История одного демона

Пришлось провести в Верике ещё неделю, клятвенно обещая жителям, что больше пропаж детей не будет. А также сообщать безутешным родителям о том, что их дети мертвы. Ичиго с серьёзным лицом сообщал о темной магии, ведьмах, ритуале, который он успел остановить в последний момент, а также с абсолютно честными глазами рассказывал о главной ведьме Цумугии Уруру. Может виной всему была его должность, его уверенность или отсутствие похищений, но местные жители поверили и наконец отвязались от демона. И пришлось потратить ещё два дня на траур по погибшим детям и празднику в честь избавления от ведьм. Подсознательно Ичиго не хотелось говорить о вине демонов. Он всерьёз опасался, что в будущем это может оказать Инквизиции нежелательную помощь в наборе рекрутов, от того… пускай на ведьм всё валят, по крайней мере в стане охотников людей мало, и от нескольких десятков погоды не изменится. Наконец, утром они покинули Верике, не постеснявшись вытребовать лучших лошадей. Ичиго почти с монашеским смирением принял вожжи очередного вороного жеребца. Уже становилось интересно, увидит ли он когда-нибудь лошадь другой масти. Может, у него энергетика такая, что ему приводят лишь вороных?.. Неспешным шагом, изредка ускоряясь, демоны шли весь день. Остановки были совершены исключительно ради животных, которые не могли находиться на ногах столько же, сколько и они. Ичиго тратил такие перерывы на контроль лоз, но в большей степени это напоминало дрессировку цирковых львов. Вроде уже привыкли к людям, а вроде и дикие звери, которые способны убить. Лозы, впрочем, относились к нему лояльно, видимо не видя различий между Куросаки и Герцогом. Единственное, чего он достиг, было то, что теперь лозы ждали его приказа о нападении, а до этого прятались под плащом. Но одежду все равно стоит выбирать более свободную. Размеры лоз были слишком большими, чтобы их можно было скрыть за формой королевского отряда. — Господин, там постоялый двор! — воскликнула Янь, когда уже начало темнеть. Ичиго устремил взгляд в указанном направлении. Это был большой деревянный коттедж в три этажа, с конюшней и баней рядом. Изнутри доносилась слегка фальшивящий звук скрипки, а также громкие разговоры и смех. А также приятный запахи горячей еды. Вообще, остановки им не нужны… Но Куросаки почти с раздражением ощутил привычное чувство голода, а охотиться в такой час не хотелось. Как же он разленился! Ещё несколько месяцев назад, только став демоном, он ел все подряд, а теперь ленился охотиться! Кеораку-сан будет гордиться им, определенно… — Остановимся на ночь. Сонный конюх взял поводья и увел лошадей в конюшни, а за брошенную в грязные руки серебряную монету, клятвенно обещал накормить, напоить и вычесать их транспорт. Деньги творили чудеса в любом из миров… Войдя, Ичиго ощутил себя героем средневековой истории. А, впрочем, почему ощутил? Он и был им. Пьяные компании собрались за столами, ломившимися от еды, стукались стаканами с пивом, в самом темном углу медленно ела что-то фигура в темном плаще, трактирщик — огромный медведеподобный мужчина — нес бочонок за стойку, девушка-подавальщица, очень похожая на трактирщика, разносила тарелки по столам. В другом углу стояла небольшая сцена, на которой душевно играл скрипач. Какое… атмосферное место. Заметив его, трактирщик махнул рукой, подзывая к себе. — Нечасто встретишь королевскую службу. Вы из Верике путь держите? Ичиго присел за стойку, взмахом ладони позволяя Инь и Янь расслабиться. — Так и есть. Две комнаты до утра. И ужин. Больше мяса. — Неужто наконец разобрались с похитителем? — присвистнул мужчина. — Эй, запеченного поросенка сюда и поживей! — Да, больше он никого не потревожит… Дальнейший диалог происходил между общительным трактирщиком и девочками, так как Ичиго больше ничего не интересовало, кроме еды. Когда он пришел в себя, ощутив наконец сытость, то обнаружил кости почти шести поросят