Гибельная изнанка мира

Стив Стив сошёл с джета в Вайоминге, на поляне, окружённой с одной стороны Скалистыми горами, а с другой — густым лесом, и осознал, что это первый раз, когда он ступил на американскую землю после похорон Пегги. На мгновение его испугало, сколько времени его не было в родной стране — сколько времени не было их обоих. Он помнил, кем он был прежде: капитаном команды, символом нации. Теперь эти титулы ощущались чужеродно. Первым человеком, кого он увидел, оказалась Наташа. Она ждала снаружи командного пункта, вся в чёрном, со стянутыми в тугой пучок каштановыми волосами. При виде Стива, проходящего через толпу снующих туда-сюда парковых смотрителей, агентов национальной безопасности и военных, её поджатые губы немного расслабились. — С возвращением, Стив, — легко поприветствовала она. — Жаль, что это случилось при таких обстоятельствах. — Она окинула его с ног до головы оценивающим взглядом. — Смотри-ка, новый имидж. На вакандской исследовательской станции не завалялось лишнего красно-бело-синего лётного комбинезона, но зато один из солдат нашёл глянцевито-чёрный тренировочный костюм, подошедший по размеру (ну, разве что в плечах немного жал). Рукава были украшены серебристой отделкой, а вставка из вибраниума в центральной части служила своеобразным бронежилетом. Так или иначе, когда Стив облачился в этот костюм, Баки вроде бы одобрил. — Нравится? — спросил он Наташу, пытаясь подстроиться под знакомый мотив их прежнего дружеского общения. Наташа едва заметно сощурилась. — Выглядишь так, будто прибыл на похороны Америки. — Сойдёт, — пожал плечами Стив. Наташа указала себе за спину. — Там Тони. Тебе нужно с ним поговорить. А я к Барнсу и Уилсону. — Она улыбнулась, мягко и искренне. — Я рада, что ты вернулся, Стив. Войдя в командный пункт, Стив тут же заметил Тони — тот стоял, уперев руки в бока, возле стеклянной панели с выведенной на неё картой, испещрённой красными и жёлтыми точками. Вокруг сновали мужчины и женщины в униформе лесничих, в зелёных военных мундирах, в тёмных костюмах и белых халатах. При виде последних Стив инстинктивно дёрнулся — какая-то животная его часть подсознательно ждала, что его поставят на колени и уволокут в лишённую света камеру или в лабораторию. Впрочем, казалось, его никто не заметил: все были слишком заняты кризисной ситуацией, чтобы обращать какое-либо внимание на бородатого незнакомца в чёрном комбинезоне без опознавательных знаков. Был здесь и Роудс — он стоял, опершись бёдрами о ближайший стол, и его брюки топорщились, видимо, из-за какого-то замысловатого устройства для помощи при ходьбе, которое изобрёл для него Тони. Роудс, первым заметив Стива, указал на него подбородком и что-то шепнул Тони. Затем добавил, уже громче: — Стив! Рад тебя видеть, — и, сделав шаг вперёд, протянул руку. Когда их ладони соприкоснулись, Стив ощутил, как тяжёлая ноша на его плечах самую малость потеряла вес. Роудс, должно быть, заметил что-то по его взгляду, и потому покачал головой. — Много воды утекло, Кэп, — сказал он. Стив прочистил горло, пытаясь прогнать из памяти долгие месяцы, которые он проигрывал перед глазами те самые мгновения в аэропорту, а затем репетировал этот момент. — Ты хороший человек, — всё, что удалось выдавить ему. Затем к нему шагнул Тони. — Ну, что, Капитан Дровосек, выглядишь ты получше, чем в нашу прошлую встречу. Похоже, кое-кто смог тебя откормить. И волосы для лучшего роста чем-то мазал, судя по всему. Мой отдел научных разработок смерть как хочет узнать, что… Позади него взревел сигнал тревоги, обрывая монолог. Тони развернулся и с напрягшимися плечами уставился на карту. — Что у нас имеется? — спросил Стив, подходя ближе. Тони покачал головой, запуская пальцы в и без того взъерошенные волосы. — Четырнадцать минут назад началась серия подземных толчков, которую сопровождают всплески излучения, совпадающего по частоте с тем, которое ПЯТНИЦА извлекла из материалов экспериментов над тобой. Рейнджеры начали эвакуировать людей восемь часов назад, и большинство гражданских уже покинули парк. Два часа назад на прилегающей территории начали образовываться каверны, из которых в воздух вырывается довольно-таки токсичный газ. Похоже, что за один день мы в сжатые сроки получим все признаки надвигающегося извержения. Стив скрестил руки. — И ты думаешь, что причиной тому каким-то образом стали Пирс и Росс. — Они и их подручные доктора Франкенштейны. — Тони шумно выдохнул носом. — Я говорил людям, что Россу нельзя доверять. Предупреждал. Я думал, что у нас будет больше времени. Думал, что ему нужно поднакопить средств, чтобы снова начать свой маленький научный проект, и я смогу просто проследить за движениями средств и сцапать его. — Ты сделал всё что мог, — сказал Стив. — А теперь нам просто надо придумать, как всё это остановить. — Он внимательно изучил карту. — Есть информация, где они окопались? — Нет… И это только часть проблемы. У нас полторы тысячи квадратных миль нетронутой дикой природы, где они могли спрятаться, а рейнджеры, — на этом слове он презрительно повысил голос, — не хотят, чтобы я облетел территорию, из-за опасных условий. — Ты имеешь