Ten Years, Two Weeks

На этот раз они прорабатывали план тщательнее. Дипперу он не нравился, но даже Билл согласился, что это лучше, чем заявляться к Гидеону средь бела дня, как они сделали в прошлый раз. Теперь они решили положиться на Пасифику. — Это неправильно, — из раза в раз повторял Диппер. — Мы не должны заставлять ее делать это. — Это была ее идея, помнишь? Ш-ш-ш! — сказала Мэйбл, для верности накрыв рот Диппера рукой в перчатке. Они затаились в машине Стэна, припаркованной на обочине недалеко от Поместья Нордвестов. Билл заверил их, что эта территория не просматривается, но они все равно проверили ее с помощью генератора ЭМИ. Если кто-то решит проверить, это будет выглядеть подозрительно, но некоторую приватность они себе обеспечили. Они ждали Пасифику. Она отправилась в Поместье. К Гидеону. Одна. Мэйбл была права, это действительно была идея Пасифики. Но Дипперу все равно было неспокойно. — Что-то не так, — раздалось за их спинами. Билл растянулся на заднем сидении, уставившись на крышу машины и сложив руки на груди. Несмотря на шиканье Мэйбл, он и не подумал сбавить громкость. — Что? Если у Пасифики проблемы… — теперь уже Мэйбл заговорила во весть голос. — Не у нее. Там что-то другое. Я… — он запнулся на полуслове, затем нахмурился. — Вы разве не слышите? — Слышим что? — Пение. Диппер и Мэйбл обменялись встревоженными взглядами. Они изо всех сил старались прислушаться к окружающим звукам, но Диппер не уловил ничего, кроме крика совы, стрекота сверчков и дальнего шума проезжающих по трассе машин. Билл задумался, затем сказал: — Эх. Тогда, надеюсь, мисс Нордвест соблаговолит поторопиться. — Зачем? — Потому что мне кажется, что мы катастрофически не успеваем. — Ты о чем? Однако ответила ему Мэйбл: —Если Гидеон знает, что мы сидим у него на хвосте, он, скорее всего, предпочтет приблизить свой Зловещий Час. По правде говоря, они до сих пор не догадывались, что будет представлять из себя этот самый Час. Они знали только, какие козыри имелись у Гидеона, и в каком рукаве он их прятал. Ну и, конечно же, всем было ясно, что его нужно остановить. Все прочее пока оставалось неясным. Из-за внезапного стука в окно Диппер вскрикнул — совсем тихонько! — но когда он обернулся, то увидел лишь Пасифику. Он открыл дверь, и она ввалилась внутрь. Пришлось двигаться самому, елозя по неудобному заднему сидению, и двигать угрюмо бормочущего Билла. — Пасифика, что… — начала было Мэйбл. — Гони, гони! Она у меня, — Пасифика продемонстрировала ключ-карту из белого пластика. Она широко улыбалась, в тусклом свете луны ее глаза горели решительностью и каким-то почти нездоровым азартом. — Он правда купился? — спросила Мэйбл, заводя машину. — Да какая разница, — ответила Пасифика. — Я скормила ему душещипательную историю о том, как я была «напугана» и «сбита с толку», и какой «отвратительной лжи» вы двое мне про него наговорили, — презрением в ее голосе запросто можно было прожечь дыру в лобовом стекле. — «О, Гидди! Какую же чушь они несли, ну какая магия, какие демоны? Ты был прав, дорогой. Они совсем спятили. Прости, что сомневалась в тебе. Я… думаю, мне нужно выпить», — Пасифика фыркнула. — А затем я подсыпала транквилизаторы ему в стакан, и, та-дам. Вот и все, что она написала [1], — судя по ее голосу, подумал Диппер, ее едва ли волновало, как ее скоро-уже-бывший муж перенесет всыпанную ему дозу. — Так эта карточка поможет нам попасть на лесопилку? — спросил он. — Нет. Я