Reason to Live

      Когда Санс оказался внизу, то с огромным удивлением узрел картину, как брат гоняется за мальчиком вокруг дивана. Фриск быстро-быстро передвигал ногами, выглядел донельзя смущённым и вообще создавалось такое ощущение, что он хочет провалиться сквозь землю. — Ну пожалуйста, Фриск! — канючил Папайрус. — Всего один раз, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Здесь нет поводов для тревоги! — Нет! — крикнул мальчик, залезая на внешнюю сторону лестницы, держась за перила и как можно быстрее стараясь забраться вверх по ступенькам. — Я же сказал тебе. Мне нужна футболка. — Фриск! — обеспокоенно крикнул младший скелет. — Слезай немедленно! Ты упадёшь! — Бро, прекрати трогать людей без их согласия, — без задней мысли сказал Санс, а потом сжал костлявыми пальцами переносицу. — О Боги, это прозвучало слишком двухсмысленно. Слезай оттуда, Фриск, пока шею себе не сломал. Я взял твою футболку.       К этому моменту мальчик долез по перилам почти до комнаты Санса, опасно балансируя на краю. — Хорошо, — и перелез через перила и сел, протиснув между деревяшками ноги и болтая ими. — Пошли есть, — сказал Санс, заходя на кухню. — Ты уверен, что тебе не нужна помощь, человек? — обеспокоенно спросил младший скелет, глядя на Фриск. — У меня в жизни были препятствия и посложнее, — мальчик кивнул ему. — Я буду в порядке. — Ну, как скажешь, — и Папайрус скрылся в кухне за сташим братом.       Фриск поставил ноги на пол, вставая. Вдруг в голову пришла идея. Он закатил штанины и, ухватившись руками за перила, встал на них, чуть шатаясь. Он улыбнулся. Получилось.       Затем, развернувшись, он медленно, расставив руки, прошёл два шага. Словно опять гулял по бордюру там, на Поверхности. Улыбка снова озарила мальчишеское лицо. Пока всё идёт, как по маслу.       Вдруг голова стала неестественно пустой, а комната пошла кругом. Ноги перестали чувствовать твёрдость перил, и Фриск непременно бы упал кубарем на телевизор, если бы Санс не поймал его, всё также сидя на кухне. — Я же сказал тебе, лучше слезай, — сказал он, ставя мальчика на ноги. — Шею сломаешь.       Голова до сих пор кружилась. Фриск, заметно пошатываясь, дошёл до дивана и рухнул на него. — Фриск? — снова спросил Санс. — Ты в порядке, Фриск? — Что с ним? — Папайрус встал со своего места за столом, замечая мальчика. — Человек?       Скелет подбежал к дивану, поднял ребёнку на руки и усадил за стол. — Я не знаю, что случилось, — пробормотал Фриск, гладя руки на стол, а на них голову. — Мне просто резко поплохело, голова закружилась и комната вместе с ней. — Ты, наверное, просто голодный. Вот твоя тарелка, — сказал Папайрус, ставя перед мальчиком полную тарелку еды. — Стой, я апельсиновый сок забыл.       Он быстро подошёл к холодильнику и достал кувшин, полный апельсинового сока, после чего поставил его на стол так, что тот чуть не вылился. — Тебе нужно будет всё это выпить и съесть! — Что со мной? — тихо спросил ребёнок, тупо глядя перед собой. — Почему я чувствую такую слабость? — На живот свой глянь, малыш, — сказал Санс.       Он глянул и заметил много-много шрамов и порезов на хорошо видимых рёбрах. — Ты потерял слишком много крови вчера во время своего этого ритуала, — скелет снова неопределённо передёрнул плечами. — Папайрус излечил тебя вчера, но твоему телу нужно некоторое время, чтобы восстановиться нормально. Это называется анемией, но не парься особо об этом. Поешь и всё пройдёт. — Спасибо, — Фриск кивнул, принимая нормальное положение, и пододвигая к себе тарелку ближе. — Я ужасно голоден. — Само собой, — Санс удовлетворённо кивнул. — Ты не ел, по крайней мере, около суток, но бьюсь об заклад, нормально ты не ел гораздо дольше. Я прав?       