Мой бедный ангел

Песня, что упоминается в главе: Never Enough - Loren Allred Да, я знаю, что это мимо эпохи, но считайте, что это авторское допущение, как было с песнями в 4-ом сезоне АИУ, к примеру) _____________________________________________________________________________________________________________ Майкл уже несколько часов сидел за столом разгребая бумаги, когда в его комнату вдруг постучали. — Войдите, — негромко отозвался он, не отрывая взгляда от документов. Дверь открылась и на пороге показалась молодая горничная, что несла в руках что-то черное. — Это что? — хмуро спросил Лэнгдон вскинув бровь. Служанка, что только что принесла в его комнату парадную одежду к балу, растерянно заморгала. — Вам просили передать, — тихо пробормотала она, осторожно складывая вещи на кровать, — это к сегодняшнему балу, сэр. — Ясно, — устало произнес Майкл, — можешь идти. — Бал начнется через полтора часа, господин Лэнгдон, — напомнила горничная, с легким поклоном. … — А это не слишком? — неуверенно спросила Мэллори, глядя в зеркало. — Не у той спрашиваешь, — засмеялась Розалин, что сидела на пуфике с бокалом шампанского, — Коко Вандербильт не знает, что такое «слишком». Коко недовольно шикнула на хохочущую девушку. — Не слушай ты ее, — отмахнулся Вандербильт, — ты выглядишь прекрасно! На Мэллори было надето шелковое платье небесно-голубого цвета, а в волосы вплетена, подобно диадеме, позолоченная оливковая ветвь. Девушка сильно нервничала. Не только от того, что это был первый настоящий бал в ее жизни, а из танцев она кое-как знала только вальс, но еще и по причине, что ей придется петь перед всем честным королевским двором Британии. И зачем она только согласилась? Мэллори все еще вынашивала идею резко притвориться больной и отказаться от выступления, но подозревала, что Коко не позволит ей так легко слинять. А еще ее сильно смущала та песня, что предложил ей спеть Эдуард — так звали пианиста, с которым она уже однажды встречалась у Даффи. Слишком смелая и откровенная для Букингемского дворца, как казалось Мэллори, но Эдуард настаивал… насколько ей было известно, он сам был ее композитором и ему не терпелось исполнить ее впервые. Однако, слова, что в ней звучали, задевали девушку за живое и она боялась, что не сможет произнести их вслух, зная, что Лэнгдон будет с ней в одном зале. Также, Мэллори от души надеялась, что сегодня она ничего не испортит. Бал устраивали в честь вступления Лэнгдона на высокопоставленную должность, и главная задача, что стояла перед девушкой в этот вечер — просто не мешать. … Спустя час, когда ее ноги впервые переступили порог парадного зала, Мэллори восторженно замерла на месте, глядя на огромные позолоченные люстры с хрустальными каплями, что переливались на свету, как драгоценные камни. Росписи на потолках, витые подсвечники на стенах, что напомнили ей заросли шиповника. Портреты бывших правителей Британии, грозно смотрели с полотен на людей, что стекались в зал через распахнутые двери. Это место вызывало в Мэллори боязливый трепет. Сколько особ королевских кровей ступали по этим мраморным полам, на которых она сейчас стояла? Неужели, все это был не сон? — Отлично, — улыбнулась Коко, глядя куда-то вдаль зала, — похоже, они все-таки, смогли сегодня привезти ананасы в шоколаде! Мэллори растерянно посмотрела на девушку, а та, уже схватила ее за запястье и направилась в сторону длинных столов, накрытых бардовыми скатертями. Пока Коко изучала, чем сегодня собирались кормить гостей на балу, Мэллори продолжала оглядываться, рассматривая гостей. Когда ее взгляд неожиданно зацепился за Лэнгдона, сердце сразу забилось чаще. Он шел в обществе незнакомого ей пожилого мужчины, с которым они о чем-то увлеченно переговаривались. «Не мешай, Мэллори» — напомнила она сама себе, — «Просто стой и молча улыбайся. Если ему будет нужно, он сам к тебе подойдет». — Ну что, ты уже готова? — спросила Коко, вытирая руки, запачканные в сахарной