в виду, не дают полетать над спонтанно возникающими пробоинами, которые почти на сто футов в высоту плюются кипящим ядовитым сернистым газом? — спросил Роудс голосом, который сочился сарказмом. — Да, прямо-таки всё удовольствие обломали. Тони поморщился, открыл рот для ответа, но тут земля под их ногами дрогнула. Стив испытал тошнотворное ощущение, будто почва превратилась в песок и всё засасывает, а затем раздался такой толчок, что ему пришлось для равновесия схватиться за стол. Карта закачалась, а стоящий неподалёку стул перевернулся. — Четыре и восемь десятых по шкале Рихтера, — сообщил кто-то позади них, как только толчки прекратились. — Они учащаются. Затем в штаб зашёл Баки, за которым по пятам неотступно следовал Сэм. — Кэп, — сказал Сэм, не выказывая ни единого признака, что он тоже попал под землетрясение. — В нашу сторону кто-то направляется. Не из наших. Стив нахмурился. — Гражданских же вроде вывели? — Вывели. — Тони уже направился к двери. — Откуда идёт? — Со стороны кратера. Наташа пошла на перехват. — Баки последовал за Старком, но подождал Стива, чтобы тот поравнялся с ним шаг в шаг. — Ты в порядке? — спросил он едва слышно. В руках он держал поблёскивающий автомат, а его волосы были зачёсаны назад. Может быть, освещение в Вайоминге отличается от антарктического, подумал Стив, глядя, как солнце отразилось в глазах Баки, когда они вышли наружу из тускло освещённой палатки. Здесь он выглядел таким живым. Стив коснулся руки Баки, наклонился ближе. — Не нравится мне всё это, — сказал он. — Будь осторожен. Баки бросил на него несколько оскорблённый взгляд. — Быть осторожней надо тебе, — отрезал он. — У меня с этим всё в порядке. Яркое солнце Вайоминга сияло в насыщенно-зелёной траве и листве деревьев. В отдалении виднелись Скалистые горы и поднимались первые, едва заметные облачка белого пепла. Красиво. Но как бы ни отличался этот пейзаж от того, что остался в Антарктиде, Стив всё же ощутил, как внутри пробежал знакомый холодок, когда из-за деревьев быстрым шагом вышла Наташа, волоча на плече какого-то мужчину. Она бросила тело в центре поляны и, игнорируя парковых смотрителей, людей из АНБ и геологов, взглянула прямо на Стива. — Это он, — сказала Наташа, и показалось, что она имеет в виду Пирса, но затем мужчина перевернулся на спину, и из травы на Стива уставилось бледное, мокрое от пота лицо Таддеуса Росса. Кто-то сломал ему нос и скулу. В его волосах виднелась кровь, а по горлу были рассыпаны фиолетовые синяки от пальцев. На нём были костюмный пиджак и галстук, но один рукав оказался оторван, перед пиджака выпачкан в грязи, словно Росс постоянно поскальзывался и падал. Один ботинок он потерял, и бледная ступня потемнела от крови и грязи. Стив невольно отшагнул назад. В животе поселилось ощущение тошноты, а голова закружилась так резко, что ему показалось, будто случился ещё один подземный толчок. Когда-то в лаборатории во льдах, когда Стива, ослабевшего, испытывающего тошноту, впервые привязали к операционному столу, вытащив из радиационной камеры, куда затем засовывали раз в день, он открыл глаза и увидел, что на него сверху вниз глядит Росс. Тот прижимал ко рту носовой платок, словно Стив был чем-то исключительно неприятно пахнущим. Росс не подходил ближе, но, когда увидел, что глаза Стива открыты, наклонился, словно хотел поделиться каким-то секретом. — Мне очень жаль, Стив, — сказал Росс, и слова вышли слегка неразборчивыми оттого, что к его губам всё ещё была прижата белая ткань. — Но ты должен понимать, что во имя своей страны и во имя науки всегда приходится чем-то жертвовать. Тогда Стив плюнул ему в лицо, целясь в мягкую, не прикрытую платком кожу. Несколько минут спустя учёные под крик Стива впервые отрезали ему кисть руки. Росс смотрел на это бесстрастно, акульим холодным взглядом. Рука отрастала две недели. «Теперь он не может тебе навредить, — сказал себе Стив, изо всех сил напрягаясь, чтобы не сдвинуться с места. — Ты сбежал». Баки шагнул вперёд, коснулся его плеча, и Стив, судорожно сглотнув, попытался мысленно дотянуться до своего глубоко спрятанного спокойного места: туда, где они с Баки вместе лежали в бассейне в дюжинах футов под толщей льда и вулканической породы. Тёплая вода согревала до самых костей, волосы Баки от пара прилипали к его лбу, а кожу Стива покалывало, когда Баки целовал его, касался, ласкал. Росс сел и безошибочно нашёл взглядом Стива, несмотря на его бороду. Должно быть, он знал, что Стив здесь. — Стив, — сказал он немного неразборчиво и гнусаво из-за сломанного носа. — Слава богу, ты здесь. Баки за спиной фыркнул, а Тони издал какой-то сдавленный звук. Вперёд шагнул агент из АНБ. — Это госсекретарь? — спросил он, и Роудс на него шикнул. — Что происходит, Росс? — стараясь сохранять ровный голос, спросил Стив. Тот сглотнул и ослабил галстук, перекошенный и заляпанный кровью. — Лейтенант Пирс, он… — Росс оглянулся на собравшихся рейнджеров и офицеров госбезопасности, словно видел их впервые. Пытаясь собрать воедино ошмётки собственного достоинства, он нацепил на лицо замкнутое выражение. — Эта информация строго засекречена и носит деликатный характер. Стив