на восход

Даниил сидел на полу, привалившись спиной к холодной бетонной стене. Штукатурка на ней облетела, словно листья с деревьев по осени, и он очередной раз подумал о том, как быстро хиреют города, брошенные людьми. То место, где он нашел себе убежище, раньше было городским архивом, по крайней мере, так гласила потускневшая «золотая» табличка у входа. Парень усмехнулся. Наверняка еще пару лет назад в этой самой комнате располагался кабинет какого-нибудь чинного дяденьки с пивным животиком и хитрыми глазками. Наверняка он чувствовал себя таким важным тогда. Даня пнул одинокую крестовину от офисного кресла, жалобно задребезжавшую колесиками. Больная нога тут же отозвалась противной, резкой болью, будто это она сейчас вступила в схватку с остатками былой роскоши. Бурцев поморщился. Чтоб ее. Недаром он всегда первым вылетал во всех их «кто-сдохнет-быстрее» играх. Такие уж у них были развлечения. Выигрывали всегда, кстати, почему-то только Серёга, Олег и, как ни странно, Родя. Хотя, ничего странного — он был будто не от мира сего, и всегда придумывал самые безумные выходы из разных ситуаций. «Даня, не играй в героя, — всегда повторял Трущев. — И все будет нормально». Но Данил, как типичный подросток, пропускал его слова мимо ушей. К тому же, Олег всегда был рядом. Он говорил, что просто не будет отходить от парня, тогда он не попадет во всякие глупые ситуации. Что ж, даже это не сработало. Оказывается, если Вселенная чего-то очень хочет, она этого добивается. И эта сварливая дама пожелала, видимо, угробить Данила. Все пошло наперекосяк довольно быстро. Они с ребятами, как всегда, продвигались по городу. Казалось, ничто не предвещало беды — на горизонте не было ни одного зараженного, поэтому они, не скрываясь, шли прямо по пустующей улице. Свернули в небольшой переулок и тут кто-то спросил: — Вы слышали? Группа замерла, судорожно прислушиваясь к окружающим звукам. Где-то совсем близко послышался постепенно нарастающий гул. Данил вызвался пойти и проверить. Он закрепил рюкзак и монтировку на поясе, осторожно озираясь, отправился к закоулку, из которого доносился зловещий шум. Подошел и… почти нос к носу столкнулся с зараженной женщиной, которая тут же жадно зашипела, стоило ей почуять кого-то живого так близко. Но она была не главной их заботой — прямо за ее спиной угадывалась целая толпа мертвяков. Они стремительно приближались, грозясь перекрыть молодым людям пути к отступлению. Даня замахнулся монтировкой, пробивая голову зараженной, уже набросившейся на него. — Их там дохера, — сдавленно крикнул он, и бросился к ребятам. Пока он бежал, мертвяки высыпали на улицу, перегораживая ее полностью. С одной стороны дорогу ребятам преграждал высокий каменный забор, увенчанный колючей проволокой, а с другой — мало пригодные для убежища здания, больше похожие на одноэтажные сараи. В таких прятаться бесполезно, потому что где одна толпа, там обязательно всплывет и другая. Они бросились бежать — нужно было хотя бы пересечь эту злосчастную улицу, выйти на более открытую местность, отыскать более пригодное для убежища место и забаррикадироваться там. Обезумевшие твари буквально наступали им на пятки. Дане всегда казалось, что их привлекает запах крови, смешанной с адреналином — сейчас от них наверняка несло этой смесью, и она будто придавала сил зараженным. Они, насколько Даня успел рассмотреть, были довольно свежими, двигались так же проворно, как и живые люди. Бурцеву хотелось материться вслух, но он не произнес ни звука. Был слышен только топот ног — живых и мертвых, и редкие вскрики Серёги, бежавшего перед Даней — быстрее, быстрее, быстрее. Даня же замыкал их «строй», и бежал последним. Он никогда особо не любил бег. Пришлось, конечно, свыкнуться с ним за последние полтора года, но в целом, он никогда не был первоклассным бегуном. Иногда координация подводила его, куда без этого. Но в этот момент природа решила отыграться на нем, проверить закон естественного отбора. Дарвин, наверное, был бы в восторге, потому что парня подвел обыкновенный камень. Самый заурядный булыжник, возникший вдруг не в том месте, не в то время. Даня самым обидным образом споткнулся об этот камень, ныряя на асфальт, как в первоклассный бассейн. Вспоминая всевозможные советы, он успел сгруппироваться, но не учел, что приземлится на собственную монтировку, болтающуюся на бедре, вдобавок к стесанной об асфальт коже. Правую ногу и руку обожгло резкой, сильной болью, а в глазах заплясали звездочки. Наверное, он ударился головой, потому что мысли позвать на помощь даже не возникло. Единственное, о чем подумал парень — целы ли очки. У него в рюкзаке лежала еще пара, но черт знает, сколько им пришлось бы жить вот так, поэтому не стоило разбрасываться такими ценными вещами. Но все вроде бы обошлось. Но