помогу вам попасть на лесопилку, — сказала Пасифика. — Это моя лесопилка. Карточка поможет нам попасть в кабинет Гидеона. — Тогда поехали! — объявила Мэйбл и дала газу. Машину тряхнуло. Диппер пристегнулся, затем повернулся, чтобы сказать Биллу сделать то же самое. Но Билл не услышал. Он сгорбился, накрыв уши руками и раскачиваясь из стороны в сторону. Губы шевелились, лихорадочно повторяя что-то — Диппер никак не мог понять, что. Когда пальцы Диппера коснулись его плеча, Билл вздрогнул и поднял голову. — Оно приближается, — сказал он. — Что приближается? Билл вцепился в его куртку, притягивая ближе. — Я пытался тебя остановить, — прошипел Билл. — Раньше. Ты был мелкий и глупый, совсем не понимал еще, во что вляпался. Я думал, придется снова по-тихому все поправлять. В конце концов, мне не привыкать. Не открывайте его. Не надо. Блять. Открывать его. Я пытался быть добреньким поначалу. Наивные изворотливые мешки мяса, загибающиеся во тьме. Ну прямо щеночки, как вас таких отпиздишь? Но вы продолжаете. Ссать. На. Ковер. Снова, и снова, и снова, и снова. А мне потом убирать за вами. И каждый раз, каждый, сука, раз песня становится немножечко громче, а глаз открывается чуточку шире. Что мне оставалось делать? — его единственный глаз лихорадочно блестел. Очень осторожно Диппер разжал чужие пальцы. И переплел их со своими. — Билл, — сказал он. — Притормози. Я не понимаю, что ты пытаешься сказать. — Я знаю, — сказал Билл. — Ограниченные шматы органики с ограниченными мозгами. Не надо понимать, надо слушать. Другого шанса может не быть. — Ты говорил о портале, — сказал Диппер. — Это не портал, — сказал Билл. — Скорее, булавочное отверстие. Как протащить верблюда через игольное ушко? Хорошенько поруби, а потом запихивай каждый истошно вопящий кусочек. Это во сне может случиться все, что угодно, а в этой вселенной всего три измерения. Добавь еще что-то, и все развалится. — Что-то пытается прорваться к нам, — интерпретировать слова Билла — все равно, что пересказывать фильмы Линча без визуального ряда, но Дипперу показалось, что он уловил суть. — Что-то уже прорвалось, — сказал Билл. — Палец в плотине, волосок в игольном ушке. Но это не проблема. Бояться нужно всего остального. Вдруг он подался вперед, приоткрыв губы для поцелуя. Диппер был более чем счастлив ответить. Они встретились где-то на полпути, пальцы Диппера зарылись в волосы Билла и сильно потянули. Билл издал странный звук — что-то между вздохом и стоном. Затем он отстранился — совсем немного, его дыхание все еще приятно щекотало кожу Диппера, — и заговорил снова: — Необходимость иметь человеческое тело не означает, что меня надо перебирать по частям, как старую ржавую Хонду. С этой стороны все совсем по-другому. Такое статичное, постоянное. Меня это выбешивает, ненавижу так жить. Хотел бы ненавидеть, но… — еще один поцелуй, совсем легкий, просто мазок по губам. — Но некоторые вещи получается ненавидеть гораздо меньше. Диппер издал слабый, задушенный смешок. — Надо же, — сказал он. — А ты романтик. — Луна — глаз, вселенная — голограмма. Помни то единственное, что имеет значение. И обрати уже, наконец, внимание на то, что твоя сестра целых пять минут спит за рулем, а дорога все не кончается. Диппер обомлел. — Что? Он вздрогнул и сел, оглядываясь. Машина все еще ехала, но мир за окном застыл на месте. Дорога словно испарилась, и вместо нее в свете фар обнаружилось нечто вроде пояса беговой дорожки, подсвеченного