пудре, салфеткой. — К чему? — рассеянно переспросила девушка, все еще провожая Майкла взглядом. — К твоему вокальному дебюту в Букингемском дворце, — хмыкнула Вандербильт, — давай, милая, порази их всех! Мэллори шумно сглотнула, чувствуя, что сердце забилось еще чаще. Как назло, в этот же момент к ней сбоку подскочил Эдуард. — Прошу прощения, что тороплю, леди Холланд, но хотелось бы начать до того, как сюда внесут шампанское, — тихо сказал он, — после этого их внимание уже сложно будет чем-то привлечь. — Хорошо, — ответила девушка сиплым голосом, — куда идти? … Мэллори едва дышала, глядя себе под ноги. Хоть сейчас на нее были направлены взгляды сотен людей, казалось, она остро чувствовала только один из них. Зал постепенно затихал и сквозь шорох партитур в руках Эдуарда, девушка слышала, как громко стучит кровь у нее в ушах. Заиграли первые аккорды и по телу Мэллори пробежала нервная дрожь. Ее взгляд все еще был опущен вниз, когда с губ сорвались первые слова: I'm trying to hold my breath/Я пытаюсь задержать дыхание, Let it stay this way/Пусть все остается как есть, Can't let this moment end/Пусть это мгновение не заканчивается… Сердце колотилось как сумасшедшее и голос девушки продолжал предательски вздрагивать. Однако, почему-то это даже лучше ложилось в мелодию, чем-то, как они репетировали с Эдуардом накануне. You set off a dream with me/ Ты отправился в мечту вместе со мной, Getting louder now/ Звук нарастает, Can you hear it echoing? / Слышишь эхо? Take my hand/ Возьми меня за руку, Will you share this with me? / Ты разделишь это со мной? 'Cause darling without you/ Потому что без тебя, любовь моя… Судорожно вздохнув, Мэллори резко подняла взгляд в толпу. All the shine of a thousand spotlights/ Сияния тысячи прожекторов, All the stars we steal from the nightsky/ Звезд, украденных с ночного неба, Will never be enough/ Никогда не будет достаточно, Never be enough/ Не будет достаточно. Towers of gold are still too little/ Золотые башни пока еще не велики, These hands could hold the world but it'll/ Эти руки могут удержать весь мир, но этого Never be enough/ Не будет достаточно, Never be enough/ Не будет достаточно, For me/ Для меня… Девушке казалось, что жгучая боль в груди разрывает ее изнутри и слова рвались уже не из ее рта, а из каждой клеточки тела, что воспламенялась и кричала от переполнявших ее чувств. Чувств, о которых никогда не было и не будет сказано и на которые она вряд ли получит ответ. Мэллори ощутила, как из уголка глаза невольно стекла первая слеза, но сейчас она уже была не в силах это сдерживать. … Когда Майкл сквозь толпу заметил Мэллори рядом с музыкантами, он тяжело вздохнул. Вот ведь не сидится же девчонке спокойно! Второй день во дворце, а она уже лезет на сцену. Удивительно, как ей еще смелости хватило. Лэнгдон помнил, как отчаянно она упиралась в доме Даффи, когда ее попытались заставить петь. Интересно, что подвигло ее повторить это снова? Тем временем, толпа медленно придвигалась в сторону музыкантов, что стояли на небольшом возвышении. — Господа и дамы! — взволнованно воскликнул мужчина, вставая из-за рояля и кланяясь толпе, — сегодня впервые прозвучит композиция, написанная мною, и исполненная прекрасной леди Холланд, что любезно согласилась представить ее вам. По залу пролетели легкие аплодисменты. Лэнгдон стоял поодаль от основной массы людей. Прислонившись спиной к колонне и скрестив руки на груди, он неотрывно смотрел на Мэллори. Он заметил, что она побледнела почти как мел, когда пианист вновь опустился за инструмент. По ее виду было больше похоже, что она сейчас будет не петь, а грохнется в обморок. Облизнув пересохшие губы, девушка продолжала смотреть себе под ноги, когда пальцы пианиста коснулись клавиш. При первых словах, Майкл удивленно вздернул бровь. Манера исполнения была довольно непривычной. Голос Мэллори низкий, грудной, будто вибрировал и отдавался где-то внутри него, отчего по коже неожиданно