***
Никто не знал, кем же был Майкл Лэнгдон на самом деле. Ходили байки, что он явно продал душу Сатане, чтобы выбраться из той бедности и позора, в которых ему так долго пришлось провести. Кто-то считал, что ему просто повезло. Или же, он смог пробраться наверх, перерезав по пути пару глоток. Можно сказать, что все сплетни были по-своему правдивы. Когда мальчик лишился семьи, дома и даже права носить фамилию Лэнгдон, он оказался на пороге места столь низкого и грязного, что любой человек, даже самый праведный, здесь рано или поздно превращался в отброса. Беспомощным ребенком его выбросили на самое дно, надеясь, что не пройдет и трех лет, как он подхватит чахотку и сгинет в могиле. Однако мальчик оказался куда более выносливым, чем полагала Констанс Лэнгдон. Майкл сбился со счета, сколько раз он был избит надзирателями работного дома. Сколько ночей просидел в холодном карцере, отмораживая ноги, но будто назло всем вокруг — он оставался жив. Мальчишке не давали забыть о том, что он выродок, чья жизнь, скорей всего, оборвется где-нибудь на дне канавы. Что ему давно стоило бы сдохнуть от той тяжелой работы, что взвалили на него. Изо дня в день, с того момента, как мальчик хоть немного окреп телом, его вынудили таскать уголь. С раннего утра и до поздней ночи он обливался потом и задыхался от копоти. Его руки почти не отмывались от черноты, а легкие едва справлялись со своей работой, вызывая мучительные приступы кашля. Когда Майклу пошел шестнадцатый год, он почти успел смириться с тем, что здесь его жизнь и закончится. Он был сломан и унижен, а все его достоинство давно успели смешать с грязью. И чего ради продолжать влачить подобное существование? Однако все изменилось в один холодный зимний день. Этот день Майкл до сих пор помнил, словно тот случился с ним вчера. В общем зале шел час утренней трапезы. С каждым годом их кормили все более скудно. Еды не хватало и многие люди валились с ног от усталости, за что их позже от души секла охрана. Майкл тихо доедал нечто жидкое и безвкусное, когда на пороге вдруг появился незнакомый человек. Высокий темноволосый мужчина с окладистой бородой и пронзительным взглядом карих глаз. Его одежда явно была пошита из самой дорогой ткани, которую только могли найти в Лондоне. Непонятно, что он вообще мог позабыть в этом богом забытом месте. Рядом с ним вышагивал мистер Грин. Один из представителей руководства работного дома. Он заискивающе кланялся неизвестному гостю, о чем-то тихо с ним переговариваясь. Издалека Майкл не мог разобрать слов. Вальяжно проходя между длинными рядами столов, мужчина остановился напротив парня. Майкл чувствовал на себе его взгляд, но не решался посмотреть в ответ. Регулярная порка кнутом давно приучила его вести себя тихо, незаметно и покладисто. Загадочный незнакомец медленно разглядывал его почерневшие от угля руки и грязные вьющиеся волосы, что заслоняли худое, изможденное лицо. — Ты Майкл Лэнгдон? — спросил он с едва заметной насмешкой. Парень медленно посмотрел на мужчину исподлобья. — Да. Он уже давно отвык от звука собственного имени. Здесь его чаще всего называли или ублюдок или урод. Или как-нибудь еще, на что хватало фантазии у охраны. Майкл ждал, что скажет ему незнакомец, но тот лишь странно улыбнулся в ответ. Парень озадаченно смотрел в спину мужчины. Тот медленно удалялся от него, продолжая слушать болтовню мистера Грина.***
После очередного тяжелого дня Майкл вышел из угольной на ватных ногах. Он хватался рукой за стену, оставляя на ней черные следы от пальцев. — Тебе еще не надоело здесь сидеть? — раздался за спиной уже знакомый насмехающийся голос. Парень обернулся на встреченного утром мужчину. Тот стоял позади него и внимательно наблюдал за каждым его движением. — А у меня что, выбор есть? — спросил Майкл, снова закашлявшись. Легкие так и резало ножом от боли. — Допустим, что есть, — улыбнулся мужчина, подходя ближе, — и что же ты тогда станешь с ним делать? Майкл растерянно смотрел на незнакомца. Он явно чего-то от него ожидал. — Кто вы? — спросил он, наконец. — Тот, кто