Мосты

***              Когда Скалли проснулась по звонку будильника на телефоне, то обнаружила, что спала на животе с повернутой набок головой, и теперь ее шея едва поворачивалась. К этому дискомфорту добавились болезненные ощущения, вызванные аварией, но давшие о себе знать только к утру, как и легкий налет стыда из-за вечерних откровений. После осторожных растяжек и горячего душа она восстановила подвижность шеи, хотя мышцы по-прежнему болели. И не только они.              Она выпила целую бутылку воды перед выходом из номера, чтобы убедиться, что в ее организме достаточно жидкости перед началом нового дня. На парковке она забрала у Малдера ключи от машины, умолчав о том, что после аварии контролирующая все и вся сторона ее натуры заявила о себе, отчего ей необходимо было сесть за руль.              – Найди адрес СТО Монро и введи его в навигатор, – сказала она, усаживаясь на место водителя. Малдер повел себя вполне уступчиво – должно быть, он хорошо выспался.              День был чуть прохладнее двух предыдущих, по крайней мере, в этот ранний час, и по бескрайнему небу плыли редкие облачка, намекая на вероятность дождя. Малдер удивил Скалли тем, что заметил некоторую напряженность ее движений, когда она огляделась по сторонам, прежде чем вырулила с парковки.              – Шея болит после столкновения? – спросил он.              – Да, немного. Она не хотела двигаться после пробуждения. А как насчет тебя, ты в порядке?              Он немного потер затылок, словно проверяя подвижность мышц.              – Немного побаливает. И плечо, из-за ремня безопасности.              – Точно все нормально? Может, стоит съездить в больницу?              Он покачал головой.              – Не, я в порядке.              – Знаешь, я кое-что поняла прошлой ночью, Малдер.              – Хм-м? – Он смотрел в телефон, ища адрес СТО, и доставал очки из кармана пиджака.              – У нашей первой машины были подушки безопасности, верно? Они не сработали.              Малдер поднял взгляд.              – Черт, ты права. Я был так занят попытками понять, что случилось, что даже не… Может, их тоже повредили? А сработали ли подушки безопасности в машине мистера Гарсиа?              Скалли прищурилась, смотря в ветровое стекло, и принялась вспоминать детали отчета о вскрытии, который она прочитала по приезде в Эль-Пасо.              – Вообще-то, да. У него есть повреждения, вызванные соприкосновением с подушками безопасности.              – Хм. Может, нам просто попалась дерьмовая машина. Возможно, наше столкновение было недостаточно сильным.              Ее шея могла бы оспорить подобное утверждение, как и тупая головная боль, начинавшаяся из-за продолжительного напряжения мышц, но Скалли читала о подушках безопасности, у которых был завышенный порог срабатывания. Позже ей надо будет взглянуть на отчеты о безопасности для их типа и модели машины.              Автомастерская Эда Монро находилась недалеко от их отеля. Здание было последним сооружением на главной улице Вердада перед тем, как пустыня вновь вступала во владение землей между городком и Лас-Крусесом.              «Парковка» представляла собой каменистый и покрытый пылью участок земли рядом с глинобитным зданием, заставленный старыми седанами и пикапами. Соседнее здание стояло заброшенным. Знак перед мастерской с несколькими пропавшими буквами рекламировал государственный техосмотр и смену масла за двадцать долларов.              Скалли выбралась из машины, достала из кармана пиджака заколку и быстро собрала волосы в узел на затылке, чтобы не оказаться ослепленной собственными рыжими локонами из-за все усиливающегося утреннего ветра. Зрение было важнее модных тенденций: Скалли выучила этот урок под натиском ветра и пчел.              Приблизившись, Малдер и Скалли увидели, что двери боксов СТО открыты и изможденный на вид мужчина в деловом костюме быстро что-то говорил мальчишке не старше шестнадцати лет в спецовке механика. На парнишку явно не производила впечатления торопливость мужчины.              – Я дам папе знать, мистер Акинс, – вытирая руки о рабочую тряпку, говорил парень, когда они оказались в поле слышимости. – Но у нас тут есть пара машин, которые надо осмотреть до вашей. Я уверен, что это займет целый день. У нас сейчас нет свободных рук, а я вернусь только после школы.              Мужчина покачал головой, словно полученная информация укрепила его заключение о том, что это место было гораздо ниже его ожиданий.              – Ладно. Просто… позвони мне, как только поймешь, сколько это займет.              – Непременно, сэр.              – У вас же есть мой номер, верно? – продолжил мужчина, уперев руку в пояс брюк и всем своим видом выражая волнение.              – Да, есть. Мы дадим вам знать, мистер Акинс.              Мужчина отрывисто кивнул; на какой-то миг показалось, что он хотел добавить что-то еще, но потом развернулся и поспешно зашагал прочь, на ходу доставая телефон – вероятно, чтобы вызвать такси.              