издал лающий смешок. Даже для его собственных ушей это прозвучало отвратительно. — Росс. Ты объявил меня врагом государства, а теперь хочешь обсудить со мной наедине засекреченную информацию. А ещё ты держал меня в секретной тюрьме, где меня пытали во имя науки. Баки положил ладонь на его руку, и Стив отшагнул прочь. Он ещё отнюдь не закончил. — Ну уж нет. Давай-ка выложим всё начистоту. Ты руководил секретной лабораторией, в которой проводили эксперименты на людях за счёт госбюджета, а затем пытался нас убить, чтобы это скрыть. Вот что случилось. Так что любой деликатной информацией можешь поделиться прямо здесь. Он буквально чувствовал спиной, как напряжённо зашевелились позади него правительственные агенты, и краем глаза заметил, как Роудс поднял руку, чтобы их угомонить. Впрочем, сам он не отводил взгляда от Росса. Росс гневно воззрился на него, вытер кровь, всё ещё сочащуюся из носа, и сглотнул. — Примерно восемь месяцев назад, как только в Министерстве обороны осознали потенциальные способы применения наших исследований в Антарктиде, они выделили средства, — прохрипел он, — на то, чтобы создать отряд элитных усовершенствованных солдат. — Маленьких клонов Пирса, вы имеете в виду, — перебил Тони. Секунду спустя Росс кивнул. — Их создавали на основе ДНК оригинального суперсолдата, уже улучшенного ранее, Пирса, да. Нам был необходим мощный источник энергии в точке с магнитными аномалиями определённой структуры, и это место подошло. У Штатов уже была засекреченная и хорошо защищённая база, внедрённая в кратер — там изучали вулкан изнутри. Реквизировать её оказалось довольно просто. Мы начали производство задолго до того, как ты ступил на антарктическую землю, Тони. Тони покачал головой. — Значит, там, на базе, все Пирсы были клонами, верно? К тому моменту, как мы приехали, оригинала уже давно там не было? — Да. Лейтенант Пирс уже почти шесть месяцев пребывает на базе в Вайоминге. — И что же случилось? — Пирс становился всё менее рад, м-м… методам и длительности проекта. Когда несколько часов назад до него дошёл слух, что Роджерс выжил, он потерял самообладание. Убил своих кураторов и учёных на базе. Меня вызвали, чтобы я попытался взять ситуацию под контроль. Но… — Росс сделал глубокий вдох, его лицо чрезвычайно побледнело, а затем он наклонился вбок, и его тотчас же вырвало ярко-жёлтой желчью с красными прожилками. Никто не шевельнулся, чтобы ему помочь. Он вытер рот тыльной стороной руки. — В настоящее время на базе содержатся три клона. Вместе с лейтенантом Пирсом они захватили лабораторию и направились прямиком к помещениям, где занимались управлением энергией. Полагаю, они попытаются использовать вулкан как устройство для распространения того же радиоактивного состава, которое мы использовали на тебе и на нём. — Так его план состоит в том, чтобы подорвать один из крупнейших в мире вулканов, только чтобы искупать восемьдесят процентов Штатов в суперсолдатском излучении? — Именно это он угрожает сделать. — Росс наконец поднялся на ноги, опираясь на босую ступню с осторожностью, и уставился непосредственно на Стива. Он обильно потел, на его бледном лице расцвёл нездоровый румянец. Теперь он весь трясся, а его кулаки спазматически сжимались. — Пирс... Он хочет видеть тебя, Стив. Вот почему он меня отпустил. Он хочет, чтобы ты с ним поговорил. Он знал, что ты придёшь, когда узнаешь. Стив невольно отступил на шаг назад. Его общение с Пирсом, с настоящим Пирсом, было минимальным. Они проходили мимо друг друга по коридору глубоко под землёй — Стив скованным, а Пирс свободным. Они лежали бок о бок на холодных лабораторных столах. Стив слышал, как тот, точно так же, как и он сам, кричал от мучительной боли. Стив видел, как умирали клоны с лицом Пирса. Однажды, когда они стояли рядом в одном из многочисленных лифтов, Пирс заговорил со Стивом и попросил прощения за то, что сделал его дядя. Но в разуме Стива его лицо слилось с лицами прочих его тюремщиков. — Почему я? — спросил он, с гордостью отметив, что тон вышел ровный. — Он тронулся умом, — пропитанным злостью голосом ответил Росс. — Кто, чёрт возьми, знает, почему он хочет того или иного? Стив закрыл глаза и покачнулся назад, зная, что Баки там и его подхватит. — Ты не обязан этого делать, — немедленно шепнул ему на ухо Баки, совершенно искренне и с праведным негодованием. — Мы можем просто уйти. Вернуться в Ваканду. Этот треклятый вулкан нас там не достанет. Росс уже откровенно не мог устоять на ногах, пошатывался взад-вперёд, а затем согнулся, и его снова вырвало. — Да что с ним не так? — резко спросил Сэм, скрестив руки на груди. — Лучевая болезнь, я в этом больше чем уверен, — любезно ответил Росс, сплёвывая на траву последний комок желчи. — Наши учёные никогда не обрабатывали излучением такой мощности человека, не подвергнутого действию сыворотки. Так что прямо сейчас у меня с равной вероятностью или отрастут гигантские мышцы, или случится сердечный приступ. А если Пирс исполнит свой план, то же самое произойдет и с остальным населением страны. Тони сделал шаг назад и, развернувшись, уже подзывал отряд радиационной защиты. Баки, оттащив Стива в