серебристо-серым. — Мэйбл! — заорал Диппер. — Мэйбл, проснись! Позже он подумал, что надо было быть осторожнее со своими желаниями. Мэйбл проснулась, истошно крича, пока к окружающем миру стремительно возвращались краски. Цвета, свет и звук — все навалилось на них разом, и Мэйбл со всей силы выкрутила руль. Мир начал стремительно вращаться. Диппер больно ударился головой и потерял сознание. Когда мир снова начал принимать четкие очертания, вокруг пахло жженой резиной, а по всему салону валялись осколки стекла. Внезапная паническая мысль погнала его вон из салона — они же только что слетели с дороги и врезались в дерево. Он уже видел такое в миллионе разных фильмов и передач, а еще отлично распознал удушающий запах дыма. Скоро огонь перейдет на топливный бак и все взлетит на воздух, это лишь вопрос времени. Дверь открылась, и Диппер едва не выпал из машины, но вовремя вспомнил, что все еще пристегнут. К тому времени, как ему удалось справиться с ремнем, кто-то уже нашел его и теперь аккуратно придерживал за плечи. Мэйбл. Небольшая рана у нее на лбу сочилась кровью, но в остальном она была в порядке, и Диппер отчаянно вцепился в нее, не желая отпускать. С другой стороны из машины вышла Пасифика — помятая, но тоже живая. Билла он не видел. — Что это было? — спросила Пасифика. — Я думаю… я думаю, нас ненадолго затянуло в Измерение Снов, — Мэйбл говорила, а Диппер пытался выбраться из ее объятий. Все, о чем он мог думать, — это Билл, застрявший в искареженном авто. — Плохой знак. — Такое уже случалось. Ну, не совсем. Тогда это были гравитационные аномалии. — Еще один портал? Девушки продолжали переговариваться, но Диппер их уже не слушал. Он быстро обошел машину сзади. Билл все еще там, и Диппер должен его вытащить. Эта штука может взорваться в любой момент, а Билл совсем не двигался — застыл под странным углом, но в этом ведь весь Билл — сплошь странные углы. С ним все будет хорошо, должно быть все хорошо. Он не был пристегнут, но он же демон, он выкручивался из более паршивых ситуаций, черт, ну почему эта дверь не поддается?! Наконец измятый металл со скрежетом поддался, битое стекло посыпалось на них обоих, сияя в свете луны. Глаз Билла был закрыт, а все остальное, насколько Диппер смог разглядеть, было в крови. — Нет… Диппер рухнул на колени. Он должен вытащить Билла, должен. Он потянул демона наружу, руки едва не соскользнули с влажной кожи, и Билл застонал. Голова откинулась назад, открывшийся, наконец, глаз все никак не мог сфокусироваться, и все, что ему удалось сказать, это: — Хрупкость человеческой жизни. — Билл! С тобой все будет хорошо! Мне просто надо… — Я не чувствую ног, — сказал Билл, его голос звучал как будто где-то в отдалении. — Я вообще ничего не чувствую. Наверное, к лучшему. Диппер обнял Билла поперек груди и начал поднимать, прикладывая всю имеющуюся у него силу. Может быть, Билл и не чувствовал большую часть своего тела, но это явно почувствовал — закричал он так, что Диппер его тут же отпустил. — Похоже, на этот раз точно все, — сказал Билл. — Не волнуйся, все со мной будет нормально. Просто… просто надо… — Билл! Не уходи, Билл. Мы вызовем скорую, мы… Билл стиснул в руках его куртку, оставляя на ткани красные разводы. — Нет времени, — сказал он на удивление твердо и ясно. — Идите за Гидеоном. Все… все будет нормально. — Затем он вздохнул и, в последний раз выдохнув, прошептал. — Увидимся в твоих снах, Сосенка. А затем все было кончено.