После быстрого ухода незнакомца наступило молчание, и Малдер со Скалли чуть помедлили, чтобы соблюсти подобающий этикет при прощании клиента и исполнителя. В следующую секунду парнишка в спецовке повернулся к ним. Он был почти такого же роста, как Малдер, худощавый, но мускулистый благодаря физической работе. У Скалли на миг возникла мысль, а не походил ли Уильям на этого мальчика? Под воротником его спецовки виднелись края рубашки поло – вероятно, под ней он носил школьную одежду. На его бейдже было написано «Нейт».              – Чем могу помочь? – спросил Нейт.              Малдер шагнул вперед, и Скалли последовала за ним.              – Доброе утро. Я агент Малдер из ФБР, а это моя напарница агент Скалли. Мы бы хотели поговорить с Эдом Монро. Мистер Монро сейчас здесь? – спросил он, доставая свое удостоверение.              Парнишка нахмурился, отступил на полшага назад и принял настороженную позу.              – Что-то случилось? – спросил он. – Он что-то сделал?              Скалли принялась внимательно изучать язык тела мальчика, позволив Малдеру задавать вопросы.              – Нет, ничего такого, – заверил его Малдер самым обыденным тоном, чтобы успокоить парня. – Мы просто считаем, что мистер Монро может обладать полезной информацией по делу, которое мы расследуем.              Парень присмотрелся к ним, переводя взгляд с одного агента на другого, а потом молча кивнул, кинул испачканную тряпку в ближайшую мусорку и исчез в тени боксов.              Малдер и Скалли переглянулись, молча обсудив свои дальнейшие действия, и сделали несколько шагов следом за парнишкой. На пороге они наткнулись на мужчину лет пятидесяти с песочного цвета волосами, среднего роста, коренастого, с глубоко въевшимся загаром, свидетельствующем о том, что он много времени проводил на воздухе, и кажущимся перманентным хмурым выражением на лице. На нем были надеты джинсы и рабочая рубашка с закатанными рукавами.              – Вы хотели поговорить со мной? – спросил мужчина, широко расставив ноги и уперев руки в бедра, явно раздраженный вторжением.              Скалли ступила вперед, беря на себя инициативу в разговоре до того, как Малдер успел открыть рот, и предъявила свое удостоверение.              – Мистер Монро?              Мужчина отрывисто кивнул и, прищурившись, принялся разглядывать Скалли. Судя по его взгляду, ее внешность интересовала его больше, чем удостоверение личности. Она постаралась это проигнорировать, сосредоточившись на деле.              – Я агент Скалли из ФБР, а это агент Малдер. Нам сказали, что вы, возможно, обладаете информацией, которая может оказаться полезной для нашего расследования. Не возражаете, если мы зададим вам несколько вопросов?              Выражение его лица без слов говорило о том, что он возражает, но вслух он сказал лишь:       – Что за вопросы?              – Вы знакомы с Джозефом Гарсиа?              Монро пожал плечами.              – Я его встречал. Думаю, он пару раз привозил сюда свою машину. Но лично я с ним не был знаком.              Малдер кивнул.              – Вы в последнее время не ремонтировали машину мистера Гарсиа?              Коренастый мужчина перевел внимание на Малдера; при этом ему пришлось поднять взгляд из-за разницы в росте в несколько сантиметров.              – Нет, я уже давно не занимался его машиной, – ответил Монро с нескрываемым возмущением в голосе. – Думаете, я имею какое-то отношение к аварии?              – С чего бы у нас закрались подобные мысли? – сказал Малдер, слегка тряхнув головой.              – Ну, не знаю, а зачем вы вообще сюда приехали? Я никак не связан с Гарсиа.              – Вы в курсе злополучных событий, от которых в последнее время страдает их семья? – спросила Скалли.              Вопрос оказался для Монро неудобным: он опустил взгляд на землю под его пыльными кроссовками и переступил с ноги на ногу.              – Неудачи здесь случаются сплошь и рядом, – почти что про себя пробормотал он.              – И почему, по-вашему? – отработанным нейтральным тоном поинтересовался Малдер.              Монро сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Склонив голову набок, он, казалось, взглянул на Малдера и Скалли по-новому и, осторожно подбирая слова, ответил:       – Они рассказали вам, что, по их мнению, произошло?              – Мы слышали несколько теорий, но хотели бы услышать вашу, – сообщила Скалли.              Монро повернулся и уставился на нее. Она выжидающе приподняла брови, и когда ей уже показалось, что он вот-вот заговорит, зазвонил рабочий телефон.              – Извините, – сказал Монро и отошел на несколько шагов в сторону телефона, закрепленного на металлической опорной колонне бокса. – Автомастерская Монро.              Малдер шагнул к Скалли, и вместе они прошли в противоположном от Монро направлении. Позволив глазам привыкнуть к царившему там сумраку, они принялись рассматривать внутреннее убранство мастерской: стол у боковой стены был завален грудой инструментов, расходными материалами, счетами, ручками вперемешку с старомодным калькулятором, запачканными машинным маслом отвертками и шиномерами. Над столом вдоль стены протянулась доска объявлений, практически полностью занятая прикрепленными к ней бумагами и фотографиями: странный коллаж из семейных снимков, вероятно, семей работников мастерской, перемежающихся изображениями спортивных машин, и огромный календарь, покрытый фотографиями полуголых женщин, позирующих рядом с шикарными тачками.              