Darkness gonna break your light
Эстелла шагает вдоль утёса, прокручивая в руках копьё, словно примеряется, с какой стороны ударить. Краб двигается в том же направлении, так что они кружат, не решаясь сделать и шага вперёд. — Эстелла! — окликаю я. — Уходи оттуда! — кричит Грейс. Эстелла нас, разумеется, игнорирует. Краб поднимает гигантские клешни и рассекает воздух в ударе, но Эстелла ловким движением уворачивается, перекатываясь по земле. Поднявшись на ноги, она совершает выпад копьём, но краб неожиданно отбивает этот удар, и оружие отлетает в сторону, столкнувшись с гигантской клешнёй. Эстелла балансирует на краю обрыва, в то время как краб готовится нанести очередной удар. — Какого хрена, Китнисс? — орёт Джейк. — Уноси оттуда ноги! Когда чудище вновь нападает, Эстелла заныривает под его массивное туловище, оказываясь в безопасности от казавшегося неминуемым падения в пропасть. Копьё лежит совсем близко к ней… Однако краб неловко разворачивается в его сторону, и я внезапно понимаю, что нужно делать. Поднимаю на руки жмущегося к ногам Снежка, явно обескураженного неудачной попыткой остановить монстра. — Малыш, нужно заморозить землю под нашим общим врагом. Как ты думаешь, ты мог бы это сделать? — шепчу я, уткнувшись лицом в прохладную голубую шерсть. Снежок мурчит, и я отпускаю его. Лисёнок подбирается к крабу достаточно близко, чтобы выполнить моё поручение. И, когда земля под ногами краба покрывается льдом, Эстелла добирается, наконец, до копья и совершает просто невероятный выпад, заставляя монстра отступить и поскользнуться. Краб теряет равновесие — ноги с ужасающим треском, отдающимся внутри меня, скребут по льду, существо беспомощно размахивает громадными клешнями и, наконец, скатывается с обрыва. На несколько секунд воцаряется молчание — недоверчивое и от того тяжёлое, — а потом Грейс облегчённо выдыхает, и Эстелла стремительно подходит к нам, прихватив по пути Снежка. — Ну спасибо тебе, зверёныш, — говорит она, ласково гладя лисёнка по загривку. — И тебе, Мари, что надоумила его. — Забираю своего питомца из рук Эстеллы и нахожу в себе силы только кивнуть. — А теперь, — грозно продолжает она, обводя нашу компанию взглядом, — кто-то должен объяснить мне, какого чёрта вы покинули отель. Закатываю глаза. Быстро рассказываю Эстелле, с какой целью мы выбрались в джунгли. Она трясёт головой, отмахиваясь от моих слов. — Я говорила, что вам нужно остаться, — злится она. — Это стоит того, чтобы рисковать! — резко отвечаю я. — Что, правда? — с издёвкой переспрашивает она. — Если бы не я, вы все были бы уже мертвы! — Но мы живы, правда же? — Пока что, — выплёвывает Эстелла. — Как ты нас нашла? — вмешивается Грейс. — Шла на ваши визги, — отмахивается Эстелла. Она выглядит действительно уставшей и запыхавшейся — вспоминаю, что даже не поблагодарила её за столь внезапное спасение. — Ну что же, Сара Коннор, — говорит Джейк, — расскажешь нам, где была два последних дня? — Нет, — Эстелла качает головой, и, кажется, слегка улыбается. — Вот и поговорили, — разводит руками Джейк. Эстелла отворачивается от нас и делает шаг в сторону джунглей. — Куда собралась? — уже в который раз спрашиваю её я. — Эта тварь, скорее всего, выжила, — просто отвечает она, — и если это так, то она вернётся, чтобы закончить начатое. Я не дам этой штуке такого шанса. Она делает ещё несколько шагов вперёд, и, прежде чем тьма поглощает её, я вспоминаю кое-что. Найди меня, Марикета. — Так, ждите нас здесь, — сбрасываю с плеч рюкзак. — Я пойду с ней. — Но, Принцесса, — протестует Джейк, — не думаю, что это хорошая… — Знаешь, что? — повинуясь порыву, приподнимаюсь на цыпочки и оставляю на его щеке лёгкий поцелуй. — Просто не думай. — Я пойду с тобой, — возражает Джейк, ошарашенно касаясь пальцами того места, куда я его поцеловала. — Нет, не пойдёшь, — уверенно говорю я. — Для Эстеллы будет достаточным стрессом уже то, что я одна за ней пойду. Не стоит искушать судьбу, Арагорн. И, прежде, чем кто-то успевает возразить, бегу вниз по склону вслед за Эстеллой. Кажется правильным помочь ей сейчас — отплатить добром за добро. И к тому же ещё мой сон… эхо её шёпота до сих пор отдаётся в