Мой бедный ангел

Майкл смутно помнил, что творилось после того, как он упал на балюстраде. Время от времени, он на несколько коротких секунд приходил в себя, чувствуя, как тело рвет и ломит от боли, но не мог даже пошевелиться и понять, что происходит вокруг. Кажется, слышались чьи-то тихие голоса и колокольный звон, а перед глазами мелькали неясные силуэты людей в черной одежде. Все сознание мужчины сконцентрировалось на жуткой боли и лихорадке, что не хотели его отпускать. Неизвестно, сколько это продолжалось. Время текло для Майкла мучительно медленно и в то же время, его разум постоянно проваливался в темноту, принося с собой короткие минуты облегчения. Когда Лэнгдон наконец очнулся, то почувствовал сильный озноб. Разлепив веки и еле сфокусировав взгляд, он разглядел вокруг себя незнакомую темную комнату крошечных размеров. С левой стороны от узкой кровати, на которой он лежал, виднелось деревянное распятие, висящее на стене. В этот же момент, дверь в комнату открылась и на пороге появился пожилой мужчина в рясе и с четками на поясе. — О, вы, все-таки, пришли в себя? Слава небесам, — с мягкой улыбкой сказал он, подходя ближе и садясь рядом с кроватью на табуретку, — как себя чувствуете? Майкл растерянно смотрел на священника, не в состоянии выдавить и слова. Сейчас ему даже дышать казалось сложной задачей, не то, что говорить. — Вы пролежали в лихорадке почти неделю, — добавил мужчина, — честно говоря, мы уже были почти уверены, что скоро господь приберет вас к рукам. С трудом вникая в сказанное, Лэнгдон согнул руку, пытаясь приподняться на локте, но его тут же пронзила острая боль в животе. — Нет-нет! — тут же спохватился священник, опуская руку ему на плечо, заставляя лечь обратно, — мы и так вас еле залатали, не нужно пока двигаться. Майкл вновь упал на тонкую подушку, глядя в низкий потолок. Происходящее понемногу стало проясняться. Вопреки своим же ожиданиям, он каким-то чудом умудрился выжить, только вот пока не был уверен, что эта новость его радует. Куда больше его волновал другой вопрос. — Неделю назад здесь была казнь… — еле просипел он. — Вы про девушку, что обвинили в измене государству? — тихо переспросил монах, — удивительное божье чудо в страстную пятницу… веревка оборвалась в последний момент. Похоже, господь решил помиловать ее душу. Майкл судорожно выдохнул и закрыл глаза. — Она жива? — еле слышно спросил он. — Бог не велит казнить осужденного дважды, — улыбнулся мужчина, — не знаю, где она теперь, но девушку освободили сразу после свершения правосудия. После паузы, он добавил. — Когда вам станет получше, с вами хотел бы поговорить отец-настоятель, — тихо добавил священник, — по правде говоря, мы были сильно удивлены, когда нашли вас на балюстраде в таком состоянии. Лэнгдон ничего не сказал в ответ. — Отдыхайте, набирайтесь сил, — напоследок сказал мужчина, вставая с места, — да поможет вам бог. Когда дверь за монахом закрылась, Майкл медленно обернулся, глядя в сторону распятия. — Спасибо, — шепотом сказал он, чувствуя, как из уголка глаза скатилась слеза. … После неудачной казни Мэллори, разумеется, никто уже не позволил ей вернуться в Букингемский дворец, несмотря на формальное помилование. Однако, девушку согласилась на время приютить ее старая подруга Сара с мужем. Сара к тому моменту уже носила под сердцем ребенка, а потому, заботиться еще и подруге, ей было физически трудно, о чем Мэллори прекрасно понимала. Девушка не знала, был ли обрыв веревки случайностью, или же, этому поспособствовало что-то извне… Так или иначе, Майкла Лэнгдона со дня встречи с виселицей, она больше не видела, и не знала, что с ним происходит сейчас. Если бы он сам приложил руку к ее спасению, вряд ли бы оставил ее валяться у эшафота, пока вокруг нее бушевала разъяренная толпа, которая требовала крови и зрелищ. Прошло уже три недели, но Лэнгдон не пытался ее найти и исходя из этого, Мэллори решила, что вряд ли уже когда-то его увидит. При всех обстоятельствах, наверное, это было к лучшему. Хотя, девушка