Баки не мог гордиться ни своей природной коммуникабельностью, ни навыками общения, поскольку ни тем ни другим не обладал. Поэтому, когда от Т’Чаллы пришло приглашение на барбекю, элегантное, на кремовой бумаге, с позолоченными буквами, адресованное «мистеру Джеймсу Барнсу и мистеру Стиву Роджерсу», Баки немедленно предположил, что конкретно его пригласили скорее за компанию со Стивом, занимавшим хорошее положение в обществе, чем за какие-то личные его, Баки, заслуги. Тем не менее, там собирались люди, с которыми он уже свёл знакомство, так что Баки не видел ничего ужасного в том, чтобы прийти. Он даже допускал, что это может быть весело.
В пятницу вечером Стив и Баки отправились на самый край города, к вычурному дому Т’Чаллы, неся с собой хорошее, как они надеялись, вино. Позади дома располагался ещё больший по площади задний двор с буйной растительностью, аккуратно подстриженным газоном и дорожками, выложенными гладкими камушками, которые поблёскивали в неярком янтарном свете фонарей; там и устроили барбекю. Список гостей был таким внушительным, что для них организовали два гриля, буфетную стойку с закусками и море спиртного — вероятно, даже в городском баре его было меньше. На выложенном камнями патио даже устроили костровище. Огонь горел довольно слабый, чтобы не нарушать душевную атмосферу, но людей, которые горели желанием посидеть у костерка, ждало всё необходимое для приготовления сморов [4].
Вечеринка была роскошной и гостеприимной — хороший способ провести время. Баки нашёл себе место и начал искать среди гостей знакомые лица. Стив сжал его руку и отошёл, смешавшись с толпой. Баки, которого это теперь не интересовало, направился прямиком в самый конец сада, к Клинту. Тот расселся на траве, прислонившись спиной к искусственному булыжнику, и кидал палку собаке, которая была слишком ленива, чтобы принести её обратно.
Клинт потыкал собаку ногой. Собака его проигнорировала.
— Привет, — поприветствовал Баки и плюхнулся сбоку от Клинта.
— Здорово! — Клинт вытянул руку и потрепал Баки по шее.
— Кусмана с собой взял?
— Кусмана, — важно подтвердил Клинт, ероша пятнистый собачий мех. — Только этого пса я могу взять с собой на барбекю — плевал он на ваше мясо, ему только пиццу подавай.
— Надо вписать это в его документы, — сказал Баки, изогнув губы в подобии улыбки.
— Не-е, — Клинт ещё разок похлопал Кусмана. — Вот его-то я никому не отдам. Оставлю себе.
— Повезло ему, — заметил Баки.
Клинт привалился спиной к камню, запрокинул голову и уставился на небо, на узор из далёких переливающихся звёзд. Болтовня гостей и шипение грилей создавали фоновый шум, тихий и оттого ненавязчивый.
— Эй, — неожиданно сказал Клинт Кусману. — Ну-ка принеси палку. Ну подыграй, ну чего ты?
Кусман бросил на него долгий страдальческий взгляд, но соблаговолил выполнить хозяйскую прихоть. Медленно поднявшись на лапы, он потрусил к палке, принёс её, бросил Клинту на колени и, снова плюхнувшись на землю, лениво замолотил хвостом по траве.
— И всё? Хочешь ещё разок? — Клинт нетерпеливо потыкал пса в бок.
Пёс положил голову на колено Баки, всем видом осмеивая предложение Клинта.
— Эх, — сказал Клинт. — Не любишь ты своего старикана.
— Он умён, — сказал Баки, погладив Кусмана по морде. — И знает, что «его старикан» может выбить кому-нибудь глаз, если так и будет разбрасываться палками.
Клинт выпрямился с возмущённым лицом.
— Эй, эй, я попрошу! Я потрясающе целюсь!
— Ну, да, конечно же, — с короткой ухмылкой сказал Баки.
— «Ну, конечно же», — скрипучим голосом передразнил Клинт, скривив от недовольства губы. — Спорим? Спорим, или тебе слабо?
Баки испустил удивлённый смешок.
— Какого чёрта?
— Дай мне цель. Вон та леди? В фиолетовом платье? Хорошая цель, она мне не нравится. Нет? — сказал он, услышав фырканье Баки. — Тогда вон тот чувак? Кого б ты выбрал?
— Никого, — сказал Баки, легонько почёсывая Кусмана за ухом. — Это гости Т’Чаллы. А мы его едва знаем. Что он о нас подумает?
Клинт приподнял плечи.
— Ну, давай забьёмся, что я, наоборот, не ударю никого, или буду целиться по ногам, или…
— Промажешь, — сказал Баки, скорее чтоб подразнить, чем с искренней уверенностью.