голове. К счастью, никто из ребят не следует за мной — то ли аргумента о «стрессе» Эстеллы оказывается достаточно, то ли ещё что, но я рада, что они остаются наверху. Спускаюсь по склону стремительно, но всё же с трудом нахожу Эстеллу. Точнее, это она находит меня — выкидывает руку с копьём, когда я приближаюсь. Кончик ножа замирает в считанных дюймах от моего живота. — Марикета? — Она опускает оружие, глядя на меня округлившимися от шока глазами. — Я чуть не убила тебя! Зачем ты пошла за мной? Смущённо смотрю на копьё в её руке и машинально потираю то место, куда бы оно могло воткнуться секундой ранее. — Потому что, — пытаюсь подобрать слова, но тут же выпаливаю правду, — потому что мне приснилось, что ты просила об этом. — Я снилась тебе? — переспрашивает Эстелла, изумлённо приоткрыв рот. — Да-да, я знаю, что это звучит стрёмно. Эстелла потирает пальцем точку между бровей, напряжённо о чём-то размышляя. И меня пронзает странная догадка, даже не успеваю подумать, прежде чем озвучиваю её: — Эстелла, тебе что, тоже снились странные сны про остров? Яркие, словно… — …воспоминания? — заканчивает Эстелла. Вижу собственный шок и недоверие в отражении её непроницаемо чёрных глаз. — Да. Как-то мне даже снилась ты. — И… и что именно тебе снилось? — вау, да тут не одна я двинутая! — Озеро, — выдыхает Эстелла. — Подземное озеро, освещённое странными разноцветными кристаллами, с островком посередине. На островке был сундук, который ты пыталась сдвинуть с места. Впрочем… неважно. Ты должна вернуться к остальным, Мари. — Я никуда не пойду без тебя, — возражаю я. — Упрямая ты, — констатирует она. — Да уж не упрямее тебя. — В ответ она улыбается. — Ладно, пойдём. Только держись поближе, — последнюю фразу она говорит чуть ли не с угрозой — предпочитаю не спорить. Она двигается так тихо через тёмный тропический лес, словно была в подобной ситуации не единожды. Стараюсь ступать точно по её следам, потому что всё равно не вижу ничего вокруг, но у меня не получается идти так же бесшумно. Эстелла высматривает в темноте хоть один признак того, что краб поблизости, как вдруг я чувствую укол чего-то острого в плечо, совсем рядом с шеей. Вскрикиваю, касаясь источника боли рукой. — Что такое? — вскидывается Эстелла. — Ничего, я… Мир вокруг расплывается пятнами цветов, названия которым я не знаю. Бледное лицо Эстеллы маячит где-то на периферии зрения, её голос что-то произносит — не разбираю ни слова. Колени подгибаются; падаю на землю — но кажется, словно опускаюсь на мягкую постель. Руки Эстеллы ловят меня, укладывают поудобнее. Так больно… и странно весело. — Мари! — её голос доносится откуда-то издалека. — Твою мать, тебя змея укусила. — Смеюсь. Язык не слушается. Ну да, змея… как же. — Я сейчас высосу яд из раны, Мари, — зачем-то сообщает Эстелла, — лежи смирно, хорошо? От шеи по венам растекается странная, тягучая боль, а следом за ней — онемение. Будто со стороны смотрю на склоняющуюся надо мной Эстеллу, чувствую губы, прикасающиеся к месту укуса, и, наконец, отрубаюсь. Правда, ненадолго. Руки касается неожиданно горячая ладонь, и тепло кожи Эстеллы кажется странно полузабытым. Открываю глаза и сквозь пелену вижу, как Эстелла выплёвывает что-то на землю. — Думаю, это весь, — говорит она; её голос всё ещё звучит за сотни миль. — Ну же, Мари, останься со мной. Приходи в себя… Прикрываю глаза, стараясь сосредоточиться на её голосе. Получается плохо и не сразу, но она продолжает что-то говорить. Фокусируюсь, и, в конце концов, иду на её голос, как на свет, выползая из полубессознательного состояния. — Ну вот, — улыбается Эстелла, — ты вернулась. Она касается пальцами моего лица, и только это её прикосновение помогает остаться в сознании. Мир проясняется, хотя сначала я вижу лишь лицо Эстеллы; постепенно зрение приходит в норму, и я способна рассмотреть окружающий нас лес. — Я… я думаю, что я в порядке, — пытаюсь сесть на подстилке из мха, куда меня уложила Эстелла. — Ты крепче, чем кажешься, — выдыхает она с облегчением. Она встаёт и протягивает руку, с неожиданной силой помогая мне подняться. — Так, давай-ка выбираться, — бормочет она, обвивая рукой мои плечи. Спустя