сторону, пытался увести его обратно в палатку. — Не делай этого, — попросил он, когда они отошли достаточно далеко, чтобы не услышал Росс. — Не делай. Не бросай меня. Стив коснулся его лица, услышав эхо собственных слов, сказанных прошлой ночью. — Разве ты не понимаешь, что я должен? — мягко спросил он. Как он хотел, чтобы Баки понял. — Я тебя спас, — сказал Баки, а затем рванулся вперёд и прижался ртом ко рту Стива. — Я спас тебе жизнь. Не отказывайся от неё теперь. Стив почувствовал, что в горле собирается комок, и, наклонившись, вдохнул, пытаясь надышаться Баки. А хватит ли на это времени? Даже если бы они прожили тысячу лет, Стиву всё равно нужно было бы на мгновение больше. — Думаю, — сказал он, — ты, возможно, спас меня именно ради этого. — Тогда позволь мне пойти с тобой, — возразил Баки. — Должен же кто-то прикрывать тебе спину. — Ты знаешь, что мы не можем так рисковать, — сказал Стив и обхватил руками лицо Баки. — Просто дождись меня, хорошо? Я вернусь к тебе. Я тебя не оставлю. Нам ещё столько нужно сделать. Баки кивнул и снова его поцеловал. В итоге, несмотря на возражения Старка, Стив покинул штаб и зашагал ко входу на базу. При нём были старкфон в заднем кармане, маячок на поясе и пристёгнутый к лодыжке пистолет. Он отказался от АК-47 («Тони, он сказал, что хочет поговорить со мной, я должен этому верить») и от костюма радиационной защиты и пошёл один. Случилось ещё два подземных толчка, а прогнозы относительно Росса сдвигались ближе к сердечному приступу, чем к отрастанию мышц. Роудс ушёл руководить максимально возможной эвакуацией людей из зоны поражения — впрочем, выброс радиации потенциально мог достичь Лос-Анджелеса и Чикаго, так что людям оставалось не так много мест, куда можно пойти. Стив отправился в путь, примерно следуя тропинке через лес, оставленной Россом. Оказавшись вне зоны слышимости командного пункта, он заметил, какой безмолвный вокруг лес. Предчувствуя неминуемую погибель, сбежали все животные. Впрочем, по мере приближения к кратеру Стив начал замечать слабый рокот, который, казалось, эхом отражался от деревьев. Он шёл из-под земли. Вход в базу оказался точно таким, каким его описывал Росс, он прятался в скале между двумя валунами. Он был не столь зловещим, как стальные двери в Антарктиде, и дверь уже была настежь распахнута, словно приглашая войти. Стив шагнул в проём. Интерьер внутри был безликим: бежевые и белые тона, лампы дневного света — и походил на базу в Антарктиде и, вероятно, на сотни других правительственных объектов по всему миру. Столы были раскиданы в стороны, стулья перевёрнуты, а лампы разбиты о стены. Здесь рокот стал громче, он пробирал Стива до костей. Тревожный сигнал на стене беззвучно мигал красным. Радиацию можно было буквально ощутить на вкус. — Есть тут кто? — позвал Стив. — Пирс? Налетел порыв горячего воздуха, сметя бумаги со столов. Стив шагнул в коридор и увидел человека в белом халате. Он лежал на спине, а голова его была размозжена сбоку. Лицо застыло в искаженной гримасе, а светлые глаза были расширены от ужаса. Стив узнал его по залысинам и поджатым губам. Иногда во время экспериментов этот человек держал видеокамеру — то стоя в другом конце комнаты, а то наклоняясь ближе, чтобы зафиксировать каждую судорогу, с которой тело Стива сращивало самое себя обратно. Стив помнил его воодушевлённую болтовню, с которой он описывал изменения, пока Стив кричал. С пересохшим ртом он перешагнул через тело. В следующей комнате оказалась лаборатория. Она была знакома Стиву, как знакомы были его собственные ночные кошмары. У стены стоял чёрный резервуар. Также были стальной стол с кандалами и блестящие инструменты на подносе. На столе мешком валялся труп, всё ещё сжимающий в руке скальпель. Повсюду стояли микроскопы и чашки Петри, пахло спиртом, промышленным дезинфектантом, кровью и мочой. У дальней стены лежало ещё одно тело, будто его туда швырнули. Шея его была вытянута и изогнута под неправильным углом, но Стив всё же узнал по разлёту бровей человека, который в его воспоминаниях соскребал образцы только что наросшей кожи с его только что отросших мышц. Вот теперь Стива тоже затошнило. К глотке подкатила волна, и его вырвало на пол остатками вчерашнего ужина. Он поперхнулся, вытер рот рукой и выпрямился, убирая волосы со лба. — Капитан Роджерс? Стив вскинулся и потянулся к пистолету. В дверях, чуть раскинув руки, стоял Пирс. Он был обнажён до пояса, и его кожу пятнали полосы крови и чёрной грязи. Его тоже обрили, а на его руках и груди виднелись знакомые широкие полосы — следы от оков, которыми его пристёгивали к лабораторному столу. — Это всего лишь я, — сказал он, делая шаг вперёд. — Я рад, что ты пришёл. Стив сглотнул, чувствуя во рту кислый вкус. — Лейтенант Пирс. Вам нужно прекратить то, что вы делаете с вулканом. Умрёт множество людей. — Голос вышел ровным за счёт того глубоко спрятанного внутреннего резерва, который всегда сохранял спокойствие, даже когда от тревоги вибрировали все нервы. — Он тебе говорил? — спросил Пирс, не обращая внимания на его слова. Его зрачки были расширены. — Мне сказали, что ты умер там, в Антарктиде. Мне сказали, что тебя