пробежали мурашки. Лэнгдон видел, как она вздрагивала и стиснула руки в кулаки, будто пытаясь удержать в себе что-то, что отчаянно рвалось на свободу. И когда она вдруг резко подняла взгляд, сердце Майкла, кажется, пропустило удар. В глазах девушки блестели слезы и они же отчетливо звучали в ее голосе. Но что зацепило Лэнгдона куда сильнее — отчего-то ему казалось, что хоть она и смотрела куда-то вверх, ее внутренний взгляд был направлен именно на него. Каждое слово песни ударяло электрическими разрядами в область груди. These hands could hold the world but it'll/ Эти руки могут удержать весь мир, но этого Never be enough/ Не будет достаточно, Never be enough/ Не будет достаточно, For me/ Для меня… Майкл шумно вздохнул и отвел взгляд в пол. Его не отпускало чувство, что он стал невольным свидетелем чего-то настолько откровенного и личного, будто оно не было предназначено для чужих ушей. Или же, предназначалось для кого-то одного… и от этой мысли Лэнгдону почему-то стало больно. … Когда последний аккорд затих, Мэллори зажмурилась и опустила голову, чувствуя, как слеза с ее лица упала вниз. Аплодисменты в зале показались каким-то странным и инородным звуком, что совсем не принес облегчения. Ей хотелось поскорей исчезнуть и спрятаться, но вряд ли сейчас ей удастся это сделать. — Какое новаторство! — Восхитительно, пожалуй, теперь мне есть, что предложить для новой театральной программы! — Это так трогательно! Голоса наперебой звучали вокруг Мэллори, пока она спускалась с возвышения обратно в зал. С трудом взяв себя в руки, девушка натужно улыбнулась. — Вы даже себе представить не можете, — воскликнула Коко, — подбегая и ловя Мэллори за плечи, — уж как нам эту милочку пришлось уговаривать, чтобы она сегодня спела! Послышался одобрительный смех и какофония из разговоров. Девушка послушно стояла на месте, слушая комплименты и поздравления, но ее взгляд все равно напряженно скользил между голов, окруживших ее людей, словно выискивая что-то или кого-то. … Пока Вандербильт ненадолго оставила ее в покое, Мэллори растерянно застыла в середине зала, обняв себя руками за плечи. — Это было необычно, — тихо произнес Майкл, подходя со спины. Мэллори вздрогнула. Хоть ей и хотелось увидеть его, отчего-то сейчас она боялась посмотреть ему в глаза. — Это комплимент? — спросила девушка с нервным смешком, когда обернулась. По лицу Лэнгдона невозможно было догадаться, о чем именно он сейчас думает, но его длинные паузы в речи давали понять, что он крайне осторожно подбирал слова. — Мэллори, — неуверенно сказал он, нахмурившись, — я не… Однако, договорить он не успел, так как ему в плечо неожиданно вцепилась какая-то барышня в зеленом платье. — Ох, как неловко! — воскликнула она, почти повиснув на Майкле, — чуть не упала, как хорошо, что вы были рядом, господин Лэнгдон! Мэллори смерила незнакомку мрачным взглядом. Случайно упала? Ну да, конечно… — Бывает, — ответил Майкл с прохладной улыбкой, стойко дожидаясь, пока девушка уберет с него свои руки, но та, похоже, и не собиралась этого делать. — Милое выступление, леди Холланд, — сладко улыбнулась Кристэн, что как и Мэллори жила во дворце. Почти оттолкнув с дороги девушку, она так же подошла к Лэнгдону, с жадностью заглядывая ему в глаза. — Поздравляю со вступлением в должность, господин Лэнгдон, — томно сказала она, — такой молодой мужчина и уже в совете министров — вы явно весьма предприимчивый человек! От вида этого зрелища, Мэллори начало тошнить. К тому же, где-то внутри все сильнее разрасталось желание, схватить за волосы девчонку, что до сих пор висела на Майкле и оттащить ее подальше, желательно, куда-нибудь в окно с верхнего этажа. — Ну и чего ты тут стоишь? — сказала на ухо Коко, подходя к Мэллори сбоку, — борись за свое счастье, коль не хочешь, чтоб его увел кто-нибудь другой. Особенно эта курица в зеленом… ей богу, она будто плесенью покрылась. Девушка прикусила губу так сильно, что едва не пошла кровь. Она