91
Тело рыбы свело судорогой: она изогнулась и вдруг живо затрепыхалась. Сарада выдохнула, подхватила скользкое тельце и зашвырнула его в бассейн с водой. — Наконец-то, — буркнула Цунаде. Она не сомневалась, что с таким упорством у Сарады рано или поздно что-то получится, но особой радости по этому поводу не испытывала. — Засчитано. В месяц Сарада не уложилась. В теории медицины она могла дать матери фору, но вот на практике… У нее ушло больше шести с половиной недель на то, чтобы выполнить это задание. Впрочем, временные рамки были условными. Справиться за четыре недели позарез надо было Сакуре, иначе Цунаде-сама не приняла бы ее в ученицы. Сарада в ученицы лично к Годайме не напрашивалась. Изначально ей куда больше внимания уделяла Шизуне. В последнее же время Шизуне была занята, а вот Цунаде, наоборот, все чаще появлялась в зале, где занимались Сарада и Сакура, потому и бразды наставничества перешли к ней. Сарада была талантлива, все у нее получалось с ходу, потому проблемы с медицинскими техниками стали неприятной неожиданностью. Почему-то Сарада наивно полагала, что раз ее мать хороша в ирьениндзюцу, то способности к этому могли передаться и ей. Но нет. Выходит, она больше пошла в отца. И тем не менее Сарада упрямо продолжала терзать непокорное направление медицины. Все из-за Шисуи, из-за своего ощущения беспомощности тогда, у обрыва. Ей казалось, стоит разобраться в ядах, научиться распознавать их и создавать антидоты, и возникни такая ситуация снова, она справится, спасет дорогого человека. Но все оказалось куда сложнее, чем она себе представляла. Некоторые яды действовали практически мгновенно. Для того, чтобы создать антидот, нужно было вычислить его формулу, мишень действия, добыть ингредиенты, смешать, приготовить, испытать на образце яда… Шисуи был прав, когда говорил, что его не спасти. Даже сейчас, неплохо разбираясь в ядах, она бы не сумела его спасти просто потому, что времени было совсем-совсем немного, а в лесу у обрыва не оказалось бы нужных ингредиентов для антидота. Иногда нужны были очень уж редкие. В госпитале их можно было найти, на крайний случай — в закромах клана Нара. Но не в полутемном лесу, когда время и без того на исходе. Жуки все так же лежали в морозилке. Сарада не пыталась выделять из них яд, просто потому, что понимала — это бессмысленно. Единственное, что могло спасти Шисуи — высококлассное ирьениндзюцу. Цунаде рассказывала о таком. Яд можно было вывести из организма механически, используя суйтон. Выдавить из каждой клетки организма, сколько получится, а потом, когда яда осталось бы немного, можно было заняться разработкой антидота, чтобы нейтрализовать остатки. Но каким мастерством нужно было обладать, чтобы провести такую операцию! Никто в деревне не был способен на такое. Только Цунаде-сама и, возможно, Шизуне-сан. И Шисуи об этом каким-то образом знал, возможно, за счет тесного общения с Кирэй. Потому и не пытался спастись. — Тренируйся дальше. Ты должна выполнять это быстрее. — Хай. Сарада с отвращением понюхала ладонь, воняющую рыбой, — та вся была в слизи — и с хрустом сжала пальцы в кулаки: после длительного выполнения медицинской техники они задубели. Как же меня все достало. Этот запах. Рыба. Голос Годайме. Хотелось разнести чертов стол на кусочки, и Сарада с силой прикусила губу, словно боль могла поубавить раздражение. На самом деле, рыба и Годайме были ни при чем. В первую очередь Сараду раздражало то, что у нее ничего не получается, а если получается, то запоздало и криво. После ухода Наруто стало как-то пусто. Она даже не думала, что его отсутствие будет так остро ощутимо, в конце концов, они в последнее время не очень уж часто и виделись. Сейчас же будто солнце зашло за облако, а вынырнуть обратно обещало только через два с половиной года. Два с половиной года… — Сарада! — позвала Годайме. — Работай. Чего застыла?****