минут пятнадцать или около того мы выходим из леса у подножия горы. Ковёр из травы и светящихся цветов покрывает крутой склон, и это было бы очень красиво, не будь так жутко. — Солнце встаёт, — замечает Эстелла шокировано, кивая на восток. И действительно, солнечный свет разливается по горизонту. Как такое вообще может быть? Эстелла внезапно замирает, не сводя ониксовых глаз с первых лучей солнца. — Я буду скучать по этому, — неожиданно произносит она. — По чему? По рассвету? Всегда наступает новый, — пожимаю плечами. — Не для всех, — качает она головой. — Скажем так, отправляясь на Ла-Уэрту, я… не планировала возвращаться свободным человеком, — она замечает, что я смотрю на неё в упор. — Странно, Марикета, почему ты меня не боишься? — А должна? Или, может, ты хочешь, чтобы я тебя боялась? — Нет, не хочу, — вздыхает Эстелла. — Просто обычно я здорово пугаю окружающих. Солнце окончательно поднимается над горизонтом, так быстро, что глаза не успевают привыкнуть к освещению. Проходит не больше минуты, когда я понимаю, что свет совсем не утренний, скорее — полуденный. — Ты тоже это видишь? — недоверчиво спрашиваю я. — Это всё остров, — просто поясняет Эстелла, — что-то есть в этом… Боже, Мари, с дороги! — выкрикивает она и отталкивает меня в сторону, когда над моей головой щёлкает гигантская алая клешня. Краб спускается со склона прямо над нами и двигается боком в нашу сторону. Убеждаюсь, что по какой-то одному ему известной причине это существо изначально охотилось именно на нашу компанию, хотя такое предположение отдаёт безумием. Эстелла закрывает меня собой, прокручивая копьё в руке. Краб размахивает клешнями, но Эстелла двигается с необыкновенной смертельно опасной грацией. Она заносит оружие для удара, но копьё не пробивает плотный панцирь монстра. Эстелла предпринимает попытку подобраться острием ножа к мягкому телу краба снизу, но тот защищается своей громадной клешнёй. — Твою-то мать, — сквозь зубы выплёвывает Эстелла, когда краб бросается в наступление, зажимая нас в угол. Судорожно оглядываюсь в поисках какой-либо зацепки, чего угодно, что могло бы помочь нам в тупике, в котором мы оказались. Внимание привлекает здоровенный камень на уступе над нашими головами. Не успев даже подумать, цепляюсь за покрывающую склон растительность и взбираюсь на уступ. Валун шатается, но сил на то, чтобы сдвинуть его, конечно, не хватает. Он оказывается куда массивнее, чем казалось, когда я стояла шестью футами ниже. — Брось копьё! — протягиваю руку к Эстелле. — Если использовать, как рычаг, я могла бы… — Совсем долбанулась?! Эстелла раздумывает целую долгую секунду — не могу винить её за заминку. Я прошу её остаться беззащитной перед наступающим монстром. Но она в конце концов кивает, и я, перехватив древко самодельного копья, засовываю его в зазор между валуном и землёй. Ну же, ещё немного… Слабость после змеиного укуса даёт о себе знать, но я откуда-то нахожу в себе силы — валун поддаётся, и Эстелла бросается в сторону, когда тот падает с оглушительным треском прямо на атакующего краба. Панцирь пробивается так, словно не такой уж он и крепкий. Нам даже не приходится добивать краба: он ещё несколько раз дёргает нелепыми конечностями, прежде чем замереть окончательно. Спрыгиваю с уступа, только чудом не отбивая себе ноги. — Ты быстро соображаешь, — тяжело дыша, хвалит Эстелла. Могу только кивнуть в ответ. Несколько минут мы стоим в молчании, не сводя глаз с трупа атаковавшего нас существа. — Не верю, что это сработало, — наконец, говорю я. — Знаешь, обычно долбануть чем-нибудь тяжёлым помогает, — Эстелла слабо улыбается. — И тем не менее, нас чуть не убили. А всё потому, что я с тобой болтала вместо того, чтобы внимательнее смотреть за дорогой… Я чуть было не упустила его… — Мне очень жаль, что я отвлекла тебя, — огрызаюсь, впрочем, без агрессии. — Тебе не должно быть жаль, — возражает Эстелла, — это всё… моя вина. Я просто не могу… у меня нет возможности… шанса на ошибку. Понимаешь? — Нет, не понимаю. — Я не должна отвлекаться на беспокойство о ком-то ещё. Ясно? — Не нахожусь с ответом, и мы снова погружаемся в молчание. Гнетущее и некомфортное. — Что