— А вот и нет. — Клинт подкинул палку в воздух и поймал ладонью, словно чтобы сосредоточиться на своём.
Баки поморщился.
— Я бы всё равно тебя уделал, — устало, но убеждённо сообщил он.
— Ох уж я сомневаюсь…
— Я служил в армии, приятель, — напомнил ему Баки.
— Ничего не значит, — продолжил настаивать Клинт. — Ты, может, и хорош, пусть так, но я получше буду. Загляни как-нибудь ко мне в приют, и я тебя уделаю. А пока что давай скажем, что мы оба хороши. Я лучше — но хороши оба. На пять с плюсом. — Он пихнул плечо Баки своим. — Кадры с обалденными навыками.
— Как-то эти навыки не особо полезны для нашей жизни, — усмехнулся Баки.
— Что, для реальной жизни? — Клинт пренебрежительно фыркнул и отмахнулся. — В жопу реальную жизнь, чел. Мы, типа, супергерои! Мы можем уничтожать подлые силы зла одним выстрелом, точно нацеленным ударом ножа или стрелой и…и…
Он неловко запнулся и умолк.
Сердце Баки бешено заколотилось. Он несколько раз машинально моргнул, пока не придумал подходящий ответ.
Клинт издал слабенький смешок.
— Лук и стрелы, — сказал он, запустив руку в волосы. — Какое странное… — Он прочистил горло.
— Это… необычно, — согласился Баки, чувствуя, как от тревоги кровь застыла в жилах.
— Но как круто, а? — сдавленно пробормотал Клинт, подтянув Кусмана поближе к груди. — Может, ну, может, случись война или…
— Никаких войн, — беспокойно поёжившись, перебил Баки.
Его левая рука снова блеснула металлом. Он моргал, пока и эта игра света не исчезла.
— Но если б нам пришлось, — надавил Клинт, — типа, если б нам надо было драться, по какой угодно причине, как в той прошлой войне, недавней, которая… — Он нахмурился, пытаясь вспомнить историю.
— Той самой, да, той… — попытался помочь Баки, перебирая собственные, явно бесполезные, воспоминания об этих событиях. — Той, где мы сражались против армии из… Что это была за страна?..
— Межгалактической?.. — нерешительно пробормотал Клинт. — С синими и лиловыми… л… лиловыми…
Он остановился и уставился на Баки тревожно заблестевшими глазами. У Баки оборвалось сердце; Стив рисовал лиловых инопланетян…
Стив…
Клинт разразился неловким лающим смехом, хриплым и неестественно громким, который успешно развеял возникшее напряжение. Баки сдавленно, но в то же время с облегчением выдохнул и усмехнулся. Он хихикнул, потом ещё раз, глядя на Клинта. Они оба разразились смехом, высоким и истерическим, неоправданным и неуместным.
— Ох, чел, — выдавил Клинт, хлюпая носом, — что за пьяный бред я несу! А ведь я даже ещё не пил.
— И это только доказывает, — с наигранным презрением сказал Баки, — что ты ни черта не знаешь историю. Ты не знаешь историю своего вида, Бартон, и вписываешь туда инопланетян!
«Лиловый инопланетянин, — мелькнуло в голове. — Со шлемом и перчаткой с камнями…»
— Или, — ответил Клинт, заметно более бледный, чем пару минут назад, — я киноман.
— Ха! — резко воскликнул Баки, чьё сердце наполнилось чем-то вроде надежды. Вот почему они все думают об одних и тех же инопланетянах — он, Клинт, Стив. Должно быть, это было в фильме, который они смотрели когда-то давно.
Ему показалось, что левая рука блеснула.
Баки моргал, пока это не прекратилось.
— Слушай, — сказал Клинт, — пошли замутим немного сморов.
Баки вытряхнул из головы путаные мысли и поднялся на ноги. Сморы внезапно показались спасительной соломинкой, единственной ниточкой, связывающей их с нормальным миром. Странной ниточкой, но тем не менее. Сморы были хорошей идеей.
Стив как раз разговаривал с Т’Чаллой, когда Баки направился в его сторону. Т’Чалла держал в руках стакан вина и с интересом кивал, глядя, как Стив жестикулирует в такт словам. Баки тихонько проскользнул мимо Стива и уловил кусочек его речи — тот говорил о вовлечении некоторых городских подростков в общественную жизнь. Единственным подростком, который приходил на ум, был Питер, но Баки оставил эту мысль при себе. Должно быть, есть и другие.
Стив закончил предложение и, заметив Баки, тепло улыбнулся ему и похлопал по спине. Баки сдержал довольное мурлыканье и вместо этого изобразил на лице дружелюбную гримасу.
