Мосты

*** Глава 16 ***              Они слишком много дней подряд работали по 16 часов в сутки, но в итоге поймали ублюдка. Предполагаемый кровосос-оборотень, на которого они охотились, на поверку оказался просто больным человеком, выработавшим вкус к крови маленьких мальчиков. Однако им удалось взять его под стражу, и собранные против него улики давали все основания надеяться на обвинительный приговор. И вот они снова в Вашингтоне, проводят большую часть дня за бумажной работой. Когда Малдер в конце концов спускается в их подвальный офис, то обнаруживает, что Скалли уже там.              Она сидит в кресле лицом к его столу, скрестив ноги и прикрыв ладонью глаза. Она выглядит безупречно элегантной, но очень уставшей. Несмотря на то, что он уже стоит в дверном проеме, она, кажется, не слышала его приближения.              – Ты выглядишь так, как я себя чувствую, – дружелюбно подшучивает он.              Она поднимает голову, резко втянув воздух через нос. Ее единственным ответом становится тихое хмыканье. Ее глаза покрасневшие, но он списывает это на недостаток сна.              Малдер снимает пиджак и вешает его на спинку своего кресла, а потом внимательно приглядывается к напарнице, которая смотрит невидящим взором на какую-то точку у него на столе. Нежная кожа вокруг ее глаз кажется осунувшейся, и это его беспокоит. Дело не только в недосыпе. Он прекрасно изучил ее за эти шесть лет, знает ее достаточно хорошо, чтобы различать реакцию ее тела на разные источники стресса. Он полагает, что она знает его не хуже.              – Похоже, Махони согласится дать показания в обмен на федеральную защиту, – говорит он. – Для нас это большой плюс.              – О, отличные новости, – отвечает она. – Присяжные положительно воспримут его опыт. – На такой ответ он и рассчитывал, но ее слова лишены какой-либо эмоциональной составляющей.              Малдер обходит стол и приседает на корточки перед напарницей – достаточно близко, но все же не настолько, чтобы вторгаться в ее личное пространство и давить на нее.              – Эй, – тихо зовет он, и она встречается с ним взглядом, услышав интимные нотки в его голосе. – Мы уже достаточно потрудились. Поезжай домой. Тебе надо поспать в собственной постели.              Скалли сглатывает с некоторым трудом, но все же кивает.              – Я так и сделаю.              Малдер кладет руку ей на колено, так что их кожу разделяет лишь тонкий нейлон ее колготок. Он решает проявить храбрость за них обоих.              – Ты как?              – Я в порядке, просто устала. – Ее слова практически рефлекторные – словно автоответ в почте, сообщающий об отсутствии адресата на рабочем месте.              Малдер удерживает ее взгляд, осторожно водя пальцем по выступам и впадинкам на ее колене. На нем есть шрам от пореза щебенкой во время давнишнего расследования. Сделав глубокий вдох, он выдыхает и, смягчая тон в надежде на то, что нежные модуляции его голоса помогут ему пробраться под ее броню, говорит:       – Скалли, я знаю, что тебе приходится нелегко – уже некоторое время.              Она ощетинивается, и он ощущает волну напряжения, прошедшую по ее телу, хотя внешне она остается спокойной и собранной.              – Ничего подобного, – отвечает она. – Я просто… – Он замечает тот момент, когда это оказывает на нее воздействие – его близость, интенсивность его взгляда, его отказ от собственной брони, интимность его прикосновения к ее колену. И в кои-то веки она не может укрыться за ложью, но и правду сказать не в состоянии. Она тяжело вздыхает, позволяя невысказанным словам повиснуть в звенящей тишине.              Малдер продолжает, словно она и не возразила ему.              – Я только не знаю, в чем причина.              Скалли упирается взглядом в колени, дыша медленно и размеренно, словно пробираясь через трясину.              – Ты же знаешь, что можешь мне рассказать, – шепчет он.              – Знаю. Я в порядке, просто…              Он продолжает нежно выписывать круги на ее колене большим пальцем.              – Расскажи.              