это? — внезапно спрашивает Эстелла, делая пару шагов в сторону разломанного панциря краба и доставая оттуда что-то маленькое и блестящее. — Это… наконечник стрелы? — разглядываю протянутый Эстеллой предмет. Наконечник, похоже, сделан из янтаря, и к тому же он привязан к обломку древка толстыми грубыми нитками. — Выглядит очень древним. И почему янтарь? Это же янтарь? — Похоже на то, — недоумевает Эстелла, — но как это возможно? Ведь я не смогла пробить его панцирь копьём, значит, это должно быть что-то намного прочнее, чем янтарь. Прочнее, чем сталь, — она прячет наконечник в карман голубой толстовки. — Так, ну что ж, вашей маленькой экспедиции этот краб больше не угрожает, так что, пожалуй, стоит вернуться к остальным? — Кстати, я вспомнила, — спохватываюсь, бросая взгляд на её изрядно похудевший за прошедшее время рюкзак, — у тебя, случайно, нет с собой какой-нибудь еды? Просто, знаешь, наши припасы все… хм, сгнили. — Есть у меня одна идея, — после нескольких секунд раздумий с маниакальным блеском в глазах сообщает Эстелла и делает шаг в сторону туши гигантского краба. Спустя некоторое время мы возвращаемся в лес, где тут же наталкиваемся на нашу компанию. — Боже, вы целы! — выдыхает Грейс, бросаясь обнимать меня. — Слава Всевышнему, — бормочет Мишель. — Убили краба? — уточняет Зара, раздражённо тряся укороченными волосами. Киваю, слабо улыбаясь. — Мари, вас не было так долго, — протягивает Шон, одобряюще хлопая меня по плечу. Крэйг молча повторяет его жест, и от силы этого дружеского похлопывания едва ноги не подкашиваются. Джейк подходит ко мне почти вплотную, глядя сверху вниз очень недобрым взглядом. — В следующий раз я тебя одну не отпущу. И сгребает меня в охапку, правда, тут же выпуская и резко отстраняясь, словно обжёгся. Слегка краснею, но вовремя вспоминаю, что у Эстеллы заняты руки, и ей не мешало бы помочь. Она стоит чуть поодаль, так что ребята не могут видеть, что она тащит пару массивных крабьих ног. — Вы… серьёзно? — ахает Мишель. — Кто-нибудь поможет мне разжечь огонь? — улыбается Эстелла, и Мишель снова изумлённо вздыхает — спорю на корову, удивлённая тем, что Эстелла вообще умеет улыбаться. Мы выходим из леса на ту дорожку, где на нас напал краб, и вокруг нас… Снова темно?! — Но… Только что ведь был день, — растерянно оглядываюсь. — Нет, не был, — Шон смотрит на меня, как на умалишённую. — До рассвета ещё несколько часов. Мы с Эстеллой переглядываемся, и она чуть заметно качает головой. Что ж, возражать не будем. Джейк вызывается помочь с костром, и немного позже мы все сидим, согретые теплом пылающего огня, и с аппетитом поедаем нашу добычу. — Лучший краб, какого я когда-либо ела, — с восторгом произносит Мишель, когда её белые зубы вгрызаются в мякоть крабового мяса. — Эстелла, ты просто умница, — добавляет Грейс. — Я всё ещё не верю, что вы сумели одолеть эту штуку… — В основном это заслуга Мари, — отмахивается Эстелла, но я вижу, что она слегка краснеет. Или это отблески пламени играют шутку со зрением? — Я лишь немного помогла. — Что, правда? — с набитым ртом изумляется Зара. — Чего ещё от тебя ожидать, Принцесса? — вздыхает Джейк с непонятным раздражением. — А ты ещё говорила, что я герой, — подхватывает Шон. Беспечно отмахиваюсь. — Если бы не Эстелла, мы бы все были мертвы, — это звучит из моих уст как-то особенно торжественно. — Спасибо тебе, — гляжу прямо на неё, и Эстелла, смущённая, кивает. Ребята бросаются наперебой благодарить Эстеллу, а Джейк не сводит с меня настороженного взгляда. Не понимаю, что я сделала не так? — Итак, идти по темноте в гору слишком опасно, — в конце концов произносит Шон, прерывая поток благодарностей. — Пожалуй, нам стоит попробовать отдохнуть. Условия, конечно, не ахти… Спальных мешков никто с собой не брал, ведь мы этого не планировали. — Плевать, — отмахивается Крэйг, — я так задолбался, что усну прямо на земле. И действительно растягивается на каменистой почве, закрывая глаза. Хихикая и перебрасываясь безобидными колкостями, ребята следуют его примеру. Наблюдаю за попытками Мишель улечься так, чтобы не запачкать пылью её прекрасные волосы. Безуспешными, надо сказать, попытками. Зара