A Shadow and a Wolf

Сказать, что у Тириона было плохое настроение, когда он вошел в зал заседаний Малого совета, значило бы ничего не сказать. Только он смог хорошо провести время с Сансой, как его отец выбрал этот момент, чтобы призвать его, боги знают почему. Он лишь надеялся, что это не продлится слишком долго. Заняв свое место, Тирион заметил присутствие Джоффри. Это было довольно странно, поскольку тот полностью разделял презрение своего так называемого отца к делам Малого совета. Джоффри казался взволнованным как никогда. — Убили сегодня несколько щенков? — спросил Тирион Безумного Короля Второго. — Покажи ему. Давай, покажи ему, — приказал Джоффри Великому Мейстеру Пицелю, едва не подпрыгивая на месте. Пицель, державший перед собой свернутый пергамент, дрожащей рукой протянул его Тириону, но позволил свитку выскользнуть из пальцев и упасть на пол. — О, мои извинения, милорд. Старость не радость. Надо было сгноить тебя в черных клетках. Тирион был не в том настроении, чтобы терпеть насмешки старой развалины. Всё, чего он хотел, это вернуться в свои комнаты и посвятить остаток дня жене, с которой они в кои-то веки сегодня приятно проводили время. Он нетерпеливо поднял свиток и прочитал его вслух: — Рослин поймала прекрасную жирную форель. Братья подарили ей на свадьбу пару волчьих шкур. Подписано Уолдером Фреем. — И вот за этим его вызвал отец? Читать дурацкие анекдоты от лорда Переправы? — Это плохие стихи. Или они должны что-то значить? — Робб Старк мертв. И его сука мать, — усмехнулся Джоффри. Тирион, со своей стороны, внезапно онемел. Робб и Кейтилин Старк мертвы? Как это возможно? И тут он понял. Пара волчьих шкур. Проклятые Фреи! Отец смотрел на него очень серьезно. В одно мгновение Тирион понял, что случилось. — Напиши ответ лорду Фрею, — продолжил Джоффри. — Передай мою благодарность за его службу и приказ отправить сюда голову Робба Старка. Я собираюсь подать ее Сансе на моем свадебном пиршестве. — Ваше величество, леди Санса теперь ваша тетя, — быстро заметил Варис, прежде чем Тирион успел что-то сказать. В нем усиливалась злость. — Это шутка. Джоффри такого не имел в виду, — сказала Серсея. Тирион не верил сладким словам своей сестры ни минуты. Ее маленький монстр был серьезен в своем намерении больше, чем когда-либо в своей жизни. И следующие слова его племянника стали прекрасным тому подтверждением. — Нет, я так и сделаю. Я преподнесу ее Сансе на свадебном пиру. Это было совершенно невыносимо. Глупый король, чью задницу Тирион однажды спас, резко развернулся в его сторону, когда он рявкнул: — Ты больше не имеешь права ее мучить! — Я буду мучить, кого захочу! — Джоффри подошел к дяде и встал рядом, возвышаясь над ним. Если он пытался запугать Тириона, это не сработало. Джоффри не имел ничего общего со своим дедом. — Тебе лучше запомнить это, маленькое чудовище! На себя посмотри. Если поискать в этой комнате чудовище, ты идеальный кандидат. — О да, я чудовище, — произнес Тирион, уставившись Джоффри прямо в глаза. — Так может, тебе стоит выбирать слова? Монстры опасны, а короли сейчас мрут, как мухи. Возможно, ему не следовало этого говорить, но сейчас Тириону было все равно. Давно хотелось сказать Джоффри все, что он о нем думает. И показать племяннику, что он его не боится. Джоффри опешил от его слов. В последний раз Тирион видел его в таком состоянии на собственной свадьбе, когда угрожал кастрировать его. Надо было тогда так и сделать. Джоффри тупо уставился на него, затем взглянул на деда, потом снова на него, как будто не мог поверить тому, что только что услышал. Конечно, он не мог в это поверить. Сестра Тириона забила голову Джоффри глупыми идеями, что он может делать все, что хочет, так как он король, и никто не имеет права с него спрашивать. Тирион был единственным, кто мог и имел смелость (или глупость, что в данном случае было одно и то же) огорошивать Джоффри подобным образом. — Я прикажу отрезать тебе язык за такие слова! — Джоффри угрожающе направил на него указательный палец. Но Тириону было все равно. Пусть только попробует. Если Джоффри сделает это, Тирион отрежет ему кое-что другое, и это будет лишь на благо королевства. Но Джоффри никогда не осмелится на что-нибудь подобное против своего дяди. Кишка у него тонка. Сестра со страхом