Иней

Простая, безо всяких изысков постель, предоставленная старостой, оказалась неожиданно удобной. Так что Цзинь Лину не мешали наслаждаться отдыхом ни приглушенные голоса, ни чьи-то подвывания вперемешку со стуком и бренчанием гуциня, доносящиеся сквозь стены. Судя по всему, процесс приведения в чувство жертв ледяного проклятия был в самом разгаре, и, что самое замечательное, никоим образом его не касался. Так что, когда в комнату заглянул Пин Жоу и сообщил о том, что пора выдвигаться, Цзинь Лин выходил из комнаты светящийся бодростью и полный сил. Однако обо всех остальных сказать такого было нельзя. У Ланей был такой вид, словно их только что из гробов повынимали: бледные и шатающиеся; и если Сычжуй еще попытался тут же навесить на лицо улыбку, то Цзинъи даже не стал пробовать. Его явно больше волновало, как половчее оказаться подальше от крайне недовольной чем-то престарелой госпожи Нуо, бормочущей себе под нос проклятья и одаривающей всех уничижительным взором. — Как все прошло? — машинально почесывая за ухом тут же кинувшуюся к нему Фею, поинтересовался Цзинь Лин, наблюдая эту чудную картину. Про себя он отметил, что остальные обитатели дома отсутствуют в помещении. — Весьма успешно, расскажем по пути, — предпочел не вдаваться в подробности Лань Сычжуй под громкое фырканье Нуо Лан, явно имеющую свое мнение на этот счет. Впрочем, никому не захотелось уточнять, что та имела в виду — наверняка она уже успела озвучить присутствующим все, что на душе наболело. — Если, конечно, ты собираешься идти с нами, а не продолжать нежиться в постели. Цзинь Лин в ответ наградил Лань Цзинъи взглядом, ничем не уступающим по уровню негодования старухиному, отчего тот решил не продолжать упражняться в остроумии. Следующие проблемы начались после легкого ужина. — Что это? — с немалой долей презрения вопросил Цзинь Лин, разглядывая предложенную ему Пин Жоу аляповато расшитую цветами тряпку. — Это зимний плащ. Без него будет довольно неприятно выходить на улицу в ваших одеяниях, юный господин, — терпеливо пояснил староста, показывая меховой подклад. — Нуо Мей была счастлива с вами поделиться. — Он прав, Цзинь Лин, лучше принять столь щедрое предложение, — мягко, но настойчиво, добавил слегка пришедший в себя Лань Сычжуй, накидывая на плечи выданный ему плащ простого серого цвета, уж явно не с плеча истеричной девицы. Такой же достался и тут же захихикавшему Лань Цзинъи. — Обойдусь, — резко бросил Цзинь Лин, подавляя желание засветить в глаз заходящемуся в приступе веселья Лань Цзинъи — ну хоть бы что пооригинальнее придумал, чем очередные шутки про женские вещи для юной госпожи! Вместо этого он быстрым шагом подошел к двери, приоткрывая ее, чтобы выглянуть наружу. С улицы тут же повеяло порывом холодного воздуха, заставив содрогнуться и вместе с этим застыть в удивлении от увиденного. Ровно за забором, увешанным защитными талисманами, все было белым от нападавшего снега, словно сейчас была лютая зима, а не конец мая. Сомневаться в его “темном” происхождении не приходилось, слишком уж необычно и потусторонне это выглядело. А еще очень-очень холодно. — Ладно, давайте сюда, — пошел на попятную Цзинь Лин, пару минут полюбовавшись сим зрелищем. Начисто проигнорировав насмешливый комментарий в свой адрес, он схватил плащ, придя к выводу, что лучше уж безвкусные цветы (ни в какое сравнение не идущие с очень мужественными пионами клана Цзинь), чем обморожение. — Фея, пошли. — С гордым видом надев на голову капюшон, Цзинь Лин первым вышел на улицу, давая всем понять, что далее все