***
Он заказал еще два кофе и кренделек, пока разгадывал шифр. Символы были не такими, как вчера, — не из тех, что Диппер мог бы решить, не напрягаясь, — хотя общего между ними было достаточно, чтобы решать с опорой на предыдущий опыт. Подстановка тоже оказалась сложнее, и Диппер подобрал сорок восемь различных символов только для самого послания, а в совокупности получилось шестьсот восемнадцать. Решение оказалось разновидностью протокола Диффи-Хеллмана [1], с ключом достаточно небольшим, чтобы разобраться самостоятельно. Дополнительные символы в подстановке, те, что не скрывали за собой обычный алфавит, оказались пиктограммами: маленькое скопление звездочек, означающее «Диппер», маленький треугольник с точкой внутри, что, как предполагал Диппер, означало «Билл», и что-то еще, похожее на три соединенные буквы Q и разделяющее основное послание и вставки. Вставки сложились в стихи его любимой песни от «Плохого Первого Впечатления». Он так и не решил, было ли это милым жестом, извинением или же оскорблением. Ну, если имелось в виду последнее, то остаток сообщения все компенсировал. Или компенсирует. Как только Диппер доберется до Велопарка.***
Он потерялся всего лишь дважды по пути туда, чем мог по праву гордился. Прошла куча времени с тех пор, как он бывал тут в последний раз. Диппер смутно припоминал, как Робби хотел побить его здесь из-за Венди; спустя столько лет это казалось забавным, если не брать в расчет тот факт, что он не помнит ничего о предшествовавших событиях. Велопарк изменился с тех пор: старые деревянные и стальные качельки заменили на разноцветные пластиковые, вместо грязи под ногами теперь поскрипывало зеленое резиновое покрытие. Как и было обещано в криптограмме, Билл оказался здесь, вися вниз головой на турничках, с закрытым глазом и скрещенными на груди руками, достаточно высокий, чтобы практически подметать волосами землю. Рядом с ним висело что-то длинное и черное, при ближайшем рассмотрении оказавшееся тростью. — Знаешь, — сказал Диппер, чтобы как-то начать разговор. — Я почти оскорблен. Билл так и не открыл глаз. — О? — Двухбитный ключ? Да ладно. В следующий раз постарайся сильнее. Ты же знаешь, что я этим на жизнь зарабатываю, да? Билл усмехнулся. — Я и рассчитывал, что это будет просто, — сказал он, — и ты справишься без компьютера. — Я занимаюсь квантовыми вычислениями. Это теоретическая математика, чувак. Таких компов просто-напросто не существует. Билл, наконец, открыл глаз, посмотрел на него и ответил: — Не в Беркли, конечно. Затем он рванулся вверх, перекувырнувшись и соскочив на резину. Он приземлился на ноги, потянулся, чтобы взять трость. Его лицо, заметил Диппер, сильно покраснело, и ему стало интересно, сколько же этот парень провисел вниз головой, ожидая. Очевидно, не все то время, что Диппер решал его головоломку, так? Но если Билл и чувствовал какой-то побочный эффект от столь долгого пребывания вверх тормашками, он не подавал виду. Вместо этого он сказал: — Прогуляешься со мной, — и это не было вопросом. Билл, как выяснилось, сильно хромал, отсюда и трость. Диппер раньше этого не замечал, но в первый раз, когда они проводили время вместе, он был мертвецки пьян, а во второй они преимущественно сидели. — Дай угадаю, — сказал он, чтобы завязать разговор, — споткнулся во время схватки с ужасным гризлирогом? — Разбился на мотоцикле, — возразил Билл. — Два года назад. Потом еще раз, около полугода назад, но в первый тело собирали по кусочкам. Я думал, мой благородный хозяин просто вырастит мне еще одно, но, как оказалось, нет. По его словам, я «понапрасну трачу клонов» и должен осознать «хрупкость человеческой жизни». — Он изобразил кавычки, когда говорил, с выражением нервозности и отвращения на лице и обнажившимися острыми