и задумчиво смотрящего на него мужчину. — Сразу видно того, кто действительно работал на благо народа. Бедняга, не ел, не спал, а все искал и искал этого ублюдка. Куросаки молча улыбнулся. Все верно говорит. Ни спал, не ел, пахал, как проклятый, с этой работой… Стоило трактирщику покинуть их столик, предварительно принеся ещё гуся, за столик подсели две… относительно знакомых личности. — Давно я не видел Чревоугодных, уж после падения Герцога вы стали диковинками! — Джагерджак, будь повежливее… Голубоволосый мужчина, от которого ощущался Грех Гнева каким-то терпким и горелым запахом, насмешливо щурящий свои глаза, панибратски закинул руку на плечи Куросаки, отчего лозы подозрительно дернулись, ощетинив шипы. С другой стороны присел столь же знакомый зеленоглазый персонаж, от которого исходил соленый запах Гордыни. Инь и Янь переглянулись, поклонились и скрылись в комнатах наверху. Куросаки остался наедине с ними. Наверное, не стоило удивляться, что это двое были демонами… Но Ичиго чуть подавился и закашлялся от самого факта встречи с ними. Джагерджак похлопал его по спине. — Эй-эй, я всего-лишь поздороваться хотел. Нельзя? — Приятно познакомиться, — бросил Ичиго, мысленно добавив «не». — Куросаки Ичиго. — А, да, приятно. Я Гриммджоу. А эта глыба — Улькиорра. Но мы зовем его мышью между собой, так что не стесняйся. — Улькиорра Шиффер. Гордыня. Свита Верховного Гордыни, — вздохнул демон. — Этот тоже из свиты Владыки. — Что значит «этот»?! Ичиго уже упустил момент, впрочем, официально он и не принадлежал свите Кеораку-сана, да и не горел желанием. — И Гнев. Необычное сочетание, — хмыкнул Ичиго, возвращаясь к ужину. Гриммджоу присвистнул, неожиданно хлопнув по спине Куросаки, отчего тот снова закашлялся. — Обжорство реально классное! Я даже ничего не сказал, а он уже почуял мой Грех! Скажи, а как пахнет Грех Гнева? Энтузиазм Джаггерджака почти пугал. Но тот пока не делал ничего, напротив, демонстрировал непривычное дружелюбие. — Горелым. Немного мясным. Чуть дымом. Что-то вроде того. Улькиорра странно склонил голову к плечу и, прежде чем Гриммджоу успел что-то сказать, спросил: — А как насчет Гордыни? — Воу, мышь, тебе реально интересно? Джаггерджака проигнорировали оба. — Солёно. Как кровь. И немного металл, — скомкано рассказал Ичиго и, неожиданно для себя, добавил. — Может у тебя вампирские корни? Улькиорра, впрочем, улыбнулся краем губ. Это было почти незаметно. — Забавно. Один Чревоугодный тоже так говорил. Куда направляешься? Классно он тему сменил. Но, Ичиго признавал, если ещё кто-нибудь скажет, как он похож на Герцога, то точно что-нибудь сломает. Или кого-нибудь. — Столица. — Нам по пути. К слову… Мы кое-кого ищем. — Один из наших пропал, — буркнул Джагерджак. — Демон из Завистливых. Не встречал? — Увы, я видал только свиту Жадности, — покачал головой Ичиго. — Старик ещё живой? Я думал после раскола он в своём измерении засел. — Раскола? — заинтересовался Ичиго. Гриммджоу махнул рукой, словно это не было чем-то важным. Улькиорра покачал головой, но начал объяснять. — Все знают, что Жадность… немного безумен. И это нормально для высших Грехов, — Ичиго кивнул. — Граф около века назад замыслил небольшой эксперимент. Цель неизвестна, он не распространялся. Но нужного результата не вышло. Итогом стало то, что сама сущность Жадности была расколота на несколько частей, и каждая начала действовать отдельно. А разум всех троих, сам можешь понять, искалечен. И собрать их не смог даже Владыка, просто потому, что все части почти невозможно найти, если они того сами не захотят. — А они не хотят, — заключил Куросаки. — Захотели бы, попроси их Герцог, но того самого найти не могут, — добавил Гриммджоу. — Герцог? — У Верховных тоже были негласные союзы, — пояснил Улькиорра. — Похоть с Завистью и Чревоугодие с Жадностью лучшие примеры. Лень и Гнев тоже раньше, но их союз давно распался. У Ичиго появилось больше