устраивается рядом с Грейс, Эстелла присоединяется к ним после недолгих раздумий — невольно улыбаюсь. Должно быть, она уже не чувствует себя настолько уж чужой среди нас. Некоторые вещи сближают… Например, гигантские крабы. Шон ложится неподалёку от Мишель; думаю, что, возможно, у этих двоих не всё ещё потеряно, хоть он и держится на приличном расстоянии. А я, не раздумывая особо, присоединяюсь к Джейку. Потому что он чуть подвигается, чтобы мне было, где лечь, и приглашающе похлопывает по земле рядом с собой. Снежок недовольно фыркает и трусит к девчонкам, укладываясь рядом с Грейс, предатель. Устраиваюсь под боком Джейка, сохраняя, тем не менее, достаточную дистанцию, хотя прижаться ближе хочется до одури. Мы оба лежим на спине, разглядывая раскинувшееся над нами ночное небо. И, хотя ощущать спиной под тонкой тканью майки мелкие камушки совсем неудобно, ситуация заметно улучшается, когда Джейк укладывает локоть под мою голову. — Как красиво, — шепчу скорее себе, чем Джейку. — Дома небо совсем другое. — В большом городе вообще забываешь о звёздах, — шёпотом соглашается Джейк, — там люди зажигают собственные огни, — он поворачивает ко мне голову. — Ты можешь лечь ближе, — просто говорит он. — Я не кусаюсь. — Уверен? — поворачиваюсь на бок и прижимаюсь к нему. Исключительно из-за того, что от земли тянет холодом, разумеется. — Нет, Принцесса, — он тоже ложится на бок и касается губами моего лба. — С тобой я ни в чём не уверен. Мы лежим некоторое время в молчании, глядя друг на друга. Это очень близко, слишком чувственно и естественно — вот так смотреть в глаза Джейка. Было бы просто забыть о том, что мы здесь не одни, если бы не аккомпанемент всхрапываний Крэйга. — Как прошёл день? — полушутливо спрашивает Джейк, убирая с моего лица волосы. — Грохнула краба, пережила укус змеи. Всё нормально. Обычный день для этого острова. — Змеи? — возмущается Джейк слишком громко, и Зара с другой стороны от костра шипит: — Может, хватит там уже разводить слюни, сраные вы голубки? Джейк игнорирует её выпад, глядя на меня сердито округлившимися глазами. — Ну, змеи, и что? — закатываю глаза, как будто в этом реально нет ничего такого. Так несвоевременно саднит место укуса — машинально потираю шею. — Всё в порядке. Эстелла высосала яд, так что я… Джейк перехватывает мою ладонь и касается пальцами следов от змеиных зубов; осекаюсь — от этого прикосновения и жгучего желания выгнуться под его рукой. — Не могу поверить, — медленно говорит он, — что Рипли касалась губами твоей шеи, а я — нет. Ещё нет. Сердце пропускает несколько ударов — от его слов, хрипотцы в шёпоте, близости и жара ладони. — Думаешь, это смешно? — возмущаюсь, впрочем, совсем не искренне. — Не думаю, — уверяет Джейк, снова оставляя целомудренный поцелуй на моём лбу. — Но мы поговорим об этом позже, хорошо? Когда разберёмся с этой обсерваторией и всем остальным. Киваю, хотя не до конца понимаю, о чём он собирается говорить. Мне говорить не хочется. Мне хочется, чтобы он перестал играть в эти кошки-мышки и целовать меня в лоб, потому что прямо сейчас я могла бы найти его губам более целесообразное применение, правда, боюсь, сама не сумею ограничиться поцелуями, если пододвинусь к нему ещё хотя бы на полдюйма. — Доброй ночи, Марикета. Он улыбается, и его улыбка — последнее, что я вижу, прежде чем провалиться в сон.* * *
Распахиваю глаза, потому что сквозь веки настойчиво пробивается свет. Со стоном вываливаюсь из массажного кресла в лобби. Протерев глаза, обнаруживаю, что стою прямо перед огромным зеркалом в холле. Зеркалом, из которого на меня глядит Радж. — Неплохо выглядишь, чувак, — подмигивает отражение. Выхожу из дверей, что за стойкой ресепшена, прямиком на залитую солнцем площадку у бассейна. На шезлонгах раскинулись Куинн, Диего и Алистер. — Как ваши дела, ребята? — спрашивает моими устами голос Раджа. Ему (мне?) никто не отвечает, и я (или он) продолжаю: — Эй, чего притихли? Диего поднимает бокал с «Кровавой Мэри», глядя на меня поверх стекла. — Я просто волнуюсь о Мари и остальных. — Не могу перестать думать о том, всё ли у них в порядке, — добавляет Куинн. — Они почти наверняка