***

В конечном итоге машина не взорвалась. Машина не взорвалась, а Билл был мертв, и горевать по нему совершенно не было времени — их снова затянуло в Измерение Снов, мир снова окрасился в серое, а деревья неожиданно выросли так сильно, что крона скрылась из виду. Остались только голые стволы, теряющиеся в тумане. Диппер сам не понимал, что на него нашло. Какая-то часть его знала, что с Биллом все в порядке, настолько, насколько это возможно в его положении. Пострадало только тело — всего лишь сосуд, пусть и разбитый вдребезги. Он может достать себе еще одно — он ведь уже делал это раньше. И, судя по его отношению к боли и смертности, сделает это еще не раз. Билл не человек, и человеческая смерть для него ничто. Но это с одной стороны. С другой у Диппера на руках только что истек кровью его парень. Хотелось выть, хотелось кричать о своей утрате на весь лес. Он не стал. Вместо этого он встал, вытер, насколько смог, Биллову кровь, и сказал: — Надо идти дальше. — Диппер… — Мэйбл смотрела на него и на Билла — на него и на пустую оболочку, все еще торчавшую из машины. Пасифика прижала обе руки ко рту, слезы чертили на ее закопченных щеках светлые дорожки. — Он не умер, — сказал ей Диппер. — Это было всего лишь тело. Но это значит, что теперь он у Гидеона. Просто тело без опознавательных признаков. Кажется, отстраненно подумал Диппер, в ближайшем будущем им может понадобиться помощь Робби. Пасифика опустила руки. Она не могла оторвать глаз от развороченной машины, но все же кивнула, поджав губы. — Я поняла, — сказала она, и Диппер осознал, что это действительно так. Кажется, она понимала лучше, чем любой из них. — Идем. Диппер не знал, сколько они прошли, прежде чем Измерение снов выплюнуло их обратно. Потому что это Измерение Снов, а пространство и время никогда не работали здесь, как надо. — Уже недалеко, — сказала Пасифика, внимательно оглядываясь по сторонам. — Я уже чувствую запах. Папа иногда брал меня сюда, когда я была маленькой. Мне нравилось, как здесь пахнет. Сосны и огонь, Билл был прав. Но сегодня в знакомом аромате появилась новая нотка — острый запах озона, как перед грозой. Они прошли через Измерение Снов еще два раза, прежде чем достигли лесопилки. Диппер не знал, в чьи разумы они невольно вторглись, даже не знал, правильно ли сформулировал вопрос. Он вообще много чего не знал, и Диппер пообещал себе хорошенько расспросить Билла, когда все закончится. Они сядут, и Диппер будет слушать: о том, кто такой Билл, откуда он, как связан с Измерением Снов, о самом Измерении Снов тоже. Диппер читал дневники Форда и знал, что тот думает. Но Форд был ученым, всего лишь гостем в мире, который Билл считал своим. Конечно, Билл мог всего лишь пушить перья, как и всегда, но что, если нет? Словом, Диппер хотел услышать объяснения Билла, и не важно, сколько раз его назовут безмозглым мясным мешком в процессе. Когда они, наконец, дошли, лесопилка была… обычной лесопилкой. Бревна, деревья и огромные станки. Диппер не разбирался во всем этом, но, по всей видимости, разбиралась Пасифика — она повела их прямо ко входу, как будто была здесь хозяйкой — да она и была ею. На посту был всего один охранник, который бормотал что-то о том, что у Пасифики «нет допуска». В ответ он получил такой выговор, что Диппер искренне удивился, как парень не обмочил штаны. — Она что-то, правда? — сказал он сестре. Мэйбл только кивнула, но Диппер заметил смешливые искорки в ее глазах.

