100 Things Crowley Would Do Before the World Ended

— Я вот тоже волнуюсь: а вдруг эта история с яблоком обернется каким-нибудь добром? За доброе дело демон может схлопотать серьезные неприятности. — Он ткнул ангела локтем в бок. — А что, если мы оба не правы? Вдруг я поступил хорошо, а ты — плохо? Смешно, правда? — Да как-то не очень, — сказал Азирафаэль.

      — Я очень на тебя зол, — заявил Азирафаэль, стоило Кроули только ступить в его книжный магазинчик. Ангел сверлил его взглядом, скрестив руки на груди.       — А-а, Азирафаэль… — Кроули заставил свой голос звучать настолько убедительным, насколько вообще мог. — Ты же знаешь, я просто делал свою работу.       — Не обязательно делать её настолько хорошо, — холодно ответил Азирафэль. — Ты знаешь, сколько всего мне пришлось проделать за последние несколько дней, чтобы удостовериться, что будут лишь наложены экономические санкции? Они едва не объявили стране, чьи вооружённые силы состоят исключительно из нескольких спасательных шлюпок, войну!       Кроули очень постарался не ухмыльнуться.       — Исландия бы всё равно как-нибудь забрала своё, — расплывчато выдал он. — Через очередные ограничения на ловлю трески* или ещё что-то.       — Но ведь дело-то не в этом, Кроули, разве нет? — Азирафаэль умеет хмуриться просто невероятно неприступно, если захочет.       Насколько Кроули понимал происходящее, дело было именно в этом. Он почти мог прочувствовать, как дрожал от нервного напряжения воздух, стоило ему выйти из дома. Одним ловким движением он сумел достать богачей, волнующихся о своих сбережениях; госслужащих, волнующихся о своей работе; бедняков, волнующихся о росте налогов; исландцев, волнующихся, что никто не понимает, что у них нет тех денег, которые брала в долг их страна…       Насколько Кроули понимал происходящее, это вполне вписывалось в заголовок «хорошая работа за день».       Но при Азирафаэле лучше этого вслух не говорить. Вместо этого он призвал на помощь свой самый завлекающий тон:       — Я принёс предложение мира? — и соблазнительно помахал бумажным пакетом перед Азирафаэлем.       Ангел колебался. Кроули вздохнул.       — Давай. Ты сам знаешь, что хочешь простить меня. — Азирафаэль никогда не умел злиться дольше пяти секунд. Вся эта ангельская практика прощения людей слишком прочно укоренилась в нём.       Азирафаэль неохотно принял пакет и заглянул внутрь.       — Что это?       — Пирог. Не видишь?       Но, в общем-то, даже сам Кроули вынужден был признать, что увидеть в этом пирог было несколько тяжело. Хоть его квартира и была оснащена прекрасной сияющей хромированной духовкой, раньше он ни разу даже не задумывался о том, чтобы действительно использовать ее. То, что ему удалось убедить её выдать именно нужный жар, совершенно не спасло помянутую выпечку от того, чтобы выйти странно почерневшей и весьма непропёкшейся в середине.       — Я сам его сделал, — добавил он, чувствуя, что это прибавит ему очков в глазах ангела.       — Ум… — И, как Кроули и думал, Азирафаэль не нашёл в себе сил отвергнуть самодельный подарок, сколь бы странно тот ни выглядел. Он вынул пирог из пакета, глядя на него неуверенно. — Спасибо, Кроули.       — Ну, попробуй же! — поторопил Кроули, возможно несколько чересчур нетерпеливо, смотря, как ангел откусывает немного. — Как тебе?       — Мхмм, — Азирафаэль проглотил кусочек, что можно было полноправно считать героическим усилием. Потому как, если на то пошло, вынутым из пакета пирог выглядел ещё менее аппетитно, чем когда вышел из духовки. — На вкус… Яблочно.       И, похоже, на этом было всё. Вероятно, на ангелов и демонов это просто не влияло.