Сарада проснулась в холодном поту, вскочила на кровати и огляделась. Из-за штор пробивался серый свет. Комната отца без очков казалась расплывчатой. Стену и плинтус разделяла нечеткая граница, кресло темнело в углу бесформенным пятном. Футболка соскользнула, обнажая плечо. Все еще слишком большая для нее. Сарада поджала колени к груди и причесала растопыренными пальцами спутанные со сна волосы. Снова ее мучили эти сны, реалистичные до невозможности. В первый раз — столкновение с ниндзя Звука в лесу, второй раз — живой Шисуи-сан. Но в последнее время Сараду навязчиво одолевали сны совсем другого содержания, куда менее приятные, даже страшные. Стук сердца громко отдавался в ушах. Стало жарко. Глаза спросонья все равно слипались: Сарада чересчур уставала днем. Организм требовал покоя, несмотря на кошмары, а из серости предрассветного сумрака вновь выползали воспоминания о страшном сне. Охватить полную картину происходящего никогда не удавалось. В память лучше всего врезались отдельные детали. Дрожащий желтый свет на выщербленном камне. Запах горящих свечей и жар у самой щеки. Палец скользит по шершавой впадине в стене. Это узор. Полукруглые переплетения. Дуга, под ней еще одна. И еще одна. Из мрака смотрит желтыми глазами гигантская змеиная морда, неживая, просто статуя, но от этого каменного исполина внутри все холодеет. Запах спирта и крови, и еще какой-то отвратный, то ли плесень, то ли гниение. Если последнее, то не хотелось даже думать, гниение чего… На коже выступил противный липкий пот. Сарада шепотом выругалась и встряхнула головой. Это словно наваждение какое-то. Как будто я была там когда-то в детстве, просто забыла. Она вылезла из кровати, рванула в сторону штору и вышла босиком на холодный балкон. Коноха дремала в ожидании восхода солнца. На улицах было пусто. Птицы молчали. Сарада облокотилась на перила и взглянула на лица Хокаге на скале. Время от времени накатывало чувство, что они живые. Не спят, как и она, и все смотрят, смотрят на деревню — свое драгоценное детище. Это чувство тут же смывало реальным взглядом на вещи: все они мертвы. Просто камень.****
Мама, упершись в колени, тяжело дышала. Она больше не могла продолжать. Сарада сидела неподалеку в травке и наблюдала. — Твои движения стали лучше, — похвалила Цунаде. — Молодец. Эти тренировки были рассчитаны в первую очередь на Сакуру. Пропасть в тайдзюцу между Сарадой и ее матерью была столь же велика, сколь разница в таланте к исцелению. Однако и для Сарады они оказались полезны. — Сарада, твоя очередь. — Ха-ай. Сарада поднялась с травы и подошла к Цунаде. Ниндзя-медик на поле боя должен был уворачиваться ото всех атак. Клановое додзюцу и жесткие тренировки с Шисуи позволяли Сараде избегать любой атаки весьма успешно, но очень недолго. Выносливость у нее хромала, к тому же Цунаде, как и Шисуи, настаивала, что Сарада должна тренироваться без шарингана. «Медицинские техники расходуют очень много чакры. Твой резерв и без того невелик. Ты используешь шаринган для того, чтобы спасти свою жизнь, но какой с этого будет толк, если у тебя не останется чакры на ирьениндзюцу?» — так говорила Годайме. Она не уставала напоминать Сараде, что ее роль в команде другая, но мотивы Сарады и Цунаде априори были различны. Хокаге выстраивала сбалансированную команду, Сарада же к команде себя не привязывала. На своем веку она сменила уже четыре. Команда из будущего с Конохамару-сенсеем, потом с Генмой-сенсеем, затем команда Гая. Ни в одной из этих команд не было медика. Сейчас она здесь, но куда ее занесет завтра?****
«То, чему я буду обучать Сакуру дальше, — уровень, который ты не осилишь», — повторил в голове голос Цунаде. Сарада крепче сжала пальцы в кулак, но в ответ пока ничего не сказала. Прошло уже много месяцев с того момента, как Хокаге-сама впервые пришла понаблюдать за их с Сакурой тренировками. Сарада до этого больше времени проводила с Шизуне, она даже и мечтать не могла, что Цунаде, с которой у нее сложились не самые гладкие отношения еще с того случая с Конохамару, возьмется тренировать их обеих. Но Цунаде не зацикливалась на той глупой перепалке. Она была выше этого, и Сарада невольно зауважала ее еще больше. Сараду удивляло, что практикой в операциях руководит в основном Шизуне-сан и никогда лично Пятая. Поначалу она думала, что Годайме занята, она же Хокаге. Вспоминая плотный график Нанадайме, Сарада вообще поражалась, как Цунаде-сама находит время на учениц, но завалов документов в последнее время в