смотрела на своего сына, который, как обычно, вышел из-под ее контроля. Пицель выглядел столь же потрясенным, как и сам король, отец бесстрастно смотрел на него, а Варис явно побаивался того, что может произойти дальше. Возможно, он действительно боялся за Тириона сейчас, если их дружба была настоящей. — Пусть угрожает. Хм-м-м? Он всего лишь жалкий человечек. — Сестра, как всегда, не могла повлиять на сына. И, словно этого было мало, лизоблюд слева от Тириона выбрал этот момент, чтобы раззадорить Джоффри еще сильнее. — Лорд Тирион должен немедленно извиниться! Это неприемлемо, неуважительно и непристойно. — Я король! — Как будто кто-то этого до сих пор не знал. — Я накажу тебя! — Джоффри умел выглядеть зловещим, но Тирион знал, что он не более чем собака, лающая в клетке. — Не каждый человек, который заявляет «я король», является истинным королем, — наконец заговорил отец. В этом Тирион был с ним полностью согласен. — Мне казалось, ты понял это, когда я выиграл за тебя войну. — Мой отец выиграл настоящую войну. Он убил принца Рейгара. И завоевал корону, пока ты прятался под своим Утесом! — заорал Джоффри, размахивая руками. Хуже придумать он ничего не мог. Никогда не стоит говорить так с Тайвином Ланнистером. Джоффри, казалось, понял это в тот момент, когда слова слетели у него с языка. Серсея уставилась на сына с выражением неодобрения и страха на лице. Пицель выглядел таким же ошарашенным, как когда Тирион угрожал королю. Варис смотрел на короля как на круглого идиота. А Тирион очень заинтересованно взглянул на своего отца, чтобы увидеть, как тот отреагирует. Лорд Тайвин холодно посмотрел на своего внука, гнев кипел у него в глазах. Джоффри пытался вернуть себе самообладание. — Король устал. Проводите его в его комнаты, — произнес Тайвин. Серсею не нужно было просить дважды. Она немедленно поднялась, чтобы уложить своего маленького монстра в постель. — Идем со мной. — Я не устал, — буркнул Джоффри. Он хотел выглядеть сильным, но перед Десницей он был всего лишь кричащим мальчиком. — У нас еще столько всего. И к свадьбе нужно готовиться. Ты должен отдохнуть. — Серсея взяла короля за руку, чтобы увести его. — Великий Мейстер, возможно, у вас найдется немного макового молока, чтобы помочь ему уснуть, — сказал Тайвин. Да, может, повезет, и Пицель случайно даст ему слишком много, а королевство избавится еще от одного короля. И на этот раз от того, кого надо. Отец отдавал приказы в этой комнате, это было очевидно для всех. Всех, кроме Джоффри. — Я не устал! — Безумный Король Второй предпринял последнюю попытку использовать власть, которой у него не было. Отец Тириона почти улыбался глупости и бессилию мальчишки. В итоге Джоффри неохотно согласился следовать за своей матерью. Это было забавно, наконец. Тирион ощутил благодарность за то, что его отвратительного племянника поставил на место кто-то, кроме него. Однако он знал, что это еще не конец. Тириону было прекрасно знакомо это выражение лица отца в тот момент, когда Джоффри назвал его трусом. Тайвин Ланнистер преподаст своему внуку урок позже, когда подвернется подходящая возможность напомнить, кто он такой. Вскоре после этого Пицель ушел, забрав с собой свои свитки. За ним последовал Варис. Когда Тирион тихо покинул свое место, отец окликнул его: — Не ты. Тирион не знал, чего ему сейчас хочется меньше: остаться для разговора с отцом на тему, которую легко было угадать или вернуться в свои комнаты и встретиться с Сансой. — Вы только что отправили самого влиятельного человека Вестероса спать без ужина, — произнес он с деланным негодованием. — Ты дурак, если считаешь, что он самый влиятельный человек Вестероса, — ответил его отец более чем серьезным тоном. — Это крамола. Джоффри — король. — Ты действительно думаешь, что корона дает власть? Вы должны сказать это Серсее. Она верит в это. — Нет. — Тирион сел. Он собирался получить подтверждение того, в чем уже был уверен. — Я думаю, что армия дает власть. У Робба Старка была армия, он не проиграл ни одну битву, но вы все равно победили его. — Его отец издал тихий звук, подтверждая то, что сказал Тирион. — О, ясно. Уолдеру Фрею достается вся слава. Или вся вина, я полагаю, в зависимости от того, на чьей вы стороне. Уолдера Фрея можно называть по-всякому, но