Жизнь — не такая, как у нас

Вечер пятницы, Лена подвозит Сэмми к дому Кары — именно на тот вечер для расстрела всяких зомби компьютерных. Руби всё-таки убедила свою маму: «Эй, мне уже тринадцать, меня можно на вечер одну оставить! Не умру и уроки сделаю, и поем!». И Сэмми решила поехать, хотя до сих пор не знает, чего же всё-таки ожидать от этого вечера, от Лениных друзей, со многими из которых раньше и не общалась почти. Хотя… В доме горит свет, из окон доносится приятная музыка. Возможно, всё не так страшно, а? Кара открывает только на второй звонок, обнимает обеих женщин. — Спасибо, что пригласила, — улыбается Сэмми и заходит в дом. И тут же встречается взглядом с Алекс Дэнверс, и та выглядит такой же смущённой, как и она сама. — Алекс? — Привет, Сэм. Я не знала, что ты придёшь, — женщина идёт ей навстречу через весь коридор. Опускает взгляд, не знает, что говорить. — Что ты тут делаешь? — Сэмми смотрит недоверчиво. — Алекс — моя сестра, — вмешивается Кара. — А, понятно, — Сэмми снова смотрит на Лену, как будто хочет спросить: «ну, и почему ты никогда мне об этом не говорила?». — Неожиданно как-то, — переводит взгляд на Алекс. — Не хочешь поговорить? Пойдём, покурим? — неуверенно отвечает та. Сэмми в ответ кивает, выходит на крылечко, Алекс, молча, следует за ней. Щёлкает зажигалкой, по-прежнему молчит. — Это всё странно, да? — смотрит на Сэм. — Прости, мне никто не говорил, что ты придёшь. — Да почему странно-то? — Не знаю. Просто чувствую себя не в своей тарелке — как и ты, да? Женщины стоят примерно в метре друг от друга. На сигарете Сэм формируется столбик пепла, беззвучно падает и рассыпается в пыль. — Мне до сих пор кажется, что мой это косяк был, — голос Алекс совсем сел, не слышен почти, в метре-то. — Я должна была защитить тебя, я и виновата, и плевать, что думает начальство моё… — Так ты и защитила, иначе я бы с тобой тут сейчас не разговаривала. Он вполне мог меня убить, тут уж мне поверь… — Сэм отправляет бычок в урну, зачем-то снова достаёт пачку и нервно вертит её в руках. — А я вот дура была, не надо было убегать в тот дом. И целовать тебя тоже не надо было… — Да причём тут это, Сэмми? Я должна была пойти туда за тобой, в тот дом. Проследить, прибить этого ублюдка. А ехать домой одна не должна была, понимаешь? Не должна была оставлять тебя одну, — Алекс качает головой. — Но мы же теперь в безопасности, — вздыхает Сэмми. — Или нет? — Теперь — в безопасности, да, — Алекс опускает взгляд. — Руби хочет, чтоб ты ей комнату заново обустроить помогла. Ну, её комнату здесь. Всё спрашивает, когда ты к нам придёшь. — Извини, — усмехается Алекс. — Приду, скоро уже. Как посвободнее буду — так и сразу. — Вот и хорошо. Ты ей очень нравишься, уж мне-то поверь, я свою дочку знаю. — Она милая, — Алекс закусывает губу, смотрит Сэм в глаза. В замечательные её глаза. — Ты меня тогда поцеловала… Ты же пьяная была, поэтому только? Сэмми опускает взгляд, её сердце пропускает удар. — Извини, — выдыхает Алекс. — Я глупая женщина, и вопросы у меня глупые, да? — Нет… И, это… Я хотела поцеловать тебя, алкоголь там ни при чём, — достаёт сигарету, щёлкает зажигалкой, длинно выдыхает. — Знаешь же, «что у трезвого на уме…» — ну вот, у меня и у трезвой на уме это было. Вот… — То есть… Ты хотела поцеловать меня? Именно меня? Чёрт… — голос