broken stars

Crosses – Bitches brew

Поцелуи отбирают дыхание, заставляя лёгкие жечь. Чонину есть, чем дышать, но напряжение на пару с подкатившим возбуждением заставляют забывать делать вдох. Холодные пальцы щекочут шею, задевают кромку рубашки, пробираются под ворот. И он не может не ответить: задирает Феликсову футболку, проходится ладонями по животу вверх, чтобы оставить на рёбрах красные следы и сжать пальцами чувствительные соски. Он ловит губами одобрительный стон, кусается мягко, вжимая в стену всё сильнее. Феликс в долгу не остаётся. Хватается за воротник, притягивая к себе ближе. Хочется слиться на молекулярном уровне, кажется, потому что голову сносит напрочь. От хриплых стонов, от тепла влажного тела, от запаха. Он всё ещё чувствует губами привкус выкуренных Чонином сигарет, их аромат с арбузными нотками въелся в его волосы, не отпуская. И как бы сильно он не ненавидел этот запах, смешиваясь с Чониновым одеколоном, он создаёт взрывную смесь, которой хочется дышать и дышать. Он, наверное, влюблён. Но сам себе этого доказать никак не может. Чонин опускается на колени. Мягко и плавно, словно репетировал движение месяцами до. Целует живот, пуская по коже тонкие дорожки щекочущих мурашек. Пальцами поддевает ремень на джинсах, вытягивает из шлёвок, откидывая внутрь дома, и стягивает штаны до середины бедра. Феликс позволяет себе вплести пальцы в волосы друга. Позволяет себе шумный вдох, когда тёплые влажные губы касаются красной головки и когда пальцы уверенно сжимают член у основания, двигаясь размеренно и мягко. Тормоза отказывают, когда он с небольшим ужасом осознаёт, что остервенело вбивается в податливый, влажный рот. Слышит стоны, вибрацией расходящиеся по напряженному стволу, подхватывает их собственным глубоким голосом и понимает, что Чонин ловит от этого кайф не меньше, чем он. Он специально открывает глаза пошире, чтобы убедиться, что перед ним – реальность, а не сон. Растрёпанные волосы, чуть влажные от пота, тонкой паутиной прядей липнут ко лбу; с розовых губ, обхватывающих его член, стекает к подбородку тонкая нить вязкой слюны. Он крепко жмурится, отпечатывая перед глазами этот образ, и уже почти готовится кончить, но Чонин останавливается слишком внезапно, сжимая его перевозбуждённую плоть ладонью у самого основания. Он почти разочарованно мычит, но его затыкают грубым поцелуем. Чонин перебирает его волосы, обнимает за плечи и подталкивает ближе к краю. Ветер пускает по коже дрожащий озноб, охлаждая разгоряченные тела. Им бы забраться внутрь, продолжить в комнате, но азарт распаляет всё сильнее. Они остаются на балконе, и Феликс осознаёт, что не против, когда Чонин вот так впивается в его шею зубами, прижимается пахом со спины, показывая собственное возбуждение, когда дышит на ухо, горячо прикасается языком. Осознаёт, что не против любого его желания. Чонин снимает его футболку и непослушными пальцами расстёгивает собственную рубашку, откидывая ненужную одежду ко всем чертям. Расстёгивает свои брюки, приспускает, чтобы прижаться к чужим ягодицам сквозь тонкую ткань, сжать руками податливые бока, лизнуть за ухом. Феликс дышит почти загнанно, чувствуя прикосновения к жадному до ласк телу. Хочет прикоснуться к собственному возбуждению, но чужие руки не дают. Он жмурится, чувствуя, как с него стягивают бельё. Шумно выдыхает, когда Чонин наскоро растягивает его смоченными слюной пальцами. Сдавленно стонет, когда в него входят медленными, осторожным движениями. Изнутри словно разрывает горячей болью. Чувство непривычной заполненности мешается с извращённым удовольствием от того, что Чонин просто находится внутри него. Ян протяжно стонет, когда Феликс сжимает его изо всех сил. Меняет угол проникновения, попадая по комку нервов, и слышит, как это нравится другу, не сдержавшему внезапный всхлип. Чонин сжимает ладонь на его члене, двигаясь в такт своим же движениям. Кажется, воздух накаляется, отбирая дыхание. Феликс кладет руки поверх его, призывая двигаться быстрее. Они теряются во времени среди этого пошлого хлюпанья и стонов друг друга. Совсем плевать, что они на балконе и их может кто-то увидеть. Совсем плевать, что было до этого. Они готовы отдавать себя целиком, лишь бы почувствовать, как бьётся сердце в ритм чужому. Феликс пачкает их руки в вязком семени, когда Чонин заполняет его теплом изнутри. Хочется простоять так вечность, полураздетыми и растрёпанными. Главное – не отлипать друг от друга. – Моё "люблю тебя" – не игра, – с улыбкой шепчет Чонин ему на ухо. – Я знаю. Как и моё, – подхватывает его настроение Феликс. Судьба тянет свои нити, в который раз сплетая их с чужими. Не зная будущего, проще всего жить настоящим. И они живут. Здесь и сейчас.