Скалли постаралась отнестись к этому без предубеждения. Когда-то у Малдера был подобный календарь в их подвальном офисе. И его вряд ли можно было счесть неисправимым.              Телефонный разговор позади них казался довольно безобидным – что-то насчет заказа детали для пикапа и доставки машины на осмотр на следующей неделе. Малдер указал на снимок посреди доски объявлений, и Скалли наклонилась вперед, чтобы получше приглядеться. На фотографии была изображена семья перед знаком зоопарка. Отцом семейства был Эд Монро, и справа от него стоял Нейт – парень, которого они встретили чуть раньше. Судя по его виду, Нейт был года на три младшего своего нынешнего возраста. С другой стороны от мальчика стояла девочка лет шести, которую обнимала привлекательная женщина с длинными темными волосами. Все четверо искренне улыбались в камеру, но фотографии могли быть обманчивыми: Скалли знала об этом из личного опыта.              Эд Монро многозначительно прочистил горло.              – Я могу вам еще чем-то помочь?              Малдер и Скалли развернулись и вышли обратно на свет.              – Вы собирались рассказать нам свою теорию о вспышках неудач в округе, – напомнил Малдер.              Но относительная разговорчивость Монро, похоже, сошла на нет. Он пожал плечами, по-прежнему держа руки на бедрах в защитном жесте.              – Пустыня так действует на людей, – пренебрежительно заметил он и вновь наградил Скалли оценивающим взглядом, явно переключившись с темы обсуждения на ее внешность. – Что-нибудь еще?               По изменению в его взгляде и слегка углубившемуся дыханию Скалли поняла, что Малдер размышлял над другим подходом. В конце концов он решил пойти напрямик:       – Одна птичка напела нам о том, что вас стоит спросить об «огнях». Вам это о чем-нибудь говорит?              Монро перевел взгляд на Малдера и прищурился.              – Кто вам это сказал?              Малдер слегка пожал плечами и терпеливо стал ждать ответа.              – Вы говорите об огнях на поляне Миллера, – скорее утвердительно, нежели вопросительно сказал Монро.              – В стороне от второстепенной дороги? – Малдер махнул рукой куда-то вправо, и мужчина кивнул. – Вы сами их видели? – уточнил Малдер.              Монро поколебался, но потом снова уступил.              – Да. Мы с моим пацаном отправились туда, чтобы их увидеть. И мы их видели. Как и десять лет назад.              Скалли подавила недовольство, вызванное тем, что Малдер воспринял эту информацию как должное, явно будучи куда лучше нее осведомленным об истории этих явлений.              – Я слышал, что огни могут быть связаны с тем, что происходит со здешними жителями. Вы согласны с данной теорией?              Монро склонил голову набок и через открытые двери мастерской посмотрел на шоссе.              – Похоже, они и вправду появляются вместе.              – Они? – уточнила Скалли. – Огни и?..              – Вы знаете, о чем я, верно? Гарсиа должны были вам рассказать. О том, как они приходят к вашему дому, и…              – Полагаю, у вас нельзя взять машину напрокат? – Все трое обернулись и увидели, что Акинс, нетерпеливый клиент, вернулся и теперь стоял у входа в ремонтные боксы, вспотевший и злой на весь мир.              Монро направился к нему, тогда как агенты чуть поотстали.              – Я пробовал заказать такси в Uber и Lyft, но они не посылают сюда машины. А у некоторых из нас есть ведь свои дела, которыми им надо заниматься, – продолжал распаляться разгневанный мужчина.              – Куда вам нужно? – проявляя достаточное дружелюбие перед лицом направленного не по адресу гнева, спросил Монро.              – У меня этим утром назначена встреча в конференц-центре Лас-Крусеса. И теперь у меня меньше двадцати минут на подготовку… – говоря все это, Акинс поднял руку, чтобы посмотреть на свои смарт-часы. Попытка управиться одновременно с портфелем, пиджаком и кипой бумаг привела к тому, что телефон выпал из его руки. Акинс выругался себе под нос.              Скалли шагнула вперед и сразу же ощутила на коже жар утреннего солнца, стоило ей выйти из тени и присесть на корточки, чтобы подобрать упавший предмет. Она как раз подняла его и прижала к бедру, когда услышала у себя над головой резкий голос Монро.              – Вы из ФБР? – В его словах сквозило одновременно потрясение и подозрение, словно это утверждение вдруг стало казаться ему очень сомнительным.              Скалли быстро подняла на него взгляд, вздрогнув от неожиданности. Плавно выпрямившись, она передала упавший телефон его нетерпеливому владельцу и обратилась к Монро:       – Да, сэр. Мы показывали вам свои удостоверения. Мы с агентом Малдером федеральные агенты из Вашингтона. В чем проблема?              Монро сверлил Скалли взглядом, в котором, однако, больше не было ни следа похотливости – только подозрение и, может, даже страх или по крайней мере настороженность.              Скалли чувствовала, что напарник наблюдает за малейшими нюансами их взаимодействия, готовый оказать поддержку, – физическую или моральную – если потребуется. Как всегда, она оценила то, что он позволял ей справляться с ситуацией собственными силами как можно дольше.              