треугольными зубами. Диппер вынужден был накинуть ему балл за абсолютно серьезный рассказ такой сумасшедшей истории. — Это беспокоит тебя? Можем присесть где-нибудь, если что, — он не был уверен, как надо реагировать. Стоило ли ему суетиться меньше? Или больше? Должен ли он беспокоиться, или это будет выглядеть слишком высокомерно? — Все нормально. Буквально вчера оббегал все окрестности. Кое-кто облажался на работе, пришлось подчистить за ним кучу хлама. — Я думал, ты работаешь водителем Гидеона, — Диппер не был уверен, чем водители занимаются весь день, но подозревал, что много ездят. — «Личный помощник», — он снова изобразил кавычки. — Это как? — это уже была не просто болтовня, Дипперу правда стало интересно. Интересно узнать больше о Билле, но и о Гидеоне тоже. Гидеон был такой… чопорный. Как прилизанный проповедник с телевидения. Это так не походило на то, что Диппер замечал в Билле, что ему стало страшно любопытно, как эти двое встретились. Билл пожал плечами. — А вот так, — сказал он. — За это, извини за каламбур, платят биллионы — так они говорят. — Не похоже, что тебе это нравится, я прав? Билл затих ненадолго, слышно было только его прихрамывающие шаги по дорожке. — Я работаю кое-над-чем, — наконец признался он. — Сторонний проект. Еще несколько дней, может, неделя. А потом я свалю отсюда. — Он издал свистящий звук и изобразил руками взлетающий самолет. — А ты не большой любитель Гравити Фолз, да? — Дипперу это было знакомо. — Раньше гораздо больше путешествовал, — сказал Билл. — Представь себе любое место — и будь уверен, я там был. Вернуться к этому образу жизни — таков план. Но сначала надо закончить здесь пару дел. Есть люди, которым я задолжал. — Что-то в его голосе подсказывало, что он не кредиты собрался оплачивать, по крайней мере, не в том смысле, в котором Диппер привык думать. В голове промелькнуло изображение чего-то красно-белого — огромной пирамиды, рычащей в пустоту. Образ исчез так же быстро, как и появился, и Диппер не стал зацикливаться. Он не был в настроении для рандомного символизма, не этим утром. — Ну, — сказал он вместо этого, — я надеюсь, твое дело выгорит. Если я чем-то могу помочь… — это был скорее жест вежливости, чем серьезное предложение, но Билл все равно улыбнулся. — Не волнуйся, — сказал Билл. — Ты уже помог.***
Как-то совершенно незаметно они оказались в местном музее. Диппер смутно помнил, как ходил сюда вместе с сестрой давным-давно. Как они сидели вниз головой на скамейке, хихикая и придумывая теории заговора. Что-то о потерянном президенте и о подставном основателе города, и все это чтобы подбодрить Мэйбл, пока Пасифика была скорее врагом, чем другом. С точки зрения взрослого, музей был более солидным местом, а еще неожиданно интересным для хранилища истории провинциального городка. Отчасти в этом была заслуга Билла, который, кажется, знал неприлично много о месте, которое демонстративно презирал. Половина историй была выдумкой, потому что их рассказывал Билл, но они заставили Диппера смеяться. Смеяться, а еще до трясучки скучать по сестре. Ей бы понравилось. Ей бы понравился Билл, по крайней мере, Диппер на это надеялся, и эта мысль прочно засела у него в голове, оставленная на будущее. С пометкой «Слишком торопишься, а впрочем, кто его знает». Так они бродили до обеда, а затем пошли искать закусочную. Маленький ларек с тако, незначительный и не примечательный ничем, кроме шаговой доступности. Дипперу страсть как хотелось начос, но он заказал буррито. Билл заказал салат без мяса и заправки и сел за стол с таким выражением на лице, какое могло бы быть у самой еды. — Так ты все-таки ешь, — сказал он. — А я уж было начал гадать. — Когда это необходимо, — Билл одарил свой салат презрительным оскалом. — Когда это «необходимо»? — отношения Диппера с едой довольно наглядно демонстрировала складочка на его животе. Билл, тем временем, был настолько худощавым, что назвать его трехмерным было бы ошибкой на целых пол-измерения. — Это так… отвратительно, — выдавил из себя Билл, жуя салат так, будто каждый кусочек наносил ему личное оскорбление. — Пища поступает в организм, ее остатки выходят наружу. Такая мерзкая форма существования. Дипперу показалось, что что-то похожее каждый испытывал к внеклассным занятиям в школе. — Мне казалось, ты к этому привык, — сказал он, думая о клонирующих машинах и о своем буррито, который, пока никто не написал о нем в Елп [2], было вполне ничего. — Аргх, — отозвался Билл. — День, когда я привыкну к этой отвратительной… заразе, будет днем, когда я окончательно сдамся. — Сдашься? В чем? Билл посмотрел на Диппера, прищурившись. Это не был враждебный взгляд, но он совершенно точно… оценивал. И что бы ни было критерием, Диппер проходил по нему, потому что Билл сказал: — В попытках попасть домой. Скрепя сердце, Диппер начал подозревать, что Билл, возможно, принадлежит к какому-то культу. Из тех, что верят, будто пришельцы прилетят в любую минуту, высосут верующих из их физических оболочек и вернут на Землю Обетованную где-то на небесах. Теперь он думал, что делать с этими подозрениями. Он не знал Билла достаточно хорошо, чтобы пытаться что-то выпытать. Может, стоит поспрашивать Робби? Или Гидеона? Он решил, что подумает об этом позже. А в данный момент он трепался о пищевых заменителях и о том, как потерял свою кепку в бухте, пока пытался перевести родителей через Золотые Ворота. Затем Билл сделал ошибку — вероятно, нарочно — и спросил о его работе, и Диппер скатился в рассуждения о кубитах [3], алгоритме Шора [4] и информационно-теоретической безопасности криптосистем, а потом оказалось, что прошел целый час. — Вау, — сказал он, когда осознал это, смутившись и понадеявшись, что его пылающие щеки не сильно бросаются в глаза. — Извини. Тебе, должно быть, дико скучно. — Почему мне должно быть скучно? — Большинству людей становится, — сказал Диппер, потому что это было правдой. — Большинство людей должно находить себя невыносимыми, — сказал Билл. Затем, спустя секунду, добавил, — каковыми они, между прочим, и являются. Диппер гордился тем, как тщательно обдумал свой следующий вопрос: — Кажется, у тебя довольно негативное мнение о человечестве, да? — потому что ему не хотелось задеть Билла или оттолкнуть его, но Диппер едва ли встречал кого-то еще с таким мрачным взглядом на вещи. И это считая дядю Стэна — человека, который прославился отнюдь не любовью к ближним своим. Ответом послужила зубастая усмешка. — Беспросветны, тупы и недолговечны [5], — сказал Билл. Диппер знал, что это цитата, хотя понятия не имел, откуда. — Человеческая жажда власти может сравниться только с человеческой же жаждой использовать эту власть для порабощения других. — Может быть, в некоторых случаях. Но, мне кажется, люди выше этого. Мне кажется, люди могут быть выше этого. Билл посмотрел на него так, словно он только что ляпнул, что у треугольника четыре стороны. — Твое исследование, — спросил он. — Почему ты этим занимаешься? Это был такой неожиданный переход, что Диппер моргнул. — Криптография? Эм, потому что я… это интересно, я думаю? Мне всегда нравилось решать головоломки. Билл кивнул, прищурив глаза. Был в них какой-то неприятный блеск. Что-то золотистое и острое. — Из-за знаний, — сказал Билл. Это не было вопросом, но Диппер все равно ответил. — Да, наверно. — И только? Диппер чувствовал, что его загоняют в угол. — Я… что? — Квантовая криптография, — сказал Билл. — Это же не просто для разгадывания головоломок на стаканчике с кофе, правда? Применение у нее несколько более… практичное. — Я… — Это