ребята стремительно удалялись, даже не оборачиваясь. Его просто не было слышно — сам парень не издал ни звука, а грохот смешался с топотом ног мертвяков. Кстати, о них. У Даниила не было возможности разлеживаться на асфальте, потому что зараженные были совсем близко — хрипели и толкались, почуяв его раны, стремительно окрашивающиеся в красный. Даня вдруг подумал, что если он позовет на помощь, то столкновения с толпой беснующихся мертвяков не избежать. Но их было слишком много. Наверное, он все же ударился головой. «Прости, Олег», — подумал он. И, стиснув зубы, вскочил на ноги, как можно скорее сворачивая к ближайшему зданию, зияющему черными оконными провалами. Несколько мертвяков отделились от толпы, резво отправившись за ним, но Даня уже перевалился через ближайшую к нему раму. Перед глазами блеснула золотая табличка, на которой черные, почти серые уже от времени, буквы, гласили «Городской архив». Этим чересчур бодрым зараженным не понадобится много времени, чтобы найти в здании раненого человека. Но архив, волею судьбы, оказался двухэтажным. Первый и второй этажи разделяла хлипкая, полуобвалившаяся лестница, которую Даня успешно преодолел. Перила держались на честном слове, и парень, раскачав их посильнее, сорвал металлические прутья с петель и сбросил их вниз, перегораживая дорогу на лестницу. Этого должно хватить, пока он обработает свои раны. Показав толкающимся внизу мертвякам пару средних пальцев, Бурцев вошел сначала в довольно длинный коридор, а оттуда — в один из кабинетов. И, закрыв за собой дверь, придвинул к ней массивный, но пустой, шкаф. И опустился на пол, привалившись спиной к стене. Он стянул изодранную кофту и одну штанину, оценивая масштаб бедствия. Кожа на бедре была содрана почти до мяса, а всю эту картину украшал окровавленный след от монтировки. Рука выглядела намного лучше — разодранная, но целая. Даня вздохнул, тихонько простонав, и открыл рюкзак. Глядя на его содержимое, задаваться вопросом почему выжили бы только Олег и Серёга, не хотелось. Именно они настояли, чтобы у каждого в группе была какая-никакая аптечка, чтобы каждый был обеспечен хотя бы самыми базовыми вещами, необходимыми для выживания на случай, если останется один. Даня прикусил губу. Он впервые остался один. Они с Олегом вообще никогда не отходили друг от друга, ни до эпидемии, ни, тем более, после. От мысли о том, что так будет всегда, по позвоночнику пробежал холодок. Да ну, глупости какие-то. Ребята заметят, что его нет. Они вернутся. Олег точно вернется за ним. Вернется же, да? Если Даниил правильно позаботится о себе, то сам сможет выйти ему навстречу. Осталось самое сложное. Покопавшись в рюкзаке, парень извлек оттуда небольшую косметичку, украшенную звездочками и сердечками — не его выбор, они хватали все, что осталось в супермаркете. Он достал оттуда перекись, стерильные и эластичный бинты. Наверное, стоило тщательнее продумать выбор перевязочных материалов, но в таких условиях ему нужно было защитить любую рану от внешних воздействий, даже если это превратит его в мумию. Бурцев прикусил губу, предвкушая поистине райские ощущения. Открутив крышечку перекиси, он перевернул бутылочку и принялся поливать бедро. Это было мучительно, и парень бы соврал, если бы сказал, что не издал ни звука. Издавал, еще как. Когда жидкость зашипела на ране, он принялся за руку. Закончив с перекисью, Даня принялся за перевязку. Бедро и руку он перемотал обычным бинтом, помянув добрым словом их школьного учителя ОБЖ, заставлявшего до посинения в конечностях сдавать различные виды перевязок. А колено, тоже пострадавшее при падении, он обмотал эластичным бинтом. Не самым, возможно, стерильным на свете, но это лучше, чем ничего, к тому же так ему было проще двигать ногой. Даня отыскал в аптечке обезболивающее и, проглотив его просто так, без воды, оделся. Надо бы выходить отсюда. Данил аккуратно поднялся на ноги, тихонько охнув при этом. Свою мобильность он однозначно оставил в том месте, где упал. — Твою мать, твою мать, — раздосадовано вскрикнул он, разочарованно качнув головой. Далеко он в таком состоянии не убежит. Логичнее было высунуться из окна на улицу, по которой они шли, и ждать Олега, но противный голосок на задворках подсознания шептал Дане, что Терновой может не пойти там. Не пойти вообще. Нет, это бред, продиктованный его страхом. Ведь помимо прочего Дане было по-настоящему страшно. Он привык выживать, привык постоянно куда-то бежать и прятаться, но он никогда не был при этом один. Теперь же совершенно иррациональный страх потихоньку сковывал его грудь ледяными оковами. Хотелось забиться в угол и порыдать, совсем как девчонка. Данил вздохнул и сказал себе не поддаваться панике. Он всего лишь отстал. Олег заметит, что его нет, он обязательно отправится его