Она медлит, смиренно вздыхая, но он игнорирует знакомую обиду от того, что попытка открыться ему для нее как будто бы равносильна поражению.              – Полагаю… у меня возникли некоторые проблемы с… насилием. С жестокостью, которую мне приходится наблюдать. У нас было подряд несколько дел, которые просто… Это немного слишком для меня. Такое и прежде случалось, и я… я могу делать свою работу, я преодолею это. Мне просто нужно… – она замолкает и снова сглатывает.              – Перерыв? Солнечный свет? Ванна? – предполагает он, грустно улыбаясь и давая понять, что и сам оказывался в подобной ситуации.              Она отвечает безрадостным смехом и на какой-то миг заглядывает ему прямо в глаза.              – Вроде того, да.              – Скалли, я понял. Мы все перегораем на этой работе, если не бережемся.              – Верно. И как именно бережешься ты?              Он кивает, поджав губы.              – Думаю, это ситуация типа «делай, как я скажу, а не как делаю сам». Но серьезно, Скалли. Если нужно, просто возьми отпуск.              Она качает головой.              – Нет, я… я в порядке. Я справлюсь с этим. У нас сейчас слишком много дел.              – У нас их всегда много. Мир не рухнет, обещаю. Я буду его держать за тебя. Может, тебе все же стоит взять отпуск. Провести какое-то время на пляже.              Она опускает взгляд и пытается улыбнуться, однако у нее не получается.</i>              – Может, – тихо отвечает она.              Он замечает что-то в выражении ее лица, но на этот раз не способен это прочесть.              И прежде, чем у него появляется возможность разговорить ее, она продолжает:       – Нет, я… – Она поднимает руку и нервно потирает затылок, разминая затекшие мышцы. – Не хочешь поужинать? В каком-нибудь более приятном месте, чем те, куда мы обычно ходим?              Какую-то долю секунды он подумывает о том, чтобы отослать ее домой и остаться работать, – она не единственная, кто прячется за рутиной – но замечает глубоко потаенную мольбу в ее глазах и говорит:              - Я не против. Давай пообедаем.              Они молча глядят друг на друга, погруженные в ощущение близости, тишины, привычности их подвального логова. Затем Малдер поднимается на ноги и говорит:              – Дай мне только проверить почту, и пойдем, ладно?              Она кивает, и, не став подавлять внезапно возникший порыв, Малдер кладет ладонь ей на затылок, наклоняется и касается ее лба в нежном поцелуе.              Моргнув, она отворачивается, встает и начинает возиться в углу с папками и портфелем, и на какой-то миг ему кажется, что он видит отражение слез в ее глазах. ***              Огни двигались вместе с ним, танцуя в ночном небе, словно светлячки, гоняющиеся за луной.              Малдер заметил первые проблески огней со своего поста в машине, но не был уверен в том, что увиденное им – это те же огни, о которых говорили местные, а не какой-нибудь военный самолет с полигона «Уайт Сендс». Это не мог быть гражданский лайнер, потому что вся эта зона закрыта для полетов. Его первая осторожная попытка разбудить Скалли не увенчалась успехом, так что он подложил ей под голову пиджак и вышел из машины, отправившись на разведку.              И вот теперь он следовал за дорожкой из огней, которая, казалось, уводила его все дальше и дальше от машины. Ярчайшие точки в небе двигались в плотной группе из трех огней, синхронно поворачиваясь и мечась, но при этом вытягиваясь и теряя форму в достаточной мере, чтобы их можно было отличить друг от друга и не принять за три угловых прожектора какого-то летательного аппарата.              Малдер так внимательно смотрел ввысь, бросая лишь беглые взгляды на окружающий ландшафт, что далеко не сразу понял, что скрытые в тени машины на некотором расстоянии принадлежат не подросткам, пытавшимся увидеть феномен или просто убивавшим время вдали от присмотра родителей.              Там выстроилась целая баррикада из черных седанов с настоящей стеной из вооруженных людей в штатском и униформе перед машинами.              