все еще каждую ночь просыпалась в слезах и кошмарах, чем сильно тревожила Сару, что и так сейчас слишком эмоционально на все реагировала. Мэллори не представляла, что ей делать дальше. Какая жизнь ждала ее впереди, и насколько быстро она закончится, если вспомнить о том, что Майкл Лэнгдон собирался устроить с этим миром… Глядя на беременную подругу, у нее язык не поворачивался сказать, что ждет их ребенка в ближайшем будущем. От одной такой мысли, у нее сердце обливалось кровью. Сколько таких детей погибнет, сколько жизней будет загублено по чьей-то нелепой и жестокой прихоти? Все эти долгие дни, Мэллори разрывали противоречивые чувства. Одна ее часть пыталась убедить девушку, что на самом деле, она никогда по-настоящему не знала Лэнгдона. Скажи он ей раньше о том, что он такое, разве осталась бы она рядом с ним? Другая же часть билась в истерике, пытаясь оправдать в Майкле то, что ни по каким человеческим законам не поддавалось оправданию. Что хуже всего — даже зная сейчас, кем он был, и что он собирался сделать, Мэллори не могла заставить себя его ненавидеть. Видит бог — она пыталась это сделать, но тщетно. Девушка не пыталась выбраться к дворцу, чтобы искать случайной встречи. Она могла смириться с тем, что больше его не увидит. Но вот смотреть на него и знать, что она уже никогда не сможет к нему прикоснуться и быть рядом — было больнее в сто крат… Прошел уже целый месяц, и в маленьком садике за окном уже начали распускаться первые розы, что оплетали стену дома. Слушая монотонное жужжание пчел, что вились у цветов, собирая нектар, Мэллори сидела снаружи на ступеньке деревянной лестницы, разглядывая пыльную землю у себя под ногами. Издалека послышался стук копыт по брусчатке и девушка невольно подняла глаза. В Ист-Энде кареты проезжали не так часто, поэтому, народ всегда с любопытством глазел на них, гадая, за каким чертом очередного богача занесло в эту гнилую пропащую дыру. Карета с запряженными белыми лошадьми подъезжала все ближе и, к удивлению Мэллори, остановилась прямо у дома Сары. Дверь отворилась, и когда девушка увидела появившегося пред ней человека, ее глаза изумленно округлились. Это была Корделия Гуд. — Приветствую, леди Холланд, — с улыбкой сказала женщина. Судя по ее голосу, она не пыталась издеваться, при том, что видела, как «леди» сидит в потрепанном сером платье на грязной лестнице. Не дожидаясь, пока девушка что-то ответит, Корделия протянула ей конверт. — Вам просили передать, — негромко сказала она, — надеюсь, вы примите правильное решение. Мэллори все еще с недоумением таращилась на женщину, пока та без объяснений погрузилась в карету, которая под звук хлыста кучера покатилась по дороге. Взглянув на конверт, девушка увидела на нем гербовую печать королевы. Дрожащими пальцами разорвав сургуч, Мэллори вытащила и развернула письмо. «Дорогая Мэллори. Понимаю, что тебе это будет странно узнать, однако, я искренне рада сложившимся обстоятельствам твоей неудачной казни. Надеюсь, ты понимаешь, что отменить твой смертный приговор было не в моих силах. Когда на кону стоит целая страна, королева обязана оставаться королевой, а не поддаваться человеческим сантиментам. И все же, мысль о том, что ты, дитя, осталась в живых, несмотря ни на что, греет мое сердце. Я полагаю, ты отдаешь себе отчет в том, что несмотря на помилование церкви, формально ты все еще остаешься изменницей короны? Как бы ни было печально, оставаться на территории Британии для тебя не самый выгодный вариант, а потому, я надеюсь, что после прочтения этого письма, ты сделаешь правильный выбор. В этом конверте ты найдешь документы, что позволят тебе покинуть страну. Семнадцатого мая в пять часов вечера с причала отходит корабль «Фердинанд». Он сможет отвезти тебя в Америку, где ты получишь возможность начать все с чистого листа. Новый свет непритязателен к бывшим осужденным, поэтому, тебе не придется скрываться от местного правосудия, в отличие от Англии. Если ты откажешься, боюсь, рано или поздно, найдутся