— Привет, — поприветствовал он Т’Чаллу.
— Джеймс. — Т’Чалла улыбнулся сдержанной, серьёзной улыбкой, и в уголках его глаз собрались морщинки.
— «Джеймс», — чопорно передразнил Клинт, скользнул рядом с Баки и протянул ему бутылку пива. — Мы жарим сморы, — объявил он, схватил Баки за руку и потащил его к патио, находившемуся в нескольких шагах. — Если хотите, давайте с нами.
— Я вижу, вы наслаждаетесь вечером, — сказал Т’Чалла, которого это явно позабавило.
— В полном восторге! — крикнул Клинт, который уже повернулся к нему спиной, и отсалютовал бутылкой пива.
— Боже, — пробормотал Баки, — он же хозяин вечера.
— И какой же он классный хозяин, — согласился Клинт, выуживая вертел.
Баки отхлебнул пива; Клинт раздул угли на костровище, и от него пошёл жар, согревший Баки лицо. Он поднял взгляд и увидел Старка, который опоздал на вечеринку, а теперь оценивающе глядел на Стива. Клинт, бубня, совал в костёр зефирки, и Баки потерялся в негромком бормотании гостей. Это успокаивало — он был частью общества, но не принимал активного участия. Он смотрел, как зефирки обжариваются и темнеют, как Клинт жонглирует вертелами, шоколадом и грэхемскими крекерами и мастерски лепит из этого всего сэндвич. Который он тут же слопал, одобрительно хмыкая.
— Хочешь тоже?
Баки покачал головой и отпил пива. Клинта это не остановило — он пожал плечами и продолжил. Баки поймал взгляд Стива и улыбнулся в ответ на его улыбку.
Т’Чалла направился к другим гостям. У Стива едва было время вдохнуть, прежде чем на него из засады, сжав кулаки и превратив губы в тонкую линию, напал Старк. Баки перевёл взгляд на своё пиво, стараясь не привлечь к себе внимания, но сложно было не заметить, как при виде Старка насторожился Стив. Между ними, Стивом и Старком, было чувство товарищества, но каким бы очевидным оно ни являлось для Баки, Стив этого не замечал. Это было товарищество людей, которым не обязательно уживаться вместе, которые были по-своему замечательны по отдельности; каждый из них был этакой путеводной звездой для твоей земли, но при этом их не могло не тянуть друг к другу. Это было товарищество равных, которые были на голову выше Баки. Он сделал небольшой глоток пива, которое неожиданно стало неприятным на вкус.
Баки попытался отвернуться, но всё ещё слышал Старка. Он слышал, как тот неловко переступает с ноги на ногу — слышал его шаги, чёрт возьми, через разговоры и тихую музыку, и это было просто странно. Неуютно. Баки повторил движение — переступил с ноги на ногу. Кожа зазудела. Он испытал странное чувство — словно кожа не подходит ему по размеру, и какая-то мерзкая, пугающая его часть иррационально пожелала выползти из неё. Баки чуть повернулся, переведя взгляд на Старка и Стива. Лучше одновременно и видеть, и слышать — или, по крайней мере, ему так показалось. Тогда, по крайней мере, его невероятно хороший слух не столь сильно нервировал.
— Так вот, Роджерс, послушай, я… — Старк потёр рот рукой. — Я тебя терпеть не могу, — отрывисто начал он.
Стив напряг плечи, а Старк оборонительно ссутулился.
— Но я тебя уважаю. Изредка ты мне даже чуточку нравишься — меня это беспокоит, но знаешь, бывают такие странные случаи, когда приподнимаешь шляпу перед человеком, который в другое время бесит тебя всем своим видом.
— Но почему т… — попытался перебить Стив, но Тони пренебрежительно отмахнулся.
— Дело вот в чём. Мне кажется, ты единственный, кому я могу это доверить, единственный, кто… Кто поймёт. — Он сделал глубокий вдох, собираясь с духом. — Что-то не так. Что-то идёт совсем не так, как надо. Здесь, сейчас. Всё вокруг.
Желудок Баки сделал неприятный кульбит. Его тотчас же замутило; а Стив совершенно неестественным, неискренним тоном с натужным непониманием спросил:
— Ты имеешь в виду барбекю?
— Не притворяйся дурачком, Роджерс, я же знаю, что ты не такой, — почти с отвращением отрезал Старк. — Всё неправильно. Что-то изменилось, что-то… как будто… как будто всего этого никогда не существовало, как будто мы… как мы вообще здесь оказались?
— Это… это же наша родина, — нерешительно ответил Стив, и Баки, услышав, как звучит это слово голосом Стива, почувствовал что-то глубинное…
«…
zhelanie», — подсказал его разум.