кабинете Хокаге стало поменьше. Судя по всему, Годайме разобралась с залежами, оставшимися после того, как Третий отошел от дел, и могла распоряжаться своим временем свободнее. На операциях она все так же не появлялась, а вот по теории направляла и спарринги проводила. Хокаге официально не принимала Сараду в ученицы. В перерывах между практикой ирьениндзюцу Сарада просто приходила посмотреть, как тренируется Сакура, но та очень быстро выдыхалась, и Цунаде занималась с Сарадой, чтобы дать Сакуре время хоть немного перевести дух. Месяцы спустя Сакура стала куда более выносливой, но двойные тренировки уже вошли в привычку. Сарада незаметно стала считаться ученицей Цунаде наравне с Сакурой, правда, в гораздо более низком статусе, учитывая ее проблемы с практикой в ирьениндзюцу. Цунаде захлопнула папку и откинулась в кресле, глядя своим строгим взглядом то на нее, то на Сакуру. Сарада выдохнула и разжала пальцы. — У меня хороший контроль чакры. Почему не смогу? — Контроль у тебя отличный, даже лучше, чем у Шизуне. И ты грамотно используешь это и в ирьениндзюцу, и в бою. Однако, Сарада, чтобы освоить технику, которую я передам Сакуре, тебе придется постоянно запасать чакру. Ты выпадешь из жизни шиноби года на три. Вряд ли тебя это устроит. — Но… — И это также не устроит меня. Я не уверена, что эта техника окажется тебе полезна. Тебе вообще лечение дается с трудом. Медицина — не твое. Базовые навыки пригодятся любому, потому я не была против, чтобы ты их освоила, как и Ино. Но я хорошо представляю твой потенциал и считаю, что тебе не стоит тратить еще три года впустую. Сарада снова стиснула кулаки и попыталась успокоиться. — Вы говорили, что я стану чунином, если… если выпаду из команды. Цунаде кивнула. — Тогда почему определяете меня в неполную команду генинов этого года? — Экзамен предвидится нескоро. У нас напряженные отношения с Песком. Пока не изберут нового Казекаге, речи о новом экзамене не будет. — Тогда зачем вы сказали об этом тогда, раньше? Пожалуй, стоило придержать свои эмоции. Годайме была не самым терпеливым человеком, и лишняя резкость могла ее разозлить. Однако Сарада и так из последних сил сохраняла самообладание. — Прежде экзамены были каждые полгода. Сейчас обстоятельства изменились. — Вы можете повысить меня и без экзамена. Я же знаю. — Могу. Но это будет несправедливо по отношению к остальным ребятам твоего поколения. Среди них есть много достойных, не только ты. И я признаю твою силу, но чунин в первую очередь — лидер отряда. Твои лидерские качества я могла оценить лишь однажды, и ту миссию вы вроде бы провалили. Или я ошибаюсь? Следующий экзамен будет не так скоро, а потому у ваших потенциальных соперников будет достаточно времени на подготовку. Противники будут сильны. Новая команда — твой шанс попасть на экзамен и вернуться с него живой, Сарада. Поэтому в твоих интересах сработаться с ребятами и подтянуть их как следует. — А до тех пор копать огороды? Сарада и сама не поняла, кто потянул ее за язык. Она была слишком не в себе, чтобы сдерживаться, и выпалила первое, что пришло ей в голову. — Что? — Цунаде угрожающе приподнялась со своего кресла. Кажется, она не поверила своим ушам. — Что ты сказала? — Ничего. Сарада вышла из кабинета, хлопнув дверью. Молодец. Поругалась с Хокаге. Впрочем, ей уже было все равно. Она думала, разгневанная Пятая прикажет насильно вернуть ее и проведет бурную воспитательную работу, однако следом никто не шел. Сарада вышла на внешнюю лестницу Резиденции, но вместо того, чтобы по-человечески спуститься по ступенькам, перемахнула через бетонную ограду и спрыгнула в кусты. От злости ее тянуло бунтовать, сделать все не так, как полагалось. Терпеть тупые миссии в компании мамы и Нанадайме еще можно было, но ловить котов и собирать мусор с какими-то зелеными генинами — уж увольте. Делать ей больше нечего. Спасибо, мы это уже проходили. Картавый собачник и мальчик, который мечтает не сдохнуть. Уже тогда я превосходила их. А сейчас между мной и новыми членами команды будет такая пропасть… Странно было осознавать, как со временем менялась собственная реакция на одни и те же вещи. Когда в прошлом временном отрезке она узнала, что