гонка вооружения, — продолжил Билл. — Первый квантовый компьютер против первого идеального алгоритма. Владеешь первым — контролируешь весь мир. Владеешь вторым — можешь спрятать что угодно. Так и было, не то чтобы Билл не прав. Квантовые компьютеры не существуют, по крайней мере, не в той форме, которую можно рассчитать. Но они появятся, все это знают. Десять лет, может даже меньше, — и мир увидит рождение первой машины, которая заставит все предыдущие прототипы выглядеть на ее фоне обычными счетами. А исследование Диппера? Пока что это лишь теория. Пока что. Но когда этот компьютер появится и кто-то проспонсирует работу Диппера, — работу, которую Диппер сделает, — откроется возможность разгадать каждый шифр в обозримом пространстве. — Как много войн, — сказал Билл, — ты думаешь, начнется, когда в мире больше не останется закрытых дверей? Не останется ни одного секрета? Три прямые и круг, мир раскалывается надвое, а в реальности появляются дыры. — Нет знаний без власти, — Билл склонился над столом, пальцами вцепившись в пластик, галстук покачивался прямо над почти нетронутым салатом. — Поэтому скажи мне: почему ты этим занимаешься? Глаз Билла сверкал, как ядро сверхновой, из зрачка-трещины в мир проникала пустота. Диппер не выдержал и опустил взгляд туда, где его руки вцепились в стол. Можно подумать, он не осознавал последствий своего увлечения, ни разу не предполагал такого исхода в три часа ночи во время бессонницы. Он просто не мог, не мог не думать об этом. Ответа не было, совсем. Был вопросительный знак, крутящийся на ветру вместе с буквами под ним. Наконец, Диппер сказал: — Чувак. Это… Это слишком. Пауза. Затем раздался скрип — Билл снова откинулся на спинку стула. — Да, — сказал он. — Что ж. Тебе больше не двенадцать, Сосенка. Все меняется.***
Несмотря на все законы экономической логики, в Гравити Фолз все еще был салон аркадных автоматов. Диппер немного удивился, обнаружив, что он соседствует с новым баром, полным недружелюбных двадцати- и тридцатилетних незнакомцев, пьющих неоправданно дорогие тематические коктейли и выписывающих кренделя на Танцевальной Революции Штанов. Остаток утра Диппер провел, посвящая Билла в тонкости Файт Файтерс Экстрим, в которой тот был феерически, просто невообразимо плох. Еще он был, возможно, самым обидчивым и упрямым неудачником во всей мультивселенной, поэтому Диппер переключил их с поединка на командный режим, что не очень-то помогло, потому что вектор злости Билла всего лишь сместился с Диппера на сам автомат. Тем не менее. Их позиция позволила Дипперу чаще бросать взгляды на своего спутника. Билл действительно был милым, особенно когда орал матом на пиксельного Грохота МакСтычку. Полдень лениво подползал к концу, когда Диппер услышал свое имя, обернулся и обнаружил машущего ему Робби. Он все еще был в рабочей одежде, с пиджаком, перекинутым через плечо. — Ох, чувак, — сказал он. — Ты заставил Одноглазого играть в Файт Файтерс. Странно, что это место еще не в огне. Билл все еще был занят игрой в гляделки с Эн-Буффало, чтобы ответить на шпильку в свой адрес. — Эй, — добавил Робби неожиданно серьезно. — По поводу вчерашнего. Диппер моргнул. — Вчерашнего? — Тогда, в салоне… — начал он, но осекся, встретив лишь непонимание. Повисло молчание, тяжелое и неловкое, нарушаемое только треском кнопок под ударами Билла. Затем Робби, кажется, пришел к какому-то выводу, натянуто улыбнулся и играючи стукнул Диппера по плечу. — Когда вы с малышкой Мэйбл будете готовы снизойти до нас, звякни мне, — сказал он. Затем, уже более серьезно, добавил. — До тех пор твой дядя в надежных руках. — Спасибо, чувак, — сказал Диппер абсолютно искренне, думая о том, что иметь в приятелях местного гробовщика довольно полезно при таких