Желание оказаться совсем в другом месте, не там, где они жили сейчас, желание…
Необъяснимо, но от этого слова он задохнулся, и дыхание стало коротким и неровным. Болтовня в саду, которая прежде приятно отвлекала, теперь стала громкой и вгрызлась в уши. Баки попытался отвлечься на что-нибудь — на что угодно.
— Да ладно? — горячечно спросил Старк. — Потому что я, чёрт возьми, этого совершенно не чувствую, я чувствую, что половину всего вокруг я выдумал…
— Тони, — ровным голосом позвал Стив и протянул руку, но не дотронулся.
Пытаясь вернуть связь с реальностью, с тем, что происходило здесь и сейчас, Баки уставился на ближайший гриль и начал его рассматривать. Решётка для жаренья, с которой вот-вот начнёт осыпаться чёрная краска, ножки…
— Мне кажется, половины всего этого не существовало месяц назад, даже неделю назад, — яростно прошептал Старк. — Как будто оно просто появилось, возникло из ничего.
Ножки гриля были ржавые.
Rzhavyi.
Баки сжал бутылку в руке. Во рту появился вкус железа, резины и крови.
— Тони, ты прожил здесь всю свою жизнь, — сказал Стив.
— Прожил, да, так и есть, — согласился Старк. — я чиню машины. Ухаживаю за садом.
«Почему Стив использует свой капитанский голос?»
— В пятнадцать я мечтал о другом, в семнадцать…
Semnadtsat’, семнадцать. Тысяча девятьсот семнадцатый.
Сад начал кружиться; маленький мальчик, родившийся в тысяча девятьсот семнадцатом, задул свечи, празднуя третий день рождения. Но Баки не мог этого знать, Баки бы не…
— Но потом мне пришлось остаться здесь, так почему же, — Старк ткнул пальцем в грудь Стива, — почему же я внезапно обнаруживаю, что знаю квантовую физику и всё о гамма-излучении, если я никогда в жизни не имел с ними дела, почему я знаю, как создать искусственный интеллект…
«Движимая антропоморфная расчетно-ведущая интеллектуальная система» [5].
— …если самое сложное, с чем я сталкивался, живя здесь, — это умная духовка и мультифункциональный холодильник…
— Тони! — воскликнул Стив. — Ты очень умный, талантливый человек, который не знает, как применить свою гениальность, и просто… Ты не знаешь, что делать с собой, перегружаешь себя, бодрствуешь до рассвета…
Rassvet.
В груди Баки зашевелилось что-то дикое.
— Думаешь о вещах, которые… которые…
— Которые что? — почти проорал Старк.
— Которых не существует, — тихо закончил Стив.
— Я не сумасшедший.
Конечности Баки налились тяжестью, все поджилки яростно затряслись, и его затопил нечеловеческий ужас; он врос в землю, он словно превратился в камень, которой раскрошится от удара. Он посмотрел на костёр — теперь огонь в нём поднялся высоко, красный, полыхающий, как в печи…
Pech’…
Его вот-вот стошнит. По пищеводу туда-сюда ходил ком желчи. Или Баки избавится от него, или задохнётся, будет давиться, пока не перестанет дышать. В груди потянуло.
— Я не сошёл с ума, — неистово настаивал Старк. — Я просто нашёл сбой. Она сбоит, эта система, чем бы она ни была, а ты продолжаешь подыгрывать этой небольшой фантазии, продолжаешь жить этой жизнью, но мне-то видно… Я вижу тебя, Роджерс. Тебе страшно.
— Отчего? — дрожащим голосом спросил Стив.
Перед глазами Баки проплывали картинки: тени, белые халаты и металл.
— Ты боишься, что всё исчезнет прямо у тебя на глазах, — едко ответил Старк, — и что все эти девять ярдов станут такими, как были…
Deviat’.
— Какими были? — процедил Стив.
— Я не помню! — отчаянно воскликнул Старк.
— Друзья мои! — пророкотал чей-то голос.
Баки за плечо схватила чья-то рука, сильная и жёсткая. Баки дёрнулся, чуть не разразившись криком.
Он не хотел, чтобы его забрали.
Пивная бутылка в руке раскрошилась. Баки развернулся и впечатал правый кулак в челюсть нападавшего. Он рассчитал неправильно, удар получился совсем слабый, цель быстро отскочила назад, но он должен был попытаться…
— Ёб вашу мать! — воскликнул Клинт.
Баки пришёл в себя и увидел Тора. Он осознал, что именно к Тору во всём его блистательном великолепии он, Баки, подогретый паникой, применил силу, и от ужаса распахнул глаза. Минуту назад он не смотрел, не видел…
Он открыл рот, поспешно извиняясь, но Тор смеялся, а Клинт пялился на них, а Стив…
Стив вдруг оказался сбоку.
