Irrepressible Madness

現在の世界 The Present World August 1, 2006. Tuesday. Day Four.

      Мягкие — касание столь невесомое и нежное, что если бы не настойчивость, то можно было бы принять за мимолётное.       Пухлые — сминаются так легко, теряя форму, что если бы не незначительная пульсация, почти кажущаяся, то можно было бы отрешиться от мысли о сием действе.       Чувствительные — не поддаются контролю, подрагивают из-за столкновения с себе подобными и всячески искажают восприятие, перекраивая его на свой лад и властвуя над ним.       И, наконец, столь тёплые, что почти горячие, — прижимаясь друг к другу, точно нагреваются ещё больше, отчего усиливается всё та же едва ощутимая пульсация…       Скользнув от скулы по щеке вниз, её приоткрытые уста оказались в ловушке между его: её верхняя губа зажата его губами; его нижняя — её.       Неосознанно задержав дыхание и боясь сделать новый вдох, опешившая от своего случайного поступка Ран потеряла счёт долям той — или минуты?.. — секунды, время которой она провела в обморозившем всё тело шоке. Отстраниться — некуда, сбежать — невозможно, спрятаться — нельзя. Мелкие волны легчайшей дрожи накатывали на ослабленную девушку, вынуждая подчиняться их вибрации. Выхватывая горячий воздух ничтожными частицами, что вовсе не помогало, она всматривалась в насмешливо и в прямом смысле свысока взиравшие в ответ обсидиановые глаза и терялась в их лившейся на неё прохладной тьме. «Что делать?..» — сей вопрос рухнул на неё, стукнув, как первая ливневая капля — по крыше дома, и затем… затем со всей положенной ему тревогой забарабанил панически испуганный дождь: «Что делать?! Что делать!.. Что дела-ать?..»       Придерживая мигом угомонившуюся бунтарку за шею одной рукой и за запястья второй, Кёя моментально почувствовал, как пленница невольно обмякла: вся она теперь бессильно прижималась к нему, точно он был единственной опорой. Из-за того, что её горло находилось в его власти, обнажённым благодаря короткому рукаву предплечьем юноша опирался на Цугэмию, касаясь локтем непосредственно груди; и это было и оставалось между ними всем, что разделяло их. Он не видел, но прекрасно мог ощутить, как подкашивались её колени, ибо существенно дотрагивались до его. Не знал наверняка, но легко мог догадываться, как эта глупая, хоть и потешная, случайность отрезвляюще действует на жертву. Отрезвляюще и… определённо пугающе. Продолжая удерживать — уже намеренно — её уста своими, юноша довольно и медленно усмехнулся.       Будучи не в силах сопротивляться, Ран в тот же миг содрогнулась, а разобранное на детали сердце точно дало задний ход, забившись в хаотичном темпе. Что он творит?.. Почему не отстраняется!.. Попробовать произнести хоть что-то — значит, пошевелить пойманными в ловушку губами, а это, в свою очередь, понималось и ощущалось слишком… опасно для общего состояния девушки. Если к нажиму можно было приноровиться и постараться не воспринимать это как… нечто похожее на поцелуй, то любое её движение уже переведёт происходящее в разряд подобной интимности. Нежелательной при том… Цугэмия, надеясь, что это выглядит так, как ей кажется, всматривалась в надменные чёрные очи со всем возможным в данный момент вызовом.       «Она действительно… — тягучим мёдом разлилась занятная мысль в тёмноволосой голове. — …боится». Кому, как не ему, знать, что любой мало-мальски сильный хищник и уж тем более такой мощный, как он, способен ощущать страх жертвы на самом дальнем расстоянии? Не говоря уже о таком близком — этот приятный аромат ужаса он был готов вдыхать снова и снова, пробуя его на вкус. Да, девчонка впервые перед ним боялась, но почему-то Хибари испытывал примесь странного эмоционального ингредиента с её стороны, как будто она не сдавалась и не собиралась это делать. Пора бы уже, нет?.. Неудовлетворённый реакцией жертвы, какой бы любопытной она ему ни казалась, молодой человек был заинтригован новым вопросом… На сколько её хватит?       