***

— Ну вот, мы на месте. Теперь давайте попробуем… — сказала Пасифика, когда они подошли к самой неприступной из когда-либо виденных Диппером дверей. Она изо всех сил пыталась сойти за обычную офисную дверь, даже табличка с позолоченной надписью ЗАМЕСТИТЕЛЬ ГЛИФУЛ имелась. Но Диппер готов был поставить свою потерянную кепку на то, что эта штука выдержит прямое попадание бомбы. Ключ-карта сработала, панель управления загорелась зеленым. Затем послышался скрежет, как будто дюжина огромный засовов выходила из пазов, и дверь открылась. — Жуть, — сказала Мэйбл. Диппер был с ней совершенно согласен. Офис внутри, вопреки ожиданиям, выглядел нормальным. — Что мы ищем? — спросил Диппер. — Я узнаю это, когда увижу, — сказала Пасифика. Тут был стол, какой-то фикус в горшке и ноутбук. Стопка бумаг — планы по развитию лесопилки, отчеты о поставках и другие вещи, в которых Диппер ни черта не смыслил. Через огромное панорамное окно открывался убийственно прекрасный вид на водопад, и Диппер невольно мысленно перенесся на несколько дней назад, когда он точно так же смотрел на водопад, а его губы обжигало дыхание Билла. Воспоминание было слишком отвлекающим, Диппер знал, что должен выкинуть его из головы. Если он хочет когда-нибудь создать новые, нужно сконцентрироваться на здесь и сейчас и искать… что-то. И не думать о мягких губах Билла, о чернильно-черных пальцах, нежно касающихся шеи, о… — Ауч! … о том, как смачно он приложился лицом об уродливый ковер. — Диппер! Ты цел? Осторожнее! — Мэйбл тут же подлетела к нему, помогая подняться. Подбородок Диппера, видимо, решил напомнить ему о тесном знакомстве с его же кулаком, и неприятно заныл. — Что случилось? — спросила Мэйбл. — Я споткнулся. О ковер, — и правда. Уголок ковра, на который он приземлился, слегка топорщился. Мгновение все трое молча смотрели на него, а затем Пасифика подбежала к нему и отбросила весь предмет декора назад. — Ага! Под ним оказался люк, ведущий вниз. На нем была одна-единственная кнопка, сейчас светящаяся красным. Они нажали ее, но ничего не произошло. — Закрыто, — сказала Пасифика. — Как он открывается? — спросила Мэйбл. — Не знаю. Тут должно быть что-то еще. Продолжаем поиски. Девушки снова рассредоточились по комнате, перетряхивая книги и картины на стенах. Диппер остался сидеть на полу, думая о ключ-карте Пасифики. Всего одна карта для допуска и никакого очевидного механизма на люке. Значит, что бы его ни открывало, оно должно быть где-то в комнате. Секретный рычаг, тайная панель управления. Диппер задумался. Как бы сделал он сам? Одна карта, две двери. Дополнительный механизм создал бы сложности, код бы забылся, ключ — потерялся. Потайную кнопку слишком просто обнаружить. Дверь спрятана под ковром, но что, если уборщикам придет в голову его сдвинуть? Или, еще хуже, кто-то пройдет мимо и увидит, как он возится с ковром. Диппер встал. Затем подошел к двери в офис и закрыл ее. Кнопка на люке загорелась зеленым.

***

Под ним оказалась лестница. Пасифика спустилась первой, потом была Мэйбл и, наконец, Диппер, замыкая процессию. Ему показалось, что они спустились метра на три под лесопилку. Лестница закончилась, приведя их в отделанный бетоном туннель, хорошо освещенный и достаточно большой, чтобы вместить грузовик. Большой грузовик. — Сюда меня папа в детстве не водил, — сказала Пасифика. Они пошли вперед. Диппер почувствовал, как рука сестры скользнула в его собственную, и он ободряюще ее сжал. Сейчас он как никогда остро осознавал, что они больше не дети. А взрослый Гидеон уже запачкал руки кровью Пайнсов. Ну а Диппер испачкался в крови Билла. Туннель закончился огромными бронированными дверями, большими и тяжелыми, обитыми сталью. Очевидного способа открыть их не