официально получит ранг генина и будет включена в состав команды, это казалось чем-то невероятным. Все было ей в новинку: чувствовать себя полноценным элементом прошлого, членом семьи отца и дяди было так волнительно. Сейчас же новость о том, что ее определяют в команду генинов, раздражала. Она уже больше года торчала в новом времени. В конце марта ей исполнилось… Тут Сарада запуталась. По официальным документам ей исполнилось бы, наверное, лет двадцать. Тело же после волны откатилось назад — физиологически ей было где-то тринадцать с половиной, или около того. А вот фактически, учитывая воспоминания о прожитых в прошлом днях, — четырнадцать с половиной. Сарада остановилась в безлюдной роще и уперлась лбом в ствол дерева. Дьявол. Это был первый момент, когда она со всей отчетливостью поняла, что чувствовал Конохамару, когда писал гадости на каменном лике. Сараде гадости писать не хотелось. Хотелось взобраться на скалу и одним ударом разбить это проклятое лицо. Скала была далеко, потому Сарада отклонилась от ствола и вместо этого разворотила в щепки дерево, к которому прижималась. В деревне было тесно. Казалось бы, такое огромное пространство, а все равно у Сарады было такое чувство, что ее загнали в клетку, пусть и просторную. Такое уже было однажды, когда погиб Шисуи. Если бы Сарада изначально родилась в прошлом, она бы относилась ко всему этому иначе, но несколько временных волн заставили ее поменять свое отношение ко времени в целом. Сарада не ждала новой волны. В прошлый раз та дала о себе знать лишь в тот момент, когда ее убили. Интуиция подсказывала, что и сейчас будет так же: она застрянет в этом времени до тех пор, пока ее снова не убьют. Сарада привыкла к жизни в прошлом. Ей казалось, сейчас она скорее человек прошлого, чем человек будущего. Дитя старой эры. И все равно в каком-то смысле чувствовала себя временным гостем, и то, что ее пытались впрячь в систему, раздражало. Тратить драгоценное время на тупые задания не хотелось. Это не будет иметь никакого значения, если я погибну и меня перенесет куда-нибудь еще. Физически мне вновь станет чуть больше двенадцати, а вот знания и навыки ниндзюцу сохранятся. Так было в прошлый раз. Ей надоело чувство беспомощности. Если снова будет волна и на нее нападут по возвращении, рядом уже не будет Шисуи, который защитит ее и прикроет. Зато будет Годайме. И Годайме обязательно потребует объяснений. С Наруто в роли Хокаге Сарада так никогда не конфликтовала. Может, просто была младше и ее все устраивало, а Нанадайме был слишком большим авторитетом, чтобы вступать с ним в дискуссии? В конце концов, для того, чтобы ругаться с Хокаге, в их команде был Боруто. Наруто — авторитет. Ей вдруг стало смешно. Этот шумный мальчишка и такой авторитет в будущем, что Годайме рядом с ним меркнет. Могла ли она подумать, что Нанадайме в ее возрасте был таким… ребенком? Злость на Цунаде куда-то испарилась. Сарада, закусив губу, вспоминала момент на аллее у дома, когда Наруто признался ей в своих чувствах. Тогда она одновременно обрадовалась и испугалась. Испугалась, потому что это было последним гвоздем в крышки гробиков Боруто и Химавари. Обрадовалась, потому что… потому что ей уже было все равно. Она смотрела в ясные голубые глаза Наруто и понимала, что этот Наруто уже никогда не вернется на прежний путь. Он будет другим, не таким, как тот Нанадайме, которого она знала. Он будет ее. За теплом от воспоминаний о Наруто нахлынула печаль. Осталось всего два года и семнадцать дней.****
Сарада возвращалась домой по самой границе деревни. Ее тянуло наружу: туда, где с веселым отшельником-извращенцем тренировался ее Наруто. Шла и утешала себя. Может, все не так плохо? Ребята попадутся нормальные и сенсей. К тому же раз выше в медицине мне подняться не суждено, я могу заняться фуиндзюцу? Хотя бы тем, что мне пригодится для тех свитков. А то папе хвасталась, а сама точно так же беспомощна, как и он. Саске не был дурачком. Он отдал ей свиток гендзюцу, потому что понимал уровень мастерства, необходимый для того, чтобы провернуть такое, и рассудил, что эти техники все равно ему не пригодятся. Но вот кто мог помочь с фуиндзюцу? Крепостная стена у правого