Малдер остановился в тени возвышавшихся на горизонте гор в нескольких метрах от угрожающего блок-поста. Огни в небе моргнули и ускорились, улетая прочь. Тогда он переключил все свое внимание на стоявших перед ним людей.              – Агент Малдер, мы вынуждены попросить вас уйти, – сказал самый высокий по центру группы. Он сделал несколько шагов вперед, оставляя остальных позади, и оказалось, что это настоящий гигант в дорогом костюме, носящий солнечные очки, несмотря на кромешную темноту ночи – лишь фары припаркованных позади машин освещали окрестность.              – Простите, а вы кто? – отозвался Малдер, бросив последний взгляд на небо, где огни один за другим исчезли вдали.              Мужчины, окружавшие говорившего, неспешно двинулись вперед, словно приливная волна на песчаный берег. Среди них были как люди в черных костюмах и темных очках, так и одетые в нечто похожее на военную униформу. Но при более близком рассмотрении в нечетком свете оказалось, что на униформе нет никаких опознавательных знаков, указывающих на принадлежность их владельцев к какому-то роду войск США.              – Мы работает на правительство Соединенных Штатов, а вы ступили в карантинную зону, мистер Малдер, – продолжил говоривший. – Пожалуйста, вернитесь к своей машине и покиньте территорию.              – Я тоже работаю на правительство Соединенных Штатов – я федеральный агент ФБР. Но, полагаю, вам это уже известно.              Мужчины в черных костюмах никак не отреагировали на это, но один из мужчин в камуфляже сделал еще шаг вперед и сильнее сжал свое чересчур мощное оружие.              – Что это за огни в небе? – спросил Малдер. – Вы их защищаете? Это они являются источником радиации в этой местности? Причиной происшествий?              Ничуть не впечатленный обвинениями Малдера, говоривший спокойно ответил:       – Ни один гражданский не пострадал из-за проводимой здесь работы. Полагаю, вы слышали об утечке радиации. Об этом позаботились максимально быстро и эффективно. Но мы можем обеспечить безопасность людей Вердада, только если вы покинете эту запретную зону, как мы вас о том просим. Здесь проводится военная операция, мистер Малдер.              – Вы сказали, что работаете на правительство. Вы военные? Все вы? Какие войска?              – Мы просим в последний раз, мистер Мал…              – Агент Малдер.              – … вернитесь к машине и вместе с вашей напарницей покиньте эту зону. Она находится под военной юрисдикцией. У вас нет допуска. Больше вас это не должно касаться.              Чутье подсказывало Малдеру, что все это неправильно – этот тип лгал о том, что он и все остальные его люди военные. Ни одна из этих машин не прибыла сюда с полигона «Уайт Сендс». Однако же он остро осознавал, что находится в несусветной глуши и без всякого прикрытия, и неизвестно, сколько еще этих таинственных людей кроется в ночи. Они с легкостью могут заставить его исчезнуть без следа. Или Скалли. Которая спала и была временно беззащитна. А они явно знали, где она. Возвращение к машине как можно скорее внезапно показалось ему самым правильным решением.              Когда еще двое вооруженных «солдат» шагнули вперед, и их оружие сверкнуло в свете фар, Малдер рефлекторно отступил и поднял руки вверх.              – Ладно, хорошо, моя ошибка. Я просто проверял кое-какую информацию. Но я вижу, что вы, джентльмены, держите все под контролем.              – Именно, агент Малдер, – протянул говоривший так покровительственно и властно, что у Малдера мурашки поползли по спине.              Он подавил отвращение, сфокусировавшись на мысли о Скалли, и стал пятиться по направлению к их машине.              – Ухожу, – крикнул он.              – Настоятельно рекомендую вам именно так и поступить. Мы дадим вам возможность уйти самой прямой дорогой. И не сочтите это за просьбу. Если вы откажетесь, нам придется применить силу. Ради безопасности людей.              Нечто в плоском тоне его голоса заставило Малдера похолодеть, и он внезапно преисполнился уверенности, что находится в большей опасности, чем был в течение долгого времени.              