смельчаком? Нет. Он никогда бы не пошел на такой риск, если бы у него не было определенных гарантий. — Каковые он и получил от меня. Ты не одобряешь? — Его отец улыбался больше, чем обычно, но все равно, едва заметно, пока Тирион медленно вырисовывал его роль в этой резне. Отец подтвердил его мысли так же небрежно, как если бы они говорили о погоде. — Я не против хитрости. Это война. Но зарезать их на свадьбе… — Объясни мне, почему благороднее убить десять тысяч человек в бою, чем дюжину за обедом? — Так вот зачем вы это сделали? Чтобы спасти жизни? Его отца не заботили жертвы войны, если только он не считал, что это будет плохо для Дома Ланнистер. — Чтобы положить конец войне. Чтобы защитить семью. Хочешь написать песню для мертвых Старков? Вперед, напиши. — Возможно, это не такая плохая идея. Песня, чтобы все помнили бойню, за которую в ответе мой отец. Будет хорошо звучать вместе с «Рейнами из Кастамере». — Мне дано прожить немного дольше, чтобы защищать Ланнистеров, защищать свою кровь. — Северяне никогда не забудут, — предупредил Тирион серьезным тоном. — Хорошо. Пусть помнят, что случается, когда они идут войной на юг. Тайвин начал собирать со стола бумаги. Тирион не мог поверить, что его отец был таким наивным. Думать, что северяне никогда не подымутся снова, потому что станут бояться? Он не знал людей Севера. А Тирион знал. Он побывал на Севере, когда королевский кортеж прибыл в Винтерфелл. Он видел, как живут северяне. Гордые, яростные, благородные, верные, жесткие люди, знавшие суровость зимы. И привязанные к Старкам. В Винтерфелле всегда должен быть Старк. Начиная с легендарного времени Брэндона Строителя, более восьми тысяч лет назад, Старки правили Севером как Короли, а затем как Хранители после завоевания Таргариена. Эту семью уважали, даже любили все северяне. Они никогда не простят того, что Ланнистеры сделали в Близнецах. Рано или поздно юг ослабнет, и тогда они снова восстанут. И если потерпят поражение, они будут ждать, пока не представится другой случай. Это будет бесконечная череда восстаний и гражданских войн. Его отец разрушил всякую надежду на прочный мир в Семи Королевствах на следующие столетия. И не понял этого. Он убил последних представителей восьмитысячелетнего дома. Ну, была одна, еще живая, но она больше не была Старком. Она была Ланнистером. — Все люди Старков мертвы, — подытожил его отец. — Винтерфелл в руинах. Русе Болтон будет называться Хранителем Севера, пока твой сын от Сансы не достигнет совершеннолетия. — Когда Тирион встал, Тайвин Ланнистер припечатал. — Кажется, тебе в этом плане еще есть над чем поработать. — А вы считаете, она раздвинет для меня ноги, когда я расскажу ей, как мы убили ее мать и брата? — Теперь Тирион стоял перед отцом, полный гнева. Последние члены семьи его жены, его свекровь и зять только что были убиты, а человек, стоящий за всем этим, велит ему обрюхатить жену. — Так или иначе, ты сделаешь ей ребенка. — Я не стану ее насиловать. — Тирион ясно дал это понять, глядя прямо в глаза отца. Повелитель Кастерли Рок не заставит его изнасиловать жену. Только не снова. Его отец, казалось, понял, что он имеет в виду. — Объяснить тебе в одном простом уроке, как устроен мир? — Только покороче. Я не такой умный, как вы. Его отец проигнорировал подколку. — Дом, который ставит на первое место семью, всегда побеждает тот, который ставит на первое место капризы и пожелания своих сыновей и дочерей. — Тирион смотрел в потолок, притворяясь, будто весь внимание. Он слышал этот урок от отца не раз. — Хороший человек делает все возможное, чтобы улучшить положение своей семьи, независимо от его собственных эгоистичных желаний. Тирион едва не рассмеялся от последних слов. Независимо от его собственных эгоистичных желаний. Если бы Тирион действительно следовал своим эгоистичным желаниям, Санса больше не была бы девой, у нее, вероятно, уже был бы сын в утробе, а Станнис Баратеон сидел бы на Железном Троне, так как Тирион никогда бы не отправился в Королевскую Гавань по приказу своего отца. Тирион желал Сансу, но это не причина причинять ей больше страданий, чем она уже перенесла. И если он переспит с ней без ее согласия, то станет монстром, как Джоффри назвал его несколько минут назад. Это шлюха всегда готова разделить с тобой постель, пока ты ей платишь. Но не Санса. Она его жена. Он поклялся защищать ее, когда накинул на ее плечи плащ. Даже от самого себя. — Тебя это смешит? — спросил его отец, заметив ухмылку Тириона. — Нет, это очень хороший урок. Только вам легко проповедовать полную преданность семье, когда все решения принимаете вы.  — Мне легко, вот как? — Когда вы делали что-то, что не отвечало вашим интересам, а было исключительно для блага семьи? — Преданность его отца Дому Ланнистеров было тем, в чем никто никогда не сомневался. Назови мне хоть один случай, когда ты действовал вразрез своим интересам ради Дома Ланнистеров? Ты, вероятно, и не знаешь, что это такое. — В тот день, когда ты родился. — Ответ сбил Тириона с толку. — Я хотел унести тебя к морю и позволить волнам смыть тебя. Вместо этого я позволил тебе жить. И воспитал тебя как своего сына. — Тирион никогда не видел своего отца таким взволнованным. Таким близким к тому, чтобы заплакать, если бы он только мог. — Потому что ты Ланнистер. — И он оставил своего сына стоять столбом. За эти годы Тирион выработал защиту против нападок на него, в том числе со стороны других членов его семьи. Но сейчас она оказалась бесполезна. Он никогда не был так ранен своим отцом. Тирион потерял и малую толику любви к нему после того, что случилось с его первой женой. Но несмотря на это, он всегда хотел произвести впечатление на отца, доказать, что достоин имени Ланнистеров, достоин быть его наследником и главой Дома после его смерти. Тирион жаждал его одобрения. Теперь он понял, что был глуп с самого начала. Отцу он никогда не был нужен. И никогда не будет. Тот может использовать Тириона, как полезный инструмент, но он никогда не станет испытывать к нему такую же привязанность, как к Джейме или Серсее, какой бы слабой она ни была. Тирион стоял долгое время, погруженный в свои мысли, переживая каждый момент своей жизни, когда он пытался заставить отца гордиться им, каждый раз безуспешно. Теперь он знал, что в будущем ему не стоит ждать ничего хорошего от отца. Через некоторое время он понял, что слова Тайвина заставили его забыть что-то гораздо более важное. Санса. Я должен сказать ей. Он не желал этого, но выбора не было. Санса была его женой. Он должен. И будет лучше, если он расскажет ей раньше, чем это успеют сделать Серсея или Джоффри. Что не делало задачу более приятной. Он медленно вышел из комнаты и спустился по длинной лестнице Башни Десницы. По пути он вспоминал, какой Санса выглядела счастливой в течение дня. Через месяц ему наконец удалось разбить ее раковину, не полностью, но все же. Она улыбалась, смеялась, снова наслаждалась жизнью. Она даже надеялась, что ее брат сможет выиграть войну и освободить ее. Тирион был бы рад за нее, если бы это случилось. Хотя сожалел бы о том, что она оставила его, о времени, проведенном с ней вместе. Но ведь он был Ланнистером. Ему пришлось бы бороться с ее семьей, может быть, лично… Теперь же он должен был разрушить все ее надежды из-за резни, которую его отец организовал… во благо Дома Ланнистеров. А Санса — Ланнистер. У него не было выбора. Он не мог скрыть правду от нее. Он хотел бы оттянуть разговор, чтобы дать ей, по крайней мере, один счастливый день. Но не мог. Его семья убила ее. Каким он был бы мужем, если бы наслаждался ее обществом, когда он этого не заслуживает. Наконец Тирион достиг двери их покоев. Он знал, что жена там, внутри, возможно, ждет его. Тирион собрал все мужество, какое смог найти в своем маленьком теле и толкнул дверь. Санса сидела у окна, глядя на улицу, солнечный свет делал ее волосы более рыжими, чем обычно. Хотя он не мог разглядеть ее лицо, в таком ракурсе она была красивее, чем когда-либо. С комком в горле Тирион позвал ее: — Санса. Она повернула голову к нему. Глаза у нее были красные, слезы катились по щекам. Она уже знала. В ее глазах была только ненависть к нему. Тирион никогда не думал, что чей-то взгляд сможет причинить ему такую боль. В этот момент его жена была очень похожа на свою мать. Казалось, Кейтлин Старк смотрит на него сверху вниз. Через мгновение Санса отвернулась от него. Тирион ничего не мог поделать. Он развернулся и покинул комнату. Выходя, Тирион вспомнил, как он всегда гордился тем, что был Ланнистером. Но только не сейчас. Что мы наделали?