убил Старк. Я знал, что не стоит им верить. Я услышал новости прошлой ночью, буквально пару часов назад. Один из наших учёных — кажется, тот, с пирсингом? — проболтался, что они перехватили звонок, в котором говорилось, что ты выбрался, что ты спасся. — Он окинул взглядом комнату. — А затем я понял, — его голос надломился, — я понял, что должен сделать. Не только ради себя. Ради нас обоих. — Должен сделать что, Пирс? — осторожно спросил Стив. Голос у того звучал с характерной исступлённостью, которую он узнал. Он помнил, что каждый раз после того, как тело отращивало отрезанные части, каждое нервное окончание было перевозбуждено, а чувства обострены до предела, и окружающий мир казался громким, жарким и болезненным. Он помнил, как трясся с такой силой, что стучали зубы, и как казалось, что мозг вот-вот расплавится прямо внутри черепа. Пирс облизнул губы и с силой потряс головой, словно пытался её прочистить. — Все учёные мертвы. Я убил их всех за то, что они с нами сделали. А госсекретарь Росс, он… мы были для него всего лишь оружием. Неисправными боеголовками. Я думал, что послужу своей стране. Думал, что стану героем — но для него был лишь оружием. Я больше не хотел в этом участвовать. Я просто хотел… — Его оборвал очередной подземный толчок, от которого задрожал пол под ногами. Позади них что-то с бряканьем упало, но никто из них не обернулся посмотреть. Пирс вцепился в дверной косяк и, пока дрожь утихала, оглядывал комнату, будто видел её впервые. — Идём со мной, капитан. Я хочу кое-что тебе показать. У Стива не было выбора. От радиации в голове помутилось, но он все равно вышел вслед за Пирсом из лаборатории и направился дальше по коридору. Перед самой лестницей, ведущей вниз, лежало ещё одно тело. Это был ещё один Пирс, привалившийся к бежевой стене и раскинувший ноги по бежевому кафелю пола. Глаза его были закрыты, словно он спал. Остановившись возле трупа, Пирс опустил глаза. — Знаешь, им так и не удалось это исправить. Клоны живут только пять, иногда семь часов. От меня отрезали куски, проращивали, как сраную траву, а затем наблюдали, как они все умирают за стеклом, и снова отрезали от меня части. Я перестал считать. Ты знаешь, сколько раз я видел собственную смерть? А я… — Пирс остановился, перешагнул через тело и начал спускаться по лестнице. Секунду спустя Стив последовал за ним. В комнате внизу было нестерпимо жарко, как в сауне, и тут же стало нечем дышать. Здесь не было безликого кафеля — комнату вырезали из вулканической породы, и стены и пол были глянцево-чёрными. Одна из стен представляла собой громадный лист толстого стекла, за которой перекатывалась, как вода в величественной реке, ярко-оранжевая магма. Вглубь неё уходил ряд крупных металлических зондов, провода и трубки от которых вели к стоящим рядом компьютерам. Рядом с ними высился аппарат, который, кажется, был знаком Стиву по лаборатории в Антарктиде. Генератор гамма-излучения. Он гудел, подсоединённый проводами, катушками и трубками к толстому зонду, уходящему в магму. Над аппаратом склонился ещё один Пирс, регулирующий настройки. У стеклянной стены валялось тело ещё одного, также мёртвого клона. Стив остановился, не доходя нескольких ступенек, испытывая нежелание ступать в тёмную жаркую комнату. Он ощущал в воздухе радиоактивное излучение; он глухо потрескивал, напоминая о том, как Стива запихивали в тот самый чёрный резервуар, а учёные поднимали давление и температуру ещё выше. Он помнил собственные крики. — Росс сказал, что мы стали ядерными бомбами, — тихо сказал Пирс, выходя из-за его спины. Лава бросала на его лицо оранжевые отблески, придавая ему потусторонний вид. Он слабо улыбался, словно наблюдал за рождением чего-то прекрасного. — Он сделал нас ядерными бомбами. Он заставил людей нас бояться. Ты и я… Мы никогда не сможем вернуться домой. Мы ненормальные. Фрики. Но если все станут такими же, как мы, тогда мы перестанем быть фриками. Мы станем новой нормой. Росс не сможет остановить всех нас. Стив уставился на внутренности вулкана. Он подумал о Ванде, о том, как в её руках танцевали красные огоньки силы, как она смотрела на мир, который боялся и ненавидел её. Дойдёт ли она когда-нибудь до такой же точки? — Ты же знаешь, что этот план не сработает, — сказал он, пытаясь сохранять ровный тон. — Ты просто убьёшь множество невинных людей. Пирс пожал плечами. — Я всего лишь неисправное оружие. Ядерные реакторы тоже плавятся и убивают невинных людей. — Ты не оружие, лейтенант, — сказал Стив. — Неважно, что утверждает Росс. Ты человек, у тебя есть собственное сознание, и я не могу поверить, что ты хочешь смерти стольких людей. — Он подумал о Вижене, о Наташе, о Скотте и о Баки. И о себе. Все они снова и снова принимали решение защищать, а не причинять вред. Рокот стал громче, и Стив увидел, как из глубин магмы вырвалась молниеносная вспышка. — Когда я подумал, что ты умер, — тихо произнёс Пирс, — я тебе позавидовал… Но это дало мне надежду. Надежду на то, что когда-нибудь я тоже смогу умереть. Ты думаешь об этом, капитан? О том, как они резали нас, сжигали, разрушали, а мы не умирали? Когда умер ты, я подумал про себя, что