вот неприятных и, хорошо бы, редких курьезах судьбы. — Еще я сделал свидетельство о смерти, — добавил Робби. — Можешь забрать когда угодно. Слова свидетельство о смерти звучали страшным приговором, но у Диппера была назначена встреча с адвокатом, и он ответил Робби, что перед этим зайдет в салон. Затем они оттащили Билла от Файт Файтерс, пока тот не сломал или его, или себя, и удалились в зону отдыха. Диппер не сказал ничего, когда Билл перекинул свою руку через спинку дивана, прямо позади Дипперовой шеи. Он снова сидел в слепой зоне Билла, так что понятия не имел, о чем этот парень думает, но Билл не отстранился, когда Диппер запрокинул голову прямо на худое черное предплечье. Оно было теплым, это предплечье, а кожа под загривком Диппера ощущалась твердой и гладкой. Ему хотелось изучить эту кожу, узнать, какая она на ощупь, какая на вкус. У него были парни с татуировками — он жил в Калифорнии, конечно у него были парни с татуировками, — но никогда он не видел такого обилия черного цвета. Он хотел знать, как это ощущается, как это делалось, сколько времени заняло. Хотел знать, как выглядят ногти Билла под лаком. Под ними он тоже себе что-то набил? И, если да, как? И еще, разве Билл не упоминал, что зататуировал еще и ноги? До самых бедер. Диппер решил, что ему правда, правда не стоит думать о Билловых бедрах. По крайней мере, не при Робби и той розоволосой девчонке за барной стойкой. Может, и не при Билле тоже. Как минимум не сейчас. Итак. Смена темы. — Вообще-то я должен был убраться сегодня, — сказал он, ни к кому не обращаясь. Взрослые обязанности. Пока это не переходило в занудство, работало прекрасно. — Подобной хренью лучше заниматься в одиночку, — отозвался Робби голосом видавшего виды человека. — Ну да, расскажи мне об этом. Там столько всякого хлама. — Что ты собираешься делать дальше? В смысле, С Хижиной Тайн. На мгновение Диппер задумался. Затем признался: — Продам, если Мэйбл позволит. — Что, правда? — Робби выглядел действительно удивленным. — Кто ее купит? — Гидеон, — отозвался Билл сухо, как человек в пустыне, мучающийся от жажды и израсходовавший всю воду. Диппер почувствовал, как натянулись сухожилия под его шеей, словно Билл сжал пальцы в кулак. — Маленький Скупердяй? Да ладно. Серьезно? Диппер посмотрел на Билла, который не ответил на взгляд, а только хмуро уставился куда-то вдаль. — Он сказал, это место важно, — сказал Диппер. — Для Гравити Фолз. — Да ладно, — повторил Робби. Затем, помедлив, продолжил — ну, в смысле. Наверно, но… — Мне надо отлить, — послышалось со стороны Билла, который неожиданно поднялся. Он исчез до того, как кто-либо успел что-то добавить. Когда он испарился, Диппер сказал было: «Эм…», но Робби только махнул рукой. — Не парься, чувак. Он иногда так делает. С ним все будет нормально. Диппер все еще смотрел туда, где Билл исчез за барной стойкой, тростью оставляя маленькие круглые вмятины на полу. — Как… как вы двое познакомились? — спросил он, когда они остались одни. Робби только пожал плечами. — Начал замечать его в округе пару лет назад, бегал тут по каким-то поручениям Гидеона. Он же такой язвительный, чокнутый маленький говнюк — ясное дело, все избегали его. Сурова жизнь провинциального городка. В какой-то момент Тэмбри подбила меня заказать ему выпивку. Он отказался, потому что это же Билл, но и не сказал нам исчезнуть. — Пауза. — Он ничего, если привыкнуть к нему. Диппер кивнул. — Да уж. Я понял. — Он определенно имеет на тебя виды, кстати. Просто… для протокола. В смысле, прими к сведению, если собираешься выкинуть что-то странное. Диппер порадовался, что не пил в тот момент, когда Робби говорил это. В противном случае, ему понадобилась бы новая рубашка. А так он просто закашлялся и покраснел до носков. — О, боги. Я, я… ох. Эм. Нет. Нет, я, ах. Я не собираюсь. Выкидывать ничего странного. Робби посмотрел на Диппера долго и тяжело, но потом просто фыркнул. — Да, конечно, Пайнс, — сказал он. — Как будто ты можешь по-другому. Но он улыбался.***