Это столкновение настолько заворожило Акинса, что он наконец заткнулся.              Монро резко тряхнул головой.              – Никаких проблем. – Он развернулся к замолчавшему клиенту. – Я попрошу одного из своих парней подбросить вас до города. Дайте мне минутку, – и добавил, обращаясь к Малдеру: – Мы закончили, – после чего направился к офису у дальней стены ремонтных боксов.              – Спасибо, что уделили нам время, – пробормотала Скалли себе под нос, и Малдер издал ироничный смешок.              Акинс по-прежнему завороженно смотрел на агентов; Малдер и Скалли переглянулись и направились обратно к своей машине.              – Что ж, это было… странно, – тихо заметил Малдер, пока они шли по гравийной «парковке».              – Не то слово. Есть идеи, с чего вдруг он так резко переменил к нам отношение?              Малдер покачал головой.              – Без понятия. Он посмотрел вниз на тебя, когда ты поднимала телефон того парня, и… не знаю, что он увидел. Было ли что-нибудь на экране телефона, когда ты его подняла?              – Нет, он был затемнен.              Малдер закусил губу и снова покачал головой. Скалли уже подумала, что он собирается что-то сказать, но тут на парковку заехала еще одна машина и остановилась рядом с их. Из пыльного седана, который когда-то, вероятно, был ярко-голубого цвета, вышла женщина. Она была среднего возраста, – примерно сорока с небольшим – с темными волосами, заплетенными в небрежную косу, и большой хозяйственной сумкой через плечо. Незнакомка оставила водительскую дверь открытой и посмотрела поверх крыши машины, словно не намеревалась оставаться надолго. Вскоре парнишка, Нейт, выбежал из-за стеклянной двери рядом с боксами для машин, теперь одетый в брюки цвета хаки и рубашку поло с рюкзаком за плечом. Он направился к машине женщины, мельком посмотрев в сторону Малдера и Скалли; женщина проследила за его взглядом.              Малдер подошел к ней ближе.              – Извините, вы миссис Монро? – спросил он.              Женщина развернулась к ним лицом. Когда она сдвинула очки на макушку, ее стало легко узнать по фото.              – Простите, а вы кто? – осторожно уточнила она.              Малдер показал ей удостоверение.              – Извините, мэм, я агент Малдер из ФБР, а это моя напарница агент Скалли. Можем мы задать вам пару вопросов? Мы вас надолго не задержим.              Женщина бросила опасливый взгляд в сторону мастерской и осмотрела здание, вероятно, проверяя, следит ли ее муж за их беседой.              – Мне надо отвезти сына в школу… – не слишком убедительно ответила она, когда Нейт подошел к машине и закинул на заднее сиденье рюкзак. Он молча наблюдал за разговором матери с агентами.              – Это быстро, миссис Монро, – заверил ее Малдер. – Вы знаете семью Гарсиа? Джозефа и Донну?              Миссис Монро переглянулась с сыном.              – Поверхностно. Я состояла в школьном комитете вместе с Донной. И я знаю Мариэлу. – Женщина явно что-то скрывала, но они позволили ей пока что сохранить ее секреты.              Прежде чем Малдер или Скалли могли задать следующий вопрос, миссис Монро шагнула ближе и приглушенным голосом произнесла:       – Они… остальные в порядке? Мариэла и ее мать? Что-нибудь еще случилось?              – Насколько мы знаем, ничего, – отозвалась Скалли тихим и доброжелательным тоном, надеясь подтолкнуть женщину к продолжению разговора. Миссис Монро казалась искренне обеспокоенной, хотя и непонятно было, за себя или за Гарсиа. – А что, по-вашему, могло случиться? – уточнила Скалли.              – Они… они рассказали вам? Вы знаете, что они видели? – спросила женщина, впившись в них испытывающим взглядом.              – Мам, поехали, я опоздаю, – вдруг резко бросил Нейт с другой стороны машины.              Миссис Монро проигнорировала сына, продолжая:       – Они впустили детей – вот что случилось. Нельзя впускать их. – Ее грудь начала вздыматься и опускаться из-за участившегося дыхания.              – Мам! Нам надо ехать – сейчас же.              Женщина заглянула в глаза Скалли с нервирующей прямотой.              – Не впускайте их, – молящим шепотом добавила она. – Они нашлют на вас болезнь. Они делают людей… хуже… чем они есть. Темнота.              И прежде чем ее сын мог снова укорить ее, женщина развернулась и села на водительское место. Скалли заметила, что она быстро задвигала рукой, осеняя себя крестным знамением.              – Погодите, миссис Монро, не могли бы мы просто… – попробовал было Малдер, но захлопнувшаяся дверца сделала продолжение его речи бессмысленной. Нейт тоже забрался в машину, напоследок окинув агента быстрым взглядом.              Малдер и Скалли отошли в сторону, чтобы дать ей возможность беспрепятственно выехать с парковки на дорогу.              – Ты хоть что-нибудь понимаешь в этом городе? – спросил Малдер, когда они смотрели на облако пыли, поднятое в воздух отъехавшей машиной.              – Нет.        ***               По прибытии к офису шерифа Малдер и Скалли по обоюдному согласию задержались у капота машины, сравнивая свои впечатления от всего недавно произошедшего. Скалли облокотилась на крыло, скрестив ноги в лодыжках. Ветер поигрывал со свободными прядями волос вокруг ее шеи, и Малдер ощутил сильнейшее желание прикоснуться к ним самому – он знал, каковы они на ощупь так же хорошо, как знал ощущение собственной кожи.              – Малдер… что мы на самом деле тут расследуем? Кажется, здесь много чего происходит, словно нас ведут в десяток разных направлений. Связаны ли они между собой? Мы расследуем несколько дел? Просто мне кажется, что мы не видим цельную картину.              Малдер кивнул, осторожно упираясь рукой в нагретую на солнце крышу. Говоря, он наклонился чуть ближе к Скалли и ощутил ее пьянящий запах. Когда она находилась рядом,ему казалось, что он был самим собой.              – Согласен. Мы все еще собираем информацию, пытаясь понять, что происходит.              Скалли прищурилась и вздохнула.              – У меня такое ощущение, что мне понадобится все схематизировать.              – Я, вероятно, смог бы раздобыть где-нибудь поблизости доску для записей. Можно отправиться в ближайший «Уол-март», а потом закрепить ее на стене в мотеле и начать рисовать картинки.              Она слегка улыбнулась и тяжело выдохнула. Он видел, как усиленно крутятся шестеренки в ее мозгу.              – Кем, по-твоему, являются эти Черноглазые дети, Малдер? Судя по тому, как местные реагируют на них, они, скорее, имеют демоническое, чем инопланетное происхождение.              Малдер пожал плечами.              – Фольклор предлагает различные теории на сей счет – от инопланетян до путешественников из будущего, демонов в человеческом обличье или детей, рожденных от совокупления с дьяволом, когда он наведывается по ночам к молодым женщинам. Злые отпрыски подобных союзов, как говорят, отвергаются чистым злом из ада и в то же время подвергаются оскорблениям боящихся их людей, а потому вынуждены жить в тени на окраине человеческого мира и считаются порождениями тьмы и злой энергии.              Какой-то затянувшийся миг Скалли смотрела на него своими кажущимися до нелепого бледными и бездонными в солнечном свете голубыми глазами, после чего сделала медленный вдох через нос.              – Я намерена немедленно развенчать последнюю теорию.              Малдер чуть изогнул уголок рта в улыбке.              – Я думал, ты веришь в дьявола, Скалли.              – Я не верю в то, что он носит толстовку.              – Люцифер-младший? В переходном возрасте?              Скалли вздохнула.              – Думаешь, дьявол оплодотворяет женщин южного Нью-Мексико?              Малдер покачал головой и переместился так, чтобы упереть руку в бедро и сильнее облокотиться на машину. Когда Скалли сложила руки на груди, Малдер напомнил себе, что этот защитный жест предназначался для его безумных теорий, а не для него самого.              – Так ли уж это отличается от теорий о похищениях пришельцами? Оплодотворение гибридами пришельцев и людей?              – Малдер, ты же на самом деле не веришь в то, что это дети дьявола.              – Нет, не верю, как не верю и в то, что нам надо отбросить фольклорное объяснение реального феномена, который еще предстоит понять.              Скалли закрыла глаза и склонила голову в молчаливом согласии.              – Не знаю, – продолжила она. – Хотелось бы мне, чтобы нам сейчас было от чего оттолкнуться для продолжения расследования – чего-то чуть более весомого и чуть менее теоретического.              – Согласен.              И тут, словно по заказу, зазвонил телефон Скалли. Она выудила его из кармана и, бросив быстрый взгляд на напарника, сообщила:       – Это из морга. – Она провела пальцем по экрану, принимая звонок. – Алло?.. Да, это я… доктор Йохансон. – Она вновь посмотрела на Малдера, называя имя звонившего. – Вы сделали… да, понимаю. Можете назвать какую-нибудь причину возникновения подобного уровня?.. Ладно… Да, мы как раз собираемся поговорить с шерифом Астером. Я ценю то, что вы это проверили… Спасибо.              Скалли закончила разговор и, по-прежнему держа телефон в руке, встретилась взглядом с Малдером.              Он вопросительно приподнял брови.              – Коронер проверил тело мистера Гарсиа на предмет радиации.              – И?              – И показатель радиации не был запредельным, но ее величина явно свидетельствует об облучении, которое нельзя объяснить при нормальных обстоятельствах. Точно не для школьного учителя.              – Йохансон не знает, что могло его вызвать?              Она покачала головой.              – Ожог на руке мистера Гарсиа выдавал самый высокий уровень радиации, но ее следы имеются по всему телу. Йохансон попросил, чтобы мы попросили шерифа Астера проверить одежду мистера Гарсиа, которая была на нем во время аварии. Она хранится в участке в качестве вещдока.              – Хорошо.              – Малдер, а где одежда, которую ты носил вчера?              Малдер переступил с ноги на ногу и закусил щеку.              – Большая часть сейчас на мне.              В ответ Скалли скривила рот, хотя он не мог с точностью сказать, было ли это свидетельством насмешки или неодобрения.              – Думаю, нам надо проверить нашу одежду на предмет радиации – просто на случай, если на месте аварии есть что-то радиоактивное. Может, этот источник энергии каким-то образом влияет на функционирование машины.              Малдер кивнул.              – Звучит неплохо.        ***              Написание отчета в участке шерифа оказалось не таким долгим, как боялась Скалли. Им удалось узнать название СТО, осматривающей машину Джозефа Гарсиа, – той же, что сейчас изучала их собственную. Оказалось, эта СТО в Эль-Пасо обычно сотрудничала с полицией. В общем, Эд Монро говорил правду о том, что не занимался ремонтом машины мистера Гарсиа в последнее время.              Скалли проверила одежду Малдера запасным счетчиком Гейгера, предоставленным им Астером. Прибор не показал высокого уровня радиации, но и назвать ее чистой тоже было нельзя. В результате Малдер съездил обратно в мотель, чтобы переодеться и упаковать ношеную одежду как улику. Скалли воспользовалась случаем, чтобы проверить и свою одежду, которая была на ней во время аварии, и обнаружила, что она тоже слегка «фонит». Они отвезли эти предметы своего гардероба обратно в участок для хранения, и Астер пообещал взять вещи Джозефа Гарсиа из комнаты для вещдоков для проверки. Наконец они покончили с этим и могли проверить место появления огней.              Когда Малдер выруливал обратно на шоссе, Скалли воспользовалась возможностью восполнить запас жидкости в организме. Облаков становилось все больше, и время от времени они скрывали солнце, но температура все равно продолжала повышаться. Стоило Скалли потянуться за бутылкой воды, как Малдер, не отрывая взгляда от дороги, постучал по тыльной стороне ее ладони чем-то холодным. Она увидела еще одну бутылку своего любимого лимонада, зажатую в его длинных пальцах.              Она взяла бутылку, и он вновь положил руку на руль, по-прежнему глядя вперед. Скалли посмотрела на его профиль, недоверчиво улыбаясь.              – Малдер, где ты на этот раз его взял?              Он пожал плечами.              – В автомате с напитками в участке. Купил, когда ходил отлить.              Это был незначительный жест, на котором было бы глупо заострять внимание. Будучи напарниками, они постоянно делали нечто подобное: старались убедиться, что другой ел и пил достаточно во время их безумных марафонских расследований, изучали привычки друг друга и вырабатывали свои собственные ритуалы выживания. Но что-то насчет лимонада в этой поездке ощущалось как относящееся не столько к выживанию, сколько к попытке вызвать у нее улыбку. И Скалли не могла игнорировать восхитительное тепло, разливавшееся по ее телу всякий раз, когда он преподносил ей очередную бутылку лимонада.              – Спасибо, – тихо поблагодарила она.              Малдер отрывисто кивнул, но Скалли заметила едва различимую удовлетворенную ухмылку, возникшую на его губах.              Она открутила крышку и сделала долгий глоток сладкой жидкости. Когда-нибудь ей придется как следует позаниматься фитнесом, чтобы сжечь все эти калории.              Малдер перевел взгляд с распечатанной бог знает откуда из интернета карты (он утверждал, что новые спутниковые карты содержат слишком много дезинформации, чтобы оказаться действительно полезными) на раскинувшуюся впереди дорогу и ткнул пальцем в карту.              – Скалли, если поляна вон там справа, не значит ли это, что на второстепенной дороге с другой стороны поля мы и попали в аварию?              Скалли подобрала карту и с минуту изучала ее, сравнивая не вполне пропорциональный набросок с окрестностями.              – Да, думаю, ты прав. Ты не… я имею в виду, ты же не хочешь сказать…              Малдер перевел на нее взгляд и повел бровями.              – Неисправности или полное отключение оборудования во время контактов с НЛО? Машины, мистическим образом глохнущие перед возникновением пришельцев или похищениями и чудесным образом вновь оживающие после того, как летающая тарелка улетит? Потеря времени? Неработающие батарейки в камере в присутствии странных огней? Радиопомехи? Следы радиации на кукурузных полях, часто принимаемых за места посадки НЛО? – Он покачал головой и снова повернулся к лобовому стеклу. – Даже не думал, – добавил он с совершенно бесстрастным выражением лица, при этом слегка ухмыляясь.              Скалли наблюдала за ним со смесью веселья, нежности и какой-то странной формы ностальгии, определявшей их жизни. В этом был весь Малдер: ведущий машину по пустыне или, может, под проливным дождем на северо-западе с банкой оранжевого распылителя и неизбывным энтузиазмом двенадцатилетнего мальчишки, получившего новую книжку комиксов. И в этот момент Скалли показалось, что все сбивающее с толку, запутываюшее и омрачающее их отношения все эти смутные и изменчивые последние годы просто унесло пустынным ветром, и они были просто Малдером и Скалли, едущими по стране в поисках пришельцев, вампиров и доказательств сокрытия властями экстрасенсорных экспериментов. Малдер светился, как ребенок в рождественское утро, при любом предположении о наличии чего-то необъяснимого, а Скалли доброжелательно указывала на слабые места в его теориях, пока они ели фаст-фуд, пили лимонад и пробирались через утопающие в грязи леса, и она чувствовала себя так, словно нашла свое место в этом мире, где может быть самой собой.              