мертвы, идиоты, — раздражённо бросает Алистер, но его опечаленное лицо никак не сочетается с озлобленностью в голосе. На каких-то несколько секунд перестаю ощущать себя Раджем на все сто процентов. Мне — именно мне — так сильно хочется приободрить ребят, сказать им, что у нас всё хорошо… — Поверьте, ребята, всё с ними в порядке, — говорю я, хотя голос по-прежнему принадлежит Раджу. — Могу вам это гарантировать. — Откуда бы тебе знать? — вскидывает брови Куинн. Мы с Раджем замираем. Мнёмся. В каком-то безумии я слышу его мысль: «И вправду, откуда же мне знать?» — Потому что, — медленно произносит Радж, и я ощущаю его растягивающиеся в улыбке губы, как свои собственные, — если мы будем почаще повторять это вслух, так и будет. Мысли материальны, а слова ещё материальнее! — Боже милостивый, — цедит сквозь зубы Алистер. — Я серьёзно, чувак! — Радж вскидывает ладони в примирительном жесте. — Теория струн и всё такое — слышал? Всё на свете взаимосвязано. Куинн встаёт с шезлонга и, подойдя к Раджу, кладёт ладонь на его плечо. — Мне нравится эта позиция, Радж. Я постараюсь посылать в сторону ребят максимум позитивных помыслов. На площадку у бассейна выходит Лейла. — Эй, Лейла, как дела? — интересуется Радж. Она скользит по нему отстранённым взглядом и начинает расхаживать вдоль и поперёк кромки бассейна, что-то бормоча себе под нос. — М-м, Лейла? — снова зовёт Радж. — Всё хорошо? Где ты была? Лейла останавливается, как вкопанная, и смотрит на Раджа так, словно впервые видит. — А? Прости, я задумалась. Всё в порядке, Радж, спасибо, что спросил. Вторую часть вопроса она успешно игнорирует. Махнув на неё рукой, Радж стягивает футболку и прыгает в бассейн. От соприкосновения его массивного тела с водой поднимается целый фонтан брызг, и мы с ним оба смеёмся. — Знаете, что? — спрашивает Диего, вытирая лицо от воды. — Раз все здесь… Я тут кое-что нашёл. Вот, гляньте. Он достаёт из свёрнутых вещей какую-то рамку. Алистер, Куинн и Лейла с интересом склоняются над находкой Диего, и Радж подплывает к бортику бассейна, чтобы разглядеть эту вещь. Это фотография красочной карибской бухты, полной яхт, катеров и лодок. — И что? — скептически спрашивает Алистер. — Посмотри сюда, — Диего тычет пальцем в фотографию, — эту фотку, по-моему, делали здесь. Разве это не… — …наш вулкан! — заканчивает за него Куинн. — Но если здесь есть яхты и всё такое, то почему мы ни разу не видели их? — Это, должно быть, частная гавань мистера Рурка, — растерянно разводит руками Лейла, — она к востоку от отеля… А я ведь и думать забыла… — Скорее бы вернулись ребята, — произносит Диего. — Кажется, мы всё же нашли способ покинуть остров, а?* * *
А потом я на самом деле просыпаюсь. Пространство вокруг залито светом недавно взошедшего солнца. Сажусь так резко, что случайно попадаю локтем в подбородок удобно обнимавшего меня Джейка. — Принцесса, ты так меня до инфаркта доведёшь, — ворчит он, потирая подбородок. — Что случилось? — Я, я… я не уверена. Странный сон. Прости, надеюсь, не слишком больно… — Джейк улыбается, когда я машинально тянусь к нему и касаюсь пальцами ушибленного места. — Не беспокойся насчёт этого. Думаю, что оно того стоило. Неуверенно возвращаю улыбку. Наш диалог не остаётся незамеченным остальными — во всяком случае, Шон просыпается и громко говорит: — Так, давайте-ка вставать. Нужно скорее собираться в путь, если мы хотим добраться всё-таки до этой обсерватории. Ребята повинуются его командному голосу, хотя и без особой охоты. Впрочем, весьма сомнительно, что кому-то по-настоящему удалось выспаться на голой земле. Кроме меня, конечно, потому что… Ай, ладно. Джейк тоже выглядит довольным, помогая мне надеть рюкзак и задерживаясь ладонью на моём плече. Водя испачканным пастой пальцем по зубам и вычёсывая пыль из волос, решаю, что обожаю Мишель. Это настоящее счастье, что она пошла с нами. Ведь кто ещё, помимо неё, мог помимо бинтов и разных медикаментов, которые она запихнула в сумку, притащить с собой зубную пасту и расчёску? Когда мы двигаемся в путь, становится очевидно, что после вчерашней пешей прогулки идти довольно тяжело. Особенно, когда тропа под нашими ногами сужается. Ещё