было, и Диппер уже готовился сказать об этом, когда загорелся оранжевый сигнал тревоги на потолке. Двери открылись. Из-за них раздался знакомый голос: — По правде говоря, я удивлен, что вы так долго добирались сюда. Глаза Пасифики шокировано распахнулись. Диппер знал это, потому что смотрел прямо на нее. Как и Мэйбл. Взгляды обоих были одинаково яростными. — Я… — Пасифика посмотрела на них обоих. — Он спал, когда я уходила. Клянусь! Сквозь открытые двери была видна аппаратная — маленькая комнатка, полная мигающих лампочек и кнопок, практически на каждой поверхности светились магические символы. Чуть дальше было окно из толстого стекла, а за ним… За ним стоял Гидеон Глифул. — Вы, людишки, будто не понимаете значение слов «клонирование человека», — сказал он, его голос глухо раздавался через динамики. Даже с такого расстояния Диппер видел скользкую улыбочку на его маленьком поросячьем личике. Один Гидеон в Поместье, другой — в бункере. Диппер помнил, как пытался понравиться Венди на вечеринке, когда ему было двенадцать или около того. И вот, к чему он пришел в двадцать два. — Что же, — сказал Гидеон. — Не стойте на пороге. Уверен, вам не терпится войти. В конце концов, вы пришли как раз вовремя. Первой приняла приглашение Пасифика. — Вовремя для чего? — спросила она твердо и уверенно. — Как же, для начала новой эры! — Гидеон обвел широким жестом устройство за своей спиной. Оно было таким же, каким Диппер его запомнил. Три прямые и круг, испещренные трещинами, украденные из Хижины и перенесенные сюда, в место, где ткань мироздания наиболее плотная, где разрыв между реальностями будет наиболее эффективным. Огромная комната для огромного портала, и посреди нее — платформа, на которой возвышался Гидеон, раскинувший руки, словно готовился слушать овации. И если портал Форда был повернуть основанием вверх, то верхушка машины Гидеона устремлялась в небеса. И, судя по исходящему от него свечению, он открывался. — Г-гидди? Что… о чем ты говоришь? — спросила Пасифика. — О, Пасифика, — сказал Гидеон. — Твой муж оказался могущественнее, чем ты могла вообразить. Ибо услышал он Глас Господень. Я его Сосуд, его проводник на этой грешной Земле. Гидеон начал расхаживать по платформе, а свет за его спиной становился все ярче. — Он наблюдал за нами и пришел в отчаяние от увиденного. Ему больно от того, какими червями мы стали. И все же Он исполнен милосердия, о да. Мы оставили Его позади, и все же Он снова хочет быть с нами единым. Я слышал Его, Пасифика. Когда я был мальчиком, Он заговорил со мной и рассказал, какую работу мне предстоит проделать. Он потерялся в бесконечности вселенной, любовь моя, и все же Ему удалось оставить след из крошек, по которому Он смог найти нас. Крошечный кусочек своего могущества, оставленный, чтобы присматривать за Его творениями. Тут Гидеон замолчал и вытащил что-то из кармана — стеклянную сферу не больше бейсбольного мяча. — Эта частичка Его, ангел, должна была направлять нас, но, увы и ах! Он не справился. Пал на грешную землю и стал гнить вместе с нами. Его посланник подвел его. Послание его утрачено, — пауза, затем Гидеон повернулся, оглядывая их троих. — Но я нашел его, Пасифика. Нашел частичку Божественного Замысла. Я пытался очистить его от грехов. Господь свидетель, я пытался. Но некоторая ржавчина разъедает слишком глубоко, некоторую кровь не очистить. Но еще не все потеряно. Свет Его сияет даже сквозь непроглядную тьму. С помощью этого Проводника, этого Сосуда, этого Света. Я призову Его. И мир снова познает Его великолепие! Гидеон, подумал Диппер, в конец свихнулся. Сильнее Билла, Форда, даже МакГакета. Это уже совершенно новый уровень безумия, Инновационное Помешательство Экстрим. Судя по выражению лица