бока слилась с воротами «А-Ун». — М-м, мендоксе-е… Ну что за гемор? — Не ной, нытик, — ответил ехидный женский голос, немного кокетливый и тоже отдаленно знакомый. Сарада вышла к воротам и увидела у самого входа Шикамару и юную Темари из Песка. Сестра будущего Казекаге была в длинном черном платье, подвязанном красным поясом. — Темари-сан? — удивилась Сарада. — Почему вы здесь? Девушка отвлеклась от Шикамару и тоже удивленно уставилась на нее. — Учиха? Сарада почувствовала себя неловко. Шикамару цыкнул и проворчал, кивнув на Темари: — Все просто: эта особа — посол Песка. А я ее гид. — Бывший гид, — фыркнула Темари. — Ладно, мне пора. Увидимся, нытик. Она ухмыльнулась напоследок, махнула рукой и добавила: — Пока, Учиха. Темари изящной походкой удалялась от ворот Конохи, а Шикамару тупо смотрел ей вслед, словно его мозг завис и все никак не мог переключиться на новую задачу. — «Нытик»? — спросила Сарада, когда Темари отошла достаточно далеко. Шикамару отлип взглядом от стройного стана Темари, потянулся с ленцой и ворчливо заметил: — Женщ-щины. Он хмыкнул, криво улыбнулся и отправился куда-то по главной дороге.****
Мама этим вечером была какой-то особо тихой, будто боялась лишний раз тревожить ее, чтобы не сердить. А еще мама в кои-то веки была дома. Последние полгода они обе буквально жили в той комнатушке, где проходили тренировки по ирьениндзюцу. Засыпали за чтением. Просыпались, снова читали и работали. Немного погодя к ним присоединилась Ино и трудилась не менее самоотверженно. Сарада все больше привыкала к тому, что она не человек со своими мечтами, желаниями, стремлениями, а просто ходячий придаток к свежеподохшим морепродуктам, обязанный их реанимировать и имеющий кое-какие потребности, вроде поспать, поесть. Иногда они возвращались домой, но и дома все время проходило за чтением книг по медицине. Сараде в этом плане было легче. Она многое успела изучить еще во время своего увлечения ядами. Поскольку яды действовали на определенные структуры организма, анатомию и физиологию нужно было знать обязательно. — Ты не сердишься на меня? — робко спросила Сакура. — М-м? — Сарада отвлеклась от размышлений и заметила, что мама сидит рядом с ней на диване. — Ну, что Цунаде-сама… — Нет-нет, — поспешно заверила ее Сарада. — Я рада, что она решила обучать хотя бы тебя. Сакура выдохнула и немного успокоилась. За последние месяцы она стала самым близким человеком для Сарады в этом времени. Так было в будущем, но сейчас-то условия были совершенно другие. Сакура не подозревала об их кровном родстве, и потому то, что они стали подругами, было неожиданным счастливым совпадением. — О чем думаешь? — спросила тем временем Сакура. — О Саске, — призналась Сарада. — И о Наруто. Сакура покосилась на нее с опаской, и Сарада этот взгляд немного не поняла. — Что-то не так? Мама отвернулась. — Я тебе не сказала. Не знаю, слышала ли ты тогда. Вы же с Наруто были в ловушке. Я не знаю… — она запнулась. — Что такое? Сарада приподнялась на локте и внимательно посмотрела на мать. — Ты не слышала тогда? Кабуто… Он назвал тебя и Саске-куна «будущими сосудами для Орочимару». — Чего-о? — Сарада подалась вперед. — Что это значит? — Не знаю. Я сказала об этом Какаши-сенсею и учителю, но… Все равно переживаю. Неприятное подозрение закралось в душу Сарады. «Сосуд для Орочимару». И я тоже. То есть мы с папой нужны ему для чего-то в качестве «сосудов». Что значит «сосуд»? — Толку с того, что ты сказала сенсею и Пятой? Что они сделают-то? Па… Саске не вернется в деревню. Ты знаешь, как поступают с отступниками. Сакура подтянула колени к животу, обняла их и грустно кивнула. — Их казнят, — добавила Сарада. На сердце стало тяжело. Как папа только выкрутился из всего этого? — Это меня и тревожит, — хмуро добавила Сакура. — Никто из деревни не станет помогать Саске-куну. Если что-то случится с ним там… Он будет совсем один. — Это Саске. Ничего с ним не случится. Он знал, на что шел. Но в душе Сарада отнюдь не была так уверена, как на словах. А знал ли? Папа… Не потому ли ты заступился за нас, чтобы мы смогли уйти из убежища? Знал о «сосуде» и хотел меня защитить? Или мы просто тебе мешали? Как же тебя сложно понять…