Фриск застыл на секунду и с набитым ртом посмотрел на скелета. — Ты, скажем так, поделился с нами воспоминаниями, — он отвёл взгляд от мальчика, но тут же приковал его обратно. — Помнишь? К тому же, я могу пересчитать все твои рёбра. Ты очень худой.       Человек проглотил яйца, что были у него во рту, и попытался вспомнить, когда он в последний раз нормально в принципе ел. — Ты прав. Когда вы меня нашли, то я не ел ничего ни в тот день, ни накануне, — пробормотал он, вытирая рот. — Я не могу вспомнить, когда ел в последний раз. — Фриск, как ты мог так сильно пренебрегать своими потребностями?! — сказал Папайрус, сидя в кресле с озабоченным видом. — Я сделал это не специально. Это весьма сложно объяснить. Всё моё внимание было сосредоточено на исправлении своих ошибок, и ни до чего другого мне не было дела. — Я просто не понимаю, как можно забыть о еде. Еда — это одна из лучших вещей на свете. — Люди, старадющие депрессией, часто теряют аппетит и игнорируют потребности собственного тела, — сказал Санс, сложив футболку и положив мальчику на голову. — Вот, надень-ка.       Футболка закрыла глаза почти полностью, и Фриск несколько растерялся, переставая жевать. — Санс, не бросай вещи на стол! — сказал Папайрус, пока ребёнок натягивал футболку. — Я же должен был хоть как-то её отдать, — ответил Санс. — Это он поднял шум из-за того, что у него её нет. — Почему ты не мог просто отдать её, как нормальный человек? — Так я и не человек, — Санс улыбнулся и тут же засмеялся. — Поэтому как нормальный человек передавать ничего не должен.       Папайрус потёр виски и сказал: — Просто невероятно — Хей, малыш, — сказал Санс, пока Папайрус отвернулся от них, обидевшись. — Просто, чтобы ты знал, то, что я сказал вчера, всё ещё остается в силе. Мы отпустим тебя исследовать всё остальное Подземелье, когда тебе станет лучше, но явно не сейчас. Нам придётся тщательней наблюдать за тобой из-за этих суицидальных наклонностей и аутоагрессии. К тому же теперь мы с моим бро больше не будем оставлять тебя наедине, пока тебе не полегчает. Всё устраивает?       Фриск проглотил еду, отпил из кувшина апельсинового сока и вытер лицо рукавом. — Нет, Фриск, — засуетился Папайрус, вставая и направляясь к стойке. — Не вытирай лицо рукавом. Давай я принесу тебе салфетку. Я знаю, что ты был бездомным, но такое поведение не..... — Ну так что, приятель? — спросил Санс, перебивая брата.       Фриск поднял глаза, глубоко вздохнул и сказал: — Вчера всё, чего я хотел, — это умереть. После этого неудачного перезапуска я больше не хочу умирать, но и быть в одиночестве быть тоже больше не могу. Я устал. Он сказал, что мне нужно перестать пытаться покончить со своей жизнью. И научиться принимать милость, чтобы даровать её другим. Но не уверен, как это делать. Я не знаю, что делать, но у меня есть предчувствие, что я должен остаться здесь и учиться у моих старших братьев. Я… чувствую себя счастливым. Это чувство совсем позабылось, и мне…       Папайрус начал вытирать мальчику лицо, и тот замолчал. — Фриск, ты теперь наш брат, — сказал скелет. — Ты больше никогда не будешь один. — Он прав, малыш, — кивнул Санс. — Тебе больше никогда не придется думать, что постоянно один, сам по себе. Теперь у тебя есть мы. Понял?       Когда Папайрус наконец перестал вытирать лицо, Фриск улыбнулся. — Понял, — сказал он и шмыгнул носом.       Любовь наполняло его сердце, из-за чего давно забытое тепло разлилось внутри. HP поднялся ещё на одну единицу.