выход есть. Но ты, — его голос сорвался на недоверчивый смешок, — ты жив. Ты жив, а это значит, что я до сих пор не знаю, могу ли умереть. Я каждый день наблюдал, как погибают мои клоны, а сам всё ещё здесь. А если я не могу умереть, если я застрял в этом теле, в этой жизни, какая мне разница, что умрут все эти невинные люди? Им повезёт. Клон Пирса, стоящий внизу, перестал тыкать в кнопки на аппарате и теперь глядел на них. Он выглядел, как показалось Стиву, бледным; сколько ему осталось? Он снова повернулся к Пирсу. — Ты же знаешь, что я тебе этого не позволю, — почти мягко сказал Стив. — Ты должен был это знать, когда звал меня сюда. — Разве ты не хочешь отплатить Россу? Чтобы он жил и помнил, во что превратил нас? — Пирс шагнул вперёд с практически диким от отчаяния взглядом. Он раскинул руки, желая схватить Стива и притянуть к себе. Стив покачал головой и отступил от тянущихся к нему рук. — Не он меня создал, лейтенант, — сказал он тихо, но до глубины души уверенно в своей правоте. — И я — не оружие. Пирс уставился на него, раздувая ноздри, а затем сделал рывок и столкнул Стива с лестницы вниз, в комнату. Они упали вместе и перекатились по глянцевито-чёрному полу. Пирс схватил его за горло и сжал, но Стив вскинул колени и врезал ему по животу. Пирс охнул и повалился назад, а Стив, выбросив вверх ступни, мощно ударил его в висок. Стив поднялся на ноги и потянулся к пистолету, но в этот момент на него напал клон, метя ему в голову металлическим табуретом. Стив блокировал удар предплечьем, ощутив, как от столкновения в позвоночнике отдалась дрожь, схватил за металлические ножки и, воспользовавшись инерцией от замаха, швырнул клона в стену. Клон с тошнотворным треском ударился головой о стену, упал и не поднялся. — Ну же, Пирс, — попытался Стив, когда тот обошёл его кругом. — Докажи, что Росс неправ. Ты не обязан этого делать. Мы можем уйти отсюда прямо сейчас. Нанять юристов. Есть люди, которые тебе помогут. И я тебе помогу. По лицу Пирса стекала кровь из раны на виске, нанесённой Стивом. — Слишком поздно, — прорычал он и изо всех сил замахнулся, целясь Стиву в голову, — они должны заплатить! Землю сотряс толчок такой силы, что задрожало стекло и запищали компьютеры. С потолка посыпалась пыль, а со стен повалились мелкие камушки. Стив едва удержался на ногах, а Пирс снова бросился вперёд. Когда-то в лаборатории, когда Пирса впервые обработали сывороткой и облучили, учёные тестировали их силу. В ней Стив с Пирсом более-менее совпадали. Теперь же Пирс, доведённый до безумия, действовал неуклюже, а Стива больше не пытали, как месяцы назад. От первой атаки — выпада, метящего ему в почку — Стив уклонился, используя свою новообретённую значительную силу; Пирс по инерции невольно согнулся пополам, а Стив сделал два шага назад. Это дало ему как раз достаточно времени, чтобы достать пистолет. Пирс с криком бросился на него, и Стив быстро и прицельно всадил две пули ему в череп. Секунду Пирс пошатывался, распахнув глаза, со всё ещё приоткрытым, словно от удивления, ртом, а затем беззвучно упал, широко раскинув конечности, словно брошенная марионетка. Стив пихнул его ногой. Глаза Пирса смотрели невидяще; Стив проверил его пульс — ничего. И всё же, просто на всякий случай, Стив вытащил шнурки из его ботинок и связал ему запястья и лодыжки. Закончив, он уселся на пятки и окинул взглядом лежащие вокруг тела, пытаясь дышать ровно, несмотря на стучащую в ушах кровь. Голова кружилась всё сильнее, а в животе поселилось тошнотворное ощущение. Излучение отравляло. — Надеюсь, ты обретёшь покой, которого не нашёл при жизни, — наконец сказал он, и на этом у него закончились и время, и жалость. Ещё даже не взглянув на компьютеры, он уже вытаскивал телефон, чтобы набрать Старка. — Стив? — Тони мгновенно поднял трубку. — Ты в порядке? — В порядке. Пирс мёртв. Они накачивали магму излучением при помощи какого-то ода зонда. Я не совсем понимаю, как он работает. — Он развернул объектив камеры, чтобы Тони увидел экраны. — Тебе придётся сказать мне, что делать. — Дай нам к тебе спуститься. На месте я сделаю это быстрее. Стив покачал головой. — Вся база просто затоплена радиацией. Это не самая хорошая идея. — А ты тогда как? — резко спросил Тони. — У меня сыворотка, и меня облучали несколько месяцев, — беззаботно ответил Стив, хотя и не знал, насколько правдивы его слова. — У меня гораздо больше шансов, чем у всех вас. Секунду Тони молчал, а затем неохотно согласился: — Ладно. Вот что тебе нужно сделать. Медленное управление зондом, чтобы охладить магму, оказалось кропотливым процессом. Каждые несколько минут Стиву приходилось останавливаться, чтобы снимать показатели с приборов и пересылать их Тони, а учёные из штаба в это время торопились подтвердить, что они движутся в правильном направлении. — Как там Росс? — спросил в один момент Стив, отвернувшись от камеры так, чтобы спрятать задрожавшие руки. Он пару раз глубоко вдохнул, сглотнул противный комок, подбирающийся к горлу. Осталось ещё чуть-чуть, пообещал он себе. — Мёртв, — бесцветным голосом ответил Тони, и дальше Стив долгое время ничего не говорил. «Как он умер? — думал он, чувствуя