вопросов. Если Жадность так дружил с Чревоугодием, то как мог перепутать их. Хотя, если это был всего один осколок, то, наверное, мог… — Так, а кого конкретно вы ищите? — всё же поинтересовался Куросаки. — Один демон из нашей свиты. Исчез и уже как два года ни слуху, ни духу. Обычно в этом ничего такого, но проблема в том, что Владыка предпочитает знать наше местоположение. Приказ был в том, чтобы присылать ему отчет о действиях раз в месяц. Впрочем, — Улькиорра бросил взгляд в сторону Гриммджоу, — это правило часто игнорируется некоторыми. Но этот демон никак не связывался и на ежегодное собрание не явился. Дважды. И теперь мы его ищем. — Вот как… — Да, так что если увидишь демона Зависти из свиты Гордыни, будь добр, сломай ему рога и отправь экспресс-письмом в Тенебрис, Владыке. Меня заколебало мотаться по всем дырам этого мира. Улькиорра покачал головой, но против слов Джаггерджака не сказал ничего. Куросаки и сам мог понять, какая вина лежит на плечах того демона, но подтекст ощущался и без лишних слов. Владыка демонов — это не обычный Верховный. Даже не родившийся демоном Ичиго это понимал. Такого не проигнорируешь просто потому что не хочется идти куда-то. И, тем более, не станет его игнорировать вассал. Что-то случилось. Но это было не для ушей чужого демона, тем более Чревоугодия. Куросаки уже начал понимать взаимоотношения демонов. Чревоугодие, вроде него, довольно опасно, если отпустит свой поводок. Вспомнился вкус Цумугии. Это было не с чем несравнимое удовольствие, высший демон, Ичиго неосознанно облизнулся. А эта Зависть могла оказаться даже сильнее, а значит вкуснее её… И эти двое прекрасно понимали, что искушать Чревоугодие не стоит. Они решили заговорить с ним первыми, исключительно чтобы понять уровень вменяемости и степень опасности. Но Ичиго вел себя пассивно. Это их не успокоило, но чуть расслабило. Черт, вот бы ещё что-нибудь заказать… Но трактирщик уже странно косился на него, хватит. — Улькиорра-сан, нам пора. — Гриммджоу-сан. Два демона в белых плащах невыразительно глянули на Ичиго и потупили взгляд. Куросаки ощутил облегчение от того, что сможет закончить этот разговор, но и легкое разочарование, ведь демоны были кладезем информации. Отношения демонов сами по себе были необычными. Видимо, высшие предпочитают знать о других высших, и дружить с ними, учитывая, как редко они появляются... — Ладно, рыжий, ещё увидимся. — До свидания. Ичиго молча махнул рукой и тоже ушел, но уже в свою комнату. Сон не шел, да и смысла в нем не было, и Куросаки молча размышлял над ситуацией в целом. Есть Герцог Чревоугодия, о котором буквально все говорят либо хорошо, либо никак. И этот самый Герцог был связан с архангелом и Жадностью, причем первый с огромной вероятностью был его вассалом, а второй — партнёром. И Граф Жадности подарил ему лозы. И, по словам осколка, Герцог был за что-то зол на него… А есть Кеораку-сан, который называл Герцога другом, но особо не распространялся. От осколка Жадности получилось узнать информации больше, чем от него. И Лень хочет сделать Ичиго следующим Герцогом Чревоугодия. Ещё есть Владыка Гордыни, он же Владыка демонов. Чей вассал исчез и он послал за ним слуг. Как ни странно, но молодой демон оказался связан с четырьмя Верховными Грехами… Ичиго было бы смешно, если бы это не выглядело слишком жутко. Особенно напрягал этот Герцог. Кем он мог быть? Что с ним случилось? Кеораку-сан уверял, что тот мертв, но осколок Жадности говорил так, словно они просто давно не виделись. И партнёр Чревоугодия явно должен побольше знать о своём друге, чем другой Грех. А Гриммджоу вообще сказал, словно Герцога не могут найти. Не мёртв. Просто не могут найти. Куросаки с неудовольствием потянулся, ощущая подступающий голод. С этим было тяжело примириться. Уже сейчас ему, чтобы почувствовать сытость хотя бы на пару часов, приходилось есть за пятерых взрослых мужчин, а что будет дальше? И