Мэйбл, она думала точно также. Пасифика сказала: — О, Гидди. Почему… как же я раньше не понимала? Что же я наделала? Я ведь люблю тебя! Разве я не пыталась любить тебя? Я… — Ч-что? Пасифика? — Мэйбл шагнула вперед, на лице у нее был написан ужас. — Нет! Что ты… что ты делаешь? Ты же не… — Ни с места! — в руке у Пасифики оказался пистолет, вытащенный из сумочки. Она направила его на Мэйбл, и на мгновение сердце Диппера остановилось. — Я сказала ни с места! — крикнула Пасифика. — Я не позволю вам все испортить! — Пасифика? — сказал Гидеон. Пасифика все еще целилась в Мэйбл, но теперь ее внимание рассеялось. Она повернулась, держа в поле зрения и ее, и мужчину за стеклом. — О, Гидди. Я не понимала. Столько давления, столько ответственности! И все на тебе, любовь моя. Прости меня. Прости, что меня не было рядом, прости что не мог доверять мне. Я… — Нет, Пасифика! — Гидеон рванулся к ней. Тут все это время была дверь, осознал Диппер. Прямо в стекле, слева. Вероятно, она открывалась только изнутри. — Я думал, ты не поймешь. — О, Гидди! — Пасифика шагнула назад и вжалась спиной в дверь, не отрывая взгляда от Мэйбл. — Не имеет значения, понимаю ли я. Я люблю тебя — вот, что действительно важно. Я всегда любила тебя, свет моего сердца. Какие бы испытания тебя ни ждали, пожалуйста. Возьми меня с собой. — О, Пасифика! — Гидеон ввел что-то на панели управления на двери. Та открылась с шипением, и Пасифика вошла в аппаратную. Спиной вперед, не опуская пистолета, пока не переступила порог. — Пасифика! — закричала Мэйбл. — Нет! — Она рванулась вперед. — Мэйбл, нет! Дверь захлопнулась, и Мэйбл влетела в стальную преграду, опоздав всего на секунду. Сквозь стекло Диппер смотрел на примирительный поцелуй Нордвестов-Глифулов. Это похоже на автомобильную аварию, подумал он. Прямо как та, что убила его парня. — О, Гидди, — сказала Пасифика. — Я всегда знала, что ты особенный. — Ты всегда имела прекрасный вкус, любимая. Пасифика хихикнула, расслабившись в руках мужа. — Покажи мне, — сказала она. — Покажи мне свет, что приведет нас к Его величию. Гидеон снова извлек сферу. Теперь, стоя ближе к стеклу, Дипперу показалось, что он видит что-то в центре — какой-то странный сгусток тьмы. — Ох, — сказала Пасифика, нежно коснувшись сферы. — Как прекрасно. Я чувствую его мощь. — Да, — прошипел Гидеон, вращая шар, как герой Дэвида Боуи. — Да, почувствуй Его великолепие! Пасифика застонала в экстазе. — Новый мировой порядок, — сказала она. — Только для нас. — Да, любимая. Только для нас. — О, Гидди. Я себе такого и представить не могла. О, я так счастлива, что смогу просто… Пасифика двигалась слушком быстро, чтобы Диппер мог уследить. В один момент она едва ли не дремала в объятьях мужа — а в другой уже выхватила сферу у него из рук. Затем она швырнула ее прямо об бетон. — … убить тебя! — взревела она разъяренной гарпией. Сфера ударилась об пол и разлетелась на осколки. — Нет! — закричал Гидеон, прямо как в Звездных Войнах. Он толкнул Пасифику, и та упала на пол. Но она смеялась. Смеялась, даже когда портал за ее спиной активировался. Даже когда земля под ногами начала ходить ходуном. Интересно, подумал Диппер, сколько места займет объект в десять измерений, пусть и упакованный всего лишь в три. Малюсенькая крупинка, удерживаемая внутри сферы. Пасифика не единственная, кто хохотал. Мир стремительно терял яркость, Измерение Снов просачивалось в этот мир серебристо-серым спрутом, освещенное только золотистой вспышкой, выплывающей из бетона, как танграм [2]. А затем раздалось знакомое: — Билл. Сайфер. Вернулся, детка! — Билл! Это был он, от шляпы до кончика трости, парящий в воздухе прямо перед ошарашенным Гидеоном Глифулом. Только Билл на него даже не смотрел. — О, привет, Сосенка. Рад