искатели справедливости, что захотят завершить начатое. Ждать здесь спокойной и мирной жизни больше не имеет смысла. P.S. Твой крестный отец покинул пост в совете министров по своей доброй воле. С этого момента, наши с ним пути, отныне, разошлись. Полагаю, сейчас он находится в своем поместье, и мне хочется верить, что и тебе и ему хватит ума сесть на этот корабль вдвоем». Дочитав до конца, Мэллори почувствовала, словно на нее ведро ледяной воды опрокинули. Королева… Майкл… Америка… Сейчас все это казалось каким-то жестоким розыгрышем. Лэнгдон решил отказаться от поста премьер-министра и вернулся в поместье? Почему?.. Снова перечитав письмо, Мэллори нервно сглотнула. Корабль отходит семнадцатого мая — через два дня. Но почему королева написала о том, что Майкл тоже должен уехать? Ему-то от чего бежать и скрываться? Неужели, его планы вдруг так резко изменились? Не в силах больше рассиживаться, девушка подобрала подол и побежала вверх по лестнице дома, чтобы переодеться. … Сердце Мэллори выскакивало из груди, пока она медленно приближалась к поместью, крыша которого уже виднелась за пышными кронами цветущих яблонь. Вокруг дома не было видно прислуги, да и в целом не было ощущения, что здесь сейчас находилась хоть одна живая душа. Подобравшись к парадному входу, девушка неуверенно толкнула дверь. Та оказалась незаперта и со скрипом распахнулась, взметнув в воздух облако пыли. Шаги Мэллори отдавались эхом в звенящей тишине дома. Первое, что бросилось ей в глаза, это мелкие осколки от большого зеркала в холле, что сейчас рассыпались по всему полу. Удивленно вскинув брови, девушка перевела взгляд на широкую лестницу, что вела наверх к спальням, и тяжело вздохнула. С каждым шагом по ступеньке у нее учащался пульс и начинало срываться дыхание. Мэллори не знала, найдет ли Лэнгдона сейчас в своей комнате. Но уже просто глядя на все эти знакомые стены, девушке становилось больно и горько. Все вокруг кричало и напоминало о тех странным днях, когда Майкл Лэнгдон впервые появился на пороге этого дома. Здесь произошло достаточно плохого и хорошего, но все это было частью ее жизни, которую она уже вряд ли когда-то забудет. Поднявшись на площадку третьего этажа, Мэллори тяжелым взглядом посмотрела на крутую лестницу, что вела к его спальне. Скользя рукой по пыльным перилам, девушка едва дыша шла наверх, под громкий стук крови в ушах. … Когда дверь со скрипом открылась, Майклу не нужно было оглядываться, чтобы понять, кто здесь. Он узнал ее шаги еще когда услышал их на лестнице. Сидя на крае кровати к ней спиной, он немигающим взглядом пялился в стену напротив. С того момента, как он сюда вернулся, так проходил почти каждый его день, не считая тех моментов, когда его в очередной раз накрывало с желанием взять с кухни нож и вскрыть себе вены. Лэнгдон был счастлив, что его жертва не пропала зря и девчонка, все-таки, выжила. Однако, на кой-черт богу понадобилось спасать еще и его, он не мог понять. Возможно, сейчас Майкл был неблагодарным скотом, но он с большей радостью предпочел бы лежать в гробу, чем, наконец, встретиться лицом к лицу с самим собой. Когда Лэнгдон постепенно стал приходить в себя, все еще находясь под опекой местных священников, он быстро успел заметить, что вернулось к нему вместе с пулевыми ранениями в живот. Достаточно было увидеть свою левую руку, на которой виднелся шрам от ножа Эверека, что когда-то проткнул его ладонь насквозь. Хоть в келье и не было зеркал, несложно было догадаться, что все следы его позорного прошлого проявились на нем, словно никогда и не исчезали. Когда он, наконец, смог покинуть собор на своих ногах, он встретился с Викторией. Сказать, что та была немного в замешательстве — это ничего не сказать. Без лишних слов и объяснений, Майкл заявил о своей отставке из совета. Вся эта политическая возня уже не была нужна ему и даром, хоть королева и пыталась настаивать на обратном. Назвав напоследок Лэнгдона идиотом, она, все же, одобрила его уход с поста. Вернувшись в поместье, которое