злость и слабость. — Плавилась ли его кожа, отходя от костей, кипела ли кровь в венах, как у меня в радиационной камере? Кричал ли он перед смертью, плакал ли под конец?» Лёгкие Стива горели, словно кровь, омывавшая их, была слишком горячей, а от мыслей кружилась голова. «Может, я скоро последую за ним?» Он с силой вытолкнул эту мысль из головы. Позади Старка туда-сюда ходил Баки, и иногда Стив видел, как на экране мелькали его волосы, или слышал знакомый тембр голоса из динамика. Глубоко внутри Стив изнывал от желания снова оказаться рядом с ним. Под конец он уже больше не мог скрывать тошноту и был вынужден каждые несколько секунд прерываться, чтобы его стошнило. Он надеялся, что через камеру не видно, что рвота смешана с тёмной кровью. Перед глазами мутилось, и он не мог унять дрожь в конечностях. — Почти готово? — проскрипел он, отправив данные с приборов в восьмой раз. Тони закусил губу. — Почти готово, — тихо ответил он. Казалось, он хотел велеть Стиву остановиться — но понимал, что не сможет. Стив слабо приподнял один уголок губ. — Не советовал бы я приезжать сюда в следующий отпуск, — пошутил он, хотя это прозвучало более осипло, чем ему хотелось бы. Потихоньку, словно они брали под контроль бушующий лесной пожар, вулкан успокоился и землетрясения утихли. Сейсмическая активность была ещё довольно велика, так что геологи и рейнджеры не прекращали волноваться, но непосредственная угроза миновала. Стив рухнул рядом с пультами управления. Он не мог унять дрожь. — Уходи оттуда, Кэп, — глухим голосом, словно доносящимся из длинного коридора, сказал Тони. — Мы уже отправили к тебе бригаду медиков. Стиву потребовалась секунда. Его конечности потяжелели от слабости; он так устал. Ему казалось, что он с самого пробуждения испытывал эту усталость. — Кэп! — рявкнул Тони, громче и более обеспокоенно. Стив застонал. Как будет просто, подумал он, взять и прекратить бороться, лечь здесь и позволить излучению закончить то, что началось более семидесяти лет назад. — Стив, — раздался из динамика голос Баки. — Стив! Ты меня слышишь? Нужно выбираться оттуда. Ладно? Мы идём на помощь, но тебе придётся выйти оттуда. Всё болело. Стив заскулил, чувствуя, как радиация проникает в самое нутро, а всё тело корчится от невыносимой боли. Он просунул руки под грудь, приподнялся и наконец встал. Пошатнулся, с трудом удерживаясь на ногах; весь обзор застилали чёрные тени. Что толку? Он взглянул на ступеньки. В его текущем состоянии они казались практически непреодолимыми. Его тело сопротивлялось, умирало. Так будет лучше, подумал он, чем если оно снова изменится, и в нём останется ещё меньше человеческого. Стив свернулся рядом с телом Пирса, рассматривая пол. Он понимал, что надвигается. Но когда он полностью это осознал, то изо всех сил встряхнул себя. Не в этом месте он хотел умереть. Он не хотел умирать вовсе. Снаружи был Баки, и Баки ждал его. Стив выпрямился, как мог, сглотнул подступающие рвоту и кровь, приподнялся и вполз на лестницу. Там он остановился и бросил взгляд на Пирса, который всё ещё с пустым взглядом лежал на земле. «Оставайся мёртвым, — пожелал он, — за нас обоих». Шатаясь, он поднялся по ступенькам и проковылял по коридору, избегая лаборатории и обходя мёртвые тела. Мир сжался до следующего нетвёрдого шага и следующего сорванного вдоха. Лёгкие болели, словно у него снова разыгралась астма, и сжимались в груди, словно выжатые губки. К тому времени, как он добрался до входа, он едва мог удержаться на ногах. Он выбрался через всё ещё приоткрытую дверь и сумел захлопнуть её за собой, а затем ноги отказали вконец. Он скользнул в пышную лесную растительность и упал на спину. Зелёные кроны деревьев образовывали полог, а позади них всё затуманенное поле зрения занимало бесконечное голубое небо. Его лицо обдувал лёгкий ветерок. Воздух слабо пах серой и совсем немного — вулканическим пеплом. Рокот прекратился, и Стив просто лежал, напитываясь до мозга костей солнечным теплом, прогоняющим остатки глубоко засевшего холода. Он сосредоточился на собственных вдохах. «Баки уже идёт», — напомнил он себе, медленно моргая и запрокидывая голову, чтобы затылком ощутить твёрдую землю под собой. Ему казалось, что он дышит через соломинку, лёгкие работали с огромным трудом из-за скопившейся в них жидкости. Солнечный свет размывался и ускользал, поблёскивая на всём поле зрения и напоминая ему о звёздах в небе над Антарктидой. Стив облизнул пересохшие губы и зарылся пальцами в почву и мох, на которых лежал, словно пытаясь удержаться, привязать себя к этому миру, к этому мгновению, и тут его, словно волной, накрыло очередным приступом боли. Лёгкие свело, и он закашлялся. «Баки уже идёт». Как просто было бы потеряться; дать боли и тошноте унести его в другое время, где его мир состоял из тёмного камня, жара и давления, когда учёные тыкали в него ножами и нарезали на кусочки. Он уже не там, напомнил он себе, так пристально глядя на солнце, что заслезились глаза. Баки спас его. Он не оружие. Он Стив Роджерс, и Баки уже близко. Мир потускнел. Должно быть, он закрыл глаза, потому что в следующий миг услышал голос Баки — не из