Он схватил Баки за левую руку и осторожно её сжал. Затем коснулся Тора, изучил его лицо на предмет повреждений, и, ничего не обнаружив, смягчился.
— Что случилось? — спросил он.
— Приношу глубочайшие извинения, — серьёзным голосом сказал чудом оставшийся невредимым Тор.
— Это ты-то приносишь извинения? — поразился Клинт, в чьих пальцах плавился очередной смор.
Тор успокаивающим жестом положил руку на плечо Баки.
— Я испугал тебя, друг мой, я прошу прощения.
Баки заставил себя взглянуть на Тора. Он, как оказалось, не причинил вреда, но Тору стоило благодарить за это отнюдь не Баки; может, звёзды, которые удачно сошлись, или сработавшие рефлексы — но точно не Баки. От этой мысли по его спине поползла новая волна мурашек.
Стив поднёс руку Баки к лицу и внимательно изучил. Он смахнул осколки стекла, но повреждений под ними не было.
— Мне следовало вспомнить, что солдаты плохо реагируют, если к ним подходить со слепой стороны. Я глубоко извиняюсь за это деяние и надеюсь, что оно не станет преградой для нашей дружбы, — сказал Тор гораздо более добрым тоном, чем Баки, как ему казалось, заслуживал.
Стив осторожно потянул его за руку.
— Бак. Ты в порядке?
— Я тебя ранил? — севшим голосом спросил Баки.
— Конечно, нет! — весёлым голосом ответил Тор, разводя руки. — Асгард растит закалённых детей, так что лёгкое касание не особенно мне вредит.
— Это маму твою так звали? — осведомился Клинт.
Тор жизнерадостно рассмеялся.
— Моя родина, друг мой! Я, может, и оставил её насовсем, оставил славу, беды и битвы, ушёл в отставку, к простой человеческой жизни, но дары моего королевства навсегда остаются со мной.
— Королевства? — выдавил Клинт.
Тор с мягкой улыбкой сжал плечо Баки.
— Это была моя вина, — сказал он. — Давай забудем этот неудачный момент и будем наслаждаться вечером. — Он выпрямился и с улыбкой похлопал Стива по шее. — Меня привлёк заманчивый запах мяса. Идём же со мной. — Он направился к грилю, приветствуя встреченных по дороге гостей.
Клинт благоговейно присвистнул.
— Офигеть. Вот бы все мои драки так заканчивались.
— А ты-то с каких пор дерёшься? — с подозрением спросил Старк, скрестив руки на груди — Баки понятия не имел, когда это тот стал участником их небольшой сценки, но вот он тут.
Клинт запнулся, так и не озвучив ответ, и неуклюже отвернулся к сморам.
— Не смотри на меня, я просто несу хрень.
Стив прочистил горло и осторожно повёл Баки в тихий угол. Он тоже появился как раз вовремя; Баки заметил несколько любопытных взглядов, которые кидали на него сконфуженные — было отчего — гости. Он судорожно выдохнул, положил руки на бёдра и попытался собраться с духом.
— Что случилось? — тихо спросил Стив.
— Я не… — Баки покачал головой. — Не знаю. Я запаниковал.
— Контузило? — спросил Стив.
На этом слове кусочки мозаики собрались воедино, но оно выпадало из контекста. Оно относилось ко Второй Мировой. Его употребляли в тридцатые и сороковые в контексте военного ПТСР, а сейчас оно не имело смысла…
И тут до Баки дошло, что Стив мог быть точно в таком же замешательстве, как и он сам.
Слово не попадало в контекст, но подходило по смыслу.
— Не настолько плохо, — сказал Баки.
Стив кивнул.
— Всё хорошо. Всё будет хорошо.
Баки снова кивнул, потом ещё раз, и продолжил нервно кивать до тех пор, пока, кажется, сам не поверил в эти слова.
— Тебе что-нибудь нужно?
— Просто пойду домой, — сказал Баки.
Стив не раздумывал:
— Я с тобой.
— Я в порядке, — выдавил Баки и слабо улыбнулся. — Просто вернусь обратно, забей.
Стив внимательно вгляделся в его лицо, но Баки знал, что он не станет давить.
* * *
Баки пошёл домой кружным путём — он хотел собрать обрывки мыслей воедино. С таким же успехом он мог бы пытаться пасти стаю кошек, не желавших слушаться; воспоминания и фантазии приходили на ум и уплывали обратно в бессознательное до тех пор, пока не заболела голова. Он начал делать глубокие вдохи, набирая полную грудь свежего ночного воздуха, пока сердце не вернулось к нормальному здоровому ритму.