Майклу теперь и содержать то было не на что, он впервые увидел свое отражение. Со стороны, должно быть, казалось, что мужчина тронулся умом. Его накрыл такой приступ истерического нервного хохота, что у него чуть опять не разошлись раны на животе. С одной стороны, Лэнгдону было плевать, что там теперь подумают о нем окружающие, взглянув на его обновленное лицо. Но с другой, главная ирония была в том, что теперь каждый раз глядя на себя, он будет видеть то, что всей душой ненавидел. Во всех этих следах и шрамах было больше, чем банальное уродство — в них осталась память о каждой дряни, о каждом унижении, что творились с ним на протяжении шестнадцати лет. И если раньше, вся эта грязь крутилась только в его голове, то теперь, она навсегда останется маячить у него перед глазами. Какое-то время он ждал, что, вероятно, к нему нагрянет Джон Генри или еще кто-то из всей этой дьявольской когорты. Но, судя по всему, они утратили к нему интерес. Впрочем, его это и не расстраивало. Майкл был рад остаться один и надеялся, что когда кто-нибудь заявится в поместье, то найдет здесь уже его труп. Только вот он бы предпочел, чтобы этим «кто-нибудь» оказалась не Мэллори. После ее отказа он не осмелился сунуться к ней, хоть и понимал, что возможно, поступает глупо. Но если подумать, что Майкл теперь мог ей предложить? Сидеть в нищете рядом с типом, которого тошнит от самого себя? Сомнительная перспектива. Поначалу он думал покончить с этим всем как можно скорее, но даже здесь его ожидало разочарование. Каждый вечер Лэнгдон планировал очередной суицид, но всякий раз тот заканчивался тем, что он напивался остатками вина, что еще можно было найти в погребе, после чего засыпал и вырубался до полудня. Все, на что его хватило, пока он сидел на парадной лестнице с ножом в руке, это на нервах обкорнать себе волосы. На какую-то секунду после этого, даже показалось, что стало немного легче, но это ощущение быстро прошло... Мэллори замерла на пороге, увидев вдалеке знакомый силуэт, и чем сильнее она приглядывалась, тем больше ей становилось не по себе. Лэнгдон ссутулившись сидел на кровати в одних брюках и поперек его талии виднелась повязка с следами засохшей крови. Вьющиеся волосы уже не падали на лопатки, а мелкими, хаотично срезанными кудрями, чуть закрывали шею. Но все это было мелочами, по сравнению с тем, во что превратилась его спина. Она была располосована настолько сильно, что на коже практически не осталось живого места от глубоких застарелых рубцов. — Зачем пришла? — послышался его тихий прохладный голос. Мэллори и слова не могла выдавить, продолжая с ужасом смотреть на него. Понемногу в ее сознание приходило понимание, что с ним произошло, но пока это никак не хотело укладываться у нее в голове. — Что вы сделали? — едва слышно спросила она, все еще стоя у двери. — А что, не видно? — с усмешкой спросил он, и девушка увидела, как его плечи вздрогнули от смеха. За спиной послышались ее неуверенные шаги, пока она приближалась к кровати. — Веревка ведь порвалась не просто так? — с тяжелым вздохом проговорила она. — Да какая уже разница… — отмахнулся Майкл, поднимая с пола бутылку, в которой на дне еще что-то осталось. Мэллори прикусила губу и обойдя кровать, посмотрела ему в лицо. — Что-то не так? — язвительно спросил он с кривой улыбкой. Девушка молча смотрела на него, скрестив руки на груди. — Если сказать все равно нечего, то лучше оставь меня в покое! — рявкнул Лэнгдон, стиснув руками бутылку. Он сам не знал, какого черта обозлился на нее, но молчаливый непонятный взгляд Мэллори, отчего-то, вывел его из себя. После его последних слов на ее глаза навернулись слезы и это сорвало Майкла окончательно. — Что, из жалости сюда принесло?! — закричал он, поднимаясь на ноги и грубо хватая девушку за плечи, — пойди пожалей кого-нибудь еще, а мне, уж сделай одолжение, дай спокойно сдохнуть! Не рассчитав силу, он так оттолкнул ее от себя, что Мэллори влетела спиной в стену, падая на пол. Майкл хотел было спохватиться и помочь