была не такого уж высокого мнения о себе, чтобы считать, что она имела шансы преобладать в конкуренции… особенно среди дам, которые себе титул явно не покупали, а унаследовали вместе с родительской любовью и благородным воспитанием. Ну что им могла противопоставить Мэллори, кроме сомнительных вокальных данных и внешности на любителя? Она не могла поддержать разговор ни о политике, ни о современном искусстве. Единственный человек, что с удовольствием с ней общался — это Коко Вандербильт, и то, потому, что в основном она любила обсудить сплетни, а Мэллори считала отличной собеседницей за ее умение слушать. Нервно сглотнув, она потупила взгляд в пол, чувствуя себя беспомощной дурой. А вдобавок ко всему еще и униженной. Она несколько минут назад почти вывернула всю свою душу наизнанку в надежде, что тот, для кого она это делала, поймет и услышит. Но, похоже, для Майкла Лэнгдона это был просто пустой звук и ничего больше. Со злостью фыркнув, не обращая внимания на слова Коко, Мэллори развернулась и пошла в дальний угол зала, где был накрыт фуршетный стол. Однако, Вандербильт шла за ней следом, не затыкаясь ни на секунду. — А чего ты ждала? — с насмешкой спрашивала девушка, — твой ненаглядный среди всех этих обрюзгших мужланов и щуплых конопатых мальчиков, лакомый кусочек, в который так и тянет вцепиться зубами. Или ты думала, этого никто кроме тебя не заметит? — Да плевать! — огрызнулась Мэллори, хватаясь за бокал вина так резко, что чуть не вылила его себе на подол, — кто я такая, чтобы запрещать ему общаться с… — Шлюхами, — закончила за нее Коко со смехом, — та, что в зеленом, Берти Уоттерфилд. Говорят, она была помолвлена уже с девятью мужчинами, но отчего-то, каждый из них сбежал. Ну, а Кристэн… у нее во рту, кажется, побывал уже не только весь королевский двор, но и вся Британская гвардия. Несмотря на кипевшую в ней злость, Мэллори покраснела и смутилась. Такое впечатление, что практически весь Букингемский дворец, был одной огромной кроватью, и если кто-то с кем-то еще не спал, то это оставалось лишь делом времени. — Ты смотри, — ухмыльнулась Вандербильт, прищурившись, — а вот и еще одна сучка… даже не сомневалась, что она сюда сегодня заявится. Девушке не хотелось оглядываться и смотреть в сторону Лэнгдона, но после слов Коко, она невольно обернулась. Майкл, что стоял посреди зала, был облеплен дамами уже со всех сторон. — Белла, мать ее, Рислинг, — проговорила Коко, разглядывая девушку в черном платье и опаловым ожерельем на шее, — «бедняжка» совсем недавно овдовела. Слышала, что у ее несчастного мужа в тарелке с супом нашли мышьяк, но эта стерва, такой спектакль на похоронах закатила… рыдала, головой о стену билась… все, чтобы никто не заподозрил, что она сама его траванула. — Здесь вообще хоть один нормальный человек есть? — с тихим отчаянием спросила Мэллори, стиснув бокал пальцами. — Зависит от того, что ты считаешь нормальным, — хохотнула девушка, — все мы люди, и у всех хватает своего грязного белья. Ты, дорогая, несмотря на твою милую мордашку, и сама не слишком-то похожа на святую невинность! Мэллори шумно выдохнула и опять украдкой взглянула в сторону Майкла. Судя по его виду, он крутился в этой обстановке, как рыба в воде. С такого расстояния девушка не могла слышать, о чем у них шел разговор, но беседа выглядела довольно оживленной и не было похоже, чтобы Лэнгдона она тяготила. — И что, ты теперь так и простоишь здесь весь вечер, тихо напиваясь в углу? — спросила Вандербильт, вскинув бровь, — поверь мне, малышка, ты способна на большее. … Прошло уже не меньше часа с того момента, как Лэнгдону, скрипя зубами, пришлось выслушивать надоедливый женский щебет, льющийся на него со всех сторон. Однако, приходилось держать в голове мысль, что он обязан произвести сегодня положительное впечатление о себе, а все свои желания и порывы заткнуть куда-нибудь подальше. В конце концов, в этот вечер, он был в самом центре внимания, и ударить в грязь