Сборник драбблов

Запустив руку Мише под футболку, Август то просто водил пальцами по его груди, то резко стискивал сосок — ощущение было болезненным, но по-своему и возбуждающим, и, каждый раз вздрагивая от неожиданности, Миша сильнее сдавливал их прижатые друг к другу члены. Подаваясь вперед, в такт собственным движениям, ему приходилось приподниматься на мысках. Миша то и дело едва не терял равновесие, но это его не останавливало. Сейчас, пожалуй, его бы ничто не остановило. Внутри разливалась жажда разрядки, беспокойный жар, пульсация которого все нарастала. Миша продолжал двигать рукой то быстрее, то медленнее, не пытаясь выдерживать ритм, то водя большим пальцам по соприкасающимся головкам, то опускаясь ниже, скользя вверх и вниз по стволам, влажным от пота, вазелина, выступившего предэякулята. На этот раз Август закончил первым. Одной рукой стискивая бедро Миши, другой — перебирая волосы у него на груди, он подался вперед, чтобы прижаться к мишиной шее губами и чуть прикусить кожу, выгибаясь в оргазме. Кажется, Август что-то прошептал, но Миша не разобрал слов, и не стал переспрашивать. Ускоряя темп движений, он уперся кулаком в стену, другой рукой развозя по своему члену сперму Августа. Быстрее и быстрее — до тех пор, пока не почувствовал, как напрягаются все мышцы разом, и не кончил, с силой вжимая Августа в стену. Миша продолжал водить рукой вверх и вниз, до тех пор, пока не выдоил из себя последние капли, пока Август продолжал то грубо сжимать его соски, уже обеими руками, то нежно поглаживать их, так, что каждое прикосновение расходилось по всему телу эхом, отдаваясь в паху, готовясь стать новой волной возбуждения. На встречу с которой сейчас вполне могло не хватить сил: конечно, сегодняшний бой не был особенно тяжелым, но в плечах и спине все еще отдавалось его напряжение. — Пожалуйста, Август, хватит, — прошептал, наконец, Миша. — Хорошо, — тот быстро и удивительно послушно убрал руки. — Мне нравится, когда ты зовешь меня по имени. Миша чуть откинулся назад, вытер руку об футболку — ей все равно пора в стирку — и, размяв пальцы, пристроил ладонь у Августа на груди, пристроив между полами расстегнутого жилета. Они хотели раздеться и добраться до кровати, как делали это обычно, но возбуждение неожиданно накрыло их, едва они переступили порог, Август вжал Мишу в только что закрытую дверь и начал целовать, голодно, жадно, прихватывая зубами — а тот ответил, развернув, толкнув к стене, одной рукой расстегивая ширинку, другой — шаря по карманам в поисках взятой в медпункте плоской баночки вазелина. Дальше все точно слилось в одно общее движение тел, в общую жажду друг друга, которая до сих пор не утихла. — А мне нравится произносить твое имя, — медленно произнес Миша, пытаясь выровнять дыхание. — Оно красивое. — Может, тогда и мне звать тебя полным именем? — с улыбкой спросил Август. — Михаил Петрович? Он неправильно поставил ударение в отчестве, но Миша не стал его поправлять, а только плотнее прижал все еще влажную от пота ладонь к его груди. Сердце билось быстро, но размерено. — Не надо. Ты ведь главный, а я просто тебя слушаюсь. В глазах Августа мгновенно загорелась нехорошая голодная искра, которая всякий раз пугала Мишу, если он видел ее когда они оставались наедине — но секунду спустя взгляд снова смягчился. — Мне нравится власть, но она хороша только когда ее можно поставить под сомнение. Он добавил что-то по-немецки и Миша почувствовал, как возбуждение снова становится острее — тяжеловесные, рычащие слова точно прокатились у него внутри, разносясь по всему телу мелкой дрожью, собираясь в паху. Опавший член снова начал вставать. Миша чуть подался вперед, запуская обе руки за все еще затянутый пояс Августа, с силой вминая пальцы в расслабленное тело, чувствуя его тепло под повлажневшей от испарины рубашкой. Август вздохнул и с улыбкой провел тыльной стороной по его шее, наверное, тоже гадая, стоит ли предложить сейчас второй раунд или лучше дождаться ночи. Для него сегодняшний бой был тяжелым и, возможно, он хотел отдохнуть — но не меньше хотел и продолжить. Миша повел руку к пряжке его ремня, чтобы, расстегнув его, наконец, задрать рубашку и дотронуться до разгоряченной кожи. — Власть — еще один предел, который нужно испытать. Не относись к ней слишком серьезно, — добавил Август, проводя большим пальцем по его подбородку. Миша улыбнулся в ответ: — Если бы я относился к твоей власти слишком серьезно, я бы называл тебя самым полным именем. Оно тоже красивое. — Правда? — Август снова погладил его по подбородку и облизнул губы, в точности повторяя языком движение пальца. Миша наклонился к нему ближе, чтобы поцеловать в щеку, медленно провел языком до уха, чуть прикусил мочку, и снова прижался к коже губами, чувствуя его пульс, впитывая его. Он все еще чувствовал всем телом отголоски недавнего оргазма, но возбуждение нарастало с каждым произнесенным словом, с каждым вдохом, заполнявшим легкие знакомым, любимым запахом, и Миша вдруг понял, что не хочет с ним бороться. Да, они оба устали — но до завтра они еще успеют отдохнуть. — Конечно, — тихо произнес Миша, потираясь носом об его висок. — Август Карл Гюнтер Людвиг четвертый, я прошу разрешить мне повторить то, что мы сейчас закончили. Если, конечно, у вас хватит на это сил. — Разрешаю, — усмехнулся тот, подаваясь навстречу, и опуская руку, чтобы, взяв Мишу за запястье, притянуть его ближе. — Раз уж ты был сегодня таким хорошим мальчиком.