глупые слова относительно его внешнего вида его никоим образом не будут задевать, так что можно не трудиться их говорить. И лицо у него красное от того, что успел на морозе постоять, а не от попыток Лань Сычжуя его утешить тем, что плащ Нуо Лин ему даже идет и не стоит так нервничать. Именно так и никак иначе! — Так что там с оживлением замороженных жертв? — спросил Цзинь Лин, стараясь как можно меньше открывать рот, чтобы не наглотаться летящего в лицо снега. Прошло всего несколько минут на улице, а ему уже отчаянно хотелось обратно. Но признаться в этом он просто не имел права, равно как и в том, что он погорячился, решив идти первым и тем самым прокладывать путь. Его сапоги, явно не предназначенные для зимних путешествий, щедро зачерпнули снега, стоило выйти со двора. А еще он очень слабо представлял, куда им нужно идти, но раз Лани не сопротивлялись, значит, он выбрал верное направление. По небу лениво ползла едва начавшая стареть луна, давая достаточно света, — хоть что-то хорошее. — Ну, как я уже говорил, мы их смогли вернуть. Кроме сестры Пин Жоу, конечно. — Судя по горестному вздоху Лань Сычжуя, тот очень пытался. — Если очень обобщать, то душа, как и тело, покрылась льдом, и нужно было его растопить. — Очень поэтично, — фыркнул Цзинь Лин. Он на секунду задумался, стоит ли оскорбиться, что его держат за несведущего в этой заклинательской сфере, раз считают нужным все упрощать, но передумал. — Если еще проще, — решил вступить в разговор Лань Цзинъи, — то душа в замороженном состоянии находится вроде как в коконе. Она понимает, что вокруг происходит, но у нее не хватает сил выбраться оттуда самостоятельно, поэтому нужна помощь близких, которые смогут расколоть этот “кокон” с обратной стороны. — Пнуть, что ли? — иронично поинтересовался Цзинь Лин, понимая, что вот он с удовольствием пнул бы обоих спутников прошлой ночью, просто сразу не сообразил это сделать. Но тут очередной морозный порыв настиг его в самом неприятном смысле, проникнув под полы расшитого плаща, что заставило уже с непрошеной тоской вспомнить о ночных горячих объятиях. За что он тут же выдал себе мысленную затрещину. Нашел о чем мечтать! Хотя с таким собачьим холодом… Впрочем, собаки как раз чувствовали себя просто великолепно: Фея носилась рядом, ошалев от радости, и совершенно не понимала страданий хозяина. Только снегом лишний раз обдала. — В некотором роде можно сказать и так… — после недолгого молчания согласился Лань Сычжуй. — Во всяком случае, чтобы разбудить Ту Фанга. — Да уж, пнули так пнули, — не сдержал смешка Цзинъи. Цзинь Лин остановился и обернулся с немым вопросом в глазах. — В смысле? — Ну, сначала Нуо Мей над ним вволю порыдала и всего облобызала, как только мы ее подпустили к телу. Но, видимо, жених уже привык к ее вечным стенаниям и совсем не проникся просьбами очнуться и не оставлять ее одну, — охотно принялся делиться подробностями Лань Цзинъи, откидывая только мешающий обзору капюшон. Судя по едва порозовевшим от мороза щекам, он не испытывал никаких проблем с отвратительной погодой. В отличие от Цзинь Лина, который чуть ли не каждую минуту одергивал себя, чтобы не начать растирать лицо, — а вдруг совсем покраснеет, стыда не обобраться за неподобающий вид будет! Он и так уже успел размазать киноварную точку на лбу, оставив на поле чужого плаща бордовый след. — А вот когда она начала рассказывать о том, как собиралась выйти за него замуж, чтобы он содержал ее, их будущих пятерых детей и ее дражайшую бабушку, которая будет жить с ними, тут же проснулся. Так