Мой бедный ангел

Луна спряталась за темным облаком, и спальня погрузилась в кромешную темноту. Были слышны только тихое шуршание простыней и тяжелое прерывистое дыхание. Лэнгдон не ждал, что за поцелуем Мэллори последует что-то большее и не собирался сейчас на этом настаивать. В этот раз ему не хотелось принуждать ее к чему-то, хотя ниже пояса у него внутри уже все узлом сворачивалось. Мужчину радовало, что в темноте комнаты девушка не могла видеть всей гаммы эмоций, что пробегала по его лицу. Скорей всего, ее бы это напугало, а вместе с тем, вызвало жалость к нему. Но Лэнгдон не хотел, чтобы его жалели, особенно, чтобы жалела она. Он боялся показаться слабым в глазах Мэллори. Уж пусть лучше считает его сволочью, чем будет нянчится с ним, как с больным и ущербным. Майкл чувствовал, что скромный поцелуй девушки становится более настойчивым, отчего жар по телу потек еще сильнее. Девчонка ввязалась в опасную для себя авантюру. В конце концов, Лэнгдон не священник и не святой, чтобы вот так накидываться на него посреди ночи, а потом просто уйти. И тут Мэллори неожиданно дернулась в сторону и навалилась на него сверху, причем, не совсем удачно. Девушка испуганно вздрогнула, когда Лэнгдон вдруг издал болезненный стон. — Что? — растерянно спросила она. — Ты из меня так евнуха сделаешь, — тихо сказал мужчина, когда Мэллори придавила его в самых чувствительных местах. Хоть в темноте было и не видно, но девушка сильно покраснела и тут же попыталась перекатиться обратно, при этом случайно пиная его локтями и коленями еще больше. Из груди Лэнгдона вырвался нервный сдавленный смех. — Так, тихо-тихо-тихо… — сказал он, перехватывая Мэллори, укладывая ее на спину и опускаясь сверху. Со своими пока скромными познаниями в мужской анатомии, девушке опасно было доверять полную инициативу в действиях. Как только он оказался сверху, ее прохладные ладони робким движением пробрались к нему под рубашку, касаясь кожи на спине. Шумно вздохнув, Лэнгдон прижался к ее губам, чувствуя, как руки Мэллори поползли вверх, задирая рубашку все выше. Его спина, пожалуй, раньше не знала настолько нежных прикосновений и он непроизвольно вздрагивал от них. Опустив руку вниз, Лэнгдон дотронулся до согнутой коленки девушки и чувственно провел ладонью по бедру, цепляя ткань ее ночной сорочки и поднимая подол наверх. Неожиданно Мэллори вдруг обвилась ногами вокруг его талии, притягивая мужчину еще ближе к себе. Если до этого момента Лэнгдон еще как-то держался, то сейчас его терпение лопнуло. Судорожно схватившись за край сорочки Мэллори, он разорвал ее пополам одним резким движением. Тратить время на дальнейшие раздевания было уже выше его сил. Немного спустив брюки, он вытащил член и провел головкой по влажной промежности девушки, слушая, как с ее губ срывается тихий стон. Мэллори дрожала от прикосновений упругой плоти к ее клитору. Он не торопился входить и дразняще двигался между мокрых складок, словно дожидаясь, когда она сама попросит это сделать. Стыдливость и застенчивость укатились куда-то на второй план, не говоря уже о пуританских предрассудках. Это был ее осознанный выбор, так что, гори теперь все синим пламенем. — Скажи, что хочешь этого, — хрипло прошептал Лэнгдон, касаясь дыханием ее губ. — Я хочу, — едва слышно сказала девушка с нервным выдохом. Она вновь закричала, когда он оказался внутри нее. Уже не было такой боли, как в прошлый раз, но мужчине все еще приходилось ее растягивать, что вызывало не самые приятные ощущения. Движение его языка у нее во рту почти вторили его медленным толчкам бедрами, пока он давал ей время привыкнуть к ощущениям внутри. Мэллори не хотелось, чтобы эта ночь заканчивалась. Когда настанет утро, вернутся старые правила игры, когда Лэнгдон снова станет холодной бесчувственной скотиной, а она всего лишь его девочкой на побегушках, которой он ничего не обещал. А потому, ей было страшно видеть, что за окном медленно, но неотвратимо приближался рассвет. --- — Мисс Мид, — послышался вкрадчивый голос в голове служанки, — похоже, вы меня игнорируете? Женщина вздрогнула, но не меняясь в лице продолжила протирать стол. — Что вы хотите? — мрачно спросила она про себя. — Отец наш не доволен вашей работой, дорогая Мириам, — усмехнулся голос Джона Генри, — впрочем, вам и самой об этом уже должно быть известно. — Меня оставили здесь наблюдать, этим я и