Иней

Свое пробуждение Цзинь Лин запомнил если не на всю жизнь, то хотя бы на ближайшие пару лет точно. Причем совсем уж неприятной побудкой вроде той, когда он обнаружил себя полуголым в компании Мо Сюаньюя, впоследствии оказавшимся Вэй Усянем, назвать это было нельзя. Скорее очень уж… Необычной. Засыпал он неожиданно спокойно - настолько, насколько можно было это сделать в подобной ситуации. Сначала, конечно же, никто даже не смел присесть рядом, пока Цзинь Лин не посчитал, что он готов ко сну. Наконец, коса была заплетена, точка со лба стерта чьим-то одеялом, верхние одеяния сложены рядом аккуратной стопкой (которая сначала была горкой, но стараниями Лань Сычжуя приобрела достойный вид), и вот тогда можно было располагаться остальным. Цзинь Лин обратил внимание, что они даже на ночь не сняли свои ленты, но решил не комментировать. А то животрепещущий вопрос, избавляются ли они от этой красоты наедине, - как, например, в прошлую ночь, когда Цзинь Лин их не видел, - мог бы породить кучу встречных. Например, что ему вообще за дело. А ему было ну совершенно все равно, честно-честно! В окружении Ланей Цзинь Лин себя чувствовал как минимум царской сокровищницей под охраной вышколенных солдат; не то чтобы он вообще нуждался в какой-то защите от чужих посягательств, но сравнение себя с горой драгоценностей очень уж хорошо звучало. Лани лежали ровненько, как колонны, не двигаясь и даже не издавая никаких звуков — придраться, к сожалению, было не к чему, хотя угроза чуть что вломить локтем так, что потом придется себя по частям собирать, была все же озвучена. Для порядка, чтобы не расслаблялись. Накопленная за день усталость взяла свое, и Цзинь Лин довольно быстро уснул, убаюканный потрескиванием костра и ровным теплом, исходящим от соседей. Наутро было бы уместнее сравнение не с сокровищницей, а с жердью, увитой ползучей лозой. Цзинь Лин проснулся от того, что у него перехватило дыхание: он оказался стиснут в чьих-то объятиях настолько тесно, что ему даже спросонья показалось, будто он угодил в ловушку или в пасть к нечисти. Первым желанием было заорать, но желание не опозориться, начав вопить как девчонка, его пересилило. Кто бы мог подумать, что у Лань Сычжуя столько силищи, чтобы так сильно кого-то сжимать? Хорошо хоть хватка на ребрах быстро ослабла, и можно было нормально вдохнуть полной грудью; и вообще, как у него получилось пропихнуть одну руку вниз и при этом никого не разбудить? Проклятые Лани с их горячим дыханием прямо между ухом и шеей! Впрочем, Лань Цзинъи никуда не дышал: он просто наглейшим образом умостил свою голову на груди Цзинь Лина и для полной фиксации жертвы посмел закинуть на него руку и ногу, что совсем не облегчало жизнь. Но самым возмутительным в этом положении было то, что его собственные руки вели себя совершенно неподобающим образом! Как его ладони оказались мирно разложенными по чужим плечам, будто одобряя подобное обращение — одним богам известно. На этом моменте Цзинь Лин пришел к выводу, что пора это безобразие немедленно прекращать. А еще ни в коем случае не думать о том, что, судя по положению звезд на небе, едва ли середина ночи, и можно остаться на месте. Несмотря на позднюю весну, воздух был довольно прохладным, а ему сейчас так тепло и уютно… Только с точки зрения физического комфорта, конечно, ни по какому другому поводу! Но когда чья-то бесцеремонная рука (от неожиданности даже не удалось понять, чья) решила сменить положение и переползла на живот Цзинь Лина, явно желая двинуться еще ниже, все его последние сомнения как ветром сдуло. Чтобы выбраться из такой необычной западни, при этом сдерживая порывы выдать обещанного тумака и стараясь не отдавить никому волосы, пришлось проявить чудеса терпения и ловкости. — Какой кошмар, — обратился он к настороженно встрепенувшейся Фее и поднялся на ноги. После пережитого он чувствовал себя крайне потрепанным и выдохшимся, будто и не спал вовсе! Поморщившись от неожиданно холодного порыва ветра, он с тщательно отрицаемым сожалением покосился на покинутую постель. А этим Ланям, кажется, было глубоко плевать на то, что их оставила лучшая персона в этом лесу! Преспокойно сдвинулись друг к другу, как ни в чем не бывало, и продолжили