лицом сейчас было бы совсем не кстати. Единственное, что беспокоило Лэнгдона — так это где носило Мэллори? Он опасался, что с ее бурным воображением и непредсказуемостью, она может вляпаться в какую-нибудь очередную глупость, за которую ему потом придется перед всеми краснеть. — Господин Лэнгдон, — окликнул его мужской голос, и Майкл обернулся, — не уделите мне пару минут? Перед ним оказался никто иной, как Уилльям Гладстон, премьер-министр Англии. — Разумеется, — сказал Лэнгдон, вздохнув с облегчением. Дамы с недовольством переглянулись, когда их потенциальная добыча резко ускользнула из их рук вслед за Гладстоном. — Поздравляю вас со вступлением в совет, — учтиво произнес мужчина, останавливаясь чуть поодаль от основной толпы, — может, ее величество и считает, что я против молодой крови в наших рядах, но это не так. — Рад это слышать, — улыбнулся Лэнгдон уголком рта, однако, его глаза внимательно следили за каждым движением премьер-министра. — До меня доходили слухи, что вы довольно влиятельны… в некоторых кругах, — осторожно сказал Гладстон, прищурившись, — и, вероятно, именно по этой причине, ее величество решила впустить в свой круг приближенных именно вас? — Боюсь, я не имею права разглашать какие-либо детали по данному вопросу, — тихо ответил Майкл склонив голову набок. — Я говорю лишь о том, что… — с сомнением протянул премьер-министр, подбирая слова, — что я могу предложить вам взамен не меньше, чем вам уже пообещала Виктория. Лэнгдон удивленно вскинул бровь. — Прошу прощения? — переспросил он, напуская на себя недоуменный вид. — Если вы тот, о ком я думаю, — вкрадчиво сказал Гладстон, — то мы могли бы попытаться с вами договориться, господин Лэнгдон. Поверьте, иметь меня в рядах ваших союзников вам будет куда полезнее, чем наживать в моем лице врага. — Врага? — хмыкнул Майкл со снисхождением, — При всем уважении, премьер-министр, но кажется, у вас слишком разыгралось воображение. Гладстон хотел что-то ответить, но тут по залу неожиданно пролетели женские крики, один из которых Лэнгдон узнал сразу же. … — Шла бы ты уже спать, дорогая, — хихикнула Коко, глядя, как Мэллори хватается рукой за колонну, чтобы не упасть, — удивлена, как после такого количества шардоне, ты еще на ногах стоишь. Перед глазами Мэллори все расплывалось в смутных очертаниях. Люди вокруг казались яркими пятнами, что постоянно перемещались из стороны в сторону, вызывая чувство тошноты. — Я никогда еще столько не пила, — жалобно сказала девушка, прижимая ладони к лицу. — Не волнуйся, крошка, — засмеялась Вандербильт, — столько еще никто не пил! Все еще хватаясь руками за голову, Мэллори подняла взгляд, заметив, что перед ним мелькнуло что-то зеленое. — Леди Холланд? — с усмешкой спросила Берти Уоттерфилд, что еще недавно висла на Лэнгдоне, — похоже, вам нездоровится? Мэллори крепко стиснула зубы и ответила Уоттерфилд злым взглядом. — Это ведь вы крестница господина Лэнгдона, не так ли? — продолжала девушка с ехидной улыбкой, — хотела спросить, вы ведь не будете против, если я вдруг стану вашей крестной матерью? После этих слов, Уоттерфилд заливисто засмеялась. — Хочешь, чтобы Лэнгдон стал твоим юбилейным десятым женихом, что слинял после помолвки? — съязвила Коко. — А ты вообще заткнись, Вандербильт, — с неприязнью сказала Берти, — с тобой никто не разговаривал! И тут же Уоттерфилд громко взвизгнула, когда на ее платье, что явно стоило ни одну тысячу фунтов, выплеснулось красное вино. — Ох, как неловко! — с наигранным сочувствием сказала Мэллори, взмахнув пустым бокалом. Злость на эту наглую шлюшку, похоже, заставила ее немного протрезветь. — Ах ты, гадина, — прошипела Уоттрефилд, поднимая взгляд от испорченного платья к Мэллори, — ты ведь это специально! — Да неужели? — улыбнулась Мэллори, поднимая еще один бокал со стола. Коко удивленно ахнула, когда вино брызнуло прямо в лицо Берти. С оглушительным визгом, Уоттерфилд кинулась на Мэллори, повалив ее с ног. … Лэнгдон