Вот таким она предпочитала видеть своего Малдера.              – Что? – спросил он, заметив выражение ее лица, когда забирал карту обратно из ее ослабевших пальцев, чтобы сверить свое местоположение с навигатором (очевидно, ненадежным) машины.              Скалли не вполне удалось подавить нежную улыбку.              – Ничего, – мягко ответила она. – Мне просто нравится видеть тебя таким.              Малдер недоумевающе нахмурил лоб, однако ее улыбка оказалась заразительной, и на какой-то миг он стал тем блестящим, раздражающим и по-мальчишески очаровывающим Фоксом Малдером, в которого она влюбилась где-то в веренице номеров дешевых мотелей, бесконечных арендованных машин и развеивающего туман в ее разуме голоса в ее больничной палате так много лет назад. Задолго до того, как она призналась самой себе в наличии этого чувства.              – Пойдем, проверим твое популярное место.              Малдер охотно последовал за ней.              Отчего следующий момент стал намного болезненнее.              Флэшбек по силе был равен действию наркотика, введенного прямиком в вену. В одну секунду ей было так уютно, как не было уже многие годы, в машине рядом с Малдером под бескрайним пустынным небом, а в следующую ее подсознание ответило на ее пассивное умиротворение жестоким и ошеломляющим напоминанием о том, как она оказалась в таком положении, в котором пребывала сейчас.              Скалли выруливает на обочину пыльной дороги и заглушает двигатель. Она долго сидит в тишине, просто вслушиваясь в шелест окружающих ее деревьев на ветру. День клонится к закату, лишившись почти всех красок. Скалли уже было направилась в свою квартиру в городе, которой пользовалась при 36-часовых сменах, но пообещала Малдеру, что приедет домой. Она измотана и потому должна хотеть оказаться дома, но правда в том, что при одной мысли об этом месте у нее внутри все переворачивается. Она каждый раз молится, что когда переступит через порог, он поприветствует ее улыбкой, исполненный энтузиазмом из-за какого-то нового проекта. Довольно редко такое случается, и она позволяет себе надеяться, что это станет поворотной точкой – признаком перемен, что выведут их обратно на свет. Но это никогда не длится долго. В этот раз она работала столько часов подряд, что не может вспомнить, когда ее смена официально началась или закончилась, так что у нее нет сил на то, чтобы пытаться еще и вытащить Малдера из его офиса, его раковины, его тьмы.              Долгое время она просто дышит в тишине, а потом заводит машину и продолжает путь.              Она не выкрикивает «привет», когда заходит в дом. Она снимает пальто и проходит в зашторенную комнату, которую он называет своим офисом. Он бросает беглый взгляд через плечо и говорит лишь: «Привет. Я скоро подойду».              Она кивает, и это ее единственный ответ. Он продолжает изучать бумаги, разложенные перед ним на столе. Она проходит на кухню и пытается приготовить что-нибудь на ужин. Ей трудно вспомнить, когда в последний раз она ела настоящую еду за столом со столовыми приборами. Впрочем, готовить особо и не из чего: он не ездил за продуктами, хотя она оставила на столе список.              Она приготавливает что-то на скорую руку и зовет его ужинать, но он так и не появляется.              Она даже не знает, что вывело его из равновесия на этот раз: какая оканчивающаяся тупиком ниточка, какое мелкое разочарование наконец стало пресловутой последней каплей. Но она снова пытается растормошить его, и вот уже помимо ее воли они вступают во все тот же бессмысленный спор, ходя по одному и тому же замкнутому кругу. Он сражается в бесконечной битве всей своей жизни, но сейчас руки связаны у него за спиной. Он тонет, но не видит, что плывет ко дну. Он не может оставить это позади.              – Малдер, тебе надо выйти из этой комнаты на свет. Делать что-нибудь другое. В твоей жизни есть много чего помимо этого квеста!              – Что? Что помимо него, Скалли? Что мне надо делать? Все, что я делал, ни к чему не привело. Я не смог защитить свою сестру, я не смог защитить свою мать. – Его кожа блестит от пота, лоб бороздят глубокие морщины. – Я не смог защитить тебя, твою сестру, твое здоровье. Твою дочь, НАШЕГО СЫНА. Я все отдал поискам истины, и посмотри, куда меня это привело.              – Ты помогал людям. Ты спасал людей. Наша работа имела значение. То, что ты не изменил весь мир, не означает, что все было напрасно. Что до сих пор напрасно.              Ее слова не производят на него никакого впечатления. Малдер обхватывает затылок руками и стискивает зубы. Она чувствует, как комната наполняется электрической энергией, наподобие статического электричества. Он так резко встает из-за стола, что пугает ее, и принимается вышагивать по полу, словно зверь в клетке.              – Это все бесполезно! Я бесполезен. – Стопка книг падает к его ногам, он пинает ее и разворачивается, стискивая кулаки. – Я гребаный кусок дерьма, Скалли! Ничто из этого не имеет значения, так пусть они все это забирают!              