Герцог с этим жил? Как? «Он мог съесть всё, что угодно, но не насыщался»… Всё, что угодно… Туман, например… Впрочем, это не может быть правдой, считал Куросаки. Если бы Грех так жёстко влиял на личность, смог бы Кеораку вообще с ним разговаривать? Да, он много ленился, но и выполнял много работы! Стал бы тот, кто подчинен Лени, носить корону? Управлять государством? Или Жадность могла сделать подарок? Нет-нет, это было невозможно. А значит и Чревоугодие не должен испытывать всепоглощающего голода… Так он надеялся. Когда восход только-только начал рдеться на небе, позвонил разговорный камень. Ичиго, который делал разминку, ощутил беспокойство. — Я здесь. — Ичиго… — раздался расстроенный голос Бьякуи. — Ты скоро вернёшься? Словно ребенок… Куросаки ощутил прилив раздражения. Он нянька принцу что ли?! — Да, я уже направляюсь в столицу. Буду через три-четыре дня. Что случилось? — Отец погиб, — тихо заключил эльф. Теперь Ичиго понял проблему. Да, трудно было ждать его спокойно… — Как? — Мне его советник звонил только что… Он сказал, что отец был отравлен. Прости… Я не знаю, что мне делать… Надо возвращаться, но мне страшно. Ичиго знал, к чему ведет этот диалог, но страшно не хотел этого. Серьёзно, он только покончил с вассалом Жадности, неужели он не заслужил отдыха? Впрочем… это было просто идеальным моментом избавиться от Бьякуи… и, пожалуй, Хисаги. Было бы неплохо отправить их в лес, и оставить оборотня под предлогом защиты принца… Да, хорошая идея. — Жди меня. Отправимся вместе и разберемся. — Да! Спасибо, Ичиго! Следующие дни несчастных лошадей пришлось загонять. Бьякуя звонил каждые утро и вечер, интересуясь его местоположением, и Куросаки остро захотелось напомнить о том, что он демон Чревоугодия. И показать это. Дескара демоны достигли к вечеру третьего дня. На этот раз животные остались живы, но истощены безумно, и Ичиго без особой жалости оставил их первой попавшейся страже. Многие вопросы решала его форма. Очень удобно. Нанао-сан встретила его пустым взглядом. Инь и Янь послушно скрылись в своих покоях, а Ичиго и Исе прошли в приёмную короля, где уже ждал их серьёзный Кеораку. — Покажи. Лозы вырвались из-под одежды, изучая пространство. Ротики роз открывались и закрывались, пробуя воздух на вкус. Ичиго отметил, что лепестки постепенно темнели. Нанао-сан смотрела на них молча, без эмоций. Взгляд Кеораку был неясным. Одна лоза дернулась к нему и зашипела, а Ичиго ощутил по связи почти удушающий аромат гнили. Это была Лень?.. — Они ожили. — Я говорил. — Невероятно… Ичиго ощутил, как лозы что-то ели, но не мог понять что именно. Зевок вырвался сам. Кеораку странно усмехнулся. — Они едят меня. Почти ощущаю ностальгию. Ну, ешьте-ешьте. Я не жадный. — Ваше величество… — заволновалась Нанао. — Пускай. Ничего не случится. Рассказывай, Ичиго-кун, всё по порядку. Прерываемый частыми зевками и слипающимися глазами, Куросаки медленно описал произошедшие события. Разумеется, умолчав о Юграме. Это всё ещё было не их дело. — Жадность, — хмыкнул Кеораку-сан. — Раньше он был гениален. Пока не совершил эту ошибку. Смерть Герцога сильно его подкосила. Особенно невозможность получить тело. — Получить… тело? — удивился Ичиго. — Да… Жадность безумно хотел вернуть тело Герцога. Зачем? Не имею понятия. Может, как раз потому, что он Жадность. Может из-за Греха. Может из-за тоски. Может из-за этих обоих факторов. Может из-за чего-то ещё… — Кеораку потёр виски и неожиданно стал откровенен. — Порой я скучаю по нашей старой компании Падших. Когда ещё Чревоугодие и Зависть были с нами. Мы собирались всемером, знаешь, и это было чертовски весело. Зависть всегда бурчала на Похоть, а та вешалась на неё и флиртовала со всеми. Гнев наливал нам алкоголь и травил свои военные байки. Жадность бесился, когда Чревоугодие обращало внимание на кого-то, кроме него, но всегда в шутку. Я пытался уснуть на всех подряд, но Зависть постоянно сбрасывала