ей встать, но вместо этого снова устало опустился на кровать, прижав руку ко лбу. Тихо всхлипывая, девушка, не вставая с пола, подползла к нему сбоку, прижимаясь лбом к его колену и опуская на него свои дрожащие руки. От ее прикосновения он вздрогнул всем телом и отвернулся, чтобы не видеть, как она со сдавленным плачем прижималась к его ноге. — Майкл, пожалуйста, хватит, — прошептала она сквозь слезы. Лэнгдон шумно выдохнул и зажмурился. Лучше б она вообще не приходила. Он согласился на это все не для того, чтобы она теперь продолжала рыдать, сидя перед ним на коленях. А рядом с ним сейчас, ничего другого ее и не ожидало. Майкл будет ненавидеть себя, и глядя на то, как Мэллори из-за этого мучается, станет вымещать свою злость на ней. Не такой жизни он для нее хотел. — Уходи, — только и смог сказать он, чувствуя, как это слово обожгло ему горло. После его ответа, девушка заплакала еще сильнее и Лэнгдон до боли стиснул руку в кулак. — Или ты уходишь сама или я тебя сейчас вытолкаю за дверь, — ледяным голосом сказал Майкл, все еще не глядя на Мэллори. Наконец, оторвавшись от его колена, девушка с прерывистым дыханием поднялась на ноги. Лэнгдон ждал, что сейчас она наконец развернется и уйдет, но вместо этого, она протянула вперед руки, касаясь ладонями лица, приподнимая его, чтобы он, наконец, посмотрел ей в глаза. — Хотите презирать и ненавидеть меня за то, что я вам отказала — пожалуйста. Но перестаньте уже, наконец, презирать и ненавидеть самого себя! — с яростью прошептала она, склоняясь к его лицу. В глазах Майкла на секунду промелькнула растерянность. Мэллори отстранилась и вытирая слезы тыльной стороной ладони, отошла к столу и достала из кармана платья какую-то бумагу. — Завтра меня здесь уже не будет, господин Лэнгдон, — еле сдерживая гнев и слезы, сказала она, — и если вам все равно, я больше не стану вам мешать. Делайте со своей жизнью, что считаете нужным. С этими словами, девушка бросила бумагу на стол, и прижав ладонь ко рту, сдерживая всхлип, быстрым шагом вышла из комнаты. Майкл вздрогнул, слыша, как она захлопнула за собой дверь. Оглянувшись в сторону стола, он неуверенно поднялся на ноги и подойдя ближе, взял бумагу в руки. Прочитав написанное, он со злостью скомкал письмо в руках и швырнул в угол. Это было письмо королевы, адресованное Мэллори. … В эту ночь Лэнгдон так и не смог уснуть. В голове все крутился образ девушки и слова из письма, что она оставила у него на столе. Сегодня она уезжала из страны. Что она хотела сказать ему, заявившись сюда? Чтобы он ехал с ней? Майкл с трудом мог себе такое представить. Мысль о том, что ему вновь придется начинать все с самого начала, пугала его, словно маленького ребенка. И в то же время, воображение, которое все ярче рисовало ему Мэллори, что навсегда покидает Англию, выкручивало его изнутри мучительной болью. Солнце уже поднялось над горизонтом, а Лэнгдон все лежал на кровати, уставившись в стену. Закрыв глаза, он вдруг услышал в своем сознании слова королевы, что она сказала ему в их последнюю встречу: «Мы не боги, чтобы разбрасываться временем, которое мы можем провести с любимыми нами людьми, чья жизнь может оборваться в любой момент. Надеюсь, до твоей упрямой головы, это дойдет не слишком поздно, идиот!» Стрелки часов двигались все дальше, а солнце уже приближалось к зениту. Судорожно стиснув пальцами простынь, Лэнгдон резко подорвался с кровати, едва не рухнув на пол. На ходу натянув на себя рубашку, он побежал к парадной лестнице. Только когда он вышел на улицу, то понял, что идет босиком, но на это было уже плевать. У него оставалось не больше сорока минут до отхода корабля с пристани. Ни коня, ни кареты, ни денег, у Майкла уже не было, так что, оставалось только надеяться, что хотя бы бежать на своих ногах он был еще в состоянии. Когда он быстрым шагом добрался до города, он видел, как с удивлением и легкой брезгливостью оглядывались на него прохожие. С каменным лицом и злым взглядом, он шел босыми ногами по грязной брусчатке, не