встрече, — Билл прищурился, будто усмехаясь, и помахал рукой. — Билл, — сказал Диппер. — Билл, ты должен… Но Билл уже не слушал. — Ох, блин, как же здорово выбраться из этого дурацкого пресс-папье. Не представляешь, как затекла шея. А ведь у меня ее нет! Вот настолько все плохо… Воу! — тут он обернулся и увидел портал. — Кстати о том, насколько все плохо, — он поднял руку в заговорщическом жесте. — Псс. Эй. Говорю как профессионал — все очень плохо. — Билл! — Диппер саданул кулаком по стеклу. Потому что Билл был прямо здесь. Он здесь, и он свободен, и портал открыт, и… — О, эй-эй-эй! Скажи мое имя три раза, и я появлюсь. И тогда… — он исчез, и через секунду Диппер почувствовал прикосновение к затылку. Он обернулся, и… — Бум! А вот и я! — Билл! — Диппер попытался схватить его, но демон двигался слишком быстро, ускользая от него. — Ну хватит, уже четвертый раз. Не вынуждай меня конфисковать этот язычок, молодой человек. Потому что… — тут он посмотрел на запястье. — Воу. Только. Посмотрите. На. Время. Застрять в рождественской игрушке на несколько лет и забыть утюг выключить, можешь себе такое представить? Я вот могу. Пойду все исправлю, у вас тут явно своя атмосфера, так что, эй. Занимайтесь своими делами! А я собираюсь уподобиться вашему благородному семейству хвойных и в прямом смысле сгореть на работе. Профессионал, помнишь? И да, Сосенка, — вспышка красного и белого, — передавай привет прадяде. Очень скоро вы с ним встретитесь. Затем была вспышка… — Билл! … и Билл исчез. Диппер рухнул на колени, даже не заметив боли от удара о твердый бетон. Мгновение тишину нарушало только нарастающее гудение портала. А затем Гидеон расхохотался. — Ох, — сказал он. — Ох, ты… дай-ка угадаю. Ты уничтожил колокольчик? Ты уничтожил его и правда думал, что, ох. «Это ничего не значит. Он мой друг. Он любит меня. Я сделаю так, как он хочет, асьвабазю его от пляхого, пляхого Мялыся Гидеона. А патом ми вместе его пабидим», — он снова захохотал, его смех доносился через динамики с жутким эхо. — Идиот! Он гребаный демон. Он не знает ни любви, ни дружбы. Он использовал тебя, чтобы получить то, что хочет. А теперь он свалил, а ты один, и что? Что у тебя осталось? Неврастеничный задрот. Истеричный отброс, родившийся на тридцать лет позже своего времени. И слабоумная маленькая девочка. Вы ничто! Все вы! Ничто! Я Сосуд Божий! С минуты на минуту Он снизойдет к нам. Даже если вы убьете меня, меня воскресит Его могущество! Смиритесь, неудачники. Все кончено. Вы пытались, признаю. Но вы проиграли. Теперь все наконец-то встанет на свои места. Но не волнуйтесь. Я не лишен милосердия. Вы первыми узрите сияние моего нового Повелителя. Смотрите! Диппер не хотел смотреть. Не хотел двигаться. Казалось, стоит ему сделать малейшее движение — и сердце вырвется из груди, заскачет по полу, как дешевый резиновый мяч. Потому что Гидеон прав. Он уничтожил колокольчик. Он думал, что любви будет достаточно. Идиот. Глупый, доверчивый мальчишка. Прошло десять лет, а Диппер как был двенадцатилеткой, так и остался. Гореть его рукам синим пламенем, и парить ему вне своего тела. — Диппер. Смотри. Мэйбл. Она стояла прямо перед ним, пытаясь приподнять его голову и повернуть ее в сторону. Диппер сопротивлялся, как мог, но… — Диппер! … но она все-таки была ему сестрой. Он повернулся и увидел… Увидел… Три прямые и круг, сияние глаза, большого и яркого, как солнце. Гидеон все еще стоял на платформе, раскинув руки в ожидании. Сквозь свет Диппер разглядел очертание чего-то — черной щели, медленно открывающейся. Растущей, приближающейся. А затем из нее послышалось: — Эй, Маленький Кусок дерьма. Надеюсь, ты голоден, потому что у меня для тебя припасена порция сочненьких пиздюлей.