Он продолжил пятиться назад, пока не убедился, что никто не станет его преследовать или стрелять ему в спину, если он повернется, после чего нырнул в маленькую рощицу и бросился бежать. ***       – Впустите нас. Тут холодно.              Дрожащее дыхание Скалли казалось слишком громким в полной тишине машины.              Более высокий и ближе стоявший ребенок прижал длинные пальцы к стеклу – лунный свет падал на ее скрытую толстовкой с капюшоном фигуру таким образом, что становились отчетливо видны бездонные провалы черных глаз.              – Вы снова ее нашли, верно? Мы учились у вас, – сказал ребенок.              Скалли поняла, что двигается как во сне, когда порой действуешь вопреки своей воле, и задалась вопросом, а не снится ли это ей, и проснулась ли она вообще, или все еще продолжает мирно спать на плече Малдера?              Ее пальцы коснулись стекла, подражая действиям ребенка по ту сторону – их ладони были так близко, но все же не касались.              – Вы помните? – спросила девочка.              – Кто вы? – прошептала Скалли.              На какой-то миг машина и залитая лунным светом поляна в Нью-Мексико исчезли, и образы и звуки атаковали сознание Скалли, словно прерывистые обрывки внезапно прорвавшейся в эфир радиочастоты.              Серебристые стены. Твердые скамьи, на которых больно сидеть. Высокий охранник, оказывавшийся поблизости всякий раз, когда Скалли запускали в эту комнату. То существо, что ухаживало за ней, казалось, было женского пола, но она не отличала женских особей от мужских.               Свет, из-за которого все вокруг походило на изображение из старого выцветшего фильма.              Мягкое сиденье спортивной арендованной машины.              Небо пустыни.              Громкое жужжание какой-то электронной техники под ухом.              Крошечный теплый комок, переданный ей в руки. Тихий вздох и бледная кожа в неестественном свете.              – Скалли!              Она резко дернулась при звуке голоса Малдера, уронив прижатые к стеклу пальцы и развернувшись в ту сторону, откуда раздался его крик. Знакомая фигура Малдера быстро появилась из тени, и когда Скалли повернулась обратно, дети снаружи машины исчезли. Ни следа или даже мимолетного движения на открытом пространстве, которое они просто не могли преодолеть за столь краткий миг.              Отчаяние причиняло физическую боль. ***       Малдер на полном ходу врезался в дверцу машины и сразу же ее распахнул.              – Нам надо убираться отсюда, Скалли, – бросил он, вставляя ключ в зажигание.              Скалли, до этого сидевшая частично на водительском сиденье, пересела на свое место, когда Малдер развил бурную деятельность. Ее движения были немного замедленными; вероятно, она все еще толком не проснулась.              – Малдер, что происходит?              Он оглянулся через плечо, осматривая поляну и включая заднюю передачу.              – Тут военные или кто-то выдающий себя за них. И они раздражены. – Что-то двигалось там, вдалеке? Какое-то свечение?              Он начал делать неуклюжий, но все равно эффективный поворот в три приема. Скалли тоже осмотрела поляну и рощицу в отдалении, но краем глаза он заметил, что она как будто бы выискивала что-то еще – что-то иное, чем то, о чем он ее только что предупредил.              – Кто-то выдающий себя за военных? – переспросила Скалли. – Ты о чем?              – Позже объясню, но они вооружены и настроены решительно, так что я предлагаю уехать, а теории строить потом.              Скалли не стала возражать, но не проехали они и сотни метров, как она резко повернула голову к боковому стеклу, словно пытаясь разглядеть что-то промелькнувшее снаружи.              – Малдер, останови машину!              Ее слова показались ему бессмысленными. Каждая клеточка его тела горела стремлением убраться отсюда как можно дальше, оказаться в безопасности              Он перевел взгляд с дороги на напарницу.              – Что?!              – Малдер, останови машину! – Она пыталась рассмотреть что-то через плечо, вцепившись в ручку двери так, что побелели костяшки пальцев; все ее тело было напряжено и готово к бегу.              – Скалли, нам надо убираться отсюда, уехать как можно дальше…              – Малдер…              – Пушки, Скалли, очень большие…              Она так быстро развернулась в его сторону, что ее волосы взметнулись, и яростно сверкнула глазами.              – ПРОСТО ОСТАНОВИ МАШИНУ!              Он отреагировал инстинктивно – доверие к напарнице перевесило все остальное – и замедлил машину настолько быстро, насколько было возможно без того, чтобы они оба вылетели через ветровое стекло.              Скалли выскочила из салона прежде, чем машина полностью остановилась, и бросилась бежать обратно. Малдер увидел, как она достала пистолет из-за пояса на пояснице, и, обогнув машину, последовал за ней.              Он припустил со всех ног: она намного опередила его и бежала очень быстро. Эта женщина могла продемонстрировать впечатляющую скорость, учитывая длину ее ног. Он хотел позвать ее, но они явно были не единственными людьми на этой поляне. Одна группа преследовала их, и, возможно, Скалли преследовала другую, а он вряд ли бы отличил друга от врага в подобной местности. Он осмотрел горизонт на предмет огней.              Темнота была глубокой и всеобъемлющей. Ему пришлось прибавить скорости, чтобы не потерять Скалли в этом мраке.              Он поравнялся с ней, когда она остановилась у зарослей чахлых деревьев на обочине импровизированной дороги. Скалли всматривалась в темноту, пытаясь что-то разглядеть в пределах видимости, все еще держа пистолет в руке, пусть и подняв его на уровень плеча. Он обратил внимание на то, что она не светила вокруг фонариком – по крайней мере она поверила в реальность угрозы, от которой он убегал.              – Скалли… что мы делаем? – спросил он немного запыхавшимся голосом, по-прежнему опасаясь, что люди в униформе могут появиться в любой момент.              – Ты их видел? – Она не встречалась с ним взглядом, преисполненная нервной энергии, заставлявшей ее ходить туда-сюда в попытке заглянуть за видимые границы тьмы.              – Кого? Скалли…              – Ты их не видел?              Он покачал головой.              – Кого? Преследовавших нас людей? Псевдовоенных? Ты их видела?              Но она опровергла его предположения.              – Нет.              – Скалли, нам надо отсюда убираться.              Безумная пробежка после того, как она проснулась всего несколько минут назад, похоже, наконец дала о себе знать. Скалли поникла и уперлась руками в колени, тяжело вздохнув и с отчаянием признавая свое поражение.              Малдер настойчиво коснулся ладонью ее лопатки.              – Скалли, нам надо ехать. Эти парни дали нам мало времени, и я сомневаюсь, что они шутили.              Она кивнула, еще раз огляделась и выпрямилась. Он несказанно обрадовался, когда она присоединилась к нему в их целенаправленном беге обратно к машине.              После того, как они достигли шоссе, дорога к мотелю, к счастью, прошла совершенно бессобытийно. Малдер продолжал поглядывать в зеркало заднего вида, перестраиваясь на разные полосы, но скорее чтобы почувствовать себя лучше, чем вправду надеясь на то, что это поможет им спастись в случае опасности. Но, судя по всему, их не преследовали.              – Кого ты, по-твоему, встретил? – спросила Скалли.              Малдер покачал головой, не сводя глаз с дороги.              – Не знаю, но они не походили на военных, с которыми я сталкивался прежде. Определенно не с «Уайт Сендс». И парни в костюмах носили очки. Я бы в этих очках руку свою не увидел, даже поднеси я ее прямо к глазам, в этой темноте.              – Но ты сказал, они знали, как тебя зовут?              – И тебя. Они знали, кто мы, и знали, что мы там были. Может, всю ночь или даже прошлой ночью. Похоже, они были не против, пока мы не подходили слишком близко. Но, кажется, я пересек невидимую черту.              – Думаешь, это имеет какое-то отношение к виденным тобой огням? Что они скрывали то, что происходило сегодня ночью?              Малдер пожал плечами.              – Не знаю, но они уж точно не были там только из-за утечки радиации.              