замечая негодования людей, которых он расталкивал плечами. Бросив взгляд на башню с часами, он увидел, что осталось уже не больше десяти минут. Пристань была уже близко, но как только он свернул вниз, спускаясь к морю, на город вдруг плотной стеной обрушился ливень. Началась суета. Прохожие прикрывая головы, разбегались кто куда, пытаясь укрыться от дождя. Мокрые гладкие камни брусчатки скользили под ногами, но Майкл не сбавлял шаг. Чем ближе он подходил к пристани, тем плотнее становился поток людей, через которых ему приходилось проталкиваться уже силой, слушая их ругань в ответ. Послышался первый бой часов и Лэнгдону пришлось перейти уже на бег. — Совсем с ума сошли?! — возмущенно кричала какая-то женщина, которую он чуть не сбил с ног. — Разбегались тут всякие оборванцы! — прорычал еще кто-то вслед. Часы продолжали бить, и Майкл все больше впадал в панику. Он понятия не имел, как во всей этой толпе сможет найти ее. Продолжая бежать, распихивая людей, Лэнгдон уже толком не понимал, куда направляется. Когда сбоку неожиданно прилетел сильный толчок, мужчина сразу потерял равновесие и рухнул на землю лицом вниз. Он через силу попытался подняться, как вдруг почувствовал, что на его плечи опустились теплые руки. Мэллори, опустившись на колени прямо в лужи и грязь, смотрела на него сверху вниз, едва сдерживая слезы. … Это был долгий путь. Три недели прошло с того дня, как корабль отчалил от берегов Лондона, прежде чем на горизонте, наконец, появился Новый Свет. Все эти дни Майкл почти не отходил от Мэллори. Не только потому, что теперь уже больше никогда в жизни не хотел ее от себя отпускать, но и по причине, что девушка перенесла это путешествие с куда большим трудом, чем он. Если первые дни Мэллори еще наслаждалась морем и соленым ветром с палубы, нежась в его руках, то к концу недели ее отчего-то одолела такая морская болезнь, что Лэнгдон уж начал бояться, как бы она не умерла от обезвоживания. Однако, несмотря на усталость и бледность, она продолжала ему улыбаться, стараясь делать вид, что все хорошо, хоть Майкл и видел, что это не так. Когда корабль, наконец, причалил к берегам Нового Орлеана, Мэллори чуть не рыдала от счастья, когда почувствовала под ногами твердую землю. — Чтобы я еще хоть раз в жизни села на корабль… — слабым голосом проговорила она, пока они шли по пристани, как тут ее лицо опять вдруг стало приобретать зеленоватый оттенок. Майкл обеспокоенно стоял рядом, скрестив руки на груди, пока девушка дрожащими руками прижимала платок ко рту. — Господи, да это когда-нибудь уже закончится? — устало проскулила она, взмывая взглядом в голубое небо. И тут Майкл отчего-то стал еще бледнее девушки — Мэллори… — неуверенно произнес он, — а ты уверена, что… Мэллори подняла взгляд на Лэнгдона и увидела, что он покосился в строну ее живота. Когда их взгляды встретились, сложно было сказать, кто из них выглядел более изумленным и напуганным. — Так, тихо-тихо, — тут же сказал Майкл, глядя, как Мэллори уже собралась рыдать. Подойдя к девушке, он осторожно прижал ее к себе. — И что будет дальше? — тихо спросила Мэллори, вжимаясь щекой ему в грудь. — Не знаю, — со вздохом ответил Лэнгдон, целуя ее в макушку и проводя рукой по волосам, — да вряд ли кто-то еще может знать. С этими словами, Майкл медленно поднял взгляд в небо над головой. Теплый летний ветер пролетел по пристани, взметнув волосы, отбрасывая их на лоб. Чтобы там ни было впереди, в одном Лэнгдон, по крайней мере, был уверен наверняка. Он будет рядом. __________________________________________________________________________________________________________ Что ж... это было долгое путешествие, которое я уже вряд ли забуду) Такой родственной связи с персонажами у меня не возникало еще никогда. И сейчас, хоть мне и немного грустно прощаться с ними, я рада, что у них, наконец, все хорошо. Надеюсь, вам понравится финал) Спасибо огромное всем за отзывы и за поддержку, что были на протяжении этих полутора месяцев) Для меня это было очень важно)