может тебе помочь, — ответил мужчина, склонив голову набок, — но лишь при условии, если ты пройдешь мою проверку. Парень с отвращением скривился. Слышал он уже о таком. Обычно подобные господа приходили в работный дом за более юными мальчиками. Забирали они их для целей, о которых несложно было догадаться. Мужчина расхохотался, словно прочитав его мысли. — Я не собираюсь делать из тебя чью-то шлюху, — сказал он, все еще продолжая посмеиваться, — поверь мне, мальчик, ты способен на большее. — Чего вам нужно? — тихо огрызнулся Майкл, начиная понемногу выходить из себя. Он уже и не мог вспомнить, когда в последний раз пытался кому-то дерзить. — Докажи мне, что ты тот, кто мне нужен, — ответил мужчина блеснув глазами, — и ты больше никогда и ни в чем не будешь нуждаться. Майкл все еще не верил ни единому слову незнакомца. Но капля надежды, что еще как-то умудрялась выжить в его душе за эти годы, отчаянно хотела ему верить. — Что бы ты хотел сделать с теми, кто издевался над тобой эти десять лет, Майкл? — вкрадчиво поинтересовался мужчина. Парень вздрогнул и отвел взгляд в пол. — Не бойся, мой мальчик, — мягко добавил мужчина, касаясь его впалой щеки, — я знаю, о ненависти в твоем сердце, вижу ее в твоих глазах и не хочу, чтобы ты ее сдерживал. Майкла сильно трясло. Он понимал, о чем ему хочет сказать человек и это его пугало. Парень хотел что-то ответить, но когда поднял глаза, незнакомца уже и след простыл. Майкл тяжело дышал и почувствовал, как из его глаз покатились слезы. Удивительно, как за все это время он еще не разучился плакать. Просидев на полу не меньше часа, Майкл, наконец, поднялся на ноги. В голове у него билась единственная мысль, которая выжигала изнутри. Его частый пульс отдавался у в ушах, пока он медленно шел по коридору. Когда он завернул в подвальное помещение, где находилась кухня, он услышал возмущенные крики охранников. — Эй, урод, ты что, совсем ума лишился?! — возмутился один из них. Майкл не знал, откуда в нем взялись силы. Он вывернулся из-под удара тяжелой дубинки, что готова была обрушиться на него. Схватив охранника за голову, парень одним быстрым движением свернул тому шею. Второй охранник издал сигнальный свист, но он быстро оборвался вместе с хрустом костей его хребта. Отбросив труп, Майкл дошел до одного из столов и взял в руки остро-заточенный нож. Парень уже не замечал, сколько мертвецов оставалось у него под ногами, пока он стремительно поднимался на верхний этаж, где находился мистер Грин. Когда начальник работного дома увидел парня на пороге своего кабинета, он с ужасом завопил. Майкл был заляпан чужой кровью уже почти с головы до ног. Мужчина успел выхватить револьвер из ящика стола и парень на миг отшатнулся назад. Несколько пуль влетели ему прямо в живот. Но Майкл будто и не почувствовал боли. Мистер Грин верещал как свинья, пока Майкл вскрывал ему глотку. Когда крик оборвался, парень выронил нож из ослабевших рук. Голова кружилась все сильнее и в любой миг он был готов потерять сознание. Парень упал на колени и сполз на пол, прижимая руки к животу. Мир вокруг медленно принялся исчезать. Последнее, что запомнил Майкл — адское пламя перед глазами в треске которого он отчетливо слышал свое имя.***
Когда парень пришел в себя, он находился уже не в работном доме и даже не в тюрьме. Впервые за много лет он чувствовал, что лежит в мягкой постели. Ему было тепло и совсем не хотелось просыпаться. Майкл все еще был уверен, что видит слишком приятный сон, которых у него уже давно не бывало. — Отдыхай, мой мальчик, — тихо произнес мужской голос, — у тебя был слишком тяжелый день. Майкл приоткрыл глаза и увидел, что находится в темной комнате. Чем-то она напомнила его детскую спальню в доме бабушки. Рядом с кроватью стоял тот самый человек, которого парень встретил вчерашним утром. — Ты оправдал мои ожидания, Майкл, — признал он с теплотой, — даже более чем. Хоть и смутно, Майкл помнил, что совсем недавно в него загнали сразу несколько пуль. Приподнявшись на локтях, он откинул с себя одеяло. Глаза