Когда они приблизились к съезду с шоссе, Малдер снова попытался спросить у Скалли, за чем она погналась, но не добился от нее ничего, кроме: «Мне показалось, я кого-то увидела. Ранее они появились рядом с машиной», что ему ни о чем не говорило, однако он не стал настаивать, снова переключаясь на дорогу и фокусируясь на том, чтобы доставить их в мотель в целости и сохранности.              Заехав на парковку, они столкнулись с семьей с маленькими детьми, переносившей вещи из машины в открытый номер за несколько дверей от их номеров. Малдер от всей души понадеялся, что они со Скалли не навлекут опасность на этих людей.              Скалли выскочила из машины, как только они остановились, но задержалась, ожидая, когда он ее нагонит.              Малдер собрал свои вещи, закрыл машину и приблизился к напарнице. Дети кричали друг на друга из-за кондиционера и того, кто какую сторону кровати займет. Смесь раздражительности и привязанности в их голосах напомнила Малдеру о нем самом и Саманте в их совместных семейных поездках, одновременно навевая мысль о том, какими были четверо детей Скалли в их молодые годы? Он положил ладонь на поясницу Скалли, почувствовав, как дернулись ее мышцы, однако она не отстранилась.              – Не хочешь рассказать, что там случилось? – снова попробовал он.              Она опустила взгляд на его руку, державшую помятый пиджак, и покачала головой.              – Я же сказала, что кого-то заметила.              – Да, верно. Может, расскажешь, кого? Одного из тех людей, что я видел?              Она судорожно втянула воздух и смиренно выдохнула. Напряжение в его теле ослабло: он всякий раз радовался про себя, когда удавалось вызвать ее на откровенность, пусть и ненадолго. Всякий раз, когда годы близких, доверительных отношений оказывались ненапрасными.              – Это были дети, – признала она. – Черноглазые дети, полагаю… Не те, которых арестовали. Они стояли у дверцы машины. И они кое-что мне сказали. Может… спроецировали кое-что для меня.              – Спроецировали кое-что для тебя? Что ты имеешь в виду?              – Не знаю, воспоминание. Я увидела его фрагменты в голове. Но нас прервали, и я… я не поняла.              – Ты что-то вспомнила?              Она переместилась, ступив на полшага в сторону. Вспышка света от фонаря отразились от чего-то, когда ее волосы поменяли положение, и он понял, что она по-прежнему носила стеклянные сережки.              – Не совсем. Недостаточно. Я просто… я правда не хочу сейчас об этом говорить. Я не очень хорошо себя чувствую.              Это привлекло его внимание.              – Не очень хорошо себя чувствуешь? В чем дело? Они что-то сделали…              – Нет, это тут ни при чем, я… у меня живот болит.              Малдер обдумал это заявление, оценил последствия и осторожно сказал:       – Ладно. Все нормально? Ты ничем не заболела?              Она беспечно тряхнула головой.              – Я в порядке. Мне просто надо принять душ и поспать.              – Скалли…              – Поговорим утром. – Она наконец встретилась с ним взглядом и многозначительно подняла брови. – Обещаю.              – Скалли, просто скажи…              – Все нормально, – снова заверила его она с успокаивающей, но не особенно убедительной улыбкой и положила ладонь ему на грудь. Ее преднамеренное прикосновение и долгий взгляд позволили ему осознать значимость того, что произошло между ними ранее. Она без слов сказала ему, что по-прежнему рядом и одно с другим никак не связано.              Он вздохнул, умоляюще смотря на нее, но она лишь мягко похлопала его по груди и, развернувшись, прошла в свой номер. ***              Едва закрыв за собой дверь, Скалли начала дрожать. Все, что произошло с момента ее пробуждения, казалось сюрреалистичным. Она просто не в силах была осмыслить цепочку событий, приведших ее оттуда сюда. Она собирала информацию по делу, словно компьютер, осмысливая каждое действие, могла воспроизвести последовательность событий с отстраненной точностью, но сейчас ее реальность застряла где-то между темными глазами в ночи пустыни и глубоко потаенным воспоминанием из далекого прошлого.              