заорал, будто ему меч между ребер воткнули, — весело закончил Лань Цзинъи свой рассказ, совершенно не подозревая, что только что стал объектом зависти. — От такой перспективы можно в монахи податься, — совершенно искренне рассмеялся Цзинь Лин, представив себе ужас и шок, который испытал незадачливый жених. Странно, что он обратно не заморозился от греха подальше. Но ведь хорошо, что это сработало? — Надо полагать, он высказался на этот счет. — Ага. Сказал, либо свадьба, либо старая грымза, третьего не дано. Если вспомнить, насколько была недовольна Нуо Лан, выбор невесты очевидно состоялся не в ее пользу. Цзинь Лин был готов поспорить, что виноватыми в этом случае оказались все, включая заклинателей, предоставивших своих услуги, им же и досталось первыми. То-то они так шарахались от старухи! Вот уж кто пострашнее восставших мертвецов под ручку с демонами будет… — А что же так возмутило маленькую девочку, что она решила проснуться? — чувствуя, как шелковый носок внутри сапога промок насквозь и начал примерзать к стопе, спросил он. — С ней все прошло гораздо приятнее, — мягко улыбнувшись, покачал головой Лань Сычжуй. Ему же холод и вовсе был будто нипочем, казалось, что он бы мог спокойно отправляться на улицу и без плаща. Что они такого делают в Гусу, чтобы закаляться? В голове Цзинь Лина всплыли какие-то смутные воспоминания о рассказах про купания в холодном источнике, расположенном на территории Ордена. Они там что, всей толпой рассекают? — И как же? — скептически уточнил он, помотав головой, чтобы изгнать вставший перед глазами образ плещущихся в воде Ланей (проклятье, откуда берутся эти мысли?!). — Ну, отец пообещал ей, что будет разрешать все что угодно, лишь бы она проснулась. Видимо, девочку воспитывали в строгости, потому что такой посул ее очень воодушевил. Все в порядке? — прервал свои рассуждения Лань Сычжуй, с сомнением глядя на переминающегося с ноги на ногу Цзинь Лина, который пытался хоть немного замедлить процесс оледенения конечностей. — Все просто чудесно, — поспешил ответить тот, пока ему не влепили клеймо неженки или чего-то в этом роде. — Так что же, — решил он вернуться к теме, — вы могли и не играть на своих гуцинях, достаточно было и того, чтобы близкие жертв наобещали им с три короба? — Не уверен, если честно. Возможно, без музыки души были бы вообще невосприимчивы к внешнему воздействию… — задумчиво протянул Лань Сычжуй, поджимая губы. Видимо, такое предположение его весьма озадачило. — А как их вообще заморозило? — с кислым видом спросил Цзинь Лин, даже не надеясь на вразумительный ответ. — Дайте догадаюсь: жертвы ничего не помнят, — вздохнул он на мрачные кивки товарищей. — Ладно, хватит стоять на месте, а то кое-кого, не буду показывать пальцем, занесет снегом, — усмехнулся Лань Цзинъи, обходя Цзинь Лина и оставляя за собой в снегу глубокую борозду. — А куда мы вообще идем и что будем делать? — задал тот самый интересующий его вопрос, посчитав необязательным благодарить за то, что кому-то вздумалось вместо него прокладывать путь сквозь заносы. — В лес, ведь там все началось, — Цзинъи махнул рукой вперед, указывая на сверкающую снежными шапками в лунном свете рощу, видневшуюся впереди. — А вот что мы там будем делать… — он вздохнул, тем самым выдавая свое неведение на этот счет. — Думаю, стоит поискать ту пещеру, на которую наткнулась сестра старосты, когда упала в овраг, если уж искать источник проблемы. Возможно, она что-то там разбудила своим появлением, — внес свое предложение Цзинь Лин и гордо расправил плечи, довольный тем, что