Билла долго не было. Слишком долго, по мнению Диппера, для человека, который просто отошел по нужде. Он спросил Робби, не следует ли им пойти проверить, как он там, но тот только покачал головой. — Не, он рефлексирует где-то в уголке. Просто оставь его. Он вернется, когда посчитает нужным. Диппер не был уверен, что это правильно, но согласился, проболтав с Робби, пока не закончилась выпивка и пока не освободилась Танцевальная Революция. Затем они проторчали около нее какое-то время, толкая друг друга и смеясь, а Робби оказался весьма хорош в игре. — Слишком много времени провел с Томпсоном, — признался Робби, держась за розовый поручень и давя ногами на стрелки, пока Диппер тщетно пытался спихнуть его с платформы (они договорились, что наступать на чужие стрелки было бы жульничеством. Диппер лично настоял на этом, потому как вырос с сестрой и знал о необходимости заранее оговаривать правила). Диппер продул всухую, Робби заработал троечку, и машина отчитала их за кошмарное выступление. Пока они смеялись над этим, Диппер почувствовал сильные руки, опустившиеся ему на плечи, а еще острое покалывание от давления на старые синяки. — Эй, что… — Тебе пора, — сказал Билл, разворачивая Диппера и оттаскивая его от автомата. — Что? Куда? — На ужин, — оповестил Билл. — С Нордвестами-Глифулами. — Правда? — Да. — С каких это пор? — С этого самого утра. — В первый раз слышу. — Ах, да. Забыл упомянуть раньше. Упс. Диппер думал было отказаться, но еще он думал, что Гидеон с Пасификой знают, что у него нет лучшей альтернативы. Так что он помахал на прощание Робби, который посмеялся над ними, не имея, впрочем, ничего такого в виду. Билл тащил Диппера всю дорогу от автоматов, туда, где ждала машина Пайнса. — Погоди. Мои… Рука с черными пальцами исчезла с его плеча, а спустя секунду появилась вновь, звеня его собственными ключами прямо перед его же лицом. — Я… — Вытащил их из твоего кармана еще в автоматах, — сказал Билл. Когда Диппер развернулся к нему лицом, во всем его облике не читалось ни капли раскаяния. Вместо этого он сказал: — Иди уже. У Диппера на языке крутилась целая лекция о том, что «какого черта, чувак?» и «личное пространство, Билл!», но, в конце концов, он только вздохнул. А еще руки Билла были у Диппера в карманах. Опять. Еще одна вещь, о которой Диппер подумает позже. Когда не будет стоять посреди улицы. Он взял ключи. — Повеселись там, — сказал Билл с неестественной улыбочкой и демонстративно махнул рукой. — Ты не идешь? — вырвалось у Диппера прежде, чем он успел себя одернуть. Как будто он не провел весь день, тратя время Билла. Он надеялся, что брезгливая усмешка того вызвана мыслью о возможном ужине с боссом, а не перспективой провести больше времени с Диппером. Просто на всякий случай Диппер добавил: — Я, эм. Сегодня было весело. Очень весело. Спасибо, — он думал, что где-то в параллельной вселенной есть версия Диппера, которая подалась сейчас вперед, чтобы урвать поцелуй. Где-то. Не здесь. Он же неловко стоял, раскачиваясь с пятки на носок и чувствуя себя так, будто не было последних десять лет. — Я знаю, — сказал Билл, потому что это же Билл. — Скажи мне это снова на неделе, и мы поболтаем. Увидимся, Сосенка. — Затем он ушел, снова затерявшись среди аркадных автоматов прежде, чем Диппер успел спросить, что он имеет в виду.***