спать! Омерзительно. — Доброе утро. У Цзинь Лина было огромнейшее желание запустить котелком в голову Лань Сычжую, который посмел к нему обратиться с таким заявлением. Доброе, как же! Развлечь себя остаток ночи (если таковым можно было назвать промежуток от пробуждения до пяти утра) было совершенно нечем, и пришлось искать полезные альтернативы. Так что к утру Лань Сычжуя и Лань Цзинъи ждали пополненные водой из ближайшего ручья фляги, разожженный костер и даже кипящий на нем бодрящий травяной отвар. И крайне недовольный и сонный Цзинь Лин, который едва зубами не щелкал от злости на любое обращение в свою сторону. — Чего подорвался-то раньше времени? На тебя это не похоже, — бесхитростно поинтересовался Лань Цзинъи, присаживаясь возле костра. — Тебе было неудобно, Цзинь Лин? — осторожно предположил Лань Сычжуй, занимая место рядом с ним. — Земля твердая? Прошу прощения, если наши матрасы оказались недостаточно удобными, они и правда довольно тонкие… — Госпожа не привыкла спать на шишках? — с радостью подхватил Лань Цзинъи, но поймав на себе прожигающий насквозь взгляд Цзинь Лина, решил свернуть шутку от греха подальше. А то вдруг кинется, а тут еще костер горит! Кто-то может ненароком лишиться половины шевелюры, чего крайне не хотелось бы. — Я просто выспался, — неизвестно зачем решил соврать Цзинь Лин, хотя по нему было прекрасно видно, что дела обстоят иначе. Не говорить же, что ему тут чуть в штаны не залезли среди ночи, и это его лишило покоя и сна, ну в самом деле! После такого и правда придется кого-нибудь поджечь, чтобы не осталось свидетелей позора. А мысли неизменно возвращались к тому, что произошло ночью, — Цзинь Лин ни о чем другом не мог думать, пытаясь определить, был в их действиях какой-то глубинный и, несомненно, кошмарный смысл или же это было неосознанно. Ну мало ли что снилось, да и просто, наверное, приятно прижимать к себе кого-то столь великолепного, как он! А что бы могло случиться, если бы Цзинь Лин поддался своему желанию остаться в тепле? Наверняка рукой на животе дело бы точно не ограничилось, и… — С тобой точно все хорошо? — не подозревая, какие мысли роятся в голове спутника, Лань Сычжуй положил руку ему на плечо. — Ты смотришь в одну точку уже несколько минут и, кажется, даже не слышал, что я сказал, — говорил он без укора, его голос излучал искреннее беспокойство за здоровье Цзинь Лина. Тот едва не подскочил, почувствовав прикосновение, но это определенно его взбодрило. — Все я слышал, — возразил Цзинь Лин, складывая руки на груди и отодвигаясь. На всякий случай. — И что же ты слышал? — не преминул спросить Лань Цзинъи, усмехаясь. Кажется, он находил замешательство собеседника крайне забавным. — Я... — начал тот и потрясённо замолк. Он действительно не слышал ни слова из того, что ему говорили, погрузившись в крайне волнующие раздумья, но признавать это никак не желал. — Ты слышал, как я сказал о том, что если постараемся, то будем в селении еще до заката и успеем разведать обстановку, верно? — услужливо подсказал ему Лань Сычжуй. — Именно это и слышал, — закивал Цзинь Лин. Лань Цзинъи только закатил глаза, пробормотав, что в следующий раз он так легко не отделается. И Цзинь Лину не захотелось уточнять, что конкретно тот имел в виду. Пин Жоу, староста поселения, оказался крепким немолодым мужчиной с усталым взглядом. Он долго смотрел на заклинателей, прежде чем впустить их в дом. Цзинь Лину не понравилось, что на нем задержался удивленный взгляд, словно было так неожиданно, что кто-то из Ордена Цзинь решил прийти на помощь. — Заходите, — наконец сказал он. — Располагайтесь, я разберусь с вашими лошадьми пока что. — И отмахнулся от приличествующих случаю приветствий и благодарностей за приют. Внутри довольно большого дома оказались единственные на данный момент обитатели деревни: крайне изможденный мужчина средних лет по имени Лиу Ю, зареванная девица Нуо Мей и неприлично веселая для данной ситуации сухонькая старушонка Нуо Лан, приходящаяся последней бабушкой. Та тут же пихнула под бок девушку, которая сразу засуетилась, начиная расставлять на столе утварь, не забывая всхлипывать. За не слишком богатой трапезой выяснилось, что здесь осталось еще двое жителей - жертвы