утратила смысл ещё после смерти деда. Сочувствовать своим вероятным убийцам Ран всё так же не собиралась — свойственная многим людям мгновенная эмпатия для неё оставалась непостижимой загадкой. С трудом управлявшаяся с собственными ощущениями единственная наследница семьи Кикунага всячески отрицала, что способна на проявление «мягких» в её понимании чувств и что в какой-то мере стесняется этих возможных проявлений. Делавшая каждого слабаком, как считала Цугэмия, человечность — скорее недостаток, нежели достоинство, и, в принципе, больше присуща уязвимым эмоциональным идиотам, а она — не такая. Пусть контролю не поддавалось всё, что она могла испытывать, вроде ненавистной ей дискредитировавшей спокойствие, к которому она стремилась, вспыльчивости, девушка стремилась к самосовершенствованию. А в её глазах это значило достигнуть хладнокровия во всём, рациональности в отношении принятия любых решений и ясно видеть свои и чужие цели. На первый взгляд, для начальных ступеней движения к идеалу этого было достаточно.       Но теперь… теперь это желание стать независимой от бушевавших внутри страстей подвергалось серьёзному испытанию. Как бы она ни хотела, но прозвучавшая история всё же вызывала неприятную реакцию, точно аннулировавшую её автономность от чувств, на кою Ран претендовала. Этот повлёкший мысленную борьбу в её голове рассказ как будто делал её же связанной с этими незнакомками — как если бы судьба Цугэмии была истинно и тесно переплетена с жизнью сих шестерых девушек и той, что погибла столь жестокой смертью. Преданная тягостной рефлексии школьница и не подозревала, как глубоко копается в своих предпочтениях и мироощущении. Неужели она и впрямь думает о сопереживании сей компании, перенёсшей такие испытания?.. И если так и есть, то почему они в ответ хотят избавиться от неё? Разве это могло быть правдой? Пережив такие тяжёлые события, они как никто другой должны были понимать ценность чужой жизни. Тем более если они и в самом деле эти жизни отнимали.       Она явно и чётко назвала их преступницами и не собиралась отказываться от этого определения, если перед ней и впрямь сидели убийцы. Неважно, кого они уничтожили — мучителей и невинных, но их руки запачканы в чужой крови. Сама Ран не понимала, как бы поступила в их ситуации. Наверняка… она бы поступила тоже так, если бы пришлось выбирать между своим или другим выживанием. Отношение к убийству, как и к неоправданному насилию, ещё не до конца сформировано в её сознании, но она отчётливо понимала, что желает вступить в мир мафии — мир тех самых крови и насилия. Для неё это было способом утвердиться в собственной независимости и перейти на путь становления самостоятельности и свободы, какими обладала её тётушка. Тётушка… Кикунага Масаэ, обучая племянницу обращаться с оружием, учила младшую родственницу никогда не применять его против слабых, аргументируя это тем, что к ним надо относиться с жалостью и снисхождением. Использование силы оправдывалось в глазах Масаэ и Ран лишь в одном случае: когда остальные методы израсходованы, а у противника явные проблемы с умом и он не признаёт силу взаимовыгодного сотрудничества. Нельзя бить слабых, усвоила Цугэмия и дополняла — это просто-напросто скучно, так как любимый ею соревновательный дух бы начисто отсутствовал. Да и немощные соперники не представляли для неё никакого интереса, поэтому доставать ради них оружие — не комильфо, ведь она-то — сильная, а сие действие — ниже её достоинства.       Впрочем, как бы она ни старалась относиться со справедливостью к тем, кто ниже её по уровню физического и ментального развития, и рассуждать так же, девушка всё же была презрительна к ним. Она искренне не понимала, как человек может быть слабым и ничего при этом с сим не делать, наслаждаясь простецкой жизнью. Но кем являлись её самоназванные оппонентки, ещё только предстояло выяснить.       — Ну?.. — протянула Ран, нарушая воцарившееся молчание.       — Что, испугалась? — хмыкнула прямолинейная Тора и снисходительно бросила: — Разожми булки, мы не нападём.       Оскорблённая фамильярным обращением Цугэмия собиралась было открыть рот, чтобы заявить, что никакой боязни не испытывает, как её оборвала усмехнувшаяся Рита.       — Да, ты права, Ран, — начала она, — ты не ответственна за действия своего деда, и мы это прекрасно понимаем. Поэтому ни о какой мести тебе лично речь не идёт.       — Тогда что это вообще было? — раздражённо нахмурилась гостья, недовольная, что её так легко провели.       — Шутка, — хохотнула Явэнь, удовлетворённая произошедшим.       — У нас к тебе другое предложение, нежели предложение умертвить тебя, — произнёсшая это Хига казалась как никогда ранее серьёзной. — У нас нет седьмого Хранителя для того, чтобы называться полноценной семьёй, претендующей на какое-то влияние, и мы считаем, что теперь, в преддверии битвы с Вонголой, он нам необходим, — она вздохнула, — И мы считаем, что так как у тебя и кольцо Щичихоо, и отсутствующий у нас атрибут Молнии, то ты — идеальная кандидатура на эту роль.       Уже успевшая привыкнуть к идее, что её будут пытаться убить из-за желания насолить её покойному деду, Ран изумлённо подняла брови, не сдержавшись от такой простой реакции.       — Если уж говорить о мести, — подхватила Рита, — то нет ничего обиднее для твоего дедульки, если ты присоединишься к нам, таким ничтожным в его понимании существам.       — Ты не принадлежишь официально ни к какой семье, — аргументировала Киёми свою позицию, — и можешь быть отличным, как мы все убеждены, Хранителем Молнии Рэдберри.       — С чего бы мне соглашаться после того, что вы мне поведали? — обескураженно и неуверенно протянула Ран. — Я ничего так и не узнала конкретно о вашей семье, чтобы делать какие-то выводы.       — Мы всё расскажем, но и разглашать тебе конфиденциальные сведения не намерены, пока ты не станешь членом Рэдберри, — Киёми теперь вела лидирующую роль в переговорах.       — Я могу согласиться, всё узнать и тут же отказаться, — не собиравшаяся так поступать Ран хмыкнула, постучав пальцами по подлокотнику кресла, приютившего её на время столь длительного обсуждения.       — Ну, это будет на твоей совести, — недовольно произнесла Тора. — Хотя, может, и стоит тебя убить после такого, — она кровожадно улыбнулась, а в карих очах явственно блеснуло желание так и сделать.       — Что скажешь? — попросила ответ Хига. — Если тебе нужно время подумать, то пока нам не назначили арбитра и пока мы не вступили в схватку с Вонголой, у тебя есть оно, — и поправила саму себя: — Впрочем, ты можешь вступить в любой удобный тебе момент. Никто этого запретить не может, а мы будем рады.       Полностью и окончательно растерявшись из-за происходивших этим вечером событий, Цугэмия вновь нахмурилась и склонила каштанововласую голову, крепко задумавшись. Её желание стать заметной частью мафиозного мира никуда не делось: оно по-прежнему было ведущим ввиду того, что было единственной возможностью заявить о собственной независимости, в коей она так нуждалась, будучи бесправной в личной жизни — мысль о досаждавших нравоучениями и неоправданными запретами родителях доставила сплошное неудовольствие подростку.       Однако и становиться представителем какой-либо семьи в правившем из темноты сообществе никогда не входило в её планы, ведь это означало постоянно взаимодействие с её членами, а лишний раз с кем-то общаться… как-то не хотелось. «Но, возможно, всё это потому, что на горизонте не было подходящих семей или тех, кто был готов предложить мне стать их частью…» — резонно заметила девушка. В конце концов, всегда можно было числиться чьим-то официальным Хранителем и быть при этом отчуждённой и свободной. Например, тётушка в своей зарождавшейся карьере заметного в мире мафии индивидуума на добровольных началах сотрудничала с CEDEF, советниками самой Вонголы. Но в категоричном понимании Цугэмии одно дело — состоять в кооперации с могущественной организацией, а другое — соглашаться на роль Хранителя в какой бы то ни было семье. Если первое — временное действие, которое можно спокойно прервать, то второе, как считала школьница, — постоянное и нерушимое, ибо железные принципы бы не позволили ей предать тех, кому она так или иначе поклялась бы в верности.       Но был и ещё один путь становления собственной суверенности — восхищавшая Ран концепцией Ризольвера, о вступлении в которую она грезила с самого её создания тётушкой. Быть арбитром в Ассоциации, чьи представители априори независимы и свободны, а также пребывают сами по себе, и судить общество мафиози — что-то куда более любопытное и занимательное, нежели пребывание на посту защитника той же Рэдберри. Но Кикунага Масаэ ясно дала понять племяннице, что не желает видеть её в рядах Ризольвенти, пока младшая родственница не достигнет более зрелого возраста, несмотря на то, что после состоявшегося месяц назад разговора тётя начала обучать её этому уже сейчас, введя в базовый курс дела.       С ещё одной стороны этого многогранника, интерес Ран к предложению Киёми подогревался оставшейся ей неизвестной информацией, которую девчонки намеренно скрывали. Впрочем, охладить пыл девушке не составляло труда — всё-таки такая причина вступления в семью слишком незначительна в контексте столь важного решения.       Опять же… один член любой семьи имел право быть участником Ризольверы. Значило ли это, что можно было бы в будущем совместить две соблазнительные роли? Или же стоило выбрать что-то одно и стремиться к этому, несмотря ни на что? Вполне возможно, что это не первая семья, которая может предложить Цугэмии стать её частью, ведь она — племянница самой основательницы Ризольверы, а также владелица, как выяснилось, могущественного кольца Щичихоо. Вряд ли стоило соглашаться на приглашение так необдуманно лишь потому, что оно — первое. Но становившаяся всё более привлекательной идея бередила сознание размышлявшей школьницы: встать в ряды обещавшей быть одной из сильнейших семьи также не могло считаться неосмотрительным решением. Ведь имелась же разница между тем, чтобы становиться частью истории уже существующей семьи, и тем, чтобы написать собственную, а она была уверена в своих силах создать мощную таковую, как и в силах возможных будущих подруг. Так чего же ей больше всего хочется?       Рэдберри, очевидно, абсолютно выгодно сотрудничество с ней, а ей самой?..       Медленно выдохнув, Ран озвучила свой ответ.
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.