Он помнил только половину слов Старка. Подслушанный разговор уже таял в памяти, хотя его клочки и обрывки рвались на передний план, требуя, чтобы их услышали.
Он помнил только половину слов Старка, при воспоминании о его обезумевшем взгляде по коже бежали мурашки.
Старк говорил о доме — своём, их или чьём-то ещё. Баки точно знал: дом там, где сердце, а значит, дом там, где Стив.
И всё на этом. Этот город мог быть любым старым городом или не быть городом вообще, это могло быть место в давно прочитанной книжке или планета во внешнем космосе. Баки не помнил, как обустроился здесь. Он не помнил, как покупал дом, только знал о свершившемся факте; он не помнил, как выбирал спальню, как обставлял её, но знал, кто какие предметы подбирал. Скажем, тарелки они купили, потому что на них настоял Стив, хотя это и была практически безвкусица.
Баки многого не помнил. Он не помнил, что находится прямо за границей города, хотя помнил Нью-Йорк и Бруклин, столицу Румынии и таинственные города на Востоке.
Во всём была виновата контузия. ПТСР, отголоски военной службы. Старк всё понимал неправильно.
Старк определённо понимал всё неправильно.
Шаркая ногами, Баки повернул за угол и увидел в нескольких футах впереди себя Наташу. Она закрывала пекарню на замок — её смена на сегодня закончилась. Баки не стал подходить ближе: он был слишком измотан, чтобы общаться с кем-либо, а особенно с кем-то таким зловещим и коварным, как Наташа.
В холодном свете уличных фонарей он заметил тени двух незнакомых верзил. Они отделились от темноты и начали красться к Наташе; Баки напрягся и приготовился к драке.
Мужчины окружили Наташу с обеих сторон. Тот, что пошире, вытащил выкидной нож. Баки испустил низкий рык и приготовился к атаке.
Но она не потребовалось.
— А ну идём, куколка, — тот, что повыше, схватил Наташу за запястье.
Наташа не оценила жеста, и в следующей же сцене роли поменялись. Наташа резко выдернула руку, и мужчина, потеряв равновесие, шатнулся вперёд. Она с пугающим проворством развернулась и ударила второго нападавшего локтем в горло, заставив задохнуться; удерживая его за запястья, она мощным ударом ноги выбила нож из его руки, а затем вовремя пригнулась, когда первый бандит хотел схватить её сзади. Она обернулась — её рыжие волосы взметнулись волной, — выпрямилась и отскочила, поправляя одежду и с хрустом разминая шею. Она не казалась ни напуганной, ни даже злой; она просто была полна решимости.
Это был странный и пугающе знакомый вид.
Наташа бросилась на высокого бандита и, подпрыгнув, обхватила его шею ногами; он задёргался, но она крепко удерживала его голову на месте. Баки инстинктивно отступил на шаг. Он ощутил Наташин вес на собственных плечах, хотя её там никогда не было. Наташа с размаху ударила лбом в лоб мужчины, отчего тот протяжно, по-кошачьи взвыл и схватился за голову, спрыгнула на землю и повернулась ко второму нападавшему. Тот в ужасе поднял руки, показывая, что сдаётся, но Наташа не знала пощады. Она пнула его в пах и одновременно заломила руку, отчего тот упал на колени. Она продолжала выворачивать ему запястье, пока он не залепетал «Пожалуйста» и «Остановитесь»; его товарищ даже не пытался помочь. Развернувшись, Наташа схватила его за голову и с размаху приложила о фонарный столб. Бандит упал.
Наташа огляделась; нападавшие корчились на земле у её ног и хныкали. Её дыхание сбилось, но совсем ненамного. Она сощурилась и наклонила голову вбок, словно сама не до конца понимала, как у неё это вышло.
— Debily, — презрительно шепнула она.
«Дебилы», — подсказал разум Баки.
До этой ночи Баки не знал русского.
А Наташа до этой ночи не была треклятой ниндзя, которая тоже знает русский.
Баки судорожно сглотнул, сжав кулаки.
Наташа подняла глаза и посмотрела прямо на Баки. Он затаил дыхание. Её взгляд горел огнём, решительным неповиновением. Между ними промелькнуло нечто невысказанное — они без слов договорились никому не рассказывать о произошедшем. Наташа опустила плечи, и Баки разжал кулаки, а в его ушах эхом отозвалось металлическое жужжание.
Наташа отвернулась и пошла прочь. Баки решил пойти домой коротким путём.
* * *
Адреналиновая волна схлынула, оставив Баки замёрзшим и измотанным. Войдя в дом, он закрыл за собой входную дверь и бросил ключи на журнальный столик. Из кухни в гостиную, разгоняя темноту и тех, кто мог в ней прятаться, лился свет — он был включен всегда, даже если дома никого не было. Баки скинул куртку и повесил её на крючок рядом с курткой Стива.