немного — и она уже шириной не более фута. Шон останавливается. Снежок убегает вперёд — завидую, что я не такая лёгкая и юркая, как лисёнок. — Я взял с собой верёвку на такой случай, — сообщает он. — Мы можем обвязаться ей для безопасности. Чтобы никто не сорвался. — Я хорошо вяжу узлы, — кивает Джейк, и, вау, неужели эти двое всё-таки способны работать сообща? Грейс дрожит; рискуя собственным душевным равновесием, перехватываю её ладонь. Никто не возражает против верёвки, тем более, что спустя короткое время нам приходится боком ползти по горному склону, прижимаясь к нему спинами. Без страховки было бы… Пожалуй, совсем невозможно. И чем выше мы оказываемся, тем сильнее завывает в ушах ветер. Жуть какая… — Больше никогда с вами никуда не пойду, — перекрикивая ветер, сообщает Зара. Не могу её за это осуждать. — У нас ведь нет другой дороги, да? — всхлипывает Грейс, избегая смотреть куда-либо, кроме как прямо перед собой, в окружающую нас со стороны обрыва голубизну неба. — Осталось немного, — сообщает возглавляющий шествие Шон. И лучше бы он оказался прав. — Мы уже близко, я обещаю. Просто не смотрите вниз… Под ногой крошится часть тропинки — немедленно нарушаю его указание. К горлу подступает тугой комок, но усилием воли удерживаю себя в руках. Неожиданно Грейс замирает, и даже тот факт, что я мягко тяну её за руку, не выводит её из транса. — Грейс? Ты в порядке? — раздаётся голос Эстеллы по другую сторону от Грейс. А она прижимается затылком к горному склону и мелко дрожит. — Эй-эй, ты чего? — это Зара с непривычно обеспокоенным выражением лица выглядывает из-за Эстеллы. — Грейси, расслабься, — кричит Крэйг, карабкающийся по склону между мной и Джейком, впереди которого движется Шон. — Не думай об этом. Думай о чём-то хорошем, как я, может быть, тебе это поможет… — Она только всхлипывает в ответ. — Ну же, Грейси, — продолжает увещевать Крэйг. — Вот я, например, думаю о спортивных машинах. — Я люблю спортивные машины, — неожиданно сообщает Грейс, продолжая, впрочем, всхлипывать. — Ну вот, — одобрительно кивает Крэйг. — Просто представь, как нажимаешь ногой на педаль, и… Неожиданно горный склон под нашими спинами содрогается. Внушительный кусок земли под ногой Крэйга проваливается вниз, и он истошно вопит, потому что в следующую секунду только обвязывающие наши тела верёвки не позволяют его мощному телу рухнуть в пропасть. Но, помогите нам, боги, он такой массивный, что с нашей стороны — где стою я, Грейс, Эстелла, Зара и Мишель — мы не можем его удерживать. Он тянет меня прямиком в пропасть вместе с собой — что есть силы упираюсь ногами в землю, хотя это мало помогает. Вообще не помогает. — Вот дьявол! — рычит Джейк, когда я срываюсь, повисая рядом с Крэйгом. Не чувствуя под ногами опоры, моментально впадаю в панику, и только вид Грейс, соскальзывающей следом, помогает сохранить остатки самообладания. Но эти остатки так ничтожны, что я могу только схватить Грейс за руку, когда она повисает рядом. — Пожалуйста, Грейс, — дрожащим голосом умоляю я, — постарайся не паниковать. Она смотрит на меня огромными от страха глазами и сосредоточенно кивает, хотя дрожит вся от макушки до пят. — Девочки, держитесь! — выкрикивает где-то над нами голос Шона, о да, Эстелле, Мишель и Заре стоит держаться покрепче, не хватало ещё… Что ж, хотя бы они в относительной безопасности — эта мысль слегка успокаивает, хотя ладно-кому-я-вру, НИХРЕНА это не успокаивает, одно дело — не бояться высоты, и совершенно другое — не ощущать чёртовой земли под ногами, висеть над пропастью безвольной куклой, наполовину оглохнув от свистящего в ушах ветра. — Мы сейчас вытащим их… — Там действительно, блядь, высоко! — кричит Крэйг, совершивший ошибку и посмотревший вниз. — Не волнуйся, — орёт в ответ Эстелла, — если сорвёшься — умрёшь задолго до того, как рухнешь на землю! Грейс вздрагивает. — Это вообще не помогает! — кричит Крэйг. И… солнце над нами неумолимо движется к горизонту. Не проходит и пятнадцати секунд, как мир вновь погружается в ночную темноту. Чёртчёртчёрт!!! Судорожно оглядываюсь в поисках хоть какого-то спасения, хотя глаза не могут так быстро привыкнуть к темноте. Взгляд