Она сняла пиджак, бесцеремонно швырнула портфель на пол и опустилась на край кровати. Сняв туфли, она подняла их, чтобы очистить от прицепившихся к тонкой подошве колючек, и осмотрела стопу, в которую растения смогли впиться через подошву во время бега. Надо будет промыть и обработать рану после принятия душа.              Ей хотелось стоять под теплыми струями воды как можно дольше, ощущая движение крови по венам и убеждаясь в реальности всего происходящего с ней сейчас. Ей хотелось смыть с себя пыль, сухость и изолированность этого места.              Скалли сбросила остальную одежду и достала из сумки чистую, повесив смену белья на держалку для полотенец, пока вода из душа наполняла ванную комнату теплом.              Она как раз смывала с волос шампунь с запахом лимона, когда стремительный и навязчивый поток ее мыслей вырвался на волю, и вот уже сколотая облицовочная плитка на стене сверкнула и исчезла, сменившись металлом и светом, от которого у нее свело живот.              Свет слишком яркий. Скалли инстинктивно прикрывает бледные глаза младенца, и в следующее мгновение свет в комнате становится более мягким, желтоватым. Она решает, что другие поняли.              Ребенок капризничает, но когда Скалли замедляет дыхание в тон теплому комочку в ее руках, понимая, что перед ней особый ребенок, требующий внимания, и ища с ним связи, младенец начинает затихать. Широко распахнутые глаза сосредотачиваются на лице Скалли, маленькая рука выпутывается из одеяла и тянется вверх.              Скалли берет невероятно крошечные пальцы в свои собственные, встречается с любопытным взглядом ребенка, поглаживает мягкую щеку. Кожа новорожденного гладкая, словно шелк. И она знает… она понимает… что это ее ребенок. Она не может этого объяснить, но теплый комочек в ее руках принадлежит ей – это ее кровь и плоть; каждая клеточка ее тела кричит ей о наличии между ними связи. Скалли поднимает глаза и смотрит на молчаливую фигуру в углу комнаты – охранника, передавшего ей ребенка. Существо смотрит на нее в ответ, а потом как будто бы слегка кивает.              Скалли слышит слабые, но отчетливые слова в своей голове. Ребенок ее.              Она дрожит.              Она не знает, как долго они позволяют ей оставаться на этой неудобной скамейке. Она не обращает внимания ни на что, кроме драгоценной жизни в ее руках. Она шепчет девочке, проводит пальцем по изгибам ее совершенного лица, поглаживает пушок на голове. Никаких признаков рыжины. Дана сама родилась рыжеватой блондинкой.               Пока они с девочкой сидят вместе – два теплых тела посреди холода и металла – груди Скалли начинают болеть, и она понимает, что ее тело подсказывает ей, что ребенка пора покормить. Девочка утыкается в нее, водя ртом там, где одежда, которую на нее надели, съехала в сторону. Скалли прижимает ребенка к себе, поддерживая ее хрупкую головку рукой. В комнате слишком холодно. Им нужно больше одеял.              Она не успевает даже заметить, как существо покидает свой пост в углу, приближается и забирает у нее ребенка.              Скалли тянется за ним.              – Нет! Нет… нет, куда вы ее забираете? Дайте мне ее подержать. Она моя!              Незнакомые липкие руки удерживают ее предплечье – мягко, но настойчиво.              – Ей холодно, я нужна ей. Позвольте мне… она голодна. Не забирайте ее!              Открывается дверь в другую комнату, и на какой-то миг Скалли видит, как чей-то чужой ребенок, играющий с желтыми и красными кубиками, поворачивается и смотрит на нее бездонными темными глазами. Полностью черными.              Зловещий лязг. Ребенок пропадает. Скалли остается наедине с вызывающими тошноту пальцами, удерживающими ее. Свет в комнате снова слишком яркий. Ее глаза щиплет, и она осознает, что плакала, умоляла и даже не знала, почему. Время скачет. Желтый свет. Тонкий и бесформенный голос эхом разносится вокруг нее. «Отошлите ее назад». Бетонная лестница. Бесформенное пятно. «Верните ее мне! Вы не можете ее забрать!» Темнота.              Ее кожа еще не полностью обсохла, когда она подошла к двери в номер Малдера.