у Алекс неуверенный. «Да не, бред какой-то… Поздравляю вас, мисс Дэнверс, с первым глюком…» — Ну… Да. Я в тебя, наверно, влюбилась немножко. Ну, а алкоголь всё это вывел на поверхность, как всегда бывает… — То есть я тебе нравлюсь? — Алекс неуверенно улыбается. Сэмми кивает и улыбается в ответ. А Алекс готова радостно засмеяться, но не делает этого, хотя по глазам всё видно. «Я нравлюсь Сэм… Блин, она сама это сказала!». — А я и не думала, что ты… ну, по девочкам… Ты никогда ничего такого не говорила. Сэмми делает шаг навстречу, но останавливается и прислоняется к стене, руки чуть дрожат. — А зачем говорить-то? Для себя я это поняла, когда была как Руби. Что не только мальчики нравятся, но девочки тоже — и даже больше. Но потом учёба чуть не на износ, тогда же папа Руби нарисовался, а потом что? Кому нужна баба с ребёнком, вот ты скажи? А раз так — кому и зачем говорить, с кем ты предпочла бы встречаться, если встречаться всё равно не светит? — А, ну, бывает, — роняет Алекс. — Ты не одна такая. А я… я в тебя влюбилась по уши с самого начала. — Что, в самом деле? — Сэмми отходит от стены дома, ёжится на вечернем холоде. — Ага, — кивает Алекс. — Ты мне очень нравишься, и Руби тоже, она милая. И я хотела бы стать частью вашей семьи, но, если ты против, остаться подругой тоже могу. Не сопьюсь и не повешусь, обещаю. И не пущу по-офицерски пулю в висок. И Сэм улыбается так, как будто — плевать на всё, как будто завтра уже не наступит. «Алекс такая милая… Неужели я сейчас проснусь, а? И ничего этого не будет?». — Алекс, я тоже хочу быть тебе больше, чем подругой, — а будильник не звенит, и предательские солнечные лучи не лезут в глаза. Всё на самом деле, по-настоящему. Алекс хочет что-то сказать, но не успевает, Сэмми крепко обнимает её и целует. В губы. И женщина отвечает на этот поцелуй, а у самой в голове: «только бы это не кончалось…». — Алекс! Обе женщины чуть ли не отскакивают друг от друга. Оглядываются на голос, а там Уинн и Джеймс, выглядывают из двери и улыбаются, как накуренные. Уинн показывает «класс» большими пальцами, дескать, молодцы. А Алекс так и хочется приложить этих двоих по головам чем-нибудь тяжёлым, но тут в дверях появляется тоже ухмыляющаяся Кара. В голове у Алекс мелькает мысль: а не рассказала ли Сэмми всё сестре, вчера, например, или когда там они решили, что стоит устроить эту вечеринку? Не спланировали ведь сёстры это всё? Уинн и Джеймс отправляются обратно в дом, а Алекс вдруг понимает, что до сих пор обнимает Сэмми. И та даже не трепыхнулась ни разу, чтобы выбраться, да. — Прости, если я потом вела себя как скотина… Просто, когда тебя держат в заложниках — там всё из головы вылетает, понимаешь? — Сэмми поднимает взгляд, прямо в глаза смотрит. — Милая, я всё понимаю. И не позволю больше такому с тобой случиться, поняла? — Да, — и улыбается смущённо. — Эй, вы к нам возвращаться-то будете? Не замёрзли там? — а улыбка у Кары до ушей. — Пошли? — неуверенно спрашивает Сэм, невесомо целуя свою милую в щёку. И берёт её за руку, и тянет в дом. А потом они падают на диван — с размаху, как два мешка с картошкой. Вот только мешки с картошкой обниматься не умеют. — Ну, так что я пропустила? — с улыбкой спрашивает Лена у Кары и взглядом указывает на обеих женщин. — Ну, я потом тебе объясню, хорошо?