непонятной напасти. Ими были жених плаксивой красотки и дочь Лиу Ю. Именно поэтому они отказались покинуть деревню, несмотря на уговоры Пин Жоу. Старуха с невероятным энтузиазмом доложила, что несчастные скоро преставятся, а староста, такой подлец, даже не пускает к ним в комнату, из-за чего за столом поднялся гомон. Судя по всему, эта тема обсуждалась уже не в первый раз. — Пожалуйста, не все сразу, — прервал их Лань Сычжуй. — Расскажите, что точно произошло, — едва ли не взмолился он, обращаясь к вернувшемуся с улицы Пин Жоу. Наконец все присутствующие утихомирились, и выяснились подробности. Первой жертвой была сестра старосты, которая промышляла знахарством. Когда она не вернулась с очередного сбора трав, брат не сильно забеспокоился, — случалось, что она пропадала по несколько дней в ожидании нужной фазы луны или цветения очередного ингредиента. До этого она как раз обмолвилась, что недавно провалилась в лесу в овраг и нашла пещеру с каким-то совершенно замечательным лишайником, за которым намерена вернуться. А вот когда начался внезапный снегопад почти летом, тогда-то все и кинулись ее искать. Нашли только через три дня. — Возможно, я чего-то недопонял, — встрял Лань Цзинъи, — но я не видел ни единого намека на снег на улице. Светило солнце, даже припекало, — довольно скептично закончил он. — Ох, — закатил глаза Цзинь Лин, наконец, получив шанс добавить и свои пару слов в разговор. — Если бы ты смотрел внимательнее, то заметил бы, что вокруг вся земля промерзла еще на подъездах к деревне. Так что холодно тут точно было. На деле, он сам не заметил бы ничего такого, если бы последние пару часов дороги не ехал, обняв за шею Благородную, позволяя ей самой выбирать направление и скорость. И так как его сонный взор был постоянно устремлен вниз, не увидеть такое было сложно; да еще и Фею крайне волновали кочки с посеревшей мертвой травой, так что приходилось на нее прикрикивать, чтобы прекратила копаться в этой пакости. Но блеснуть своей осмотрительностью перед благодарной аудиторией было делом чести — уважительные взгляды присутствующих заставили расправить плечи и засветиться от гордости. — Вот-вот, — согласился староста. — Ночи дождитесь, и будет вам снег. Жалеть будете, что не наврал. — И где же ваша сестра сейчас? — осторожно поинтересовался Лань Сычжуй. Пин Жоу молча встал и удалился в другую комнату. Вернулся он с ведром в руках и выставил его с грохотом на стол, плеснув набранной водой. — Вот она, — хмуро бросил он. — Нашли мы ее в лесу, стояла статуей ледяной, прозрачная вся. Только по корзине опознал, рядом валялась…Видать, что-то нашла она кроме своего мха дурацкого, что ее заморозило, — в сердцах добавил Пин Жоу. — Она… Растаяла? — Как свечка. Пока донесли, только и осталось, что в ведро остатки скинуть. — А с остальными что? — после затянувшегося молчания спросил Лань Цзинъи, нервно сглотнув и отодвинув тарелку в сторону. Не каждому кусок в горло полезет после таких историй. — Мой Ту Фанг пошел ночью собирать для меня цветы, и… — с готовностью зашлась в приступе рыданий Нуо Мей. — Цветы? Ночью? В снегопад?— недоверчиво изогнул бровь Цзинь Лин. — По преданиям самые красивые цветы растут в снегу! — всхлипнула девица. — Он хотел меня пора-ааа-довать!.. — Можешь не продолжать. Цзинь Лин попытался представить себя на месте незадачливого жениха и понял, что ни при каких обстоятельствах не стал бы так ради кого-то корячиться. Хотя, может быть, не отказался бы посмотреть на то, как кто-нибудь выкидывает подобные фокусы для него. — Конечно, попортил мне девку до свадьбы, вот и пытался вину загладить, — с удовольствием отчеканила во всеуслышание Нуо Лан. — А может, наоборот, сбежать хотел от женитьбы, кому ты теперь такая нужна. — На ее лице расползлась довольная щербатая улыбка, а Нуо Мей расплакалась от таких речей пуще прежнего. Кажется, бабуля не особо щадила чувства внучки. Лань Сычжуй, добрая душа, сочувственно дотронулся до ее плеча и не очень внятно попытался ее утешить под бормотание Лань Цзинъи о том, что с таким приданым в виде старушки он бы сам на край света сбежал, независимо от степени чьей-либо попорченности и долга чести. — А что с вашей дочерью? — обратился Лань Сычжуй к Лиу Ю, решив