Поместье Нордвестов осталось таким же вычурным и зловещим, но ворота уже были открыты для Диппера, и лакей отгонял его машину на парковку почти без намека на насмешку. Диппер на секунду задумался, прилично ли он одет: все еще в поношенных джинсах и рубашке, которую успел пропотеть за сегодняшний день. Но ни Гидеон, ни Пасифика, кажется, не придали этому значения, даже если сами выглядели только что вернувшимися с фотосессии для модного спортивного журнала. Диппер принял рукопожатие первого и поцелуй в щеку от второй, и все были такими улыбчивыми и дружелюбными, и все было хорошо. Диппер в который раз расслабился. Ни столов длиной в целую комнату, ни шести дюжин вилок. У Нордвестов-Глифулов совершенно точно был шеф-повар, и хотя еда выглядела, как что-то магазинное, Диппер распознал большинство ингредиентов, а вкус напоминал о том дне, когда родители вытащили его в ресторан на ужин к концу первого года в Беркли. Первого года без Мэйбл. Затем в ход пошло вино, и Гидеон потратил добрых двадцать минут, объясняя Дипперу, как его пить. Простое разъяснение вещей вроде разницы между сорт и терруаром [6], между Старым и Новым Светом. Под конец Диппер чувствовал, что освоил новый навык. И что вино действительно хорошее. А потом, где-то между третьим и четвертым блюдом, Пасифика сказала: — Я слышала, ты проводишь много времени с Биллом с тех пор, как приехал. Внезапно Диппера охватила паника. Ты больше не в Калифорнии, Тото [7], и этот вопрос может означать что угодно. — Эм, — сказал он. — Да. Наверное? Но Пасифика только улыбнулась широко, ярко и красиво. — Я рада, — сказала она. — Это пойдет ему на пользу. Меня беспокоит, что он не часто куда-то выбирается, проводит слишком много времени где-то в своих мыслях. — Эм… — сказал Диппер. — Билл пришел к нам некоторое время назад, — добавил Гидеон отеческим, добрым голосом. — Не из лучших мест, сам понимаешь. Мы сделали все возможное для него: дали дом, работу, но… — он оборвал фразу, обменявшись взглядами с женой. — У него была… сложная жизнь, — сказала Пасифика. — Ему сложно сходиться с людьми, и, проще говоря, ему нужен друг. — У него есть Робби, — сказал Диппер, потому что Робби был очень мил с ним с тех пор, как он приехал, и Пайнс чувствовал себя обязанным вступиться за него. — Конечно, — сказала Пасифика. — Но у Робби есть Тэмбри, и… ну. Ты же понимаешь, да? — Пожалуй, — ответил Диппер. Он начал подозревать, что под словом «друг» Пасифика подразумевала нечто совсем другое. Не то чтобы его это беспокоило, но ему удалось не покраснеть. Он так же удержался от упоминания того, что не задержится здесь дольше недели или около того. На самом деле, он старался лишний раз об этом не думать. И нет, ему совершенно не хотелось остаться, но… — Как бы там ни было, — звучно протянул Гидеон, — мы просто хотели, чтобы ты знал. Все, чего мы хотим для Билла, — это чтобы он был счастлив. Что бы ни делало его счастливым. Он поднял бокал. — За счастье, — сказал он. — За счастье, — отозвалась Пасифика. Диппер улыбнулся. — Конечно, — сказал он. — За счастье. В жизни определенно были и худшие цели.***
Много позже. Лесной воздух холодил кожу, грязь и глина хлюпали под босыми ногами. На нем были только боксеры и ничего более. Он шел через залитый лунным светом лес, прямо на золотое сияние в самом его сердце. От него шел жар. Жар и вибрация, отчетливо ощущающиеся на фоне ледяного безмолвия леса. В сравнении с ними самый яркий маяк казался полузабытым призраком или сном. Когда он вышел на поляну, ему пришлось прикрыть глаза. Огонь был таким ярким, а жар — таким нестерпимым. Огромная сосна, доходящая до самых небес, и пламя пожирало каждую ее веточку. Маленькое желтое окно тоже было здесь и смотрело на пожар единственным немигающим глазом. Казалось, что оно сидит на поваленном бревне, но на самом деле оно парило немного выше. Диппер попытался вспомнить, видел ли он хоть раз, чтобы оно касалось земли. Он сел рядом с ним, и на довольно долгое время повисло