меня. А Гордыня наблюдал за этим и смеялся. Шунсуй странно взглянул на Куросаки, полностью уйдя в воспоминания. Нанао-сан молчала, и Ичиго тоже не смел говорить, боясь спугнуть чужое настроение. — Мы все пали. Это было больно. Но мы поднялись и цеплялись друг за друга, просто потому что никого другого у нас не было, как и выбора. Ни демонов, ни вассалов, только мы семеро. Мы были так слабы… Будь я один, наверное, так бы и умер века назад. Герцог всегда добывал нам пищу, Зависть — необходимые вещи, Граф создавал нам кров. Хозяйка Похоти и я старались поддерживать оптимистичный настрой и не дать остальным скатиться в уныние. Гнев сражался за нас, защищал. А Владыка… Кеораку запнулся. — Мы пали из-за него. Но именно он придумал магию, которую теперь зовут демонической. Он создал Грехи, которые стали олицетворять мы. Он сотворил демонов. Скажи мне, Ичиго. Что я должен чувствовать? — Я… — Куросаки сглотнул. — Наверное, тоску. — Тоску? — Вы тоскуете по своей семье. У демонов не было семьи, в привычном понимании. Но Кеораку грустно улыбнулся. — Так и есть. Я тоскую по своей семье. Знаешь, Герцог был самым молодым из нас. И в его смерти виновны именно мы. И Ичиго, и Нанао-сан резко повернули головы в сторону Шунсуя, не веря услышанному. Лень тихо и надломленно засмеялся. — Герцог приходил ко мне. Где-то за пару недель до того, как исчез. Он был… расстроен чем-то. Хотел поговорить со мной. А мне было лень, как бы смешно не звучало, я не хотел слушать его, и просто попросил уйти. Вернуться в своё измерение, и не докучать мне. Я вспоминаю его лицо в тот день. Теперь я понимаю, что что-то случилось, что-то, с чем он не мог справиться сам. Но он ушёл. А после я узнал, что его измерение было запечатано, а самого Герцога не могут найти даже вассалы. Он просил помощи и у Жадности с Гордыней, но тоже встретил отказ. И… вот итог. Его нет. Нигде нет. А всё из-за того, что никто из этой гребаной семьи не мог выслушать его. Ичиго сцепил зубы. Его когти впились в кожу рук, когда он сжал кулаки. — Зато теперь у вас абсолютные тишина и спокойствие, вы рады? — ощетинился он. — Ичиго… — начала Исе, но Кеораку остановил её взмахом ладони. — Пусть говорит. — О, нет, что вы. Вас наверняка так раздражает слушать меня. Это же так утомительно. Неужели у вас в голове не возникло ни единой мысли о том, что его появление означает нечто важное?! Кусочки головоломки складывались в голове. Герцог-Герцог-Герцог, почему он везде встречается с этим проклятым Герцогом?! Он знал ответ, на самом деле. Но так не хотелось верить в него… Он был зол на Жадность... Тот тоже не помог ему! Партнёр, да, конечно! — Завтра утром мы с Бьякуей отправляемся в дорогу. Ичиго не говорил о возвращении. Это остро ощущалось. Кеораку поднялся. — Пока ты не ушёл, иди за мной, Чревоугодие. Нанао-тян, можешь не ждать нас. Прежде чем Куросаки успел возразить, его тело объял розоватый свет. Перемещение, понял он, и зажмурился. — Можешь открыть глаза. Это было огромное помещение, напоминающее дворцовый зал. Полностью сделанное из тёмно-серого камня, с узорами, а также отсутствием окон и дверей. По всему залу парили чёрные свечи с розовыми огоньками. Закончив осмотр, Ичиго повернулся и вопросительно взглянул на Кеораку. — Ты ведь не можешь летать, верно? — Ичиго медленно кивнул. — Я попытаюсь осторожно… Его тело начало раздуваться, а после кожа просто лопнула, словно пузырь. Отвратительная аморфная субстанция черного цвета начала стремительно заполнять помещение. Ичиго невольно обратился, готовясь защищаться, но она обошла его, просто окружив собой. Он словно находился в центре водоворота, который все увеличивался. Субстанция начала твердеть и проявилась верхняя часть тела Кеораку, но гигантских размеров. Ичиго сглотнул. — Так я выгляжу. Жутко? Неприятно? Мерзко? Привыкай. Мы все не красавцы в настоящих обличиях… — его голос напоминал бульканье. — Я знаю свою вину. Я