занимаюсь, — раздраженно откликнулась служанка. — Но также в ваши обязанности входит вмешиваться, если вы видите, что нашим планам что-то угрожает! — Жестко сказал мистер Мур. — Понятия не имею, о чем вы, — ответила Мид, поджав губы. — В вашем и так шатком положении, я не советовал бы прикидываться идиоткой, мисс Мид, — хмыкнул мужчина. — Я не стану убивать девчонку, — со злостью ответила Мириам, хлопнув ладонью по столу, — хотите от нее избавиться — пожалуйста. Только не моими руками! — Собираетесь спорить с волей Дьявола? — с насмешкой спросил Джон Генри, — если бы не он, вы бы здесь даже не стояли. — Да уж лучше бы сдохла тогда в лесу, — сказала Мириам, — делайте, что хотите! Меня доконало в этом участвовать! Внезапно тело женщины пронзила настолько ужасная боль, что она не смогла даже закричать. Замерев с закатившимися глазами, она упала на пол дергаясь в судорогах. Но спустя полминуты боль исчезла также резко, как и появилась. — Последний шанс, мисс Мид — холодно сказал Джон Генри, — или вы устраните девчонку, или отправитесь отсюда прямиком в ад. — Я и так уже в аду, господин Мур — вслух прошипела Мириам, поднимаясь с пола, — я уже в нем. Но больше женщина не услышала ни слова. Взглянув в окно, она увидела в небе первые проблески рассвета. --- Мисс Уокер, горничная в поместье Фон-Эвереков, тихо шла по коридору, опустив взгляд в пол, пока издалека доносился детский плач. Этот звук она слышала здесь так часто, что успела к нему привыкнуть. Скользя незаметной тенью по огромному дому, служанка вошла в комнату, что сейчас была уже пуста. По всему полу были разбросаны осколки стекла, перья из разорванных подушек, а дорогой ковер в нескольких местах был залит вином и следами крови. Тяжело вздохнув, мисс Уокер принялась за уборку, продолжая игнорировать звуки рыданий за стеной. Ей платили достаточно и сполна, чтобы она держала рот на замке и не лезла, куда не следует. Женщина быстро стягивала со вздыбленной постели смятые простыни и наволочки, не обращая внимания на влажные следы, оставшиеся на них. Это не ее дело. В соседней комнате хлопнула дверь и вместо рыданий послышались крики ужаса. Мисс Уокер глубоко вздохнула и прикусила губу, когда детские вопли заглушил рычащий голос хозяина дома, и за ним последовали звуки побоев. «Нужно будет сходить поставить еще одну свечку в храм» — подумала женщина, выходя за дверь со стопкой грязного белья и проходя мимо запертой комнаты, из которой теперь слышался возбужденный мужской стон. Дойдя до конца лестницы, мисс Уокер вдруг почувствовала, как у нее подкосились ноги. Не удержавшись, она рухнула на ступеньки, роняя белье, что посыпалось на ковровую дорожку. Тяжело дыша, женщина схватилась за голову, не понимая, что произошло. Ее резко бросило в жар, а сейчас начало знобить. Чувствуя странную боль в области шеи, служанка потерла ее рукой и нащупала под воротником платья что-то странное. Как будто на коже появилась огромная твердая мозоль, к которой было больно прикасаться. --- Майкл проснулся так резко, словно его ударили наотмашь. Подскочив в кровати, он тут же закашлялся. С носа натекло столько крови, что он начал ей давиться. Прижав к лицу простынь, он пытался прийти в себя. Черт возьми, все произошло быстрее, чем Лэнгдон ожидал. Он рассчитывал, что до первого удара Малума у него в запасе есть еще пара недель. Похоже, его эмоциональный всплеск сильно ускорил этот процесс. Впрочем, какая разница, позже или раньше? Главное, что у него получилось, а остальное уже не важно. Когда Лэнгдон убрал простынь от лица, вытерев ей кровь, его губы растянулись в довольной и мстительной улыбке. — Что случилось? — спросил тихий напуганный голос у него за спиной. Он уже и забыл, что сегодня спал не один. Оглянувшись, мужчина посмотрел в растерянные глаза Мэллори, что прижимала одеяло к груди. Ее взгляд сразу заметил пятна крови, оставшиеся на наволочках. — Ничего, — коротко ответил Лэнгдон еще раз вытирая лицо тыльной стороной ладони. Мэллори нахмурилась. Он опять ее за дуру держит? Мужчина же, заметив ее выражение лица, начал сдавленно смеяться. Только вот смех вышел какой-то не веселый. — У меня есть для тебя новый приказ, — сказал он, наконец. С этими словами он встал с кровати и подошел к столу, вытащив из ящика уже знакомый темный пузырек. Выпив содержимое, Лэнгдон снова закашлялся, зато кровь из носа течь перестала. — Из дома