Наташа — ниндзя.
Он потёр лицо, сдерживая стон.
Он знает русский.
Он прислонился головой к стене и легонько постучался лбом о её прохладную поверхность.
Он знал, каково это, когда Наташа вспрыгивает кому-то на плечи. Он чувствовал гарроту у собственной трахеи, надавливающую, режущую…
— Бак?
Баки испуганно вскинул голову. Он пошёл на голос Стива и нашёл того на кухне листающим журнал. Когда Баки вошёл, Стив выпрямился, успешно скрыв значительную долю беспокойства.
Баки мгновенно расслабился, увидев Стива, словно верёвки, удерживавшие его собранным, не выдержали этого мягкого взгляда и развязались. Он подтянул к себе стул, поставил его напротив того, на котором сидел Стив, и тяжело опустился. Он весь дрожал: у него тряслись колени, а зубы буквально клацали.
— Я думал, ты у Т’Чаллы, — выдавил он.
Стив наклонился ближе, устроив предплечья на коленях.
— Я не хотел оставлять тебя одного, — просто пояснил он. — Роуди меня подвёз. Как ты? — Он успокаивающе погладил Баки по колену. — Что случилось? Это из-за Тони? Потому что он такого наговорил, что я…
Он замолк. Баки понимал, что Стив не в состоянии сказать, что это всё неправда, не в силах опровергнуть сказанное — но сейчас это было неважно. Прямо сейчас Баки плевать хотел на Старка или Наташу. Он смотрел на Стива, не отводя взгляда, и видел в нём целую жизнь, столетия, что они провели вместе; облегчение нахлынуло на него неожиданно и почти болезненно. У него перехватило дыхание, он онемел, оробел. Стив был здесь, Стив выбрал его, и оттого Баки не хотел говорить об этой странной ночи. Он безумно желал растаять у Стива в руках, утешиться им. Казалось, прошли годы, даже десятилетия с тех пор, как они обнимались, но ведь такого не могло быть, не могло, они жили вместе с…
Боже правый, как долго…
— Бак?
— Можно мне…
Баки прочистил горло и неловко распахнул руки в давно забытом жесте, ожидая разрешения. Стив без раздумий подался вперёд, обхватил Баки руками за плечи, насколько позволяла поза, столкнулся своими коленями с его. Баки сдвинулся и развёл ноги, чтобы Стив мог скользнуть ближе. Баки чувствовал крепкие тёплые руки Стива, обнимающие его, слышал чистый медвяный запах шампуня, ощущал, как щетина Стива царапает нос. Но этой близости всё ещё было мало, а Баки настолько лишился рассудка, что качнулся вперёд, вцепившись в Стива, уселся к нему на колени и уткнулся носом в шею. Стив обнял его крепче, вжался подбородком в изгиб плеча. Его грудь размеренно поднималась и опускалась, и этот рефрен успокаивал, напоминал, что они всё ещё живы, всё ещё вместе…
«И почему бы им не быть…»
Баки потёрся носом о шею Стива и отстранился. Он обхватил лицо Стива ладонями, чтобы видеть его, смотреть в эти искренние глаза, на приоткрытые губы…
«Могли бы быть любовниками; должны были стать».
Баки прикусил язык и наклонился ближе. Одновременно с ним Стив запрокинул голову и вытянул шею, и они столкнулись губами в отчаянном поцелуе. Стив впился пальцами в спину Баки, и Баки показалось, что его сердце вот-вот разорвётся. Он схватил Стива за волосы и толкнулся бёдрами вперёд, и всё его тело охватил огонь, а по жилам пробежал электрический ток. Баки скользнул языком в рот Стива — рот, который на вкус был как пиво и шоколад, как соль и как всё, что Баки когда-либо хотел попробовать. Стив прикусил нижнюю губу Баки, и Баки, задохнувшись, попытался притянуть его ещё ближе, хотя ближе уже было некуда.
Стив целовался как человек, который всю свою жизнь что-то запрещал себе…
«А ведь так оно и было».
Кожа Баки горела, по ней бежали мурашки, заныли губы от многолетнего отсутствия практики, и сидеть вдвоём на одном стуле, устроившись друг на друге, оказалось неудобно, но они были вместе…
Стив подхватил Баки под колени и поднялся на ноги. Баки крепко ухватился за него, но Стив без усилий держал его на весу, не разрывая грубого, бесконечно голодного поцелуя. Стив держал Баки, а Баки цеплялся за Стива, словно… словно какой-то похотливый осьминог.