Скалли пытается подойти ближе, но он ее не замечает. Он погружен в собственную боль. Он кричит, вопит, пихает папки с документами и стопки книг на столе. Бумаги разлетаются по комнате. Малдер хватается за все, что попадается ему под руку – пресс-папье, подставку для ручек, кофейную кружку, которую она подарила ему на Рождество. Он швыряет эти предметы о стену и окно. Они разбиваются и осколками падают на пол.              Скалли рискует сделать еще пару шагов к нему.              – Малдер, ПРЕКРАТИ!              – Это все бесполезно!              Рамка для фотографий падает на пол, и Малдер тянется за коробкой старых кинопленок.              – Не делай этого. Просто прекрати! – Скалли хватает его за руки, за запястья, но он не позволяет ей удержать себя. Он сильнее ее, когда требуется, когда ему того хочется. Она ощущает боль не только в пальцах, когда он отстраняется, и пленки падают на пол.              Малдер пихает стол, едва не опрокидывая его в камин.              – Какого хрена я вообще это делаю? Какой в этом смысл? – распаляется он, и его полный отчаяния голос разрывает ей сердце. Ей больно, она напугана и зла, но не выпускает его рубашку из своего захвата.              Скалли встает на его кресло и, воспользовавшись получившейся высотой, обнимает Малдера за плечи сзади.              – Малдер, прекрати… прекрати, пожалуйста, прекрати… прекрати… прекрати…              Он напряжен, как сжатая пружина, в ее руках – словно хищник перед атакой; ощущаемая ею сила поистине ошеломляющая. Эмоции, мышцы и адреналин гудят, словно живые сущности, но она не ослабляет захват.              – Малдер, просто прекрати, – молит она, повторяя эти слова, как мантру, ему на ухо, но не слишком близко на случай, если он снова начнет метаться.              Но он не сопротивляется. На этот раз электрическая вибрация эмоций направлена внутрь, а не наружу, и она ощущает, как содрогается его тело, когда первые рыдания сотрясают его.              Малдер разворачивается и с силой стискивает ее талию, пряча лицо у нее на груди. Она спотыкается под его весом, но умудряется встать на колени на столе, отчего скрепки и осколки впиваются ей в кожу. Она держится за него изо всех сил, пока скорбь сотрясает его – и ее – тело. Она так измождена, что чувствует тошноту и держится только за счет чистого адреналина, но не хочет подводить его – не может его подвести. Они – это все, что у них когда-либо было.              – Ты не бесполезен. Ты не бесполезен, – повторяет она таким же запыхавшимся и сбившимся голосом, как у него, цепляясь пальцами за волосы на его голове, покоящейся у нее на груди.              Он хватается за нее: ее спину, одежду, ее кожу, держась за нее, словно утопающий за спасательный трос. От силы его потребности у нее перехватывает дыхание. Она чувствует себя маленькой, незначительной и неспособной противостоять этой волне. Но она не двигается с места. Она не сдастся.              – Я здесь, – шепчет она. – Я здесь. Мы все решим. Я обещаю. Мы все решим. Ты еще на многое способен.              Ее сердце колотится так сильно, что она ощущает вибрации в груди, слышит свист в ушах. Его рыдания звучат надтреснуто; она не чувствует осколок его рождественской кружки, впивающейся ей в колено. От пореза останется шрам.              В следующие несколько часов она дарит ему уют и комфорт домашнего очага, призванные унять бурю в его голове. Она отправляет его в душ. Она убеждает его съесть немного супа. Она позволяет ему положить голову ей на колени, когда они смотрят бессмысленную вереницу ситкомов, которые она не узнает и не понимает.              Она устраивает его в их постели и позволяет ему обнимать себя, пока он не засыпает.              Убедившись в том, что он не скоро проснется, она тихо выбирается из кровати. В тускло освещенной кухне она собирает необходимые предметы, чтобы заварить себе чашку чая.              Пока вода греется, она начинает дрожать. Скалли сползает вдоль кухонных ящиков и съеживается на полу, так что полы ее надетого поверх пижамы халата образуют лужи шелка вокруг нее. Она разражается безмолвными слезами, ставшими запоздалой реакцией на произошедшее. Тихо и незаметно она распадается на части на кухонном полу, сидя так до тех пор, пока чайник полностью не выкипает.              Малдер осторожно припарковался на обочине и снова потянулся к карте. Он говорил что-то о колючем участке пустыни и о том, где лучше всего припарковаться, чтобы дойти пешком до мест наиболее явных появлений огней.              Скалли трясло, к горлу подступала тошнота. Она не знала, насколько близко они от места, и ее это не волновало – ей просто нужно было двигаться, выйти из машины на воздух…              – Скалли? Эй… ты в порядке? – Он дотронулся до ее бедра.              Она принялась возиться с дверной ручкой.              – Я в порядке, – ответила она неустойчивым, хриплым голосом, но ее словам явно недоставало убедительности. – Мне просто нужно на воздух.              Она слышала, как он что-то говорил ей вслед, когда наконец выбралась из машины и зашагала прочь. Она не могла разобрать слова, да и не хотела – ей просто нужно было двигаться. Ей нужно было дышать.