оно было принято с единодушным восторгом его находчивостью. — Издали этот лес казался меньше, — немного нервно прокомментировал Цзинь Лин, рассматривая довольно густо растущие деревья, кажущиеся отлитыми из льда, настолько сильно изморозь покрывала стволы. В пути его не раз посещала мысль, почему они не взяли с собой лошадей, но спрашивать вслух он не решался. Сейчас же вопрос отпадал сам собой — ни одно ездовое животное здесь не проберется. — Как здесь что-то искать, да еще в полутьме — ума не приложу, — поморщился Лань Сычжуй, погружаясь в размышления. За долгий путь по заснеженному полю даже он успел подрастерять остатки оптимизма. К тому же, сказывалась общая усталость за день и вечер, в который он потратил немало духовных сил на пробуждение жертв. — Не хочу этого говорить, но, скорее всего, придется разделиться, — кисло озвучил витающую у всех мысль Лань Цзинъи. — Так себе идея, — не стал скрывать своего неприятия Цзинь Лин. И прежде, чем кто-нибудь успел вставить хоть слово, твердо сказал: — Но особого выбора нет. Вы идите вдвоем, а я пойду с Феей. Совсем поодиночке разбредаться попросту опасно, — стараясь оставаться как можно более спокойным, закончил он. — Звучит, конечно, здраво, — не скрывая своего удивления решимостью спутника, ответил Цзинъи, — но как нам связаться друг с другом, если что-то найдем? Сигнальные фейерверки отпадали сразу же — расстояние не то. Требовалось что-то более локальное. — Кажется, есть какое-то заклинание поиска… — пробормотал Лань Сычжуй, его голос звучал весьма подавленно. Он чуть стыдливо добавил: — Но я его не знаю. Цзинь Лин не смог сдержать насмешливого хмыканья: — И что бы вы без меня делали? — он высокомерно вздернул подбородок и, выдержав эффектную паузу, распахнул плащ и принялся онемевшими от холода пальцами отвязывать от пояса висящие на темно-фиолетовых лентах две серебристые подвески с кистями. Он протянул руку, вручая одну стоящему ближе Лань Цзинъи, который, не отрываясь, смотрел на эти манипуляции. Вторую он оставил себе, наматывая ленту на запястье. — Там внутри печать, — пояснил Цзинь Лин, — если активировать ее духовной силой, то… В общем, подвески связаны между собой, и найти друг друга в случае чего будет не проблема. А еще у меня есть Фея, которая вас из-под земли достанет, если понадобится, — закончил он, опуская замерзшую ладонь между ушей прильнувшей к его ногам собаки, которая чувствовала себя несправедливо обделенной вниманием. — Это изобретение Ордена Юнмэн Цзян? — оживился Лань Цзинъи, внимательно разглядывая подвеску, лежащую у него на ладони. — Очень удобно, — с легкой завистью сказал он. — И очень удачно, что у тебя нашлась такая вещь, Цзинь Лин, — голос Лань Сычжуя был преисполнен благодарности и облегчения, что одной проблемой стало меньше. — Кхм, да, — уже не так бодро пробормотал тот в ответ, хмурясь. Одна из подвесок обычно хранилась у его дяди, чтобы можно было отыскать дражайшего племянника, если тот в очередной раз решил угодить в какую-нибудь переделку, и ему требовалась помощь. Однако во время ссоры Цзян Чэн драматичным жестом сорвал свою часть с пояса и отдал Цзинь Лину, сказав, что пускай с ним теперь носится кто-нибудь из Ордена Цзинь, раз уж он такой неблагодарный. Впрочем, что-то подсказывало, что у дяди таких подвесок не всего лишь две штуки, и этот поступок был скорее для нагнетания обстановки. Но приятных воспоминаний этот случай не вызывал. — Ну что ж, тогда… Расходимся? — после затянувшегося молчания спросил Цзинъи, и был совершенно прав: тянуть дальше не имело смысла.