Если бы не вовремя пойманная сдержанность, школьница бы охнула сквозь сжатые уста, ведь её пленитель легонько коснулся её верхней губы… зубами. И… затем всё так же неспешно прикусил. Карие глаза, искавшие спасение в агатовых, расширились, теряя пелену самостоятельности и заносчивости и обнажая ненавистный Ран испуг.       Она мелко дрожала — и Кёе это смутно нравилось, в чём он не спешил признаваться себе. Она, очевидно, слабела с каждой минутой, а пресловутая наглость покидала её — это тоже не могло не обойти внимание властителя Намимори. Но даже несмотря на это, оставалось неприятное чувство, что добыча как-то обособлена от него и что явно не собирается молить о пощаде.       Резко осознав, что мучитель не планирует прекратить пытку, Цугэмия попыталась перехватить контроль над ситуацией. Девушка нахмурилась и недовольно сузила золотистые очи. Если он ожидает от неё действий или уж тем более позорного прошения о помиловании, то ему нечего тут ловить.       — Кё… я… — севшим голосом она попыталась воззвать к рассудку юноши и прижалась к дверному косяку спиной, дабы максимально отстраниться. — Пре… крати же.       Говорить, когда губа оказалась во власти укуса острых зубов, было практически невозможно, ведь из-за этого соприкосновение устами становилось более напряжённым и уж чересчур тесным.       И это не осталось без интереса хладнокровно воспринимавшего происходящее Хибари. Явственно ощутив, как движется, выговаривая его имя и забавное слово, её рот, он снисходительно позволил юркнувшему в душу чувству удовольствия расположиться там же. Собранный и контролировавший каждую свою мысль молодой человек обращал всё, что бы с ним ни происходило, в свою пользу: если оплошность была её, то перехватывал инициативу уже он. И он, отпустив пленную мягкую, маленькую плоть, коснулся её же кончиком языка, вынуждая жертву испытать новый приступ волнообразной дрожи, не укрывшейся от его прозорливости.       Унизительно. Уязвлённая тем, как отреагировала на сие простое действо, Ран начала задыхаться от гнева, перемешанного в равной пропорции со страхом. Злобно взиравшие на врага карие глаза переливались золотистой несломленной гордыней, и владелица сего яростного взора никак не могла решиться, что же ей предпринять. Если продолжить огрызаться, но тем же способом, каким этот паршивец вызывает её на невербальный бой, то во что это выльется? Она даже знать не хотела, таким великим был испуг. Пробует её на прочность?.. Да кто он вообще такой!       — Ну на-адо же, — передразнивания никак не выходили из речи девушки. Она тяжело дышала, пытаясь это выровнять или хотя бы не давать противнику заметить это, но тщетно. — Кажется… тебе… понравилось… — с претившей ему спесью заглядывая юноше в насмешливые очи, Цугэмия ухмыльнулась, пожалев о сием тут же: слишком уж тесно прилегали их губы друг к другу.       К огромному облегчению и неосознанной радости школьницы, агрессор самую малость отстранился от её лица из-за очевидного нежелания продолжать беседу при столь отсутствующей дистанции. Сдержавшая выдох Ран не смогла избавиться от тут же возникшего довольного сияния на физиономии.       Снисходительно рассматривая высокомерное ликование в карих очах, Кёя соизволил с доминировавшей, властной и весьма опасной полу-улыбкой уточнить:       — Что именно? — его вкрадчивый мягкий голос и чересчур тёплое дыхание воздействовали на любительницу адреналина, как доза героина — на наркомана, ибо ни тот, ни другая ни за что бы в этом влиянии не признались.       — Я же… разумеется, — спесиво хмыкнула бесстыдная пленница и ощутила, как дрогнула рука Хибари на шее словно в попытке сжать крепче.       — Хо-о… — казалось бы, привыкший к безобидному нахальству со стороны жертвы молодой человек был вновь впечатлён этой бесцеремонностью девчонки, не знавшей никаких границ. — Ты… которая даже целоваться не умеет? — усмехавшиеся тонкие губы, ещё секунду назад случайно касавшиеся её уст, изогнулись в явственной улыбке, а чёрные бриллианты сверкнули запутанной паутиной граней. Подтрунивать над ней отчего-то оказалось так же интересно, как привести в действие всё отлагаемую угрозу изничтожить бывшую оппонентку в ничто.       — Это был не поцелуй, а случайность! — возмущённо дёрнулась Ран, ощутив, как щёки загорелись предательским огнём, и отвела на мгновение насупившийся взор, возвращаясь ко взгляду агатовому в следующее.       — Вот как?.. — потешная какая. Развлекательного свойства мысль поселилась с удобством в тёмноволосой голове и обустроилась там со всем нужным ей уютом, впрочем, выселять её владелец вороных кудрей не собирался.       — Вот так! — она попыталась лягнуть его, но промахнулась и чуть было не потеряла равновесие: если бы не железная хватка Хибари, в чьих руках она на миг повисла, она бы рухнула на пол. Пришлось занять всё то же унизительное положение, в коем уже и без того весьма затекли руки.       — Пожалуй, я доведу кое-что до твоего сведения… — парень сильнее прижал предплечье к груди пленницы, причиняя ей больший дискомфорт, отчего Цугэмия только ещё пуще начала ёрзать из вредности, безуспешно испепеляя противника заносчивым карим взглядом: Кёе даже почудилось, словно не способный никак достичь его души её взор оставляет-таки свои раздражавшие занозы в космической материи юношеского сердца. Хотелось избавиться от них немедленно, ведь пусть даже вред и совсем уж сомнительный, если отнестись к этому несерьёзно, даже он обладает возможностью занести инфекцию… Расплавленное золото с хитрецой, за кою жажда удушить становилась лишь сильнее, и с незаслуженным высокомерием плескалось в женских очах, так обольстительно обрамлённых пушистыми ресницами. Даже прикрывая собственные глаза, даже при условно тёмном освещении, ибо солнце практически укатилось с горизонта, он не мог, как бы ни хотел, отключить внимание от этих несносных деталей, коими девчонка умудрялась пудрить ему расчётливую, холодную голову даже в подобных обстоятельствах не в свою пользу.       Тщетно отмахиваясь от назойливого образа, Хибари предпочёл вернуться мыслями к тому, что собирался сказать… Точнее, преподать урок — а может, не один и два — нахалке, чтобы надолго запомнилось. Стоило ему приоткрыть рот, чтобы изречь первый приговор, как отследившая это движение Ран тут же встряла с новой наглой репликой:       — Ну давай, бооя, — охотно согласилась она, из-под пышной чёлки рассматривая его со спесивой улыбкой. — Что ты хочешь сказать? — со снисходительным переживанием поинтересовалась девушка. — Хочешь, чтобы я простила тебя? — Цугэмия усмехнулась, довольная количеством презрения в последней фразе. Совершенно не заботясь о последствиях, она теряла всякие ориентиры в жизни, стоило чёрным агатам вот так вот посмотреть на неё — так, как если бы к ней прикоснулись обжигавшим льдом, вызывавшим душевное обморожение.       — Ты… которая не подчиняется, — сверху вниз пригвождая вертевшуюся жертву к месту, начал Кёя низким, бархатистым голосом, отчего новая толпа волновавшихся мурашек пробежалась по телу бунтарки. — не соблюдает простейших правил, — большой палец руки, державшей её за горло, путешествовал от ложбинки в ключицах до подбородка. — мыслит наивно и дерётся так же, — возмутительное утверждение! Ран дёрнулась, но тут же получила своё: хватка лишь усилилась, причиняя существенную боль. — не знает меры в бесстрашии… — это утверждение ей понравилось больше, и она нахально хмыкнула, но непререкаемым тоном молодой человек продолжал перечислять её прегрешения, а его обсидиановый взор вторгался без всякого разрешения в пленницу. — Ты… которая лишена всяких манер… — его ухмылка стала шире и опаснее, почему-то вновь приближаясь к её лицу, и «добыча» повела плечом в попытке спрятать голову в неком приступе лёгкой боязни. — и которая до смешного нелогична… — последнее произнесено почти шёпотом, из-за чего жаркое дыхание вырвалось из молодого человека совсем рядом с ней. Ран опять видела прямо перед собой его глаза на каком-то смешном расстоянии, расстоянием вряд ли называвшимся, и едва ли осознавала себя, ощущая слишком близко его губы возле своих. — …у такой, как ты, нет шанса… мне понравиться, — покровительственно завершил юноша и резко отстранился от жертвы, точно его внезапно накрыло презрительное к ней отношение.       — Хэ-э… — разочарованно протянула школьница в желании вставить что-нибудь более язвительное, чем прежде, но была прервана.       — Но… — бросил Хибари, взирая на неё из-под полуприкрытых очей, —…именно такой тебе… — суммировал он, ослабляя как хватку руки у горла, так и ещё и хватку той руки, что удерживала запястья девчонки, ведь он больше не нуждался в том, чтобы обезвреживать её. — …я подберу соответствующее наказание.       — Поздно, — хрипло и раздражённо отозвалась Ран, ощутившая сию насильственную скидку.       В следующий миг она вырвала собственные занемевшие кисти из-под власти не воспрепятствовавшего молодого человека и резко высвободилась полностью. А чтобы агрессор точно ничего не успел предпринять, накрыла левой ладонью дверной замок и тут же пропустила через него разряд Молнии, рассчитывая сразу разлочить препятствие и сбежать, но…       Даже после электрошоковой терапии утопленная в материал ручка по пока неизвестной причине не поддалась напору. Карие глаза, доселе примагниченные к глазам чёрным и насмешливым, расширились, пока их владелица безуспешно пыталась совладать с дверью, не желавшей отодвигаться в сторону, и потом перевели фокус на нового оппонента.       — Что такое? — равнодушно протянул Хибари, отступая назад, дабы наверняка видеть, как жертва стремится сбежать и терпит в этом поражение.       — Не открывается! — возмущённо бросила ему девушка. — Почему же… — отчаяние неожиданно захлестнуло её: могло ли быть так, что она вместо того, чтобы открыть, сломала механизм?..       — Ты такая слабая? — хмыкнул наблюдавший за жалкими попытками юноша. Медленно потянувшись в карман за ключами, он извлёк их и с томной леностью шагнул снова к девчонке, минуя её — она сама отскочила подальше — и вставляя отмычку в замок, но…       В агатовых очах блеснуло негодование вперемешку с удивлением: ключ не пожелал и вовсе входить в отверстие, застревая в нём.       — Хм… — вырвалось у него задумчивое хмыканье, отчего Ран лишь вздрогнула, видя, как даже у хозяина помещения не получается отпереть упрямую перегородку между ними и свободой.       Расслабленное и холодно красивое лицо на секунду ничего не выражало, ибо его господин пребывал едва ли не впервые в жизни в каком-то аномальном замешательстве. Но надолго оно не успело защемить его стойкое к таким проявлениям сознание, и поэтому вновь, с ужасом для себя, Цугэмия обнаружила на бледном лике очередную ухмылку. А затем молодой человек без всякой спешки, не поворачивая головы, переместил острый взор искоса на неё, но и этого давления хватило, чтобы ощутить, как накаляется аура вокруг Хибари Кёи и что именно это предвещает. Школьница прижалась к стене боком и сурово нахмурилась, считая необходимым выдержать нечитаемый, но тяжёлый взгляд бывшего соперника.       — Использовать этот ключ… — произнёс медленно и почти по слогам юноша. — …больше не получится, — он одним движением убрал несчастный предмет обратно в карман и после соизволил неторопливо развернуться к оплошавшей и непрошенной гостье. — Потому что… — с иронией продолжил, — …замок сломан, — ровный и ничего не выражавший голос изливался из него подобно воздушному яду, чьим свойством было окутывать жертву и удушать её, но неожиданно — из-за чего у Ран почти подкосились колени и пронёсся ледяной пот по спине — в холодных интонациях проскользнули кровожадные нотки, стоило ему озвучить следующее:       — Сломала его ты.