перейти к более важной теме. — Моя дочь, несмотря на запрет выходить из дома по темноте, сбежала с соседскими детьми гулять. Они сказали, что разминулись с ней на обратном пути, — довольно лаконично ответил безутешный отец очень тихим голосом. Было видно, насколько его измотало это все, и на громкие страдания у него уже просто не хватало сил. — Ох, не уследил папаша! Хорошо хоть тело нашли, будет что похоронить, — горестно вздохнула старушка, драматично прикладывая руки к груди, и поймала остерегающий взгляд старосты, явно намекающий на то, что все с удовольствием не уследили бы за ней и даже хоронить бы не стали. Поэтому она временно тактично смолкла, запасаясь гадостями на следующий заход. — И что, у вас теперь есть две ледяных статуи в комнате? — не сдерживая зевка, спросил Цзинь Лин, указывая на запертую дверь, где, по словам вредной старухи, сейчас находились несчастные жертвы. Больше всего на свете ему сейчас хотелось где-нибудь притулиться и отдохнуть до ночи, иначе толку с него будет очень мало, но нельзя было отставать от своих соратников. — Не совсем... Сами посмотрите, идемте, — староста с явным облегчением поманил за собой гостей, пользуясь шансом покинуть склочное общество. Цзинь Лин с неохотой поднялся и поплелся вслед за оживившимися Ланями. Лежащих на циновках юношу и девочку лет десяти можно было принять за спящих, если бы не одно «но». Их кожу и волосы покрывал блестящий в свете зажженной лампы иней; издалека нельзя было даже сказать, дышат они или нет. Подходить ближе и рассматривать у Цзинь Лина не было ни малейшего желания. — Сестрице моей уже было поздно помогать, а этих мы сразу, как тревогу забили, в лесу отыскали, не успели промерзнуть, — вздохнул Пин Жоу, закрывая за собой дверь.— Но сдается мне, что если бы опоздали, то тоже по ведрам бы разливать пришлось. — Как долго они в таком состоянии? — серьезно поинтересовался Лань Сычжуй. — Девочка четыре дня, а Ту Фанг уже неделю. Как с ребенком несчастье случилось, только тогда удалось жителей отослать куда подальше, — с сожалением проговорил мужчина. — Но ведь ваша сестра полностью оледенела за три дня? — припомнил Цзинь Лин. — Так она ж в лесу мерзла, ей там помочь некому было, проклятие не остановить. А здесь… — Пин Жоу указал на окно, куда был прикреплен защитный талисман от нечисти и демонов. — Еще по забору такие висят, не заметили разве? Потому в доме и безопасно по ночам, даже снег сверху не падает. — Так у вас уже были заклинатели? — удивился Лань Цзинъи. — И они не смогли помочь? Только замедлили действие проклятия? — Он даже не пытался скрыть своего замешательства. — Да какое там… — отмахнулся староста. — Сам я нарисовал, уж на это науки хватило, — и, поймав уже на себе коллективные изумленные взоры, пояснил: — Не доучился в свое время, терпения и духовных сил не хватило. Но как эти символы рисовать - на всю жизнь запомнил, хорошо хоть сработало. — Я думаю, нам все равно нельзя терять время, — решительно сказал Лань Сычжуй, снимая с плеча свёрток с гуцинем, который предусмотрительно взял с собой. — Полагаю, стоит начать с “Призыва” или “Пробуждения”... — обратился он к важно кивнувшему напарнику, который уже опустился на колени возле покрытых изморозью тел. Цзинь Лин с горечью скрипнул зубами, ощутив себя в данной ситуации на редкость бесполезным. Вот что-что, а эта заклинательская наука была вне его компетенции. Даже эти мелодии все казались совершенно одинаковыми, в чем ему было на редкость стыдно признаться. — Цзинь Лин, — словно прочитав его мысли, обернулся на него Лань Цзинъи, — иди уже, наконец, выспись, от тебя здесь все равно никакого проку сейчас не будет. А то и для тебя за компанию играть придется, чтобы проснулся, — он попытался выдавить из себя улыбку, но в данных обстоятельствах она вышла весьма печальной. Лань Сычжуй повторил его жест, утвердительно кивая, мол, иди отдыхай, без тебя разберемся. — И правда, юнец, выглядишь усталым, — согласился Пин Жоу. – Вы как подъезжали, думал, придется тебя с лошади ловить. Давай отведу тебя в комнату, а как мечом махать пора придет, тебя позовут. — Ну, если вы настаиваете… С тремя людьми сразу спорить не было никаких сил. Да и желания, если уж быть совсем честным.