ты больше не выходишь, — добавил он, отбрасывая пустую склянку обратно в ящик, — до тех пор, пока я не разрешу. — Что? — удивленно переспросила девушка, — но почему? — Потому что я так сказал! — рявкнул Лэнгдон в ответ. На самом деле, он не хотел ей грубить. Но эта проклятая жидкость, что ему приходилось пить для восстановления сил, действовала на него не лучшим образом. Он хотел бы сказать, что так пытается ее защитить и это необходимая мера, что она здесь ни при чем, но вместо этого, каждое сказанное им слово сочилось ядом. Мэллори со злостью посмотрела на него. — Под домашний арест меня сажаете? — ехидно спросила она, — И за что же, интересно? Остатками незамутненного разума Лэнгдон понимал, что ему надо как можно скорее выдворить девушку из комнаты, иначе, под воздействием своего лекарства он может наговорить ей сейчас такого, о чем потом, возможно, пожалеет. — Можешь сейчас договориться до того, что я тебя здесь на цепь посажу, — прошипел мужчина, стискивая руку в кулак. Он не мог себя сейчас контролировать, хоть и пытался изо всех сил. Лучше бы Мэллори просто ушла, для своего же блага… Шумно дыша, девушка судорожно завернулась в простынь и встав с кровати, направилась к двери. Ее жгла обида и непонимание, какого черта Лэнгдон опять обращается с ней так, будто она находилась у него в рабстве. Еще вчера он говорил, что ему плевать на все эти социальные различия. Так что это, очередное вранье? Впрочем, кого она пыталась обмануть?.. Мэллори прекрасно знала, что на следующее утро все будет именно так. … Вернувшись в свою рабочую одежду и завязав передник, девушка с понурым видом поплелась на кухню. — Явилась наконец! — воскликнула Грэнда, что сейчас нарезала лук, — ишь, неженка! Столько в постели провалялась, а я тут за нее спину гну! Не отвечая на выпад служанки, Мэллори молча взялась мыть грязную посуду. — Видела б ты, как Лэнгдон тебя сюда на руках втащил, когда вы вернулись, — хмыкнула женщина, — лицо у него такое было… я уж грешным делом подумала, что ты померла. Девушка продолжала с остервенением тереть тарелку, которая уже и так скрипела от чистоты. — Носился тут с тобой как с больным котенком, — продолжала Грэнда, вытирая покрасневшие от запаха лука глаза, — и сдалась же ты ему зачем-то… Чем больше говорила женщина, тем сильнее у Мэллори болезненно сжималось сердце. Как бы ей хотелось, чтобы все это оказалось правдой. Да только Лэнгдон делал одно, а говорил совсем другое, а девушка еще не настолько хорошо разбиралась в людях, чтобы понимать их истинные мотивы. --- — Разумеется, отец Филипп, — расплылся в улыбке Уилльям Фон-Эверек, развалившись на кресле в своей гостиной, — мое пожертвование вашей обители в этом году ничуть не уступит в цене прошлому году. — Покорнейше благодарю, — сказал священник сгибаясь в поклоне, — да пошлет вам Господь благодати в ваш дом! Фон-Эверек довольно ухмыльнулся, выпуская дым из трубки. Отец Филипп был тот еще прохвост. У них с господином уже несколько лет был заключен удачный бартер. Священник поставлял ему в дом юных мальчиков, а Фон-Эверек щедро спонсировал его приход, который уже успел обзавестись собственной винодельней, двумя часовнями и небольшим сундучком с золотом, который отец Филипп бережно хранил под кроватью. — Господин! — раздался обеспокоенный голос служанки из дверей. Мужчина удивленно обернулся. Обычно прислуга не смела его беспокоить, когда он был занят переговорами. — Чего тебе? — недовольно спросил он. Дверь приоткрылась и в комнату заглянула молодая девушка с перепуганными глазами: — Господин, я думаю, у нас беда, — дрожащим голосом сказала служанка, — позвольте послать за лекарем. Мисс Уокер совсем плохо. — И ради этого ты сюда притащилась? — прищурился Фон-Эверек, — А ну, пошла прочь, пока я не приказал тебя высечь! Опустив взгляд, девушка молча закрыла за собой дверь. Когда она вернулась в комнату прислуги, на нее уставились все, кто сейчас собрался перед кроватью мисс Уокер. — Не разрешил, — покачала головой девушка с грустным взглядом. — Плохо дело, — откликнулась женщина, что ближе всех стояла к больной, — если так пойдет, вряд ли она до утра протянет. Мисс Уокер терзалась в сильнейшей лихорадке, а на ее шее и подмышках с каждым часом выступали пугающего вида наросты. Никто не знал, чем здесь можно помочь и что за страшный недуг приключился с бедняжкой, что увядала у них на глазах.