еле пролез сквозь толпу, чтобы понять, что происходит. Когда он отодвинул еще пару человек, перед его глазами предстало неутешительное зрелище. На мраморном полу отчаянно сцепились в драке две девушки, яростно пытаясь выцарапать друг другу глаза. К своему ужасу и стыду, в одной из них Майкл узнал Мэллори. Гости и придворные ошеломленно глядели на разразившуюся потасовку, но никто не решался в нее влезать, чтобы случайно не отхватить еще больше. Взгляд Лэнгдона быстро пересекся с глазами незнакомого мужчины в толпе, который растерянно кивнул ему и шагнул вперед. Растащить разъяренных дамочек оказалось куда сложнее, чем думал Майкл. Обхватив Мэллори поперек талии одной рукой, он дернул ее назад, еле пытаясь удержать и скрутить брыкающееся тело, что продолжало сыпать нецензурной бранью в обидчицу. Лэнгдон даже и не догадывался о ее богатом словарном запасе на этот счет. Уоттерфилд, которую пытался сдержать один из придворных, продолжала истерически орать, и тянуться махая руками в сторону Мэллори. — Какой конфуз! — восклицали дамы, закатывая глаза, глядя на это зрелище, — это просто возмутительно! — Что здесь произошло? — строго спросила Корделия, неожиданно появившись в первом ряду. Ее взгляд пробежался по разбитой губе и исцарапанному лицу Мэллори и огромному синяку под глазом у Берти. Хоть девушка уже и не вырывалась, Лэнгдон все еще держал ее за шкирку, как нашкодившего котенка. — Она первая начала! — заорала Уоттерфилд, топнув ногой. — Спокойно, леди! — жестко оборвала ее крик мисс Гуд, и перевела взгляд на Майкла и мужчину, что удерживал Берти, — господа, если вас не затруднит, пожалуйста, сопроводите дам в их покои. Им определенно нужно отдохнуть. Мэллори болезненно поморщилась, когда рука Лэнгдона впилась в ее предплечье до такой степени, что онемели пальцы. Кивнув Корделии, он резко развернулся и потащил девушку за собой сквозь хихикающую толпу. С его широкими шагами, Мэллори приходилось за ним практически бежать. Он грубо волочил ее за собой, не говоря ни слова, но что-то Мэллори подсказывало, что когда они окажутся наедине, слова у него явно найдутся… Девушка заметила, что он повел ее не в женское крыло, а именно в свою комнату. В этой части замка она еще не была. Протащив Мэллори по лестнице наверх, Лэнгдон открыл дверь и втолкнул девушку за порог с такой силой, что она упала на ковер. Яростно шибанув дверью о косяк, Майкл обернулся к Мэллори. — Ты совсем идиотка или специально надо мной издеваешься?! — неожиданно заорал Лэнгдон. Девушка вздрогнула всем телом и съежилась, сидя на полу. Она еще никогда не слышала, чтобы он так повышал голос. Мэллори ни раз наблюдала его приступы гнева, но его крик она сейчас слышала впервые. — Сколько еще раз ты собираешься меня позорить?! — в том же тоне продолжал Лэнгдон, сшибая рукой со стола какую-то интерьерную ерунду, что посыпалась на пол с металлическим лязгом, — из-за тебя мне теперь придется оправдываться, почему человек, за которого я поручился своей репутацией, ведет себя, как истеричная дура! Мэллори не решалась подняться с пола, а уж тем более посмотреть Майклу в глаза. Ей богу, уж лучше бы он ее избил, чем кричал с такой ненавистью, что на глаза девушки начали наворачиваться слезы. — Что мне еще сказать и сделать, чтобы до тебя, мать твою, наконец дошло, как нужно себя вести?! — вслед, за криком, Мэллори услышала, как Лэнгдон ударил кулаком об стол, расшибая в кровь костяшки пальцев. По всей видимости, этот удар должен был достаться девушке, но Майкл еле сдержался, и выместил зло на несчастной мебели. Мэллори шмыгнула носом. Она сидела, уткнувшись лицом в коленки, которые обхватила руками и было видно, как ее плечи мелко вздрагивали от сдавленных всхлипов. Упершись ладонями в стол, Лэнгдон тяжело дышал, прикрыв глаза и опустив вниз голову. Он слышал, как девушка за его спиной давилась слезами и этот звук немного привел его в чувство. Если бы Мэллори сейчас опять начала с ним препираться, то