признаю её. Но и тебе нужно представить всю тяжесть Греха, пустившего корни внутри. Открой свой рот и ешь. Набирайся сил. Пусть Чревоугодие в тебе станет сильнее. И ты поймешь, как сложно противиться ему. Ешь же. Ешь! Куросаки медленно открыл рот. Отвращение в нем не могло перебороть инстинкт самосохранения, и демон вгрызся в мерзкую субстанцию. Он глотал её, почти не жуя, но, в противовес отвратной наружности, вкус был бесподобным. Намного, намного лучше Цумугии! — Ешь, Чревоугодие, ешь… Он не мог остановиться. Это было сильнее его. — Ешь, Герцог, ешь… Намного сильнее. Словно его суть состояла лишь в одном пожирании. Это было намного ужаснее голода Пустых. Это не входило ни в какое сравнение с тем, что он испытывал сейчас. — Ешь же! Он больше не мог злиться. Это было не побороть. Это было его сущностью, им самим. Словно заставить себя задохнуться или приказать сердцу остановиться. Невозможно. — Эй… Знаешь же, я ненавижу, когда он ест нечто мерзкое, вроде тебя… Это был чужой голос, но никто из демонов не смог его осознать, прежде чем в то, чем стал Кеораку, ударило зелёное пламя. Ичиго оторвали, подняв в воздух. Демон хрипло зарычал, ненавидя того, кто оторвал его от пира. — Ну-ну, Герцог, я всего-лишь заскочил подарок передать, а ты уже ешь этого слизняка! Мы же договаривались, что ты не будешь так больше делать… — одна из роз впилась в чужую руку. — А, меня можно. Его нельзя. Постепенно пелена спала и Ичиго ощутил проблеск сознания. Пришло моментальное отвращение к самому себе. Что с ним произошло?! Но эта мысль лишь на секунду промелькнула в сознании, сменившись другой. В воздухе его держала расплывчатая тень с сияющими изумрудами глаз. Жадность. — Граф, — Кеораку поднял… голову, если так можно было выразиться. — Что ты забыл здесь? — Я к Герцогу, а не к тебе, слизень. — Ты мешаешь. Убирайся из моего измерения! — С радостью. Только выпусти нас. — Герцог останется здесь. Он больше не был для них «Ичиго». В их глазах он стал «Герцогом». Это должно было пугать, но Куросаки в большей степени ощущал себя воспитателем, из-за которого ссорятся дети. Ещё пара роз впилась в Жадность, те, что были подлиннее, опустились вниз, начиная отрывать куски от массы Кеораку-сана. — Герцог, пойдём ко мне? — Ичиго повернули так, что его глаза встретились с чужими. — На этот раз чай будет сладким, обещаю! — Поставь меня, — не выдержал тряски Куросаки. — Куда? Тут повсюду этот слизень… — Кеораку-сан, я всё понял! Выпустите нас. Ичиго скорее ощутил, что может уйти, чем увидел. Прежде чем Жадность успел что-то сделать, он вырвался из его рук, разбивая чужое измерение. Он выкатился на пол перед Нанао. Демоница подскочила к нему, помогая подняться. Её глаза с беспокойством осмотрела его, и Ичиго ощутил укол вины за свою вспышку ярости. — Что случилось?! — Кеораку-сан в своем измерении с Жадностью. Если говорить мягко, у них крупная ссора. Уже утро? — Уже день… — Отлично, мне пора! Ичиго не хотел думать о том, что всю ночь жрал… то, чем был Кеораку-сан. Но… это было безумно вкусно. Кровь Жадности тоже была вкусной. Это было вкуснее, чем все, что он ел когда-то… Он хотел ещё. Что-то внутри него пустило корни. Теперь Ичиго ощущал голод и понимал, что больше никогда не сможет его насытить. Он перешел тот рубеж, который разделял низшего демона и высшего. — Ичиго! Бьякуя стоял у запряженного Кона. Куросаки увидел Руби, на спине которой появилось мягкое седло. Хисаги и Лури тоже были здесь. За его спиной возникли Инь и Янь, с благоговейными взглядами. — Ты готов? Мы отправляемся? Ичиго осмотрел всех присутствующих. Где-то, в другом измерении, сейчас сражались Лень и Жадность, и к ним пыталась пробиться Нанао-сан. Бьякуя смотрел на него с невыразимой надеждой. Хисаги прятал взгляд. Лури заняла место на Руби, зарывшись пальчиками в черную шерсть. И демоницы, которые наверняка ощутили возвысившийся статус своего сюзерена. — Да. Отправляемся.