парня изумленно расширились, когда он поднял край своей рубашки. На теле не было и следа от выстрелов. Более того, все застарелые шрамы, что успели оставить ему надзиратели — исчезли. — Ты особенный, мальчик, — добавил незнакомец, — думаю, в глубине души ты и сам это всегда знал. Майкл потерянно посмотрел на мужчину. — О чем вы? — Ты был рожден не для того, чтобы разгребать уголь, Майкл. Твое предназначение для этого мира куда больше, хотя тебе сейчас и трудно в это поверить. Майкл шумно сглотнул. Он помнил, что натворил этой ночью и знал, что ему светит, если поймают. В лучшем случае, его повесят, в худшем — отправят на пожизненную каторгу, по сравнению с которой работный дом покажется ему раем. — Все еще не веришь мне? — усмехнулся мужчина, — тогда попробуй поверить собственным глазам. С этими словами человек грубо дернул Майкла за руку, заставив подняться с кровати. Не объясняя, что к чему, мужчина подвел его к высокому зеркалу на стене. В отражении показался испуганный тощий мальчишка с растрепанными волосами. — Всю жизнь тебя пытались убедить в том, что ты ничтожество, — припомнил ему мужчина, — но загляни внутрь себя и скажи, что ты видишь на самом деле? В голове у Майкла эхом отдавались крики «Грязный ублюдок!» и «Гореть тебе в аду!». Он закрыл глаза и судорожно втянул воздух, сжимая руки в кулаки. Когда он снова посмотрел в зеркало, то все еще видел перед собой забитого изможденного ребенка. Вот только теперь за его спиной распростерлись огромные черные крылья. Словно сошедший с безумных полотен художников, однажды вскрывших себе вены. Не человек, и не демон. Рожденный от людской плоти, но крещеный лишь тьмой и пороком. И тьме той имя - Люцифер.***
Прошло двенадцать лет с того дня, когда мальчишка впервые увидел своего настоящего отца. Наставник, что вытащил Майкла из работного дома, с легкостью замял убийство двадцати человек и побег одного из заключенных. Его звали мистер Генри Мур. Он забрал подопечного в свой дом и серьезно взялся за его воспитание. За годы, проведенные в богадельне, Майкл успел слишком одичать для того, чтобы выводить его в приличное общество. Генри потратил огромное количество сил, вытравливая из мальчика страх и забитость, что крепко успели поселиться в его привычках и сознании. Мистер Мур заново выучил Майкла читать и писать, правильно вести себя за столом и не смотреть под ноги, когда с ним кто-то пытался заговорить. С каждым годом мальчишка все больше превращался в мужчину, а вместе с тем, крепли его силы, дарованные Майклу отцом, когда он прошел посвящение. Уже к двадцати годам в холодных глазах антихриста не осталось ничего, что напоминало бы запуганного ребенка. Лишь озлобленность, оставленная ему долгими годами унижений, изредка мелькала на красивом лице черной тенью. Генри Мур медленно вел Майкла к его главной цели, для которой он был рожден — уничтожить этот мир и сжечь его дотла. В доме Генри постоянно проходили ритуалы, на которые являлось огромное количество людей. Убийство стало неотъемлемой частью жизни Майкла. Поначалу он делал это нехотя, а позже, проникся настолько, что начал получать удовольствие. Ему нравилось смотреть на ужас в чужих глазах, нравилось чувствовать теплоту крови, что стекала по его рукам. Быть может, в том и был план Сатаны. Пожертвовать сыном, позволив тому за годы страданий и позора напитаться ненавистью ко всему живому. И все ради осознания - человечество и этот бренный мир не заслуживают искупления.***
Глядя на крошки фарфора разбросанные по полу, Лэнгдон продолжал улыбаться. Его невинная шутка, явно закончится для бедной служанки наказанием. Она никогда не узнает, что именно из-за него она так нелепо опрокинулась на пол. Майклу пришлась по душе ее забавная неловкость. Ее невинность и чистота. Пришлась настолько, что едва ли он сможет удержаться. Поруганная святость — разве может быть что-то приятней? Всякий раз, когда антихрист марал что-то настолько светлое и хрупкое, казалось, даже сам Бог стыдливо отворачивался в сторону. Вот и пускай прикроет свои глаза на этот раз.