молчание. Были только они вдвоем, смотрящие на горящее дерево. Пламя, кажется, не думало перекидываться на остальной лес, чему Диппер обрадовался. Было бы очень, очень неприятно, если бы огонь пошел дальше. Он гадал, должен ли он сделать что-то в случае, если это все же произойдет? Он решил спросить мнение окна. — А мы не должны, ну. Что-то с этим сделать, может? Я имею в виду огонь. Окно не обернулось. Что было странно, потому что Диппер смотрел на его «тонкую» сторону. Оно правда было всего лишь двухмерным, даже если Диппер время от времени улавливал намек на остальные восемь измерений, плотно лежащих внутри его линий. — Тут уже ничего не сделаешь, — сказало оно. — Все уже началось. Его голос казался знакомым, но в то же время и нет. Как будто кто-то, кого он знает, изображает кого-то, кого он знать не может. — Оу, — сказал он. Они замолчали на какое-то время — просто парень и его двухмерная метафора, наслаждающиеся пламенем. Затем окно сказало: — Значит, тебе сегодня было весело, а? Из-за того, что это сон — а время никогда не работает правильно во сне, — Диппер не сразу вспомнил, о чем говорит окно. А когда вспомнил, улыбнулся. — Да, — сказал он. — Да, это было здорово. В груди появилось тепло, которое не имело ничего общего с пожаром. Окно кивнуло, что было весьма впечатляюще для существа, не имеющего ни головы, ни шеи. Дипперу подумал, что оно не столько кивнуло, сколько сделало вид, что кивнуло; так же, как и само оно не летающее окно с глазом, а лишь его образ, проекция в этот мир. Как бы там ни было, оно сказало: — Наслаждайся весельем, пока можешь. Диппер нахмурился. — Да, наверно. Скоро мне придется уехать. Как только приедет Мэйбл, решится вопрос с домом и кончатся похороны. Тогда он вернется к своей обычной жизни. — Отъезд — наименьшая из твоих проблем, — сказало окно, а затем вздрогнуло. Где-то вдалеке Дипперу послышался звон колокольчика. Диппер долго думал над тем, что сказало окно. Затем сказал: — Люди все продолжают говорить об этом. Продолжают настаивать, что я в какой-то опасности. — Правда? — спросило окно, но Диппера не покидало ощущение, что это не вопрос. Его разум плавился, как подтаявшие арахисовые леденцы, но он знал, что где-то здесь есть подвох. Правда, до которой он не может докопаться, стоя в стороне и ожидая. — Билл… — начал он. — Билл говорил мне… он говорил мне не спать вне Хижины. Окно не ответило, но Диппер заметил, как его маленькие черные ручки сжались в кулачки. Где-то в отдалении снова зазвонил колокольчик. — Я так и делаю, — продолжил Диппер. — И всякий раз, когда я засыпаю, ты здесь. — Сосенка… — Я думаю… я думаю, что люди правы. Мне кажется, что есть какая-то опасность. Мне кажется, я всегда знал это, даже если забыл. Мне кажется, что оно может пробраться в мою голову. Возможно, оно уже побывало там. Но мне кажется, что когда я в Хижине, оно этого сделать не может. И мне кажется… мне кажется, это из-за тебя. Ты защищаешь меня. — он замер, затем почувствовал, что должен кое-что прояснить. — Я знаю, что ты не просто летающее окно с ручками. Просто мне гораздо легче думать о тебе в таком ключе, чем видеть тебя настоящего. И это нормально. В смысле, я не… я просто хотел сказать спасибо. За то, что защищаешь меня. Потому что ты… правда же? Диппер осознал, что звеневший до этого на грани слышимости колокольчик замолчал. Окно-которое-совсем-не-окно повернулось, чтобы посмотреть на него: — Да, — сказало оно голосом, таким же ярким, как и его цвет. — Конечно да, дружище! Схватываешь на лету! И зрачок его единственного глаза вспыхнул длинными вытянутыми мигающими символами, прежде чем вернуться к своей нормальной форме. Диппер знал эти символы. Они были в утреннем шифре Билла, но в этот раз ничего сложного, только буквы: Н. Е. Т.