Стив донёс Баки до дивана, бережно опустил и забрался сверху. Опершись ладонями о подушки, он приподнялся, глядя на Баки сияющими глазами, и тот потерянно потянулся к нему. Губы у Стива были припухшими — и это всё Баки, это из-за него…
— Почему мы раньше так не делали? — спросил Стив.
Баки хотелось заплакать от радости.
Стив склонился, зацеловывая шею Баки, его щёку, нос. Баки застонал, или, может, всхлипнул, переплетая ноги с ногами Стива. Они столкнулись носами; Баки нашёл губами губы Стива и скользнул языком внутрь, по зубам. Он уже был полувозбуждён, и Стив, его Стив, тоже…
Они тискались и целовались, пока у Баки не онемели губы, а у Стива не сбилось дыхание. Тогда Стив уронил голову на грудь Баки и сдвинулся вбок, насколько позволял диван. Он распластался вдоль Баки, сжимая в кулаке ткань его хенли.
Что-то неуловимо изменилось в воздухе, и Баки, повернув голову насколько мог, украдкой глянул в лицо Стива. Тот выглядел огорчённым, опустошённым; Баки запустил пальцы в волосы Стива и взъерошил.
— Эй, — тихо сказал он.
— Ага, — шепнул Стив в грудь Баки.
— Ты чего такой грустный?
— Ну почему мы не сделали этого раньше? — нахмурив брови, спросил Стив.
Баки прикусил щёку изнутри, ходя вокруг да около правильного ответа, но не решаясь озвучить.
— Обстоятельства не позволяли, — слабым голосом предположил он. Прямо сейчас он не мог вспомнить прошлое, да и не хотел.
— Какие обстоятельства? — Стив вскинул голову, подняв полный злости и огня взгляд, и выпятил нижнюю губу. — Я хотел этого всегда, сколько себя помню.
Баки коротко, благоговейно выдохнул.
— Я не хочу жить без тебя, — подчеркнул Стив.
— Но ты и так со мной, — напомнил Баки, устроив руку в волосах Стива.
— Мы всегда были недостаточно близки, — сказал Стив, нахмурившись ещё сильнее. — Это первый раз, когда я коснулся тебя, за…
Он покачал головой, и Баки подумал: «За десятилетия». Он был рад, что Стив не сказал эти слова вслух. Было бы слишком больно.
Так проще. Так — хорошо.
— Я веду себя как идиот, — сказал Стив.
— Да нет, я понимаю, — шепнул Баки. — Но теперь мы здесь. Мы это сделали. — Он взъерошил Стиву волосы и потянулся поцеловать складку между его бровей. — Да ведь? — нежно спросил он.
Стив шумно выдохнул.
— Да.
* * *
Вскоре Баки обнаружил, что, когда они со Стивом делили спальни — когда бы это ни случилось, — он вытянул короткую палочку. Кровать Стива казалась крепче, матрас был именно таким жёстким, как нравилось Баки, а пуховые подушки идеально подходили, чтобы обнимать их, когда он не обнимал Стива.
Они забыли задёрнуть занавески, и на этот раз Баки проснулся первым, оттого что солнечный свет струился в комнату и мягко ложился ему на лицо. Он протёр глаза и выполз из-под бока Стива. По всей вероятности, в какой-то момент ночью Баки взял на себя роль «большей ложки» и прижался к нему со спины. Колени затекли, левое плечо, на котором он спал, побаливало, но Баки был преисполнен радости. Его кожа пахла Стивом, его волосы спутались из-за подушки Стива, а его сердце пело из-за… ну… того, что Стив просто был.
А ещё его член проявлял заинтересованность.
Баки коротко усмехнулся и перевернулся на спину. От этого движения матрас прогнулся, и Стив, что-то неразборчиво пробормотав, пошевелился и завёл руку назад, а затем перевернулся и посмотрел на Баки. На его лице отпечатался след от подушки, а на шее Баки самодовольно заметил засос, пускай уже и выцветающий.
Ещё большее самодовольство он почувствовал, когда кинул взгляд на пах Стива.
— Ты где, — приглушённо пробормотал Стив, нашаривая его руку.
Баки улыбнулся безумной улыбкой, и Стив сонными глазами проследил за направлением его взгляда. Заметив собственный внушительный стояк, он распахнул глаза, покраснел и попытался отползти.
«Ты куда собрался, Стиви, — с ухмылкой подумал Баки. — Дальше спинки кровати не уйдёшь».
Он фыркнул — как-то запоздало Стив застеснялся. Прошлой ночью Стив столь робким не был.
— Э-эм, кхм, — выдавил Стив.
Баки ухмыльнулся шире, протянул руку и погладил стояк Стива, прикрытый тканью штанов. Стив вздрогнул.
— Ты не помогаешь, — пробормотал он.
Баки придвинулся ближе.