воспоминаний, не из коридора, не через динамик телефона, а прямо у уха. Бережные руки легли на его лицо, затем на плечи, а после его укачивали, уложив на что-то твёрдое и уютное. Он чувствовал запахи пота, средства после бритья и вибраниума. — Стив, — сказал Баки прямо ему на ухо. — Я здесь. Я уже здесь. Можешь на меня посмотреть? Стив моргнул, и солнечный свет вдруг стал слишком ярким. Баки казался лишь тёмным силуэтом на фоне сверкающего неба. Стив вслепую протянул руку, и тёплые пальцы схватили его собственные и сжали. — Бак, — сказал он, хотя зубы его болели, хотя болели и кости, и лёгкие. — Я здесь. Держись ради меня, хорошо? — Он звучал так успокаивающе. Он огладил руками грудь и живот Стива, словно того убивала рана, которую можно было зажать. А затем земля ушла из-под Стива, и он ощутил себя невесомым. Баки его нёс. Стив снова чувствовал себя маленьким, словно сбросил десятки лет и снова стал бруклинским мальчишкой, которого как-то зимой Баки нёс из школы домой на закорках. Он собрался с силами, держа глаза открытыми, и увидел горло Баки, завитки его тёмных волос, его ресницы. Он вообразил, что может видеть Баки насквозь — кровь, бегущую по его венам, и ровное биение сердца. Это было прекрасно; ничего прекраснее Стив в жизни не видел. Он видел всего Баки, чьё тело двигалось и работало в слаженном танце, грациозное, горячее и такое человеческое. Стив выгнул шею, чтобы разглядеть его получше, потому что желал смотреть на Баки всегда, не переставая. Он видел его изящные кости, его сильные и гибкие мышцы. Видел ярко сверкающие синапсы в его мозгу, видел, как некоторые из них оставались тёмными, неподвижными и искорёженными, словно кто-то разорвал их в клочья. — Бак, — настоятельно повторил он, потому что это было важно. — Я здесь, — шепнул Баки. В его голосе Стиву послышался страх, и это его опечалило. Его слегка тряхнуло, словно Баки через что-то перепрыгнул. — Всё хорошо, — сказал ему Баки. — Не нужно разговаривать. Просто держись. Настаивая на своём, Стив вытянул руку, положил ладонь на щёку Баки, дотягиваясь пальцами до виска. «Больше не будет болеть, — сказал он разуму Баки. — Теперь всё хорошо. Теперь мы в порядке. Тебе больше не нужно их бояться». Воздух вокруг Баки вспыхнул, как солнечное пятно, и всё его благословенное существо воссияло множеством галактик. Это было прекрасно. Когда свет померк, на Стива обрушилась усталость, и он снова уронил руку на живот. Перед глазами всё плыло. Так много деревьев. Стив отвлекался на листья, пронизанные зелёными прожилками, поглощающие воду и солнечный свет и насыщающие мир кислородом. Они мягко колебались на ветру. — Стив? — резко спросил Баки, но Стив не мог ответить. Деревья были такими живыми. Баки сжал его крепче. Прошли секунды или, может быть, минуты, а затем его уложили на что-то плотное и мягкое, под головой очутилась подушка, а тело накрыли прохладной простынёй. Стив моргнул, открыв глаза, и Баки оказался рядом; он наклонился близко, словно боялся, что Стив его потеряет, если он отодвинется слишком далеко. Он сунул руку под простыню и переплёл их пальцы — крепко, как узел. Он попытался улыбнуться, но Стив видел, что его крепким, могучим мышцам это было не под силу. Казалось, мир тянулся вокруг Стива. Свободное пространство вокруг предметов расширялось, воздух густел, превращаясь в сироп, тянущийся до самого неба, где за синевой прятались звёзды. Он помнил звёзды в Антарктиде, бессчётные и яркие — никогда прежде Стив так близко не глядел в бесконечность. Но в Баки он видел мельчайшие филигранные детали, микроскопические и изящные. Он вдыхал и думал о том, как его кровеносные сосуды расширяются и сокращаются в том же ритме, что и у Баки. — Сейчас медики будут тебя эвакуировать, хорошо? — сказал Баки. — Тебя отвезут на базу Мстителей на север. Доктора, которых вызвал Тони, уже ждут там. Просто продолжай дышать, хорошо? Когда Баки попытался отстраниться, Стив крепко, изо всех сил вцепился в его руку и потянул за собой, даже несмотря на то, что яркие детали мира вокруг начали терять блеск. Солнечный свет начал меркнуть, и перед глазами осталось только лицо Баки, нахмуренное от беспокойства. — Не Росс, — выдохнул он, — меня создал. Баки нахмурился и погладил его по волосам, и это было так приятно. — Да, — согласился Баки, — не он. — И не Эрскин меня создал, — продолжил Стив, хрипя из-за сорванного горла. — А тебя создал не Зола. И не ГИДРА. Мы не оружие. Мы создали друг друга. — Он судорожно моргнул, пытаясь впиться взглядом в глаза Баки и дать ему понять. Если он не мог поделиться ничем иным, то пусть будут хотя бы эти слова. Глаза у Баки были такими глубокими, а зрачки расширялись и сокращались, фокусируясь. Это завораживало. Баки склонился и коснулся лба Стива губами, прохладными и мягкими, словно благословляя. — Я люблю тебя, Стив, — сказал он. — С тобой всё будет в порядке. Стив растянул губы в одной из редких своих улыбок. Теперь он видел звёзды, окружающие голову Баки, словно корона. — Люблю тебя, — шепнул Стив в ответ, уже смеживая веки и погружаясь в темноту, и не стал протестовать, когда носилки с ним понесли прочь. Он исцелялся. Он это чувствовал.