Лэнгдон явно бы не сдержался, добавив ей еще пару синяков, что и так остались на ней после драки с Уоттерфилд. — Хватит уже, — с тихим недовольством сказал он, не оборачиваясь. Хоть в голосе все еще слышалась злость, он прозвучал уже намного мягче. Однако, после его слов, Мэллори лишь еще громче всхлипнула. Устало выдохнув, Лэнгдон развернулся и медленно подошел к девушке. Осторожно, но настойчиво подцепив ее рукой за плечо, он потянул ее наверх. Поднявшись на пошатывающихся ногах, Мэллори продолжала смотреть в пол, растирая по лицу слезы тыльной стороной ладони. Майкл посмотрел на царапины, что остались на ее щеках и ключицах, на рассеченную губу, и яркий синяк, что расплылся на правой скуле. Покачав головой, он мягко провел кончиками пальцев по кромке ее лица, скользя вниз к шее. Следы боевого крещения исчезли и девушка медленно подняла на него нерешительный взгляд. — Хотите, я извинюсь завтра перед королевой вместо вас? — тихо спросила она, снова отводя глаза в сторону. Лэнгдон чуть улыбнулся. — Ты будешь извиняться в любом случае. Но так как ты теперь официально моя головная боль, то и ответственность за твои глупости несу тоже я, — негромко ответил Майкл, глядя на нее сверху вниз. Мэллори виновато прикусила губу. — Скажи только на милость, какого черта ты вообще в это полезла? — устало спросил Лэнгдон, скрестив руки на груди. Девушка неопределенно пожала плечами. На самом деле, она хорошо помнила, по какой причине решила облить Уоттерфилд парой бокалов полусухого, но рассказывать от этом Майклу было слишком унизительно. — Мэллори! — настойчиво и жестко произнес он, нахмурившись. Он явно ожидал услышать вразумительный ответ, и девушке не получится в этот раз отмолчаться. — Она выразила острое желание стать моей крестной матерью, — недовольно пробормотала Мэллори себе под ноc. Бровь Лэнгдона удивленно поползла вверх. — Что прости? — А что, вам она об этом сказать не успела? — вдруг огрызнулась Мэллори, подняв взгляд на мужчину. И после этих знакомых злых искорок в ее взгляде, картина в голове Майкла разом прояснилась. Закатив глаза, он тихо выругался сквозь зубы. Мэллори снова опустила взгляд в пол и громко сопела, в ожидании, что Лэнгдон скажет дальше. — И за что мне только это все?.. — тихо пробормотал Майкл, потирая пальцами переносицу. Спрашивал он это явно не у девушки, а у самого себя. — Что? — сухо отозвалась Мэллори. — Иногда мне кажется, что ты послана сюда в наказание за мои грехи, — с насмешкой сказал он, — иначе, какого дьявола я люблю ревнивую неуравновешенную и инфантильную идиотку? За фоном оскорблений в свой адрес, девушка не сразу расслышала слово, которое Лэнгдон бросил будто-бы невзначай. — Собирался с тобой поговорить на эту тему, после твоего не самого уместного выступления перед королевским двором, — ехидно продолжил Лэнгдон, — как раз перед тем, когда твоя будущая «крестная мать» об меня споткнулась. Мэллори нервно сглотнула и почувствовала, как ее бросило в жар. — Я, конечно, польщен, — добавил Майкл, — но заявлять об этом на весь Букингемский дворец было не обязательно, могла бы просто сказать. Девушке все сильнее хотелось провалиться сквозь землю. С одной стороны, она хотела, чтобы Лэнгдон знал, что она чувствует, но с другой, ей было дико стыдно. — Или ты думала, что я настолько слепой и глухой, что этого не замечу? — ядовитый сарказм заставлял Мэллори все больше съеживаться и она еле сдерживалась, чтобы тотчас не сбежать из комнаты. В этот миг, теплые руки мягко коснулись ее лица, чуть приподнимая его. Взгляд девушки столкнулся с голубыми глазами Лэнгдона, что смотрели на нее хоть и устало, но без злости или упреков. Прижавшись лбом к ее лбу, он низким полушепотом произнес: — Меня еще никто и никогда в этой жизни не бесил так, как это делаешь ты. Или у тебя к этому особый талант или ты мое личное проклятие. И я надеюсь, что второе… С этими словами он наклонился, касаясь поцелуем ее дрожащих от волнения губ.