цепляется за торчащий прямо из скалы толстенный корень. Он выглядит почти как чудо из чудес в нашей ситуации. — Крэйг, — изо всех сил стараюсь унять дрожь в голосе. — Нужно, чтобы ты ухватился за вон тот корень, видишь? Если ты это сделаешь, то сможешь подтянуться на нём и запрыгнуть обратно на тропу, и помочь ребятам вытянуть нас. Как думаешь, у тебя получится? — под конец почти умоляю, словно всё это только в моих интересах, но Крэйг сосредоточенно кивает и раскачивается на верёвках. — Что там происходит? — звучит сверху пронизанный паникой голос Шона. — Доверься нам, — кричу я в ответ, и Крэйг, достаточно раскачавшись, удивительно ловким движением хватается за корень. Молюсь, чтобы тот оказался достаточно крепким, и некое божество — давно ли веришь в это, Мари? — над нами, очевидно, отвечает благосклонно на мои молитвы. Крэйг выбирается на тропу и тянет нас с Грейс за собой — Шон и Джейк, видимо, настолько шокированы происходящим, что не сразу понимают, что тому нужна помощь. В конце концов я оказываюсь на твёрдой земле, осторожно касаюсь кончиками пальцев места, где верёвка наверняка оставила синяки на коже, и с трудом, на ватных ногах отступаю вдоль обрыва, чтобы парни могли помочь девчонкам перебраться через образовавшуюся на тропе пропасть. Над нами всходит грёбаное солнце. — Добро пожаловать на Арену семьдесят четвёртых Голодных игр, — бормочет Зара. — Нет, серьёзно, как будто над нами издеваются! — Ладно, успокойся, — бросает Шон, — лучше так, чем карабкаться в потёмках… И спустя каких-то пятнадцать минут мы вдруг выходим на горное плато. Вулкан возвышается прямо над нами — как и чёртова, будь она трижды неладна, обсерватория. Обессиленно падаю на землю, больно стукаясь коленками, и ребята следуют моему примеру. Какое-то время мы тупо валяемся в пыли: нет сил даже пальцем пошевелить. Мою ладонь перехватывает рука Джейка. Поворачиваю голову, чтобы взглянуть на него, а он молча смотрит на меня. Кажется, хочет что-то сказать. Но сейчас совершенно не хочу и не могу об этом думать, потому что единственная важная вещь — это то, что мы все пережили этот адский подъём. — Так, всё, вперёд, — ворчит, поднимаясь с земли, Зара. — Надеюсь, что чёртова спутниковая связь работает. — У меня есть предчувствие, что всё получится! — весело сообщает Грейс. Вскидываю брови, удивлённая этим неожиданным энтузиазмом. — Что? — она вопросительно округляет глаза. — Полагаю, я преодолела боязнь высоты! Мы поднимаемся по тропинке в сторону обсерватории, когда Эстелла наступает на что-то на земле и отскакивает. С мягким шипением в том месте, где только что была её нога, в сторону отходит крышка люка. — Это вход? — с сомнением спрашивает Шон, заглядывая в люк. — Есть только один способ проверить, — пожимает плечами Джейк. — Вы уверены, что хотите, чтобы мы туда лезли? — сбивчиво лепечет Мишель. Однако Шон с Джейком, да и Крэйг не оставляют ни ей, ни нам выбора, спускаясь друг за другом по металлической вертикальной лестнице. Никто не озаботился распутыванием узлов, связывающих верёвку (и никто бы, наверное, не смог), так что я тащу за собой девчонок, следуя за Крэйгом в темноту люка. — Мне кажется, или становится жарковато? — уточняет Зара. И она права — кожа покрывается испариной, а воздух становится удушливо тяжёлым. И лестница под ладонями кажется по-настоящему горячей — но, к счастью, я вскоре оказываюсь на своих двоих. Все спускаются, и мы оказываемся в небольшом помещении, освещённом люминесцентной лампой, перед массивной металлической дверью; на неё тут же налегают Шон с Крэйгом. Когда дверь открывается, нас едва не сносит волной жара. Испытывая невероятное дежавю, делаю шаг вперёд и замираю. Подо мной, футах в тридцати, пузырится бескрайний лавовый простор, а над ним лабиринтами свисают переплетения металлических мостиков. Моё видение!.. Хочется ущипнуть себя, чтобы открывающееся глазу зрелище исчезло точно так же, как тогда, в банкетном зале, но знаю: теперь всё по-настоящему. ЭТО ПРОИСХОДИТ НАЯВУ. Не знаю, что, блядь, хуже: то, что я стою над тридцатью футами свободного падения в бурлящую лаву, или же то, что уже видела это место в своих долбаных