на восход

// стрелки кричат - надо успеть! улицы шепчут - будь злей сердце, как уголь, пусть тлеет любовь умерла, да и хуй с ней говорят тебе здесь место но я смотрю тебе в душу, там есть клад если в собственной шкуре тесно мы принесли вам огонь - прометей squad //

Огромные языки пламени взвивались в небо, окрашивая его в ярко-оранжевый. Серёга стоял, и с почти равнодушным видом смотрел, как сгорает все честно нажитое за долгие годы, как голодный огонь стремительно поедал его дом и все, что находилось внутри. И пусть снаружи он выглядел так, будто ему совершенно плевать, то внутри что-то предательски сжималось. Он вроде и не страдал особо, но не мог не задаваться определенными вопросами. Неужели все закончится вот так? Неужели все настолько плохо, что приходится творить такое? Сложно было смириться с новой жизнью, которая не имела конца, зато имела вполне себе явное начало. И начиналась она в данный момент. — Не грузись, старый, я же вижу, что ты грузишься, — послышался пацанский голос над ухом, вкрадчивый и спокойный. — Лучше посмотри на мою новую игрушку! Бабич помог, но идея моя. Трущев повернул голову и тут же отшатнулся. Рядом с ним стоял, хитро улыбаясь, Эрик, закинувший на плечо руку. В ней он держал веревку, противоположный конец которой был обвязан вокруг шеи зараженного. Мужчина хотел было поинтересоваться, насколько сильно Эрик спятил, но, присмотревшись, заметил некоторые детали — у мертвяка не было глаз, челюсть и нос были бессердечно сшиблены со своих мест, а руки обрублены по локти. Теперь стало понятно, с чем именно помог Олег. Эрик, конечно, в теории, мог провернуть все и сам, но бородатый и коренастый мужчина справился с этой задачей в разы лучше и, как уверен был Серёга, намного быстрее. — Нахрена тебе это? — спросил он, приподнимая бровь. Осознав, что этот мертвяк не опасен, мужчина заметно расслабился, а в голову вновь полезли разные мысли. Трудно было не думать о горящем доме, стоя у его подножия, чувствуя, как жар от огня достает до него, грея и освещая, словно миниатюрное солнце. — А, — махнул рукой парень. — Пригодится. Он мертвый и вонючий. Вдруг мне надо будет куда-то идти или я внезапно отстану от вас, или мы разделимся — будет отвлекать своих тупоголовых собратьев. — И как тебе вообще пришло такое в голову? Где ты его откопал? — не унимался Серёга. — Затесался в соседском дворе, на него балка упала, — Эрик выглядел максимально непринужденно. Его кудрявые волосы были собраны на затылке и, для пущей верности, перевязаны банданой, но пара прядей выбивалась и из-под нее, падая пацану на лоб. Серёга все удивлялся тому, насколько же не поменялся внешний вид Шутова после наступления эпидемии. Просто он всегда выглядел как человек с улицы, разве что одетый в брендовые шмотки, которые он, с одинаковым успехом, мог купить в магазине или найти на помойке. — Я бы, конечно, мог выдрать оттуда твою же… — Хорош, — перебил его Серёга. — Не надо. — Как скажешь, — Эрика ничуть не расстроил его резкий тон. — Только я все равно не понимаю, зачем ты грузишься. — Я думаю о том, было ли это так обязательно, — ответил ему Трущев, вздыхая. — Мы бы могли перебить всех тех тварей вручную, необязательно было устраивать им адскую баню там. И вообще. Все это выглядит так, будто я сюда никогда не вернусь больше, а это, знаешь ли, нагоняет легкую грусть. — Смотрите, — фыркнул Эрик, но в его глазах мелькнула искра понимания. Или просто языки пламени плясали, отражаясь там. — В ком проснулся внезапный оптимизм. Мне кажется, мы не вернемся, Серёж. А если и вернемся, то очень нескоро, — голос парня внезапно стал чуть тише, обеспокоеннее что ли. — Если мы когда-нибудь вернемся, то обещаю, построим тебе новый дом. В тысячу раз лучше, понятно? А так, он рискует превратиться в еще чей-то дом к нашему возвращению. А еще, — тонкий палец Эрика ткнул Серёгу в ребра. — У тебя не будет соблазна сбежать от нас и забиться сюда, как улитка в свой панцирь. Мы уходим, а поэтому надо сжигать за собой мосты. — Я иногда удивляюсь, откуда в твоей голове появляются настолько умные мысли, — усмехнувшись, ответил Серёга. — Признавайся, ты всего лишь передаешь мне слова Бабича? На душе стало немного спокойнее. Пацаны всегда заботились о нем, в последнее время — особенно. Благо, что назывались Плохой компанией, на деле же вели себя как стая обеспокоенных наседок. Но Трущев никогда не забудет, как они всей оравой пытались вытащить его из затяжной депрессии, как помогали морально и материально, когда он нуждался в этом больше всего. Если они верили, что где-то там, в каком-то Центре им будет лучше, что это место лучше других подходить для того, чтобы хоть как-то пережить этот кошмар — пусть будет так. Тогда Серёга тоже верил в это. — Конечно, а ты как думал? — с сарказмом ответил Эрик, обиженно дуя губы. От расстройства он дернул веревку, заставив зараженного дернуться и разволноваться. Он рассеянно побрел куда-то в сторону, но парень снова дернул его, будто собаку за поводок, заставляя остаться на месте. — Просто я давно готовил тебе эту речь, знал же, что опустишь свои усы. Ты же у нас такой, страдалец. Эрик из всей компании единственный не церемонился с его чувствами. Может потому, что знакомы с ним они были чуть меньше, чем с остальными, может его пофигистический характер в целом сказывался, но он всегда говорил, что думает. Серёгу это и подкупало. Особенно, когда он научился спокойно воспринимать все эти колкости, видеть в них особую форму заботы. Мужчина вспомнил как несколько дней назад, он, не выдержав, попросил пацанов съездить к дому его бывшей жены, проверить обстановку там. Эрик, высунувшийся из окна темного внедорожника, закричал тогда им радостно: — Бля, смотрите, она подохла! — и указал пальцем на зараженную, одетую в домашний халат. Она слонялась вдоль улицы, покачиваясь из стороны в сторону, и повернула голову, услышав шум машины и крики пацана. Трущев, конечно, знал, что Эрик любил нелестно отзываться о его бывшей, называя ее последними словами, но это удивило даже его. Хотя, в глубине души он разделял реакцию пацана. Это не делало его хорошим человеком, наверное, но с этим было сложно что-то поделать. — В общем, старик, надеюсь вещи ты собрал? Бабич уже давно ушел за машиной, скоро и остальные подъедут. — Собрал-собрал, — пробурчал Серёга. Он ненавидел, когда Шутов называл его «стариком». Сам он ощущал себя максимум двадцатипятилетним парнем. Максимум. Закинув на плечо массивную сумку, он в последний раз окинул взглядом пылающий дом, и повернулся к пацану. — А если и другие дома загорятся? — Загорятся обязательно, — усмехнулся Эрик. — Пожарных вызвать некому, да и не приедут они все равно, — он снова махнул рукой в сторону дома. — Мосты, помнишь? Пусть горит. Пусть хоть весь город сгорит, нас тут к утру уже не будет. — Пусть горит, — машинально повторил Серёга, прислушиваясь к шуму двигателя вдалеке — кажется, их карета вот-вот будет подана.