Сборник драбблов

— Знаешь, о чем я сейчас думаю? Услышав голос Августа у себя за спиной, Миша остановился, не дойдя до выхода из респауна, и резко развернулся к нему всем телом. Тот усмехнулся, подступил к нему ближе, за пару шагов встав почти вплотную и, перехватив дуло медигана правой рукой, провел по мишиной шее тыльной стороной левой ладони, остановив большой палец в ямке между ключицами. У Миши мгновенно пересохло во рту. Обычно прикосновения сквозь резину перчатки не казались ему такими уж возбуждающими, но на этот раз почему-то — возможно, из-за голодного взгляда Августа, возможно, из-за того, что он сам устал от не тяжелого, но затянувшегося боя — его тело отозвалось возбуждением. И это было некстати. Очень некстати. Конечно, кроме них на респауне сейчас никого не было, но в любой момент ситуация могла измениться. — О твоем прекрасном члене. Идеальной толщины и именно такой длины, чтобы его удобно было сосать. Я уже говорил, что он совершенно превосходен? Наверное, лучший из тех, с которыми мне доводилось иметь дело. А мне есть с чем сравнивать. Обычно Август, уважая желание Миши не показывать их отношения сокомандникам слишком открыто, старался держать себя в руках, даже если на него внезапно накатывало возбуждение, и уж тем более воздерживался от откровенных знаков внимания во время боев, но, похоже, сегодняшний его раззадорил. Подобное иногда случалось; Миша редко понимал, почему именно, но угадывал такие моменты легко: что-то менялось у Августа во взгляде, в движениях; а еще он чаще рисковал, когда на него такое находило — он рвался на передовую, даже не пытаясь проверить, не подкрадывается ли сзади шпион. Как правило подобное заканчивалось плохо, но настроение его от этого не менялось. Иногда, наоборот, он заводился только сильнее, а после боя буквально тащил Мишу в медпункт, чтобы заняться с ним сексом — «потрахаться», как он сам говорил, и это выражение было крайне уместным, подобную близость вряд ли можно было описать словами вроде «заниматься любовью». Сейчас, похоже, Август не собирался ждать конца боя. — Говорил, но я не против услышать еще раз, — улыбнулся Миша в ответ. Август опустил свободную руку на его ширинку и член немедленно откликнулся на прикосновение. — Только давай после. — Я хочу прямо сейчас. Как ты думаешь, может, мне стоит еще раз проверить, насколько удобно его сосать? Мне нравятся спонтанные опыты, особенно если они подтверждают результаты предыдущих. Август скользнул рукой ниже, прослеживая контур мишиного члена с каждым движением все яснее проступавшего сквозь ткань штанов. Остаточная боль в ребрах, сломанных взрывом за несколько секунд до смерти, постепенно сходила на нет, уступая место другим ощущениям. Это было приятно — но очень отвлекало от мыслей о бое, который по-прежнему продолжался и его нужно было выиграть. Хотя, похоже, пока команда отлично справлялась без них. Миша на секунду задумался, не могут ли они правда остаться здесь на несколько минут и уделить друг другу немного внимания — но он тут же ее отогнал. В самом начале, когда они с Августом только начали сближаться, Миша твердо решил, что не позволит этой близости мешать его работе — и не собирался изменять свое решение. — Я хочу, чтобы ты выебал меня в глотку, жестко, грубо, так, чтобы я хрипел после этого до вечера, — Август говорил негромко, но четко, и любой, появившийся на респауне сокомандник услышал бы каждое слово. К счастью, пока рядом по-прежнему никого не было. — Я хочу, чтобы меня едва не тошнило, чтобы я задыхался, давился, плакал, мне бы не хватало воздуха, но ты продолжал бы трахать меня в рот, не отпуская до тех пор, пока не кончишь. Это была уже фантазия в чистом виде: Миша никогда не стал бы продолжать, если бы заметил, что Августу плохо. Но сейчас это того явно мало заботило, он позволил себе полностью утонуть в порожденных его похотью картинах, наплевав на их реалистичность. — Я хочу, чтобы ты кончил мне в рот, так, чтобы я мог проглотить каждую каплю, а потом мы повторим все снова. Потому что я хочу чувствовать твой вкус даже завтра. Им давно было пора возвращаться в бой, Миша это понимал, но все никак не мог заставить себя оттолкнуть Августа и выйти из респауна, хотя определенно должен был это сделать. — Хватит, пожалуйста, — попросил он, наконец, совершенно не представляя, что будет делать, если Август пропустит эти слова мимо ушей. — Я сделаю все, что ты захочешь, но сначала закончим бой. Август замер, внимательно глядя ему в глаза, наверное, взвешивая «за» и «против». Его ладонь все так же лежала на ширинке мишиных штанов, но пока оставалась неподвижной, и тот по крайней мере смог выровнять дыхание. — Я хочу, чтобы сегодня после боя ты отправился в медпункт. Сразу же. Думаю, я смогу воплотить свои желания. — Он снова провел большим пальцем вдоль всего мишиного члена, не вставшего еще целиком, но набухшего достаточно сильно, чтобы это было неудобно. Миша попытался справиться с ним, снова вспомнив о сломанных ребрах, но это не слишком помогло. — Особенно если ты мне поможешь. Ты ведь хочешь этого не меньше, чем я, правда? — Не меньше. — И ты сделаешь все, чего я хочу? — Август посмотрел ему прямо в глаза и Миша сглотнул, чувствуя, как его сердце снова начинает биться быстрее. — Ты трахнешь меня? — Трахну. — А как ты меня трахнешь? — спросил он своим самым строгим тоном. — Ты будешь со мной грубым? — Я буду таким, каким прикажешь. Но после боя, хорошо? Миша осторожно погладил его по плечу и тот, наконец, убрал руку от его члена. — Хорошо. А еще я хочу выучить русский, — добавил Август. — Чтобы просить обо всем этом на русском. Может, тогда мне проще будет тебя уговорить. Ты должен мне в этом помочь. А потом, легко поцеловав Мишу в щеку, он поправил халат — или попытался вытереть вспотевшие ладони, забыв о перчатках — и торопливо покинул респаун.