искать. А что если… им не удалось оторваться от толпы зараженных? Даня тихо простонал. Вот тебе и «не поддаваться панике». Он отодвинул шкаф от двери и вышел в коридор. С первого этажа слышалось яростное рычание, но парень пошел в другую сторону — проверить пожарную лестницу. Увиденное Данила расстроило — лестница была сорвана и валялась на земле. Наверное, здесь уже кто-то побывал до него. Стараясь не слишком зацикливаться на этой неудаче, он отправился к той самой лестнице, у подножия которой оставил с десяток зараженных. — Вашу ж м-мать, — выругался парень, наблюдая за тем, как, преодолев преграду из железяк, зараженные, толкаясь и шипя, заползали по лестнице. Один мужчина в робе, не удержавшись, свалился вниз, а остальные, поумнее, держались ближе к стене. Еще парочка так и осталась внизу, наколотая на прутья, как на шампуры. Даниил спешно вернулся назад в коридор. Нашел кабинет, окна которого выходили на улицу. Так и есть — между первым и вторым этажом здание украшал металлический козырек. Но выть от этого хотелось не меньше — на окне была решетка. Зачем помещать решетку на втором этаже здания — одному Богу известно. На остальных окнах решеток не было — он проверил, но не было и козырька, а прыгать вниз просто так, да еще и с расшибленными в кровь конечностями — не вариант, проще было выйти на лестничную площадку и дать мертвякам себя сожрать. Парень закрыл за собой дверь, привалив ее легким столом и принялся расшатывать крепления решетки, орудуя монтировкой. Конструкция слабо, но поддавалась, однако это было слишком, слишком медленно. Потому что уже через пару секунд в коридоре послышались шаги, а еще через мгновение мертвяки принялись ломиться в дверь. Даня принялся остервенело дергать решетку, прерываясь на то, чтоб ослабить крепления монтировкой. — Ну д-давай же, да-авай, — приговаривал он, оглядываясь за спину. — Ч-черт тебя дери! Ему вдруг подумалось, что он не хочет умирать. Особенно вот так, один, в каком-то ободранном заброшенном здании, от рук зараженных, в ситуации, в которую сам себя загнал по чистой случайности. Не хочу умирать, не хочу, не здесь, не так. И это заставляло парня еще сильнее дергать решетку. Стол, тем временем, не выдержав, отъехал в сторону и в полуприкрытую дверь протиснулись серые конечности зараженных. Даниил вскрикнул и толкнул податливый металл в последний раз, едва не вываливаясь вместе с ним в окно. С оглушительным треском решетка упала сначала на козырек, а потом на землю. Парень спешно поправил рюкзак, поморщившись и всхлипнув от боли, перекинул ноги через подоконник и повис на руках. До твердой поверхности ему оставалось сантиметром сорок, а пока ноги болтались в воздухе. Было сложно разжать пальцы, но визг пробравшихся в комнату мертвяков служил отличной мотивацией. Постаравшись, чтобы основной вес его тела пришелся на здоровую ногу, Даниил прыгнул, тут же встречаясь с металлической поверхностью козырька. В голове заплясали звезды, а на глаза навернулись слезы. Неприятно. Зараженные высунулись в окно, борясь за право первым последовать за парнем, но он уже оказался на земле, точно так же свесившись с козырька. С глухим чавком на крышу упал первый зараженный, бывший когда-то женщиной. Она приземлилась точно на голову, расшибив ее о крышу. Об этих можно было не волноваться — лишенные всякого равновесия, они не смогут без потерь преодолеть половину этажа вниз. Ему бы остаться, добить зараженных и обмазаться их кровью, но слишком опасно, он весь на царапинах. Бурцев вышел на улицу, туда, откуда прибежал. Ребята убежали дальше, но куда? В конце улицы виднелся тупик — такое же одноэтажное здание, окруженное деревьями, как и десятки других кругом. В любом случае, больше идти некуда. Как оказалось, и туда ему путь был заказан. Присмотревшись, Даня увидел пасущихся у здания мертвяков, медленно расхаживающих туда-сюда. Нет никакого шанса, что у него получится быстро проскочить мимо них. Парень задумался — ему бы вернуться на главную улицу, с которой они свернули сюда и, возможно, как-то обогнуть этот тупик, зайти с другой стороны и попытаться пересечься с ребятами. Навряд ли они пойдут здесь, сквозь зараженных. В таких ситуациях они обычно отсиживались сутки-другие, забаррикадировавшись в здании. Покачав самому себе головой, Даня заковылял туда, откуда они пришли. Свернул на главную улицу и принялся искать путь, который, как он думал, вел к ребятам. К Олегу. Если бы он знал, что своими действиями только увеличивает дистанцию между собой, и отправившимся на его поиски Терновым, то он бы опустился на землю прямо там, где стоял. Если бы он знал, что заводит себя в «гнездо» зараженных, то выбрал бы другой маршрут. Но Даня не знал ни того, ни другого, поэтому просто шел, мысленно убеждая себя, что он все делает правильно.